Помоги проекту - поделись книгой:
— На хуй бога, Связник! — ответил Святой Отец, заключая товарища в объятья. — Как ты, брат?
— Бывало и получше… Ты же знаешь, я не люблю зиму.
— Зиму никто не любит, брат. А чем это у тебя тут так вкусно пахнет?
— Крысой, конечно. Давайте, располагайтесь, похлебки хватит на всех. Я пока схожу, отолью…
— Хорошая работа, братья! — сказал Связник, когда товарищи покончили с похлебкой.
— Ты это про вчерашних летунов? — уточнил Бизон риторически.
— А-то! Говорят, вчера днем над Волчьим хребтом было жарко…
— Про себя не скажу, но кое-кому точно припекло, — улыбнулся Святой Отец.
— Сколько там их, кстати, было? — поинтересовался Связник.
— Летунов? Три корыта с «псарней» и одно с красножопым святошей, — весело сообщил Бизон, подкидывая щепку в костер. — Одно корыто мы с Отцом грохнули, а красножопого Первый лично подбил!
— Ха! Что, и Первый с вами был?
— А как же!
— Первый, ради такого дела, придумал себе какие-то там важные дела, чтобы только вырваться и принять участие в деле, — объяснил бывший священник.
— «Псарня» даже опомниться не успела! Бах! Бах! Ба-бах! — Бизон принялся изображать вчерашние события, размахивая руками. — Попадали как слепые вороны!
— Какие-какие вороны? — переспросил Связник.
— Слепые. Метафора это такая, — объяснил Бизон, — понимаешь? — привстав и подвинув поближе к огню пластиковый ящик с дровами, на котором сидел, Бизон снял один сапог и принялся перематывать портянку.
— Ну а как бойцы ваши? Все целы?
— Чисто сработали, никто пальца не ушиб, — усмехнулся здоровяк и пошевелил когтистыми пальцами на волосатой ноге. — Ребята сейчас уже на перевалочной базе должны быть. Празднуют, наверно… Это только мы тут с командиром по пустыне шляемся, жопы морозим…
Связник и Святой Отец переглянулись и рассмеялись. Бизон — мужик простой, как большой ребенок: в плохом настроении — молчалив и угрюм, весел — болтает без умолку и сыплет прибаутками, матюками и незамысловатыми остротами. Бизон не глупый, просто он, как и миллионы простолюдинов, был лишен возможности получить достойное образование и развитие своим талантам, каковые у Бизона, несомненно, были. Например, он неплохо пел, когда выпивал. Первую свою книгу Бизон прочел на каторге, в лагере, где и сошелся с революционерами, заметившими этого простодушного и честного парня.
— А как так вышло, что без потерь? — обратился Связник к Святому Отцу. — Что-то не припоминается мне таких героических авантюр…
— Все дело в вооружении и надежной маскировке… Восемь пар с ракетами «Дьяволенок» — это новая разработка наших друзей… плюс заранее отлаженная лазерная связь, плюс полная невидимость для врага…
— И как же ты спрятал два десятка бойцов от «псарни» на набитых самой современной электронной херней флайерах, командир?
— Да вот, появилось тут у нас кое-что… — сказал Святой Отец, и, коснувшись пальцами правой руки левого обшлага своего плаща… исчез. — Ну, как, впечатляет? — спросил невидимка.
— Охуеть… — протянул Связник.
— Бизон, покажи ему… — попросил невидимка.
Бизон, снявший уже второй сапог, отставил его в сторону, взял свою винтовку, включил экран радара и молча протянул Связнику.
Связник взял винтовку и принялся щелкать переключателем, меняя режимы локатора, рассматривая место, где в двух арашах от него сидел невидимый Святой Отец. Тепловизор, эхолокатор, датчик движения… — устройство ничего не регистрировало.
— Не дурно… — сказал Связник, возвращая винтовку. — А как насчет всяких хитрых датчиков?
— Ничего не берет! — Святой Отец снова стал видимым. — Главное — помалкивать, если не хочешь напугать противника и получить от него луч, пулю или еще чего… Наши в этих штуках несколько дней на охоту ходили, ни одна зверюга не чует, если сидеть тихо.
