Сама судьба мне завещала С благоговением святым Светить в преддверьи Идеала Туманным факелом моим. И только вечер — до Благого Стремлюсь моим земным умом, И полный страха неземного Горю Поэзии огнем. 26 мая 1899
«Дышит утро в окошко твое…»
Дышит утро в окошко твое, Вдохновенное сердце мое, Пролетают забытые сны, Воскресают виденья весны, И на розовом облаке грез В вышине чью-то душу пронес Молодой, народившийся бог… Покидай же тлетворный чертог, Улетай в бесконечную высь, За крылатым виденьем гонись. Утро знает стремленье твое, Вдохновенное сердце мое! 5 августа 1899
«Помнишь ли город тревожный…»
К.М.С.
Помнишь ли город тревожный, Синюю дымку вдали? Этой дорогою ложной Молча с тобою мы шли… Шли мы — луна поднималась Выше из темных оград, Ложной дорога казалась — Я не вернулся назад. Наша любовь обманулась, Или стезя увлекла — Только во мне шевельнулась Синяя города мгла… Помнишь ли город тревожный. Синюго дымку вдали? Этой дорогою ложной Мы безрассудно пошли… 23 августа 1899
«Город спит, окутан мглою…»
Город спит, окутан мглою, Чуть мерцают фонари… Там, далеко за Невою, Вижу отблески зари. В этом дальнем отраженьи, В этих отблесках огня Притаилось пробужденье Дней тоскливых для меня. 23 августа 1899
«Не легли еще тени вечерние…»
Не легли еще тени вечерние, А луна уж блестит на воде. Всё туманнее, всё суевернее На душе и на сердце — везде… Суеверье рождает желания, И в туманном и чистом везде Чует сердце блаженство свидания, Бледный месяц блестит на воде… Кто-то шепчет, поет и любуется, Я дыханье мое затаил, — В этом блеске великое чуется, Но великое я пережил… И теперь лишь, как тени вечерние Начинают ложиться смелей, Возникают на миг суевернее Вдохновенья обманутых дней… 5 октября 1899
Servus-Reginae[5]
(«Не призывай. И без призыва…»)
Не призывай. И без призыва Приду во храм. Склонюсь главою молчаливо К твоим ногам. И буду слушать приказанья И робко ждать. Ловить мгновенные свиданья И вновь желать. Твоих страстей повержен силой, Под игом слаб. Порой — слуга; порою — милый; И вечно — раб. 14 октября 1899
«Медлительной чредой нисходит день осенний…»
Медлительной чредой нисходит день осенний, Медлительно крутится желтый лист, И день прозрачно свеж, и воздух дивно чист — Душа не избежит невидимого тленья. Так, каждый день стареется она, И каждый год, как желтый лист кружится, Всё кажется, и помнится, и мнится, Что осень прошлых лет была не так грустна. 5 января 1900
«Ярким солнцем, синей далью…»
Ярким солнцем, синей далью В летний полдень любоваться — Непонятною печалью Дали солнечной терзаться… Кто поймет, измерит оком, Что за этой синей далью? Лишь мечтанье о далеком С непонятною печалью… 17 февраля 1900
«Лениво и тяжко плывут облака…»
Лениво и тяжко плывут облака По синему зною небес. Дорога моя тяжела, далека, В недвижном томлении лес. Мой конь утомился, храпит подо мной, Когда-то родимый приют?.. А там, далеко, из-за чащи лесной Какую-то песню поют. И кажется если бы голос молчал, Мне было бы трудно дышать, И конь бы, храпя, на дороге упал, И я бы не мог доскакать! Лениво и тяжко плывут облака, И лес истомленный вокруг. Дорога моя тяжела, далека, Но песня — мой спутник и друг. 27 февраля 1900
«Шли мы стезею лазурною…»
Шли мы стезею лазурною, Только расстались давно… В ночь непроглядную, бурную Вдруг распахнулось окно… Ты ли, виденье неясное? Сердце остыло едва… Чую дыхание страстное, Прежние слышу слова. Ветер уносит стенания, Слезы мешает с дождем… Хочешь обнять на прощание? Прошлое вспомнить вдвоем? Мимо, виденье лазурное! Сердце сжимает тоской В ночь непроглядную, бурную Ветер, да образ былой! 28 февраля 1900
«Я шел во тьме дождливой ночи…»
Я шел во тьме дождливой ночи И в старом доме, у окна, Узнал задумчивые очи Моей тоски. — В слезах, одна Она смотрела в даль сырую. Я любовался без конца, Как будто молодость былую Узнал в чертах ее лица Она взглянула. Сердце сжалось.. Огонь погас — и рассвело Сырое утро застучалось В ее забытое стекло. 15 марта 1900
«Поэт в изгнаньи и в сомненьи…»
