Жизнь, любовь и прочая магия (сборник) (СИ)

ЖИЗНЬ, ЛЮБОВЬ И ПРОЧАЯ МАГИЯ

Рина Михеева

Аннотация: Сборник фанфиков по Поттериане.

Блестяще-саркастичный профессор Снейп и великолепно-эгоистичный Люциус Малфой - вы хотели бы увидеть их снова? Целеустремлённая Гермиона Грейнджер. Удастся ли ей стать миссис Снейп?

И, конечно, Гарри - неприятности и приключения отыщут его всегда и везде!

Все работы сборника вполне самостоятельны, но при этом объединены общей сюжетной линией и расположены в хронологическом порядке.

Аннотация фанфика "Хогвартс. Пробуждение силы": После Второй Магической Войны Хогвартс снова открыл двери для учеников. Но волшебный замок изменился, у него появилась собственная воля, и он не намерен и дальше быть безвольным орудием в руках магов...

Аннотация фанфика "Гарри Поттер и Новый год": В новогоднюю ночь каких только чудес не бывает! Может даже приключиться превращение героев поттерианы в персонажей Колобка! Заставит ли это Гарри позабыть о своей депрессии, Люциуса Малфоя - дать согласие на брак сына, а директора Снейпа - сделать предложение профессору Грейнджер? И кто за всем этим стоит... Таким вы Гарри ещё не видели!

Аннотация фанфика "Гарри Поттер и анимагия": Неожиданно выяснились новые факты, касающиеся бывших УПСов и членов их семей. Они не могут иметь детей! А при чём тут Гарри Поттер? А Гарри всегда при чём!

Аннотация фанфика "Гарри Поттер и тайный страх": Оказывается древний демон приложил руку к падению Волдеморта и помог Гарри Поттеру победить... Но зачем он это сделал? Хэллоуин приближается, а вместе с ним надвигается страшная опасность... Гарри скрывает правду, однако друзья не позволят ему остаться в одиночестве на краю пропасти.

Аннотация фанфика "Сказки семейства Снейп": Двойняшки Эйлин и Август попросили папу Северуса рассказать им сказку. Мама Гермиона решила помочь. И вот что у них получилось.

Аннотация миниатюры "Больше, чем жизнь": Северус Снейп о любви.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Хогвартс. Пробуждение силы

ГЛАВА 1. Замок проснулся

После окончания Второй Магической Войны спешно восстановленный Хогвартс открыл двери для учеников. Практически всем учащимся пришлось, так сказать, остаться на второй год. Гриффиндорское трио также вернулось на седьмой курс.

Школу возглавила Минерва Макгонагалл, так как Снейп отказался вернуться на пост директора, да и вообще не желал контактировать с кем бы то ни было, за исключением разве что Малфоев, от которых, по слухам, он всё же принимал кое-какую помощь.

Всем остальным пришлось смириться с тем, что чудом (и стараниями Гермионы) выживший герой войны не только никого не принимает, но и не отвечает на письма. Совы, отправленные ему, возвращались обратно с нераспечатанными посланиями. И даже орден Мерлина так и остался лежать в Министерстве, ибо вручить награду не было никакой возможности.

Итак, учебный год начался, а вместе с ним — и новые проблемы. И они оказались совершенно неожиданными, что, впрочем, нередко бывает с проблемами.

Конечно, директор Макгонагалл и педсостав Хогвартса понимали, что замок восстановлен не полностью, а, учитывая сложность этого волшебного сооружения, — почти живого организма — следует держать ухо востро и соблюдать осторожность.

Но в том-то и дело, что все меры предосторожности оказались бессильны, хотя, к счастью, опасности для здоровья и жизни учащихся пока не было никакой. Ну… или почти никакой.

Всё началось с того, что на первом же праздничном ужине директор Макгонагалл так и не смогла занять своё законное место за столом и выступить с тщательно подготовленной речью, так как, стоило ей приблизиться к директорскому месту, обратилась в кошку.

Да не в ту холёную красавицу, что, как известно, являлась её анимагической формой, а в тощую и драную, с шерстью грязно-неопределённого цвета, рядом с которой и кошка Филча — королева красоты.

