Сердце Аспида: Жена поневоле

— Так и сказал, — кивнул князь и поцеловал меня в лоб с отцовским чувством: — Хорошо всё будет, Воленька. Ты только Аспида не дразни.

— Ух, сбегу я, бать, — пригрозила, лбом утыкаясь в плечо родителя. — Аль убью его. И всем хорошо станет… не буде он больше девиц неволить!

— Угомонись, девка неразумная, — беззлобно проворчал батюшка, продолжая в объятиях топить. — В тебе норов буйный говорит, а не разум… Больно много тебе было дано свободы, вот и не думаешь, что мелешь.

Насупилась я, уже ненавидя весь белый свет за то, что проклятие Аспида меня не миновало.

— Княже! — в дверь суматошно постучали. — Княже!!! — в комнату прислужница матери заглянула: — Княже, худо супружнице вашей! Кабы сердечко выдержало.

— Беда, беда, не приходит одна, — чертыхнулся батюшка, меня отстраняя и широким шагом из комнаты спеша: — Не топчись здесь, — рыкнул на прислужницу, — Белогорью зови скорее!

— Уже, княже, уже, — тараторила Тамила, за князем едва поспевая. Ну и я за ними следом, слёзы утирая и носом шмыгая. У матушки ведь приступ опять, и чего не хотелось вовсе, чтобы слегла она из-за случившегося. Надо бы заверить, что не страшусь я более судьбы…

— Радима, душа моя, — подле княжьего ложа остановился батюшка. Осел на край да ладошку матушки в своих зажал. И так тепло, мягко на жену поглядел, что я опять слезу глотнула. Любовь у них сильная, крепкая, вон уж сколько лет, а они по-прежнему друг другом дышали.

— Ингвар, не переживу я того, — слабым голосом отозвалась матушка. А я рядом топталась, места не находя и не зная, чем подсобить, лишь бы матери легче стало.

— Что ты такое молвишь, — ворчливо возмутился князь. — Глупость какая, — жевал слова, сам волнуясь и время растягивая до прихода знахарки.

— То и говорю, — выдохнула шумно матушка, — ежели не изменить уж ничего, поведай ей правду, того глядишь… — сглотнула натужно и умолкла, явно из сил выбившись.

— Что рассказать? — подступила я ближе, готовая на что угодно, лишь бы боль матушки облегчить.

— Воль, — строго протянул князь да покосился мрачно. Так грозно голубые глаза сверкнули холодом, что до печёнки пробрало. — Шла бы ты, у нас с твоей матерью разговор важный, — припечатал властно. — Семейный…

— Я что ж, не семья вам? — сморгнула непонимающе.

— А ну дайте пройти, — в комнату шаркающим, но быстрым шагом вошла знахарка. Прислужников, что подле двери стояли, протаранила, словно хозяйка в этом доме, да прямёхонько к постели двинулась: — Прочь все! — Она и впрямь здесь была частым гостем. И на особом счету. Никого так не уважали из простых, как эту бабку лесную. Поговаривали, что ведьма сильная, ведунья мудрая, потому даже вояки матёрые Белогорьи сторонились.

— Свежего воздуха надобно, а вы… как всегда… — бубнила, князя от больной отодвигая. Батюшка в свою очередь нас всех из комнаты:

— Потом договорим, — мягко за плечи меня подтолкнул к выходу да дверь перед носом затворил. Не успела я отойти, как голос матери услыхала:

— Белогорья, почему ты не предупредила, что Аспид нашу девочку себе на растерзание затребует? — упрёком бросила.

— Не ведомо мне то было, — отрезала бабка. — Да и спасти дочь хотели, я вас не неволила, совет дала.

— Но как же так?!.. Получается, он спас, дабы потом забрать? Где справедливость? — рыдала матушка.

— Не трави душу, Радима, — кипел от чувств и князь.

— Вам бы о себе сейчас подумать, — резонно подметила знахарка.

— Воль, — меня за рукав потянула Варварушка.

— Чшш, — шикнула я, жестом красноречивым требуя умолкнуть, и вновь жадно прислушалась к разговору в опочивальне батюшки.

— Как же о себе, когда доченьку забирают? — негодовала княгиня. — Ох, Ингвар, боги нас за то невзлюбили…

— Что ты говоришь, женщина?! Буде тебе! — не то вскричал в сердцах князь, не то прорычал с болью душевной. — Живи! А Боги смилостивятся… Лишь бы живой, здоровой…

— Ты о чём, Ингвар?! Разве ж кого-то ворочал до Вольхи? Нелюдь. Порвёт он её, — причитала тихим шуршанием матушка. — Деспот. Тиран. Аспид! Не умеет он по-людски. Как же мы потом её по кусочкам собирать будем?

— Лишь бы воротил, а там разберёмся, — с горечью обронил князь.