Поэт в изгнаньи и в сомненьи На перепутьи двух дорог. Ночные гаснут впечатленья, Восход и бледен и далек. Всё нет в прошедшем указанья, Чего желать, куда идти? И он в сомненьи и в изгнаньи Остановился на пути. Но уж в очах горят надежды, Едва доступные уму, Что день проснется, вскроет вежды, И даль привидится ему. 31 марта 1900
«Хоть всё по-прежнему певец…»
Хоть всё по-прежнему певец Далеких жизни песен странных Несет лирический венец В стихах безвестных и туманных, — Но к цели близится поэт, Стремится, истиной влекомый, И вдруг провидит новый свет За далью, прежде незнакомой… 5 апреля. 1900
«Прошедших дней немеркнущим сияньем…»
Прошедших дней немеркнущим сияньем Душа, как прежде, вся озарена. Но осень ранняя, задумчиво грустна, Овеяла меня тоскующим дыханьем. Близка разлука. Ночь темна. А все звучит вдали, как в те младые дни. Мои грехи в твоих святых молитвах,{11} Офелия, о нимфа, помяни. И полнится душа тревожно и напрасно Воспоминаньем дальным и прекрасным. 28 мая 1900
«Не призывай и не сули…»
Не призывай и не сули Душе былого вдохновенья. Я — одинокий сын земли, Ты — лучезарное виденье. Земля пустынна, ночь бледна, Недвижно лунное сиянье, В звездах — немая тишина — Обитель страха и молчанья Я знаю твой победный лик, Призывный голос слышу ясно, Душе понятен твой язык, Но ты зовешь меня напрасно. Земля пустынна, ночь бледна, Не жди былого обаянья, В моей душе отражена Обитель страха и молчанья. 1 июня 1900
«В часы вечернего тумана…»
В часы вечернего тумана Слетает в вихре и огне Крылатый ангел от страниц Корана На душу мертвенную мне. Ум полон томного бессилья, Душа летит, летит… Вокруг шумят бесчисленные крылья, И песня тайная звенит 3 июня 1900
«На небе зарево. Глухая ночь мертва…»
{12}
На небе зарево. Глухая ночь мертва. Толпится вкруг меня лесных дерев громада, Но явственно доносится молва Далекого, неведомого града. Ты различишь домов тяжелый ряд, И башни, и зубцы бойниц его суровых, И темные сады за камнями оград, И стены гордые твердынь многовековых. Так явственно из глубины веков Пытливый ум готовит к возрожденью Забытый гул погибших городов И бытия возвратное движенье. 10 июня 1900
«То отголосок юных дней…»
То отголосок юных дней В душе проснулся, замирая, И в блеске утренних лучей, Казалось, ночь была немая. То сон предутренний сошел, И дух, на грани пробужденья, Воспрянул, вскрикнул и обрел Давно мелькнувшее виденье. То был безжалостный порыв Бессмертных мыслей вне сомнений. И он умчался, пробудив Толпы забытых откровений. То бесконечность пронесла Над падшим духом ураганы. То Вечно-Юная прошла В неозаренные туманы. 29 июля 1900
«Последний пурпур догорал…»
Последний пурпур догорал, Последний ветр вздохнул глубоко, Разверзлись тучи, месяц встал, Звучала песня издалёка. Все упованья юных лет Восстали ярче и чудесней, Но скорбью полнилась в ответ Душа, истерзанная песней. То старый бог блеснул вдали, И над зловещею зарницей Взлетели к югу журавли Протяжно плачущей станицей. 4 августа 1900
«Твой образ чудится невольно…»
Твой образ чудится невольно Среди знакомых пошлых лиц. Порой легко, порою больно Перед Тобой не падать ниц. В моем забвеньи без печали Я не могу забыть порой, Как неутешно тосковали Мои созвездья над Тобой. Ты не жила в моем волненьи, Но в том родном для нас краю И в одиноком поклоненьи Познал я истинность Твою. 22 сентября 1900
«Я знаю, смерть близка. И ты…»
Я знаю, смерть близка. И ты Уже меня не презришь ныне. Ты снизойдешь из чистоты К моей тоскующей кончине. Но мне любовь твоя темна, Твои признанья необычны. Найдешь ли в сердце имена Словам и ласкам непривычным? Что, если ты найдешь слова, И буду в позднем умиленьи Я, умирающий едва, Взывать о новом воскресеньи? 15 октября 1900
«Отрекись от любимых творений…»
Отрекись от любимых творений, От людей и общений в миру, Отрекись от мирских вожделений, Думай день и молись ввечеру. Если дух твой горит беспокойно, Отгоняй вдохновения прочь. Лишь единая мудрость достойна Перейти в неизбежную ночь. На земле не узнаешь награды. Духом ясный пред божьим лицом, Догорай, покидая лампаду, Одиноким и верным огнем. 1 ноября 1900
«Ищу спасенья…»
О. М. Соловьевой{13}
Ищу спасенья. Мои огни горят на высях гор — Всю область ночи озарили. Но ярче всех — во мне духовный взор И Ты вдали… Но Ты ли? Ищу спасенья. Торжественно звучит на небе звездный хор. Меня клянут людские поколенья. Я для Тебя в горах зажег костер, Но Ты — виденье. Ищу спасенья. Устал звучать, смолкает звездный хор. Уходит ночь. Бежит сомненье. Там сходишь Ты с далеких светлых гор. Я ждал Тебя Я дух к Тебе простер. В Тебе — спасенье! 25 ноября 1900
31 Декабря 1900 года
(«И ты, мой юный, мой печальный…»)
И ты, мой юный, мой печальный, Уходишь прочь! Привет тебе, привет прощальный Шлю в эту ночь. А я всё тот же гость усталый Земли чужой, Бреду, как путник запоздалый, За красотой. Она и блещет и смеется, А мне — одно: Боюсь, что в кубке расплеснется Мое вино. А между тем — кругом молчанье, Мой кубок пуст. И смерти раннее призванье Не сходит с уст. И ты, мой юный, вечной тайной Отходишь прочь. Я за тобою, гость случайный, Как прежде — в ночь. 31 декабря 1900
Стихи о прекрасной даме
(1901–1902)
Вступление
(«Отдых напрасен. Дорога крута…»)
Отдых напрасен. Дорога крута. Вечер прекрасен. Стучу в ворота. Дольнему стуку чужда и строга, Ты рассыпаешь кругом жемчуга. Терем высок, и заря замерла. Красная тайна у входа легла. Кто поджигал на заре терема, Что воздвигала Царевна Сама? Каждый конек на узорной резьбе Красное пламя бросает к тебе. Купол стремится в лазурную высь. Синие окна румянцем зажглись. Все колокольные звоны гудят. Залит весной беззакатный наряд. Ты ли меня на закатах ждала? Терем зажгла? Ворота отперла? 28 декабря 1903
I
С.-Петербург. Весна 1901 года
«Я вышел. Медленно сходили…»
Я вышел. Медленно сходили На землю сумерки зимы. Минувших дней младые были Пришли доверчиво из тьмы… Пришли и встали за плечами, И пели с ветром о весне… И тихими я шел шагами, Провидя вечность в глубине… О, лучших дней живые были! Под вашу песнь из глубины На землю сумерки сходили И вечности вставали сны!.. 25 января 1901. С.-Петербург
«Ветер принес издалёка…»
Ветер принес издалёка Песни весенней намек, Где-то светло и глубоко Неба открылся клочок. В этой бездонной лазури, В сумерках близкой весны Плакали зимние бури, Реяли звездные сны. Робко, темно и глубоко Плакали струны мои. Ветер принес издалёка Звучные песни твои. 29 января 1901
«Тихо вечерние тени…»
Тихо вечерние тени В синих ложатся снегах. Сонмы нестройных видений Твой потревожили прах. Спишь ты за дальней равниной, Спишь в снеговой пелене… Песни твоей лебединой Звуки почудились мне. Голос, зовущий тревожно, Эхо в холодных снегах… Разве воскреснуть возможно? Разве былое — не прах? Нет, из господнего дома Полный бессмертия дух Вышел родной и знакомой Песней тревожить мой слух. Сонмы могильных видений, Звуки живых голосов… Тихо вечерние тени Синих коснулись снегов. 2 февраля 1901
«Душа молчит. В холодном небе…»
Душа молчит. В холодном небе Всё те же звезды ей горят. Кругом о злате иль о хлебе Народы шумные кричат… Она молчит, — и внемлет крикам, И зрит далекие миры, Но в одиночестве двуликом Готовит чудные дары, Дары своим богам готовит И, умащенная, в тиши, Неустающим слухом ловит Далекий зов другой души… Так — белых птиц над океаном Неразлученные сердца Звучат призывом за туманом, Понятным им лишь до конца. 3 февраля 1901
«Ты отходишь в сумрак алый…»
Ты отходишь в сумрак алый, В бесконечные круги. Я послышал отзвук малый, Отдаленные шаги. Близко ты или далече Затерялась в вышине? Ждать иль нет внезапной встречи В этой звучной тишине? В тишине звучат сильнее Отдаленные шаги, Ты ль смыкаешь, пламенея, Бесконечные круги? 6 марта 1901
Моей матери
(«Чем больней душе мятежной…»)
Чем больней душе мятежной, Тем ясней миры. Бог лазурный, чистый, нежный Шлет свои дары. Шлет невзгоды и печали, Нежностью объят. Но чрез них в иные дали Проникает взгляд. И больней душе мятежной, Но ясней миры. Это бог лазурный, нежный Шлет свои дары. 8 марта 1901
«Я недаром боялся открыть…»
Я недаром боялся открыть В непогодную полночь окно. Как и встарь, привелось отравить, Что надеждою было полно. Буду прежнею думой болеть В непогодной полуночной мгле, Но молитвенным миром гореть И таиться на этой земле. В непрестанной молитве моей, Под враждующей силой твоей, Я хранилище мысли моей Утаю от людей и зверей. 1 апреля 1901
