Институт благородных убийц

— Вот так ты думаешь о чистом брате Отмиче?

Надо же, насколько быстро вокруг может воцариться полнейшая тишина! Однокурсницы, казалось, даже дыхание затаили, ожидая дальнейшего развития событий. Лоиса густо покраснела:

— Ну что ты… ну… пойдём быстрей, опоздаем!

Я послушно ускорилась, не забыв при этом куда тише сказать:

— А у меня, между прочим, есть возлюбленный. Брат Отмич, конечно же, прекрасный человек, но моё сердце уже отдано другому.

— Да-да, я знаю, — подруга скривилась. Интересно, с чего вдруг она так относится к моему экье Саману? Вроде он ей раньше нравился…

«Ей просто хочется, чтобы ты увлеклась чистым братом Отмичем. Тогда она не будет отбивать у тебя возлюбленного. Ей на самом деле очень нравится Саман».

«Ух ты! А почему она тогда с тобой всё ещё дружит?»

«Потому что она хорошая девушка. Добрая и честная».

Как по мне, увидеть добрую и честную девушку в Лоисе могла лишь совершенно невинная душа, вроде моей Талины. Нет, плохой Лоиса даар Пельт тоже не была. Самая обычная человеческая девица, не без достоинств, не без недостатков. Чтобы угодить ей, я задумчиво произнесла:

— Конечно, чистый брат Отмич превосходит почти всех мужчин, которых я знаю. В его душе красота породнилась с добродетелью, образовав истинный союз души и тела. Разве кто-нибудь из нас его достоин?

Лоиса горячо согласилась, и весь остаток пути мы сплетничали… хм… о добродетелях чистого брата Отмича. Талина не вмешивалась. Видимо, стеснялась.

День выдался откровенно пасмурным, и листы открытого на нужной странице учебника казались серыми, точно выцветшими. На миг мне стало страшно: неужели некромант совершил ошибку, и моё развоплощение началось раньше времени? Но быстрый взгляд за окно, в сад, успокоил: там распустились ярко-фиолетовые цветы черепичатого шпажника, и это буйство цвета, неподвластного погоде, заставило меня облегчённо выдохнуть. Всё в порядке, я проживу ещё достаточно долго, просто здесь, в Институте благородных девиц, царит серость. С этим ничего не поделать, разве только выбраться ночью через окно и нарисовать на серой стене что-нибудь яркое и неприличное.

«Ну и почему обязательно неприличное?»

«Отрадно знать, что против остального плана ты ничего не имеешь».

Талина испустила горестный стон — так тяжко обычно вздыхают, когда очень хочется рассмеяться, а нельзя. Уловив эту мысль, моя соседка по телу явно хотела сказать что-то ещё, но в этот миг вошёл учитель, сопровождаемый суровой эрьей Миладой, и начался урок.

Сегодня мы проходили актуальнейшую для демона тему — способы хранения яиц куриных, утиных и гусиных.

Учитель, сухощавый старичок, заметно подволакивающий правую ногу, расхаживал между партами и вдохновенно вещал:

— Записываете? Записывайте! Первый способ: годится для наисвежайших яиц. Их следует обтереть животным либо растительным маслом, годится и жир. Затем укладываем острыми концами вниз в ящик с овсом. Каждое яйцо засыпаем овсом так тщательно, чтобы никоим образом не касалось другого яйца, а когда ящик заполняется, то сыплем овса вдвое больше и ставим следующий ряд. Когда же ящик заполнится доверху, следует его плотно заколотить и поставить в холодное сухое место. Годится также хорошо высушенная соль, дубовый пепел, песок, прокалённый в печи…

Я полностью отключилась от пояснений учителя, малодушно оставив Талину вместо себя — вести записи и притворяться внимательной. Лишь иногда до меня долетали обрывки фраз:

— Второй способ — хранение на полках, тщательно покрытых соломой. Место также должно быть холодным и сухим…

Интересно, почему директор Института благородных девиц отмахнулся от беспокойства чистого брата Отмича? Для чистоты эксперимента (а также для того, чтоб некоторые живущие в нашей общей голове не обвиняли меня во всех грехах, а только в части из них) можно для начала предположить, что директор не в сговоре с демоном. Вероятность этого, с неохотой признала я, достаточно велика. Люди часто поступают глупо не потому, что связаны с нечистой силой, а просто потому что глупы. Неразумны по самой сути своей. И о чём только боги думали, создавая человечество? О чём-то грешном, не иначе.