Конфуз кое-как удалось замять, хотя вернуть Минерве человеческий облик сумели лишь глубокой ночью и с большим трудом. Разумеется, предполагали, что её кто-то проклял, но следов проклятия так и не нашли и даже определить разновидность применённой магии затруднились.

К сожалению, это было только началом.

От Рона Уизли убегала еда, так что он оказался на полуголодном пайке, так как блюда, переданные ему другими, просто исчезали, оказавшись у него в руках, — иногда бесследно, а иной раз — материализуясь в совершенно неожиданных местах или внезапно возникая перед другими учениками.

Кроме того — за Роном гонялись учебники! А стоило ему отвлечься от работы над домашним заданием или во время урока, — они так и норовили стукнуть его по лбу или дать подзатыльник.

От Гермионы же, напротив, книги убегали, а если всё же удавалось их поймать, вели себя не лучшим образом, то преобразуя текст в дурацкие детективные романы за авторством неведомой Д. Донцовой, а то и вовсе — буквы выпархивали и начинали водить вокруг неё хороводы, дразня заучкой и зубрилкой!

С Гарри учебники вели себя примерно так же, как и с Роном, и теперь друзьям приходилось читать Гермионе вслух. Но если от Рона убегала еда, то от Гарри — разлетались мётлы. О квиддиче да и просто о полётах пришлось забыть к горячей, хотя и тщательно скрываемой, радости Слизеринской команды.

Впрочем, Слизеринцам тоже доставалось. Драко Малфой выглядел просто ужасно и поделать с этим было ничего нельзя. Самая лучшая мантия, стоило ему её надеть, превращалась в нечто, явно сшитое тем, кто ни разу до этого не держал иголки в руках. И сшитое не иначе как из старых половых тряпок. Волосы у него постоянно стояли дыбом и донимали ничем не выводимые прыщи. Гойл ходил постоянно избитым, так как на него нападали все предметы подряд.

Похоже, и остальным Слизеринцам жилось несладко, но их проблемы не были столь очевидны для окружающих, а сами они, в лучших традициях факультета, скрытничали. Некоторые утверждали, что "жители подземелья" теперь то и дело отбиваются от мозгошмыгов, а иные из них видят даже морщерогих кизляков, не говоря уже о прочих существах, ранее показывавшихся на глаза лишь Луне Лавгут. Поговаривали, что особенно тяжко приходится тем, кто прежде дразнил Луну полоумной.

Преподаватели сбились с ног, пытаясь понять, что происходит и почему, а главное — как с этим бороться. Директор Макгонагалл не могла попасть в свой кабинет, хотя ещё летом, пока велись восстановительные работы, входила туда беспрепятственно.

Теперь же дверь не реагировала ни на какие пароли, а камин оказался заблокирован. Проблема заключалась в том, что в кабинете остались важные документы, добыть которые было совершенно необходимо.

Мучимая подозрениями, что Хогвартс не желает признавать её директором и доведённая почти до отчаяния, Минерва попробовала пароль: "Северус Снейп — директор Хогвартса", — и это сработало!

Дверь наконец-то открылась, и Минерва, более не рассчитывая на удачу, собрала все необходимые вещи и документы, дабы устроить временный кабинет где-нибудь в другом месте.

Однако теперь ни дверь, ни камин не желали выпускать её. Несчастная директриса выбралась из заточения лишь через пять часов.

Глаза её странно блестели, по щекам гулял лихорадочный румянец.

Изнывающим от отнюдь не праздного любопытства (ибо происходящее в той или иной мере касалось их всех) коллегам удалось добиться от Минервы лишь одной фразы, только подлившей масла в огонь: "Кажется, портрет Альбуса тоже сошёл с ума".

ГЛАВА 2. Замок подсказывает

На следующий день Минерва рассказала коллегам, какой именно пароль открыл ей доступ в директорский кабинет. Скрывать ей было нечего, миссис Макгонагалл не только не стремилась возглавлять школу, но даже и не ощущала в себе сил, достаточных для простого преподавания. Она мечтала уйти на покой, но пока это было совершенно невозможно.

Минерва отлично понимала Снейпа, ему тоже был не нужен этот пост и больше всего хотелось просто тишины и покоя. Однако… было очевидно, что Хогвартс сделал свой выбор. Старинный замок изменился, по-видимому, в нём пробудилась древняя магия, и теперь ни преподавателям, ни ученикам не видать покоя, пока кабинет директора не займёт тот, кого выбрал сам Хогвартс. Но как этого добиться?

Преподаватели сокрушённо покачали головами, повздыхали (причём ещё неизвестно, что печалило их больше — невозможность водворить директора Снейпа на законное место или же вероятность того, что это всё же случится), предприняли робкую попытку выведать у Минервы, что же всё-таки такое у неё произошло с портретом Альбуса.

Но мисс Макгонагалл, ощутив, что снова краснеет, заявила, что это к делу не относится, и поспешно прекратила разговор.

"Помощи от них не дождёшься, — раздосадованно думала Минерва. — Одни глупости на уме! Альбус тоже хорош. Нашёл время для объяснений в любви… А где он раньше был?! Портрет — не самый подходящий объект для нежных чувств. Впрочем… в нашем возрасте главное духовная близость, понимание, возможность излить душу, поделиться мыслями… И о чём я только думаю?! Альбус и при жизни сбивал меня с толку своей непредсказуемостью, и после смерти не успокоился…"

Стоит ли удивляться, что пребывавшая в растрёпанных чувствах директриса поделилась своими тревогами и проблемами с любимой ученицей и старостой школы Гермионой Грейнджер, так удачно оказавшейся рядом и проявившей искренний интерес и участие.

Нет, не теми тревогами, что были связаны с портретом Альбуса Дамблдора, разумеется, а теми, что имели отношение к посту директора, проделкам Хогвартса и мистеру Снейпу.

После этого разговора Гермиона в глубокой задумчивости направилась в Гриффиндорскую гостиную. Она думала о том, что так больше продолжаться не может — надо действовать, надо обязательно что-нибудь придумать! Невозможно учиться, если от тебя разбегаются книги, да и вообще — разве это жизнь?!

Девушка пока не решалась признаться себе, что её волнует не только учёба и книги. Она очень хотела снова увидеть профессора Снейпа, хотела попросить прощения за то, что все они были к нему несправедливы. Хотела, чтобы он вернулся в школу, пусть даже вместе с ним вернутся его язвительность и несправедливые придирки. Сейчас Гермиона даже скучала по ним. Без них и Хогвартс — не Хогвартс!

В гостиной мисс Грейнджер застала двоих страдальцев от науки. Гарри и Рон с одинаково унылыми лицами покорно таращились в учебники. Похудевший Рон периодически поглядывал на стоящее неподалёку блюдо с нарезанным пирогом — не сочтёт ли замок, что он уже достаточно просветился, чтобы получить право на подкрепление тела, а не только ума.

Гарри устремлял мечтательный взгляд на окно, наверняка мысленно носясь на метле и ловя снитч.

— Так вы никогда не закончите, — фыркнула Гермиона. — Неужели так трудно прочесть заданные главы?

— Я их уже в третий раз читаю! — возмутился Рон, опасливо протягивая руку к пирогу.

Блюдо медленно, но недвусмысленно поползло прочь, а учебник угрожающе шевельнулся.

— Да хоть тридцать третий! — Гермиона возмущённо скрестила руки на груди. — Какой в этом прок, если читаешь ты только глазами, а в мыслях одни пироги?!

— Не только… — протянул Рон.

— Ну да, ну да, ещё пудинг, бифштекс с картошкой, жареная курица и тому подобное.

— Бифштекс… — Рон сглотнул. — Ты издеваешься, да?!

— Нет, — гриффиндорка устало вздохнула. — Извини, Рон. Я не хотела ссориться. Вообще-то мне нужна ваша помощь.

— Что, опять читать тебе вслух? У меня уже этот… как его… — Рон почесал в затылке.

— Нет у тебя никакого фарингита, Рон, — вздохнула Гермиона. — И это нужно не только мне, а всем нам. Ты же хочешь, чтобы всё это прекратилось и Хогвартс успокоился?