Дорога в Академию: приключения не предлагать!

— Правильно! Разрушителю! — импульсивно вскочив с места, закричал седовласый старец, тряся указательным пальцем над головой. — И не простому разрушителю, а разрушителю всех стихий! Почему за ним… за ней вышел хранитель академии? Вот тут уже загадка похлеще… Вот бы проверить полностью её возможности. Очень надеюсь, что она ещё не уехала домой.

Пожилой мужчина вновь обвёл взглядом притихших профессоров.

— Что глаза прячете? То, что последний разрушитель жил тысячу лет назад, не даёт вам права забывать историю магических потоков! Все на пересдачу экзамена. Нет! На пересдачу всех предметов! — разошёлся мужчина.

— Принимать буду сам и только после этого верну мантии и преподавательские места! А то, смотрю, кроме своего предмета, больше ничего не интересует. Нельзя узко мыслить, — отчитывал профессоров главный распределитель. — Да вы только представьте ту силу, которая бурлит в разрушителе, умеющем смести все стихии. Да его может остановить только кудесник плетения мироздания. Остались ли они ещё в мире Технического узла, неизвестно!

Глава 20. Зелье, да не то

— Джиник, ну Джиниусик, ну Джиниус Квадро I, ну пойдём со мной плавать, — канючила я, стоя у кромки воды. Тот смеялся, но в воду лезть отказывался, мотивируя тем, что чистый.

— Вот утащат меня подводные жители, что делать будешь? Куда побежишь? Что родным скажешь? — кувыркнувшись на большом одеяле, уставилась снизу вверх на джинна.

В своём мире на пляже я была только в детстве. Красивые лежаки, белые столики кафе с вкусным мороженым. Решив вспомнить детство, утянула джинна вниз, к реке. Благо, в чемодане лежало пять новеньких купальников на любой цвет и вкус.

Рядом сидел медведь в расслабленной позе, опираясь на лапы и подставив морду солнышку.

— Ах так, всё, беру с собой медведя, сейчас ему нитки подтяну, подошью и пойдём купаться. А нет, лучше, правда, оживлю. Сейчас, сейчас… — роясь в сумке, вытащила неопробованное зелье. Подтянула нитки на доверчивом медведе. — Ты не бойся, больно не будет, ты же плюшевый. Мы, конечно, его ещё не испытывали, но думаю, что всё пройдёт удачно. Капну на всякий случай две капельки.

— Констанция, дай я попробую, ты кулон перемещения испытывала, сейчас моя очередь, — джинн потянул на себя флакон, но не рассчитал и дёрнул сильнее, чем требовалось. Флакон подлетел вверх и, переворачиваясь, разбрызгал всю жидкость вокруг себя. Больше всего попало на ошарашенного медведя.

— Что мы наделали?!

Вокруг творилось светопреставление: вырастали новые деревья, трава, цветы.

— Но такого не может быть, мы капнули только рядом, и только на медведя. Констанция, ты какие ингредиенты туда сыпала? Да и потоков жизни столько у нас не было… Да их нигде нет в таких количествах.

Я крутилась на месте, восхищённо хлопая в ладоши:

— Вы только посмотрите, мы изобрели не оживляющий, а омолаживающий эликсир. Это великолепно, как в сказке, когда великан Крокодо, взяв волшебную кисть, обновил цвета своего мира. Мы волшебники! — крутилась я, размахивая рукой и фантазируя, что в руке держу волшебную кисть, и я фея, которой подвластно всё.

— Хватит веселиться, собирай вещи, загадывай желание, пора убираться из этого мира, пока Академический мир не послал сигнал о помощи в Технический узел. Ой, и достанется нам за эксперименты от твоего деда, если не успеем переместиться.

Я остановилась и осмотрелась вокруг. Выросли новые деревья, песок блестел отполированными песчинками, вода реки была небесно-голубого цвета, все дома вокруг не только обновили цвета, а стали новенькими, как в день постройки, даже заборчики радовали взгляд обновлённой покраской.