Ладно, возвратимся к директору. Допустим, он боялся паники сильней, чем демона. Или надеялся, что жертва случайна, что демон мимо пробегал (пролетал, проползал, как там ещё демоны передвигаются) и остановился перекусить, а затем направился дальше по своим делам. Это он, конечно, плохо с демонами знаком, мы ничуть не лучше его подопечных девиц — раз уж дорвались до вкуснятины, то никуда не денемся, пока не доедим, — но допустим…

— Сперва на полку следует класть ближайший ряд, затем заполнять следующий за ним и так далее, по мере того, как несут куры, утки или же гусыни. Употреблять же потом в точно таком порядке: сперва яйца первого, иначе говоря, ближайшего ряда, далее — второго ряда, третьего и так далее. Разумная хозяйка распорядится таким образом, чтобы яиц весеннего сноса достало как раз до зимы, а позднейшего сноса употреблялись…

Так почему же экье директор отмахнулся от яиц весеннего сноса, тьфу ты, от священника? Учитывая, как нас тут ежедневно гоняют на молитву, не спрашивая ничьего согласия и не интересуясь вероисповеданием, учение о Святой Паре, породившей мир, здесь общеимперское. Стало быть, чистый брат — фигура важная, а те, кто за ним стоит, ещё важнее. Даже если не собираешься ничего делать, надо станцевать ритуальный танец вокруг яиц… Бездна, вокруг священника, я имела в виду! Рассказать ему, что обязательно соберёшь подчинённых, обсудишь проблему, побегаешь по потолку, издашь целых десять эдиктов — или двадцать, зависит от того, как долго тебя хватит по потолку бегать. В общем, качественно запудришь мозги. Почему этого не сделали?

Я порылась у Талины в памяти. Нет, ничего не видно. Девочка воспитывалась в глубочайшем уважении к Святой Паре, нахождение в одном теле с демоном её пугает и смущает, хотя меня и жалко. Н-да, ещё одна типичная человеческая ошибка. Демонов не стоит жалеть, это опасно для выживания.

— Один из лучших способов хранения яиц, он же — способ третий, это сбережение их в известковой воде. Тогда яйца могут сохраняться свежими годы и даже более. Следует взять негашеную известь, залить её водой, размешать…

Вот интересно: «годы и более» — это как? Два года, три? Или время занесёт песком города, высушит реки и озёра, но в безводной пустыне бредущий по своим делам путник время от времени будет находить хранящиеся «носиками вниз в глиняном горшке либо деревянном ведёрке» свежие яйца?

Представив себе ошалевшую физиономию путника (несомненно, благодарного почитаемым на тот момент богам), я немало порадовалась и не без сожаления вернулась к теме более животрепещущей, хотя и менее интересной. Ладно, о том, как прошёл разговор с директором, надо будет выяснить у самого брата Отмича. Он, в конце концов, обещал мне сведения из лазарета — пускай и подробностями той беседы поделится. А пока для пущей безопасности будем считать, что директор или кто-то ещё из администрации в сговоре с Душехватом. Да, скорее всего, это не так, и директор (или кто-то ещё) просто идиот, но в мире случается всякое. Мне лично доводилось наблюдать крайне противоестественные союзы. Некоторые из них были ещё и достаточно крепкими.

— Четвёртый способ хранения: в растворе салициловой кислоты. Следует опустить яйца в сей раствор и подержать там минут двадцать, а потом вынуть и сложить на решето, дав тем самым обсохнуть. Плюсы этого способа таковы, что яйца затем можно хранить где угодно, и сохраняются они таким способом около полугода, а ежели сберегать их на холоде, так и поболее.

Рассеянно слушая рецепт приготовления раствора («купить унцию порошка салициловой кислоты у дрогиста-зелейщика, насыпать две чайных ложки на три стакана либо же бутылку, перед употреблением взбалтывать, после употребления заливать обратно в бутылку до следующего раза, хранить где угодно, лишь бы не на солнце»), я обдумывала свои следующие шаги. Нет, понятное дело, что в ближайших планах у меня стояло сожрать булку и пойти на очередной столь же полезный урок, но если говорить о Душехвате… По всему выходило, что он скоро попробует вновь со мной связаться. Интересно, почему ещё не объявился? Должен ведь был!

Считает, что из меня слишком много выудили? Проверяет, нет ли за жертвой слежки?