— Вольха, — протянула недовольно нянька, упрямо прочь утягивая. — Негоже воспитанной девице уши греть на чужих разговорах!

— То не чужие, — упрямилась я. — Они обо мне молвят… И почему-то о спасении меня Аспидом. Ничего не понимаю, — губу закусила.

— Вам бы няньку послушать, — отрезал вкрадчиво Ждан, и стража батюшки меня против воли потеснила, разумно дверь от чужих собой отгораживая. Пришлось поддаться уговорам Варварушки.

Матушке лучше стало к вечеру, так часто случалось, но к гостям она более не вышла, а вот нам с отцом пришлось выстоять неловкие минуты, пока князь объявлял, что судьба моя решена, но все желающие могут задержаться. Пир не отменяется, как и игрища по случаю моего взросления.

Несколько представителей княжьих семей покинули наш дом, а многие остались догулять, что позволено… И пока веселье бушевало, князь с ближней дружиной под покровом ночи отбыл.

О том не сразу стало известно, и то от Светозара, меня в потёмках коридора заловившего, когда в опочивальню в сопровождении няньки шла.

— Воль, — за руку дёрнул и крутанул к стене, собой подпирая. — Что ж мы так и не обмолвимся более словом? — зашептал горячо, глазами своими светлыми обласкивая моё лицо.

— Ты чего творишь, ирод?! — негодовала Варварушка, пытаясь от меня Светозара оттолкнуть. — Вот позору-то будет, ежели кто застанет вас, — за шиворот рубахи тянула и в грудь толкала, и за волосы, и кулаками по плечам стучала.

— Нянюшка, сердечная, — нежно взывал к состраданию Варварушки княжич Венцкой, — всего пару слов и дам свободу ей.

Варварушка покосилась на меня с укоризной, а я взглядом молила дать нам секундочку. Недовольно всхрапнула нянька, но чуть отступила.

— Воль, — тотчас зашуршал с придыханием Светозар, — ты ж обнадёжь, и я как пёс преданный ждать буду, — заверил с жаром, бережно лицо моё в ладошках своих придержав да жарким дыханием кожу щекоча: — Только скажи, что я по-прежнему люб тебе, с войной пойду на Аспида.

— Дурной совсем? — ахнула, вздохнуть лишний раз страшась. Сердечко, как очумелое, в груди грохотало.

Какая война с Аспидом?!

Нехорошо, что Светозар так скор на язык.

— Не смей о том даже грезить, — пригрозила взволнованно.

Неспроста боялась, княжич Венцкой из дальнего княжества, о котором только слыхала. Разорившиеся земли, голодный люд, разбойники и частые войны. Их территории не под Аспидом нашим, вот их и разоряли всем кому не лень. И до того они ослабели, что уж и себя прокормить не могли.

Вот Светозар и подался в странствия, в поиске лучшей доли. Тем более средний сын.

Нашёл… меня. И до того на нём сошёлся мой свет, что и не думала я ни о ком более… Пока Дамир ЯровскОй не пожаловал.

— Разве батюшка не имел с тобой разговор насчёт меня?.. — голос мой надломился.

— Та то князь, а я от тебя хочу услышать. Ну же, Воль, уважь… мужскую гордость, скажи, что люб… — а губы его к моим уже тянулись.

Точно завороженная следила за приближением. Мгновения отсчитывала, и голова уже кругом от вольности его шла.

Ох, пропаду я с ним. Ох, пропаду…

— Люб, Свет, так люб, — уже рот в рот шептала, едва сознание не теряя, — что сама себе не принадлежу. Дурная стала и сама думаю, что убить Аспида мало. Но то дело невозможное. Он хоть и не бессмертный, да знать надобно слабое место. А у каждого своё… Так просто не угадать.

— Так что ж делать? — с мукой простонал Светозар, и у меня слёзы вызывая.

— Женой ему стану, — сглотнула сухим горлом.

— Женой? — повторил Светозар, настороженно прищурившись.

— Батюшка обещал о том с ним сговориться, дабы меня не позорить, а по закону забрать.

— Так вот куда князь уехал.

— Как уехал? — сердечко испуганно ухнуло.

— Видал я, как они малым отрядом дом покинули. Видать, на встречу к Аспиду отправились.

— Надеюсь, что получится, — закивала рьяно, — и тогда я на правах его жены буду. А там, ежели удастся вызнать его слабое место, так я тебе весточку передам.

— Как? — за плечи придержал Светозар и, слегонца об стенку затылком приложив, встряхнул в нетерпении.

— Найду способ, — нервно оглянулась на голоса, что в коридоре, приближаясь раздались. — А теперь всё, ступай, — толкнула прочь княжича, но он успел меня по щеке ладонью огладить:

— Я не прощаюсь, люба моя, — и был таков. Как призрак во тьме коридора растворился.