— Ну… «псы» те пострашнее зверей… у них всякие штуки есть…
— Брат, говорю тебе, ничего не берет! Поле, которое создает плащ-невидимка, скрывает тебя полностью! У нас есть почти все, что есть у них…
— Да?.. — Связник с интересом приподнял бровь.
— Да. Только об этом тебе лучше пока забыть, брат. Я не должен тебе об этом говорить, — Святой Отец серьезно посмотрел сначала на Связника, потом на Бизона. Бизон пожал плечами, сложил руки на груди и демонстративно отвернулся в сторону: Бизон «ничего не слышал». — Просто поверь мне, брат…
— Святой Отец, — добродушно оскалился Связник, — ты говоришь прямо как святой отец…
— Пусть так. Считай это дурными последствиями моего служения Святой Церкви, — ухмыльнулся бывший священник.
Достойные жертвы
— А, это ты, Шедареган! Входи! — сказал Аиб-Ваал, обращаясь к изображению на экране, и кивнул телохранителю у входа.
В дверях зала появилась высокая фигура в сером балахоне. На груди вошедшего на тонкой золотой цепи висел символ Серого Братства — связанные вместе ключ, молот и нож, тоже из чистого золота. Длинные черные волосы Шедарегана на затылке стянуты тугим узлом, капюшон балахона откинут, полы риз едва не доставали пола; на ногах — серо-стального цвета сапоги из кожи мребвангской змеи.
— Отец… — поклонился с порога первосвященник.
— Проходи, проходи, Шедареган, садись… — старец тепло улыбнулся, обнажив длинные белые клыки.
В центре зала «островком» был расстелен мягкий ковер, а вокруг расставлены восемь одинаковых кресел из белого дерева, в одном из которых сидел и Патриарх. Посреди «островка» на ковре стоял низкий столик из горного хрусталя. Вокруг, позади кресел расставлены керамические горшки с карликовыми деревьями.
Шедареган подошел к старцу и, поцеловав морщинистую руку, сел в кресло напротив.
— Вижу, у тебя есть для меня новости, Шедареган…
— Да, отец, — кивнул первосвященник. — Сегодня, я говорил с Абримелехом…
— И что же выдумал наш Абримелех на этот раз? — улыбнулся старец, закинув ногу на ногу.
На Аиб-Ваале был светский костюм: светло-серые брюки и голубая блуза с белыми манжетами. На семипалой руке драгоценными камнями поблескивали кольца из серебра, золота и платины. Так мог бы выглядеть какой-нибудь банкир или иной почтенный господин. Для предшественников Патриарха такой облик был, мягко сказать, неестественен. Прежние владыки Агара традиционно облачались исключительно в первосвященнические или императорские ризы, украшали себя бармами и казулами, носили тиары и поручи и покрывались мантиями. Даже для неформальной обстановки были предусмотрены особые одежды, призванные подчеркнуть священное достоинство и величие их обладателей. В отличие от предшественников, Аиб-Ваал представал перед подданными в патриарших одеждах только на богослужениях, официальных торжествах и заседаниях Собора Святых, или обращаясь по телевидению. В прочее же время Владыка Мира выглядел светски, чем снискал искреннее почтение подданных как человек скромный и не лишенный вкуса. Эта его черта импонировала как либеральным кругам высшего общества, так и тайным безбожникам, находившим в ней скрытые признаки внутреннего отторжения, неприятия традиционного консерватизма и сочувствия секулярным веяниям времени. Последний Святой Владыка сильно отличался от своих предшественников; отличались его методы правления; отличалось и само время правления.
— Абримелех предложил мне вместе посетить Шагар-Кхарад, — сказал Шедареган.
— Никак красная змея надумала сама выйти на своего шпиона… — заметил старец. — Как, кстати, он там поживает… шпион этот?
— Похоже, продолжает считать, что его не раскрыли, — улыбнулся Шедареган.
— Думаешь, он что-то уже разнюхал?
— Тут я не уверен, отец. Но я решил перестраховаться и уже принял меры…
— Какие меры?
— Я распорядился его устранить, — бесстрастно сказал серый первосвященник. — Он будет ликвидирован до того как старый извращенец окажется в Шагар-Кхарад…
Патриарх внимательно взглянул на Шедарегана, и тот спокойно добавил:
— Сейчас мы не можем рисковать, отец.
Патриарх медленно одобрительно кивнул.