Так много вопросов, так мало ответов…

Он охотится на таких, как Талина. На милых и послушных девиц, не способных за себя постоять. Возможно ли, что после вчерашней стычки с Аготой он что-то заподозрил и теперь начнёт обходить меня за версту?

Нет. Заподозрил? — да, такое возможно. Но от меня слишком сильно пахнет той самой жертвой, которую он уже разок надкусил. Чтобы удержаться от соблазна, надо обладать чудовищной выдержкой. Или выдержкой святого. Душехват кто угодно, только не святой. Вопрос в том, насколько он чудовище.

Если безымянный, не опустившийся в самые глубины бездны, то он придёт. А значит, у меня появится шанс.

В сражениях демонов довольно многое зависит от того, кто нападает первым. У защищающегося — особенно если он знает о предстоящем нападении, — есть преимущество. Иногда его даже хватает для победы, но чаще всего стороны остаются при своих.

Вот сюрприз-то ожидает Душехвата!

Вопрос в том, что будет дальше. Начнёт ли он упорствовать или отстанет. С одной стороны, он осторожен. Кроме того, связываться с другим демоном ему просто нет смысла — мою душу не пожрать, а проблем можно огрести по самое не балуйся. С другой — я торчу на его территории, по факту, вселилась в его жертву, можно сказать, отбираю у него еду, и при этом в иерархии бездны значусь, как демон послабее. Мало кто такое стерпит. Вот я бы, честно скажем, не стерпела.

Как бы он ни поступил, я кое-что о нём узнаю. Если повезёт — узнаю достаточно, чтобы его вычислить. А дальше… должен ведь кто-то выйти со мной на связь! И это точно не экье священник.

— И домашним заданием вам будет обговорить между собою способы хранения яиц, выяснив, какой для вашего дома будет являться наилучшим, а затем написать об этом с указанием причин такового решения.

Мнда. Ну и откуда я знаю, какой способ хранения яиц предпочесть? Наверное, тот, при котором они будут подольше храниться. Забота о бредущих по пустыне странствующих пилигримах и всё такое.

«Ну что ты такое говоришь. Надо подумать. Я сделаю, не беспокойся. Это легко».

Хм, кажется, сама Талина как раз чем-то всерьёз обеспокоена. Я осторожно поинтересовалась:

«А что трудно?»

Тяжкий вздох.

«Писать стихи».

Стоп. Какие ещё стихи? Они здесь что, ещё и поэзию…

«Ну да, конечно. Откуда, по-твоему, берутся стихи в альбом?»

Честно говоря, я считала, что девочки читают каких-нибудь поэтов, а затем упражняются в чистописании. Но всё оказалось куда печальней.

«Я должна была на сегодня написать сонет четырёхстопным ката… в общем, ямбом. А я не умею, понимаешь, не умею писать стихов! Эрья Милада нас убьёт!»

Вообще, для человека убить меня — задачка довольно сложная. Но кажется, Талина имела в виду что-то другое.

«Мы не попадём на поэтический вечер! Нас накажут! Я не увижусь с возлюбленным, и вообще, все будут смеяться… как обычно! Как всегда! А всё потому, что я тупица, не умеющая сложить простенького сонета!»

Так, на горизонте событий появился некий поэтический вечер. И когда это счастье должно произойти?

Спросить у Талины не представлялось возможным. Она была занята: самозабвенно истерила. Я привычно подавила вспышку раздражения. Бездна, ну как же жила эта бедная девочка, что у неё самооценка настолько прибита? Впрочем, я уже видела, как она жила.

Покопавшись в воспоминаниях Таль, удалось выяснить, что «пир духа, гимн музам» состоится уже в конце этой недели. На выходных девушкам устраивают подобные мероприятия, всё с той же целью — показать их как можно большему количеству потенциальных женихов. Для девиц вроде Талины это единственная отдушина посреди суровых будней.

Вот чтоб его! Если бы ещё эти уроки поэзии не вела наша классная дама! Лично для меня эрья Милада и высокое искусство стихосложения сочетались примерно как лиса и яйца (да, яйца, будь они неладны!), как демон и эмпиреи, как… в общем, никак они не сочетались. Кто-то в этой суровой битве должен был в конечном итоге победить. Ставлю на эрью Миладу. Поэзия — она, в отличие от нашей классной дамы, создание трепетное.

«Тихо. Успокойся. Меня учили слагать стихи. Что такое этот твой… катаямб?»