Глава 3

Вольха

Ночью крутилась, извелась вся, няньку толкала вызнать, как там матушка и батюшка, но ворочаясь, Варварушка бубнила:

— Княгиня спит, князя нет ещё…

Ох, и тошно мне было. Вслушивалась в песни и крики гуляющих, и только под утро меня сон сморил.

— Воль, подымайся, — няня мягко позвала, плеча коснувшись, да толкнула слегонца, когда я не отреагировала расторопно: — Вставай, говорю, княже к себе тебя требует.

Это меня бодрее проняло.

— Батюшка? — сонно на постели потянулась. Зевнула сладко, а как мысль осенила, что тема не из приятных ожидала, но очень важная, я аж подскочила: — Воротился? — чуть не рухнула, путаясь в одеяле и подоле ночной рубахи.

— Воротился, — кивнула Варварушка. — Бегом к нему, — хмуро повторила. Тон, коим повеление батюшки озвучила, не сулили ничего хорошего.

Сон смаргивала, глаза тёрла, пока водой студёной ни умылась. А только освежилась, торопливо в платье оделась, волосы в косу заплела, да к отцу бегом.

— Звал, батюшка? — с упавшим сердцем подала голос, в тайную комнату князя ступая.

***

— Звал, — батюшка задумчиво кивнул. Выглядел уставшим, да лицо как-то быстро морщинами затянулось. Кожа посерела, взгляд потускнел. Прежде не казался он таким старым.

— Как матушка?

— Миновала опасность, хорошо всё, — натянуто улыбнулся князь.

— А ты… как съездил?

— Потому и позвал тебя. Ступай ко мне, — махнул на стул напротив княжьего резного кресла.

Шалые мысли голову таранили, но я на негнущихся ногах к батюшке подошла. Села, куда велел. Руки сцепила замком на коленках, страшась глаза поднять и свой приговор в отцовских прочитать.

— Ну что, Вольха, — протянул тяжко князь, — выслушал меня Аспид. Говорили долго, и он согласился тебя в жёны взять.

— Ежели, не деться мне от повинности змию крылатому достаться, тогда, — мигом погодя рассудила здраво, — женой лучше, — сглотнула сухим горлом. — Не так позорно под ним оказаться… Муж и жена всё же перед богами, — пробурчала, — за такую мысль отцу благодарная.

— Так-то оно так, — пожевал слова князь, — но, как ты верно подметила, перед богами вам и ответ держать придётся, коль скреплён будет брак по всем обычаям, а на том настаивал Дамир ЯровскОй.

— Сам?

— Будет у вас не только наша церемония, но и ритуал по обычаю Аспидов.

— Что за ритуал такой? — повело меня от страха, руками за стул зацепилась, чтобы не упасть, ежели меня сознание подведёт.

— Жертвоприношение, — пробурчал батюшка. — Как издревле принято Аспидам невест отдавать, так и тебя ему отдадим.

Воздух в горле застрял, на шее словно удавка стянулась, сердечко удар пропустило.

— Что ж это, вы меня к столбу привяжете, ему на съедение оставляя? — сморгнула, опешив от новости.

— Таков ритуал, — удручённо кивнул князь.

— А ежели он забудется, что жена я, а не просто жертва? — резонно подметила.

— Тю на тебя, — махнул князь, торопливо, — ежели нечего сказать путного, лучше молчи, — устало головой покачал. — Это раньше Аспиды были ярыми, жестокими, бесчеловечными, несмотря на лик второй\людской, богами данный, но ещё отец Дамира ближе к человеку стал, нежели прадед его, и Дамир не таков, как ходят о крылатых Змиях легенды. Он умеет слушать. Ежели что, подсобить может. Он справедлив…

— Потому каждый год девок портит и не возвращает? — выпалила едва дыша. — Убил их? Съел?.. Почему с нас требует поборы съестные. Ежели б умным и справедливым был, он бы своё княжество построил, и в нём бы правил, порядки наводил.

— О том не нам судить, ведь неведомо нам, чем живёт и дышит Аспид на самом деле. Гадать и сплетни перебирать можно бесконечно, но истинно ли так… То тебе вызнать шанс будет, и ежели умная девица, знания используешь по разумению, а не глупости. А умная не предаст мужчину, коему в верности клялась. Тому, кому и родители когда-то приносили клятву и обязаны самым важным, что у них есть…

— Княжением? — робко предположила я.

— Твоей жизнью, Воль… — так же тихо обронил батюшка.

— Что это значит?.. — надломился мой голос.

— Вот за этим я тебя и позвал, доченька. Чтобы поведать тайну старую. Тайну, кою никто знать не должен. Лишь я, матушка твоя, Микула, прислужник, нянька Варварушка…

— А Микула что рассказать может?! — не допоняла. — Языка-то у него нет.

— Потому и нет… — многозначительно кивнул князь.