— Но что мы сделали ужасного? Наш эликсир провёл капитальный ремонт, если не этого мира, то квартала точно. На что им жаловаться? Спасибо должны сказать. Не буду тратить желание.

— Спасибо, Констанция Ангелина Аника фон Чистосвет, от всего Академического мира, а особенно от меня, — услышала я детский голос.

На одеяле сидел маленький ребёнок лет пяти, одетый в смешные штанишки с подтяжками. Белая панамка прикрывала большие уши.

— Хочу вас уверить, как дух Академического мира, что обновления произошли повсеместно. Так как я и есть мир. Будь во флаконе капель на десять больше, — засмеялся малыш, — и вам пришлось бы менять пелёнки младенцу, а все академии были бы на стадии строительства. Только в этом случае мне пришлось бы просить помощи. Спасибо, Констанция, я чувствую себя таким молодым, полным сил! Ух, сколько свершений ждёт меня!

Малыш подбежал, я присела и распахнула руки для объятий.

— Все миры благодарны тебе, Аника, богиня разрушения, за спасение мира Белых чешуйчатых бабочек. Мы же думали, что он погиб, когда сигнал прервался. Мы чувствуем друг друга, как братья-близнецы. И тут случилось чудо, прошло десять лет, и его голос прорвался в эфир, долгожданный голос маленького брата. Сейчас мир поправился, бабочки наполнили его, благодаря кудесникам плетения. Но для полного восстановления, так как там не проживают магики, поэтому нет императора… Если более коротко, то в нём сейчас карантин, пока полностью не восстановится. За ним присматривают кудесники.

— Это вам спасибо, что вы (миры) так прекрасны и неповторимы, — по моим щекам текли слёзы счастья. — Я хочу увидеть чудеса, и я обязательно заработаю на путешествия сама, без чьей либо помощи.

— Познакомились, поплакали, и хватит, пора собираться, — ворчал чем-то обеспокоенный джинн. — Нам ещё гостиницу искать.

— Не нужно гостиницы, я приглашаю вас к себе в гости, выбирайте любую академию, я встречу вас у ворот. А пока должен откланяться: срочное совещание у императора, — и малыш исчез, растворившись в дымке.

Джинн собирал вещи, а я открыла брошюру с перечнем академий и выбрала самую престижную. С картинки на меня смотрело старое величественное здание с огромными серыми шпилями, вершины которых венчали флаги.

— Едем сюда, и я докажу им всем, что могу создавать великие зелья.

— Кому «всем»?

— Профессорам, что не рассмотрели во мне искру таланта.

Джинн замер, будто к чему-то прислушиваясь, нахмурился и произнёс:

— Констанция Ангелина, у меня плохое предчувствие, должна случиться беда. Ты извини, но я настаиваю, чтобы мы на время покинули этот мир, причём немедленно. Загадывай желание.

Я внимательно на него посмотрела. Особым умением Джиниуса было чувствовать приближающиеся неприятности, но мне очень не хотелось тратить желание на перемещение.

— Может, всё же успеем на магогусенице уехать, на любой, в любом направлении? — с надеждой спросила я, хотя прекрасно понимала, что джинн не отступит.

— Смотри-ка твои друзья к нам спешат, а с ними полихранники. Констанция, быстро к реке, а я схожу, узнаю, что им нужно. Если подам знак, бросай вещи и беги в первую попавшуюся академию, дух мира тебя защитит и спрячет. Я постараюсь их задержать!

Напуганная словами джинна, я медленно начала отступать к воде, пятясь спиной.

От ресторана, размахивая руками, к нам шли огр, сафир и перевёртыш, почему-то в сопровождении двух полихранников.

Я внимательно следила за руками Джиниуса, боясь пропустить знак, и не заметила, как под ногами засветилась пентаграмма, и вихревая воронка, опутанная сетью, начала затягивать меня вниз.