Чистая правда. Девице более-менее благородного происхождения (а я была чем-то вроде Талины — дочкой мелкого помещика) не писать стихи считалось попросту невместно. Батюшка с матушкой меня бы первые загрызли, не сумей я сложить вовремя парочки изящных строф. Не говоря уже о том, что замуж такой неумехе светило разве что за чиновника самого младшего ранга.

Но я умела, и меня не загрызли. И замуж вышла, по мнению родни, наилучшим образом. А что случилось потом — было потом.

Другой вопрос, что катаямбами в моё время никто ничего не писал. Или они назывались иначе?

«Не катаямб, ну что ты! Четырёхстопный ка-та-лек-тический ямб», — честно выговорила незнакомые мне слова кое-как подуспокоившаяся Талина. Я затребовала пояснений. Мне выдали несколько стихотворений. Хм-м, а весьма недурно. Ладно же, приступим.

От надежды, зажегшейся в сознании Талины, стало даже чуть-чуть неловко.

Нет, я не думала, что не справлюсь. Справлюсь, куда я денусь. Однако же, как любил говаривать мой давно почивший супруг, когда ему не нравились результаты экзаменов на чиновников соответствующего ранга, вопрос всегда заключается не в качестве проделанной работы, а в предпочтениях очередного тупого экзаменатора, неспособного отличить стрелу от дубины.

Умный был… земля ему чертополохом.

Да и в бездну его, есть дела поважней, чем вспоминать о Клинке Холодного Ручья. О чём, вы говорите, любит читать эрья Милада?

«Ей нравятся стихотворения о природе. И трагедии. Но не любовные, стихи о любви она считает ненужными для юных дев».

Природа и трагедии, значит. Четырёхстопным ката-как-то-там-лектическим ямбом…

Начнём с природы. И чтоб повысокопарней!

«Чу! Занимается рассвет!

Мне утро золотит ресницы,

И, словно в мире нету бед,

Щебечут беззаботно птицы…»

Теперь самое время для трагедии.

«Но очи мне смыкает боль —

Меня за ногу цапнул кроль».

«Нет! — Талина охнула. — Нет-нет, никакая это не трагедия!»

«Ничего себе — не трагедия! Знаешь, как больно? А если рана загноится, так человек и умереть может!»

«Всё равно не трагедия, — Таль была неумолима. — Трагедия — это о высоких чувствах… Сон там вещий, который сбывается, или измена, но о ней нельзя, или чья-нибудь смерть. А у тебя — низкий стиль. Недопустимо цапать за ногу!»

Ладно, хорошо. Значит, будет вещий сон и смерть.

«Но взгляд мой болью омрачён —

Мне ночью снился вещий сон».

Против такого развития событий Талина (а значит, и эрья Милада) ничего не имела, и я продолжала дальше развивать тему боли и страданий. В конце концов, если сон вещий, то его надо как-то описать, не так ли?

«Не в платье — в саване стою,

Гляжу на бедную семью:

Рыдает мать, отец в печали,

На сёстрах траурный наряд,

И свечи, выстроившись в ряд,

Картину скорби освещали…»

Так, нужно закругляться, у меня в запасе всего две строчки. Допустим, лирическая героиня реагирует на то, что с ней приключилось во сне.

«Ругаюсь, плачу, не пойму:

Что происходит? Почему?»

«Не подходит, — вердикт Талины был однозначен. — Девица не может ругаться, это недостойное поведение».

«Так девица померла, ей уже всё можно!»

«Нельзя», — Талина была непреклонна. Вот ведь незадача! Даже после смерти девице нельзя себя вести, как ей заблагорассудится! А потом эти люди удивляются, откуда демоны берутся. Проживите всю жизнь по правилам, не смея шагу в сторону шагнуть — ещё не так после смерти завоете!

Ладно, нужно всё-таки завершить это проклятое стихотворение. Ну а если вещий сон внезапно сбудется?

«В наш дом заносят свежий гроб,

И я в него с разбегу — хлоп!»

«Когда сон сбывается — это хорошо, но такая концовка тоже не подходит. Слишком просторечно. И как это девица разбегается и… хм… хлоп?»

Я живо представила картинку. Талина сдавленно хихикала, но всё равно забраковала и этот исход событий. Ну вот буквально всяк поэта обидеть норовит! Пришлось собрать всю силу воли и завершить всё мрачно, пафосно и достойно: