Сапфировый туман

Где-то через полчаса я уже лежала на мешковине, пахнувшей прелым сеном, крепко прижимаясь к корзине, где сладко спал малыш. Мне бы тоже уснуть и проснуться дома. Вся эта ситуация с ребенком, кормлением, с грубым окружением и антисанитарией меня убивала. Малыша я забрала бы с собой. Однозначно.

Незаметно для себя я уснула, но никаких передвижений, никаких снов не наблюдалось. Я проснулась ближе к вечеру, от радостных возгласов. Когда я присела, мне открылся потрясающий вид. Вдали виднелся замок, расположенный на берегу огромного озера, у самых гор.

— Какая красота! — восхитилась я.

— Ты же ненавидишь это место. Тебе бы в бродячем балагане играть. Ничего не изменится, Мелинда, — сухо произнёс мой муж.

— Ты меня хочешь в этом убедить или себя? — спросила я и мысленно раз двадцать ударила себя по лбу рукой.

Мужчина гикнул и погнал коня галопом.

Глава 5. Дом, где тебя не ждут

— Почему ты его дразнишь? — вопрос Кевина застал меня врасплох. Да я и не ожидала, что кто-то ко мне обратится.

— С чего ты взял? — повела я плечом. — Соскучилась я по нормальному общению. Знаешь ли, тесные стены и всеобщее скорбное выражение лиц и чувство безысходности настраивают на философский лад. Тут с драконом поговоришь, не только с предателем мужем.

— Будь осторожней в выражениях, Мелинда: языка лишиться недолго. Или вернём тебя обратно к матери Анне, — хищно улыбнулся Кевин.

— Ну, конечно. Вы же молча разрешили ему совершить такой некрасивый поступок. Премного благодарна за совет, братец, — съязвила я.

Кевин поджал губы и резво отъехал. Правда никому не нравится.

Остановившийся было транспорт резво покатил по неровной дороге. Красота места меня уже не привлекала. Тем более, что темнело довольно быстро. Я с тихим ужасом смотрела на стены крепости, что надвигались на меня так неумолимо. С грохотом промчавшись по деревянному подъёмному мосту через глубокий, мрачно чернеющий ров, наш отряд въехал во двор через массивные ворота.

Дона очень резво для своей комплекции спрыгнула с лошади, на которой её везли впереди одного из воинов, и не оглядываясь засеменила ко второй стене, что вела в верхний двор, где виднелась четырёхугольная башня в несколько этажей. Темнота опустилась внезапно. Стали зажигаться факелы. Все занимались своими делами, только я сидела и не двигалась. Через некоторое время, когда я отчаялась, что обо мне вспомнят, подошла миловидная женщина и хмуро уставилась на меня.

«Достали. Что за отношение к хозяйке?» — возмутилась я.

— Я надеюсь, что детская готова? — надменно спросила я. Женщина приподняла бровь.

— Я что, непонятно выражаюсь или ты онемела и оглохла? — с нарастающим гневом поинтересовалась я.

Женщина выдернула из моих рук корзину и пошла вперёд. Неуклюже спрыгнув с досок, я поплелась следом.

Внутренний двор был более обширным. Здесь было много построек, о назначении которых мне вскоре придётся узнать. Все сновали по своим делам, кидая неприязненные взгляды.

«Господи, что эта женщина им сделала?»

Мы подошли к башне, и я зашла следом в просторный зал с огромными окнами и просто гигантским камином, который жарко горел.

Женщина не останавливаясь пошла наверх, я за ней, попутно отметив, что хозяин крепости, Кевин и несколько человек сидят за столом. Рядом с Годвином находилась очень красивая молодая женщина и громко смеялась.

Я отвернулась и поспешила за угрюмой прислугой по лестнице.

— Идите в свою комнату. Вас проводит Силва. Здесь детская, — буркнула тётка, положив корзину на стол и вытаскивая ребёнка.

— Есть чем его перепеленать? — спросила я её. — Эти вещи грязные. Его кормили недавно, но он захочет ещё.

— Ребенком займётся кормилица. Она скоро придёт. Идите в свою комнату, — невозмутимо продолжила она.

— Повернись сейчас же, — прошипела я. Женщина с удивлением повернулась. Малыш стал кряхтеть. Сейчас расплачется. — Какого рожна ты позволяешь себе со мной так разговаривать? Немедленно предоставь мне гребанные тряпки и отошли кормилицу. Я не позволю кормить ребенка неизвестно кому. Поняла?

— Поняла, леди, — презрительно бросила женщина и вышла за дверь, намеренно стуча башмаками.

Глубоко вздохнув, я присела. Через несколько минут мне принесли охапку тряпок. Пахли они чистотой и лавандой, к большому облегчению.

Дверь резко открылась, когда я сидела к ней спиной и кормила пацана.

— Даю тебе неделю, чтобы оправиться, и ты вернёшься обратно, — дохнул мне в шею горячий воздух, смешанный с алкогольными парами.

— Отойди. Ты ребёнка напугаешь, — спокойно ответила я Годвину, не поворачиваясь.

Мужчина обошёл меня и уставился на молочно-белую грудь, что сосал малыш, смачно причмокивая.

— Зачем ты это делаешь? — вдруг устало спросил муж.

— Что я делаю? Занимаюсь своим ребёнком. Это запрещено? — удивлённо спросила я, поднимая голову. Лучше бы я этого не делала. Жгуче-чёрные глазищи сверлили во мне дырки не хуже дрели. — Я не сделала ничего плохого, — к моей досаде, голос дрогнул и мужчина поморщился. — Мне ничего не надо. Я хочу быть со своим сыном. Я разве просила что-нибудь для себя, для своего удобства? Нет. Оставьте меня в покое! Такое чувство, словно я сих пор сижу узницей взаперти.

— Разве это возможно? Я не верю в твоё смирение, — тяжело вздохнул мужчина.

— Я и не говорю, что я превращусь в овцу. Но, если я ваша жена, то будьте добры разъяснить своим людям, что я здесь хозяйка. Пока мы женаты.

Только после того, что я сказала, поняла, что ляпнула глупость.

— Если бы… Давно бы подал на развод. Не пойму, почему ты согласилась на этот брак? Ведь могла отказаться, — пустился он на откровение.

— С чего ты взял, что я не хотела за тебя выйти? Может я рассчитывала создать нормальную семью. Почему ты никогда со мной толком не поговорил? Именно со мной?

— Прекрати, это не имеет смысла. Неделя, и не больше, — как отрезал, сказал он.

— Ни за что! Слышишь? Только попробуй меня ещё раз куда-нибудь отослать! Я не буду смиренно ждать ссылки. Ты уже знаешь, что могу выкинуть, что угодно, — пригрозила я.

— Я сверну твою шею, — схватил меня за шею длинными пальцами мужчина. — Замолчи или всё закончится здесь и сейчас.

— Ну, давай. Убей меня, когда я кормлю твоего ребенка. Не станешь же отрицать, что он твой? Ну, давай же. Что ты медлишь, лэрд Годвин?

Мне казалось, что я от гнева одним взглядом его испепелю. Но страх опять мной завладел.

«Что я творю? Я сумасшедшая провоцировать льва, положив голову в пасть?»

Сердце заколотилось, как у пойманной птички.

На лице мужчины сменилось несколько выражений. Только одна эмоция привлекла моё внимание — боль.

Может он и не любил Мелинду, но боль предательства мучила его. Я почему-то была уверена, что женщина ничего предосудительного не делала. Не может быть, чтобы такому мужчине изменили. К тому же беременность, роды, нахождение в монастыре. Не до шашней.

— Я не предавала тебя, Годвин, — прошептала я.

Он резко отнял руку и стремительно удалился, хлопнув дверью. А я, судорожно вдохнув застоявшийся воздух с запахом сырости и дыма, всхлипнула. Но с усилием воли сглотнула предательский ком в горле, погладила саднящую кожу на шее.

«Я ещё вам покажу! Сволочи. Все скопом на одну маленькую Мелинду. Кем бы она ни была, это неравная схватка!»

Когда пришла служанка, я приказала перенести корзину с ребенком в мою комнату.

Если бы я осталась одна в этом неизвестном мне жилище, я бы могла сойти с ума.

Как ни странно, в комнате было тепло. В камине горели дрова, разнося приятный и уютный аромат костра. И не так затхло, как в детской. Огромный стержень свечи венчался маленьким лепестком жёлтого огонька, что всего на полметра разгонял темноту. Служанка улеглась в углу на деревянный топчан, накрывшись меховой курткой и сразу захрапела. Счастливая.

Я зарылась в тяжёлое меховое одеяло на огромной кровати с балдахином и переложила младенца к себе под бок. Так теплее и вставать не придётся ночью.

До самого утра мне снились глаза Годвина и его потрясающие губы.

Глава 6. Информация

Проснулась я от скребущих звуков. Потихоньку выглянула из своей пригретой норки. В комнате было холодно. Служанка — Силва, кажется, — сидела ко мне спиной и выгребала из камина золу. Рядом лежало несколько поленьев и связка хвороста. Я медленно осмотрела помещение.

Высокое окно с витражным стеклом в мелкую ячейку, тяжёлые, даже на вид, деревянные ставни, что сейчас были распахнуты. Большой сундук, окованный железными пластинами. Небольшой столик рядом с окном. На стене висело прямоугольное зеркало в серебряной оправе. Стул с витой спинкой. Дальше виднелась дверь, меньшая по размеру, чем входная. На полу — пушистый ковер с разноцветным узором. Непозволительная роскошь в этом месте, как и тяжёлые гобелены, потемневшие от времени. В комнате было сумрачно, день только зарождается.

За сосок дёрнули, и сладкая волна прокатилась по телу. Нежность затопила сердце. Младенец спал крепким сном. Губки приоткрылись, и я смогла освободить ноющую грудь.

Тихо выскользнула из-под одеяла. Тело обдало прохладой. Я передёрнула плечами от озноба, осмотрелась и увидела на деревянном кресле рядом с кроватью брошенный халат. Тяжёлая бархатная ткань укрыла мою замерзающую тушку полностью.

Девчушка даже не оглянулась. Она за это время успела поджечь лучину и подложить её под хворост, что аккуратной стопкой был уже сложен в жерле очага. Огненные языки сразу лизнули сухие ветки.

— Силва, открой окно, — попросила я, подходя к столу. Выдвинула ящик и нашла гребешки.

Поворошила серебряные шпильки, странной формы заколки с камнями, выдвинула шкатулку, но открывать её не спешила: пока не было настроения. Поэтому задвинула её в дальний угол.

Девушка не торопилась исполнять мою просьбу.

Я развернулась и долго смотрела ей в спину. Она уже положила несколько поленьев, по комнате пополз дым от сырого дерева, но его затянуло обратно в дымоход. Хорошая вентиляция.

— Подойди, пожалуйста.

Силва вздрогнула, но поднялась и подошла, остановившись в двух шагах.

— Ещё ближе, если тебе не трудно, — попросила я. — Посмотри на меня.

Взгляд больших голубых глаз был печальным и виноватым.

— Я сделала тебе больно в прошлом? — задала я участливо ещё один вопрос.

— Нет, — тихо прошелестела она.

— Наказывала тебя, обижала?

— Нет.

— Так в чём дело? Я понимаю, что остальным я чем-то не угодила, включая мужа. Правда, не пойму, чем. Но ты-то ведь моя служанка!? Почему ты игнорируешь мои просьбы? Я же могу и приказать. Но не хочу. Должен же быть хоть кто-то, кому я могу доверять? Кто станет мне другом? — я взяла её за руки. Небольшие ладошки с шершавой кожей и мелкими царапинами. — Я жду. Ведь ты хочешь мне что-то сказать, и я это чувствую.

Глазки девушки забегали, губы задрожали.

— Я не дам тебя в обиду. Ты же видишь, что я вернулась? И не собираюсь никуда больше уходить.

— Простите меня, госпожа, ради Бога. Умоляю вас! Я виновата. Я испугалась. Я сама, клянусь вам жизнью, ничего не делала, но промолчала, когда вас увозили. Я так переживала всё это время. Мне обещали, что выгонят из замка. Куда я пойду? У меня никого нет. А сейчас… а сегодня … Защитите, умоляю-ю-ю-ю-ю…

Горькие слёзы и тихий плач Силвы очень меня расстроили. Мне было и жаль её, и обидно, что своим молчанием она тоже меня предала. Но я не могла позволить сломать девчонке жизнь.

— Что сегодня? Говори яснее, — потребовала я.

— Сегодня меня отправят в деревню. Отдадут замуж за Кайдена, — всхлипнула служанка.

— Что плохого в замужестве? — удивилась я. — Ведь каждая девушка мечтает выйти замуж.

— Не за старика же! Он мне в дедушки годится и умом тронутый, — обиженно произнесла она.

— Понятно. И кто у нас такой смелый и обладающий властью, чтобы распоряжаться моей личной служанкой? — спросила я.

Девушка вскочила так быстро, что я даже глазом моргнуть не успела. Выглянув за дверь, Силва так же быстро вернулась.

— Леди Аннабель, — выдохнула она. — Она здесь негласная хозяйка и… — девушка замялась.

— Греет постель хозяина, так?

— Вы же сами знаете?

— Очень хорошо представляю, — мрачно выдала я.

— Вы не волнуйтесь. Хозяин стал очень мрачным после того, как вас увезли. И они не так ладят, как раньше.

— Что-то не жалко мне его. Тем более, что моё сочувствие ему не нужно, — повела я плечом.

— Леди Мелинда, он вас любит! Вот голову дам на отсечение, что это правда. Он сам понимает, что все это поклёп. Вас увезли раньше, чем он приехал. Он так кричал в тот день. Страшно было — жуть. Потом за ним приехали, и он с отрядом отправился на юг. Сами знаете, что он часто так уезжает. Приезжал домой только раз. И…

— Предавался блуду и разврату с милой Аннабель, забыв собственную жену, — продолжила я.

— В пылу страсти он называл ваше имя, — ляпнула девушка и испуганно прикрыла рот.

— И? Я слушаю, Силва, — строго сказала я. — Ты подслушивала или подсматривала?

— Я случайно. Честно-честно, — она закивала головой, как болванчик, подтверждая свои слова. — Я пряталась от Гертруды в западном крыле. Там пустые комнаты и мало кто туда ходит. Они появились внезапно, что я даже не успела убежать. Пришлось спрятаться в нише за гобеленом. Но в дырку всё было хорошо видно.

— И что ты видела?

— Простите, госпожа, но это так стыдно. Разве такое можно делать? Это плотские утехи… — смутилась девушка.

— Ну, да. Говорить можно многое, но делают так, как хочется, — хмыкнула я.