Мои внутренности пронзила боль. В этот момент мне показалось, что кости сворачиваются, как при отжиме белья. Я закричала нечеловеческим ором. Последнее, что увидела, как ошарашенный джинн бросает магическое лассо с меткой, и в мою сторону несутся друзья.

Глава 21. Вся надежда только на вас

Земную оболочку я скинула ещё в пентаграмме, невыносимая боль, ломающая кости, отступила.

«Почему темно? Ночью и только ночью… Вот кто им рассказал такую чушь, что в светлое время суток пентаграмма не сработает? Я тоже солнышко люблю, птичек. Кстати, отчего неслышно ночных пернатых?» — мысли роем проносились в моей голове.

— Эй, там, кто меня перемещал! Свет хотя бы для приличия зажгите, ничего не видно. Да и уважение проявите, раз на призыв богини замахнулись. Должна же я видеть тех смельчаков, у которых две головы. Так и быть, одну оставлю, но другую за причинённую боль откушу!

Рядом чем-то чиркнули, и зажёгся обычный факел.

Передо мной появился квартирмейстер*, тот самый, что помогал пирату созывать танцующих к костру. Стоял он прямо, не опуская головы, но подёргивающийся факел в руке выдавал его волнение, и лоб был покрыт испариной.

Ошарашенная его присутствием, я даже забыла, что хотела тут же убить наглеца, покушавшегося на моё здоровье. От удивления я начала нести чушь.

— Ты чего? Решил, что кинуться с обрыва не экстремально? Нервы захотел пощекотать, умерев экзотической смертью? — даже при свете факела было видно, что пират побелел и до хруста сжал древко. — А вот светильник ломать не нужно, я глазами огонь выбивать не умею. И умирать раньше времени, от банального разрыва сердца, не вздумай. Чего язык проглотил? Звал, так рассказывай, послушаю. Где тут можно присесть?

Пока пират метался в поисках чего помягче, я достала из внутреннего кармана серебряное зеркальце — подарок мамы.

— Вот, не дай бабуля, у меня хоть одна царапина на моём личике, даже слушать не буду тебя, — придирчиво посмотрела на лакированный лоб, поправила бантик и села на стог сена, прикрытый какой-то материей. — Слушай, я тут подумала, — вертя зеркальце в руках, оценивающе посмотрела на мужчину, — может, ты в меня влюбился и хочешь взять в жёны? А я тут решила тебе голову кусать.

— Я не… не…

— Что «не… не…»? Жениться не хочешь, или я некрасива для пирата? — подняла я бровь.

— Нет, что вы, что вы… жениться я согласен, прямо сейчас. Умирать не готов. Вы красивая! — выдохнул пират.

От моего смеха тряслись ближайшие деревья.

— Ладно, успокойся, ты сейчас и на слизи болотной согласен жениться, чтобы я твоё желание выполнила. Сам же понимаешь, что рычагов давления у тебя на меня нет, даже антимагическая сеть рассыпалась в пыль. Да не трясись ты, не съем, рассказывай.

Повествование пирата было сбивчивым. Поначалу он заикался, наверное, от волнения (ну, не от моего же неотразимого вида), но потом его речь стала более собранной.

Квартмейстера звали Билиус, и он не догадывался, что вызывает богиню, пока я сама ему об этом не сообщила.

Увидев, что я сделала с его капитаном, сразу вспомнил о своём многострадальном мире. Билиус не переместился вместе с гусеницей, а спрятался и незаметно нацепил на меня магическую метку, запомнив, как меня зовут. Остальное было делом техники. Поплакался прибывшим дежурным магикам, что потерялся в лесу и отстал от поезда, напуганный злыми пиратами. Те, не проверяя личности вравшего, в срочном порядке переправили его в Лечебный мир на восстановление душевного равновесия, откуда он благополучно сбежал, отправившись в родной мир.

— Запасся нужными ингредиентами и начал призыв меня любимой, красивой и очень нужной тебе, — перебила я излияния пирата. — Короче, что тебе от меня нужно? Скучно. А когда мне скучно…

Я не успела договорить.

— Сейчас не будет скучно. Если совсем коротко, спаси мой мир, как спасла тот, умирающий. Я не знаю, что произошло, меня тогда тут не было, да и рассказать, что случилось на самом деле, почти некому. Мир Неземных хвостатых радуг заполонили невиданные доселе твари. Их пасти огромны, они в один присест сжирают быкорога, а тот ни много ни мало пять метров в холке. Мой мир погиб. Ходят слухи, что наш император заключил магическую сделку с жителями какого-то тёмного мира и не выполнил её. Те, оборвав все магические нити с Техническим узлом, наслали на нас такую напасть. Вы поймите, эти твари всеядны, они жрут не только всё живое, но и всё магическое. Практически подчистую высосали всю магию из мира. Из всего населения осталось одно поселение. Все о нас забыли, мы никому не нужны, раз дух погиб. Остатки выживших людей спрятались в этих домах, пробираясь по ночам закрытыми тропами. Вся надежда только на вас. Я также встану плечом к плечу с вами, погибну, защищая детей и женщин, в надежде, что вы разбудите дух этого мира. Нет, мы все встанем на защиту.

— Ой, ладно, не нужно этой патетики и жертв. Я, конечно, польщена, что ты так веришь в меня, но я не кудесник плетения мироздания и не боевая машина для убийств. Я богиня разрушения. Чувствуешь разницу? Скорее всего, нет. В прошлый раз меня остановил джинн. А в этот раз кто будет останавливать? Ты или весь твой народ? — вздохнула я. — Если в какой-то момент потеряю контроль и разойдусь, то пожру всё и всех, останется от мира голый камень. Я не умею себя контролировать. Думаю, что если этих тварей собрать в одном месте, то можно попробовать удержать себя в руках, медитируя. Возможно, и получилось бы не впасть в безумие и оставить вас в живых.

Я задумалась и потёрла блестящий лоб.

— Об этом не стоит беспокоиться. Твари почти все тут — шли по следу людей. Сожрав весь мир, они голодают и умирают. А выброс последней магии, что была в наших артефактах для призыва, для них как капля воды в раскалённой пустыне. Мы рискнули всем, понимая, что если призыв не получится, то всё равно будем мертвы. Так что не думай о нас, отомсти за убитый мир.

Я легла и приложила ухо к тёплой земле.

— Откликнись, брат мой, подай знак, что ты жив, что жертва народа будет не напрасна.

Тишина звенела в ушах. Слёзы навернулись на глаза.

— Прячьтесь под землю, и чем глубже, тем больше шанс, что останетесь в живых.

Справочно:

*Квартирмейстер у пиратов был вторым лицом на корабле и следил за порядком в общей повседневной жизни на борту. Квартирмейстер на пиратском корабле должен был обладать непоколебимым авторитетом, поскольку именно ему приходилось улаживать возникающие конфликты и следить за выполнением приказов капитана. Если шла речь о наказании за мелкие проступки, то именно квартирмейстер выступал в роли судьи. Если совершалось серьёзное нарушение, экипаж и капитан выступали в качестве суда присяжных, а судьёй опять-таки был квартирмейстер. Обычно именно ему команда давала право руководить поркой матросов.

При захвате судна квартирмейстер шёл в авангарде абордажной команды, а после успешного захвата следил за тем, чтобы при разделе награбленного каждый согласно установленному уставу получил причитающуюся ему сумму.

Глава 22. Зубных дел мастер, наверное, рыдает от счастья

Со всех сторон раздалось громкое рычание, вой, земля содрогнулась от топота тысячи лап.

— А ты говорил, что их осталось совсем немного. Славно развлекусь. Не забудь, ты обещал жениться! — рассмеялась я вслед уходящему пирату. — И не вздумай возвращаться, храбрый воин, твоя смерть будет напрасной.

Костлявой рукой отряхнула балахон, сняла капюшон, распустила чёрные, как смоль, волосы, спрятала бантик в карман и, улыбаясь, стала ждать милые игрушки.

— Ой, а что это вы не подходите, неужели боитесь? Утю-тю, миленькие котосвёльчики, идите ко мне, я вас приглажу, пожалею. Никем не любимые, никому не нужные, все-то вас боятся.

Клыкастые твари, кружащие в пяти метрах от меня и чувствующие неограниченную силу, исходящую от меня, сели на задние лапы.

— Что уселись? Где ваш вожак? Жрать хотите, так нападайте, я всё же женщина, не мне делать первый шаг в наших непростых отношениях.

Раздался жуткий вой, и чёрная толпа клыкастых тварей расступилась, пропуская трёх огромных вожаков.

— Как интересно, у вас смотрю двоевластие. Даже нет, троевластие. Хотя, скорее всего, вы просто совсем недавно соединились в одну стаю. Есть-то нечего, а отношения, кто главнее, ещё не выясняли. М-м-м… тогда понятно.

— Умна, человечишка, да не совсем — одна вышла против орды.

Моя челюсть отвисла. Они говорили… пасть открывалась, показывая три ряда острых как лезвия зубов.

— Зубных дел мастер, наверное, рыдает от счастья, когда вы посещаете его кабинет. Часто зубки обламываете? Скорее всего, нет. Но сегодня всё поправим: и челюсть, и прикус, и зубы проредим. Подходите, зубной кабинет открыт для приёма.

От такого приглашения никто не отказался. Стая дружными рядами ринулась ко мне. Я вскинула руки, чувствуя жизненную силу тварей, их магические потоки, потянулась к ним, как голодный человек к краюхе хлеба, с жадностью проглатывая одного за другим. Первыми полегли вожаки стаи. За ними волнами первые ряды тварей, ещё не осознавших всей тяжести ситуации. И только после пятой сотни иссохших тел зубастые в страхе остановились, обеспокоенно прижали хвосты, не понимая, как я одна убила столько их сородичей.

«Опасность!» — красной кнопкой зажглось в их мозгах.

Я присела, склонив голову вниз, делая вид, что устала. Бегать за ними по полям мне ой как не хотелось. Я держалась из последних сил, чтобы не сорваться и не затеряться разумом в таких вкусных магических потоках, мысленно представляла перед собой лицо любимой мамочки. Моя уловка удалась, осмелевшие твари кинулись со всех сторон в надежде полакомиться такой доступной добычей.

Я быстро встала, балахон от резкого движения распахнулся, волосы словно намагниченные потянулись, удлиняясь в сторону опешивших агрессоров. Чёрные пряди не жалели никого, обхватывая и высасывая соки из животных. Балахон собирал и удерживал магию словно большой магический накопитель. Я понимала, что ещё немного, и я сдамся, потеряв над собой контроль.

— Всё хорошо, всё хорошо… Открой глазки, Констанция Аника, я тут, я с тобой.

Чёрный туман окутывал и убаюкивал меня, забирая лишнюю, но такую вкусную магию. Я дёрнулась: вот ещё, с кем-то делиться! Но чёрный туман только сильнее меня спеленал.

— Джиниус Квадро, — посмотрела я пьяными от магии глазами на молодого человека, — какой ты у меня красивый, статный. А твой торс, ты меня прямо смущаешь…

Потрепала костлявыми пальцами джинна за щёку.

Недалеко от меня шёл бой: мои друзья и военный отряд, состоящий из двадцати отборных воинов во главе с огром из приёмной комиссии, добивали оставшихся тварей.

— Может, и красивый, но не умный. Почувствовал беду, дал тебе отойти от себя, не прицепив метку, еле успел кинуть лассо.

Герб дома Чистосвет пульсировал на груди молодого человека, надписи на плечах Джиниуса перемещались с невероятной скоростью. Я прикрыла глаза, сейчас джинн распределял по этому миру ту магию, что забрал у меня.

— Не нужно, Квадро, ничего не получится. Мир мёртв, я его не слышу, твоя магия ляжет, словно пыль на землю.

Джинн остановился, подумал.