Он хорошо знал его; знал с тех пор, когда тот был еще мальчишкой. Шедареган, как и множество других одаренных детей, рос под пристальным руководством Аиб-Ваала — в то время еще архипатрита. Уже тогда будущий Патриарх заметил эту черту в Шедарегане — спокойствие. Другие ребята, при всех их способностях и талантах, были, как и всякие нормальные дети, шумны и эмоциональны, но маленький Шедареган был не таков.
Шедареган, конечно, тоже играл в игры, смеялся, шалил, иногда дрался с другими детьми (причем поколачивал обычно тех, кто посильнее, кто самоутверждался за счет слабых), но мальчик вел себя всегда так, словно был лет на пять старше своих сверстников. Внимание серого архипатрита Аиб-Ваала привлекла эта серьезность и собранность Шедарегана, его способность моментально успокаиваться, когда нужно было подумать и решить поставленную учителем, или просто сложившимися обстоятельствами, задачу. В такие моменты мальчик становился похожим на взрослого. Сообразительность и жажда знаний в сочетании с собранностью и сдержанностью давали хорошие результаты и сказывались на отношениях Шедарегана с другими детьми. Выражалось это во всеобщем признании его авторитета сначала среди школьников, а после — среди семинаристов.
Аиб-Ваал был названным вторым отцом для Шедарегана и еще десятка таких же — в чем-то менее, а в чем-то и более одаренных — мальчишек, ставших впоследствии святыми отцами в Братствах Единой Церкви.
— Когда вы с Абримелехом собираетесь отправиться на космодром?
— Послезавтра. Он хотел раньше, но я не уступил.
— А когда будет ликвидирован этот… какой там у него сан?..
— Священнораб, — подсказал Шедареган. — Его устранят до моего с Абримелехом визита. Я поручил это Первому.
— Хм… — усмехнулся Патриарх, — несчастный случай?
— Нет. Кое-что поинтереснее… — блеснув глазами, улыбнулся Шедареган. — Первый намерен привлечь специалиста. Того самого, кстати, которого упоминал Абримелех… Связника.
— Связник? Кто такой?
— Бывший офицер Секретной службы. Атеист. Семнадцать лет назад на его жену и дочь пал жертвенный жребий… Он отказался выбирать, и это за него сделал священник. Выбрал дочь Связника… Его жена лишилась рассудка и выбросилась из окна… здесь, в Азргоне…
Слушая это, Патриарх сжал кулаки до хруста в костях. Все эти смерти — миллионы смертей, сотни миллионов, тысячелетия тирании — все они были на его, Аиб-Ваала, совести. На его руках кровь — реки и моря крови.
— …он убил священника, — продолжал Шедареган, — убил всех причастных к Очищению и исчез. ССКБ объявила розыск. Безрезультатно. Связник ушел от преследования… — Шедареган заметил капли пота на руках и шее Патриарха и замолчал.
— Продолжай, Шедареган. Я тебя внимательно слушаю, — сказал старец, прикрыв глаза.
— За последние семнадцать лет в провинциях Арзебар и Имбиз и в округе Архафор были убиты тридцать два служителя саном от священнораба до архидрака, и везде его, Связника, почерк… То есть, в ССКБ, конечно, не знают, что это и есть тот самый Связник. Они привязывают убийства к другому имени, от которого тот давно отрекся…
— …пять лет назад мои люди вышли на Связника в Прóклятых землях. И знаете, он оказался человеком не лишенным внутреннего благородства. Он уже тогда имел связи с некоторыми разрозненными группами… на которые у нас и по сей день нет влияния…
— …кстати, он уже четыре года не оставлял прежних следов. Убийства священников в тех же провинциях были, но почерк не тот. Было еще несколько подозрительных несчастных случаев… — продолжал говорить Шедареган. — Сам Связник на этот счет помалкивает. Кто с ним знаком, говорят, что он очень увлечен космосом…
— Хм… Бывший офицер ССКБ, перебивший три десятка… — старец хотел сказать «мясников», но устыдился, ведь и он тоже мясник! он тоже проводил обряд Очищения, и Шедареган, и все те, кто входили в созданную им внутри Церкви организацию; все они совершали этот бесчеловечный, преступный обряд! — …три десятка священников… Этот человек мечтает о космосе?
— Да, отец, — подтвердил Шедареган. — С тех пор, как впервые увидел пуск… Он много расспрашивал Первого о планетах и звездах, брал читать разные книги, монографии, секретные учебные пособия для космонавтов. Поговаривают даже, что у него есть убежище где-то в окрестностях Шагар-Кхарад, откуда виден стартовый стол… В общем, странный он, этот Связник. Я распорядился, чтобы за ним присматривали…
— Я хочу с ним встретиться.
— Встретиться?.. — Шедареган посмотрел на старца с недоумением.
— Да. Я хочу поговорить с этим человеком, — сказал Аиб-Ваал. — И, кстати, ты говорил про почерк… Что это за почерк? Он оставлял какие-то послания, когда убивал?
— Что ж… — Шедареган задумался, что-то прикидывая в уме, — думаю, что смогу устроить вам встречу, отец… — сказал он, — А почерк… гм… почерк в том, что у убитых частично, или полностью была разорвана голова. Он стрелял им в лицо мелким металлическим мусором из компрессионного ружья… Такой вот почерк.
Первый
Работы на стартовом столе шили полным ходом. На следующий день был запланирован запуск еще одного «Архангела» и «Боли, дарующей спасение». За пуском будут наблюдать сам первоархипатрит Шедареган и с ним генерал-архипатрит Абримелех. В тридцати трех парасангах южнее Шагар-Кхарад, в обсерватории на Мертвой горе, шли приготовления к приему высоких гостей.
Руины мятежного города Шагар-Хаог лежали в пяти парасангах к северо-западу от космодрома. Радиационный фон здесь давно вернулся к норме; время сточило уцелевшие после ударной волны и огненного шторма огрызки стен, оставив от города лишь скопление поросших колючим кустарником холмиков с округлым озером в центре, где раньше была воронка. Четыре века этот город был городом-призраком.
Восточнее Шагар-Хаог начиналась гряда невысоких сопок, за которыми вдали виднелся один из отрогов могучего, протянувшегося до Океана хребта Шагаргобор. В маленькой долине между первыми двумя сопками лежал поселок Шехеб — один из пригородов Шагар-Хаог, промышленный район, уцелевший при «сошествии небесного огня», — так Святая Церковь назвала ядерные удары, которые нанесла по четырем непокорным городам восставшей провинции. Но что не уничтожил «небесный огонь», разрушило время. Пустыня наползла и поглотила Шехеб. От поселка осталось немного: десяток полуразвалившихся зданий, несколько корпусов металлургического завода, железнодорожная станция, наполовину разрушенный самими восставшими храм. У округлого окна на втором этаже одного из уцелевших зданий стояли трое в одинаковых серых плащах.
Вечерело. Было ясно. Буря закончилась утром.
Из Харфахара они вышли затемно и шли без малого двадцать два часа (что составляет ровно половину агарских суток), сделав по пути три коротких привала.
— Какая мощь… — тихо произнес Связник, глядя вдаль на возвышавшуюся над стартовым полем почти на целый стадий ракету.
Его новый с иголочки плащ-невидимка оказался намного теплее, чем могло показаться на первый взгляд. Кроме того, при сильном холоде в плаще можно было включить дополнительный подогрев, но Святой Отец посоветовал поберечь аккумуляторы, так как запасных было всего по два на брата, и зарядить их до базы отряда в Шагаргоборе было негде, а туда еще день пути.
— Триста восемьдесят тонн.
— Что? — Связник посмотрел на Святого Отца.
— Триста восемьдесят тонн, — повторил бывший священник. — Столько «Архангел-9» поднимает на орбиту. А про мощь лучше у Первого спросить, он тебе точно скажет. Но триста восемьдесят тонн, как мне кажется, хороший показатель мощи этой херовины.
— Да…
— Завтра полетит, — сказал стоявший рядом Бизон. — Ты же видел уже, как они летают, а, Связник?
— Да, Бизон, конечно видел…
— Ну, значит, завтра еще раз посмотришь…
— Это пока точно неизвестно, — заметил Святой Отец. — Все зависит от планов Первого…
— Мне вот интересно, какой он… — произнес Связник задумчиво.
Святой Отец с Бизоном переглянулись: «ну вот, опять Связник ракету увидел…», потом посмотрели на Связника.
Поделиться книгой: