Царевич только плечами пожал: погуляет так погуляет. На улице не очень холодно, места знакомые, отчего не подышать воздухом? Это он устал как собака, а Серому хоть бы хны. Проводил крысу взглядом и поплелся к метро.
Снимал крошечную квартирку неподалеку от блинной, пусть дороговато и не разгуляться толком, зато отдельная и до работы пешком. С другой стороны, к чему ему деньги, дома в ходу другие. Эти тащить с собой без толку, разве что потешить батюшку и братьев. А людей рядом видеть не хотелось, все-таки как ни старался Иван освоиться в новом мире, все одно время от времени попадал впросак. Возникли бы совершенно ненужные вопросы. А в Москве, Иван давно уже понял, лучше быть как крыса – незаметным и юрким, больше шансов, что получишь именно тот сыр, который надобен.
Уже лежа в постели, царевич привычно листал новости на планшете и раздумывал о предстоящем разговоре. Вроде бы и не было повода у Ядвиги лукавить, но вдруг появился? Надо выяснить. Еще не мешало бы отыскать с утра письменный договор и напомнить плутовке об обязательствах, он-то свои все выполнил. Не пристало Ивану, царскому сыну, терпеть обман и насмешки, пусть даже от могущественной колдуньи. Надо вывести ее на чистую воду и заставить вернуть их с Серым в родное тридесятое царство.
***
Несмотря на выходной, офис Ядвиги работал вовсю. В приемной оказалось непривычно душно: то ли батареи шпарили сильнее, чем требовалось, то ли с вентиляцией случилась беда. Настойчиво пахло лавандовым ароматизатором. Иван скинул пуховик и повесил его на вешалку. Поставил сумку с Серым на пол и устроился на кожаном диванчике.
– Ядвига Святогоровна просила подождать, – лучезарно улыбнулся вышколенный секретарь. – Пробки, – улыбнулся еще шире: – Хотите чаю или кофе?
– Нет, спасибо, – вернул улыбку Иван.
Ядвига не опаздывала, это они с Серым пришли слишком рано. Но царевич рассчитывал переговорить с колдуньей еще до открытия блинной. Не хотел забрасывать работу. Как знать, может, вернуться домой удастся не сразу, а тут все занятие.
Уже успел погрузиться в волшебный мир сетевых новостей, когда она вихрем ворвалась в приемную. Решительная походка, дорогой костюм, приятный макияж, волосы воронова крыла, тяжелыми волнами спадающие на хрупкие плечи. Будто только что с приема у министра. Кинула секретарю:
– Никого не пускать! – и поманила Ивана за собой.
Спрятал планшет в сумку, прихватил Серого и потопал следом за Ядвигой. Вздохнул, обдумывая речь. Отчего-то заробел при мысли о новой порции платы за помощь. Ядвига, конечно, горяча неимоверно, но ночи с ней словно жизнь высасывали, и чем дольше был с этой женщиной, тем меньше хотелось снова.
– Поведай мне свои печали, царевич, – ринулась в бой сразу, как закрылась дверь пахнущего лавандой кабинета.
Скинула пиджак и повесила его в большой шкаф в углу. Уселась в огромное кресло за массивным столом. Иван усмехнулся. Вспомнил о Кощее – тот на своем необъятном троне выглядел примерно так же. Маленький, что белка, но руку протянуть нельзя, не ровен час оттяпает полпальца.
– Я домой вчера пытался вернуться, не смог, – зашел издалека гость. Ругаться сразу было не с руки. – Ты говорила, у врат в тридесятое царство может выйти срок. Пришел узнать, изменилось ли чего?
– Нет, Иван, они закроются сразу после Нового года. Еще есть время, – Ядвига нахмурилась, и над переносицей обозначились две строгие морщинки. Царевич ухмыльнулся, вспоминая сестру хозяйки кабинета, вовсе не походящую на модель, а скорее напоминающую продавщицу в бакалейной лавке. Все-таки Яга выглядит похуже, хоть и старше всего на двести лет.
– Тогда в чем дело, не подскажешь? – Иван поймал взгляд собеседницы. Ядвига, конечно, колдунья, но и он тоже не лыком шит. – Шутить вздумала? Я вроде расплатился сполна…
– Что ты, Ванечка, – повела плечами женщина. Покосилась на Серого. Тот сверкнул на нее строгим взглядом глаз-пуговиц. Вздохнула и продолжила: – И в мыслях не было. Ты мне вот что скажи, все правильно сделал? Ничего тут не оставил?
– Вроде все…
– И перо тоже?
Царевич фыркнул и прищурился, пытаясь понять, о каком пере говорит Ядвига.
– Забыл, Ванечка, – снисходительно улыбнулась колдунья. – Яга молодец, отлично проклятье действует, – подмигнула: – Напомню, но только потому, что был хорош и не пытался увильнуть от обещанного.
Иван нахмурился: стала бы она помогать, если бы не разругалась с сестрицей! Как же! А Ядвига продолжила как ни в чем не бывало:
– К Яге попал, когда перо жар-птицы нес, чтобы на яблочки обменять. С тобой оно было, когда сюда перенесся. А потом ты его продал…
– Точно! – обрадовался Иван. – Чтобы блинную открыть…
– Вот, – подытожила колдунья. – Перышко найдешь, с собой возьмешь, домой попадешь. Только надо до Нового года успеть, потом врата вжух! – и закроются.
– Спасибо, Ядвига, – отвесил поклон Иван, – век помнить буду!
– Ты, главное, к сестрице моей в гости загляни, как вернешься, и похвастайся, что это я тебе помогла, – подмигнула женщина. – А теперь топай: и у тебя дела, и мне на разговоры тратить время не пристало.
Иван кивнул, прихватил сумку с Серым и вышел из кабинета. Оделся и направился на улицу. До открытия блинной оставалось еще полчаса, как раз успеет добраться. А вот до Нового года всего шесть дней, и как за этот срок найти перо, даже дядюшка Леший не ведает…
Остаток дня прошел в работе и нервной, но такой необходимой суете. Царевич был занят каждую свободную от блинов минуту: выискивал, выспрашивал, вызванивал, договаривался. К вечеру легче не стало. Получалось, что после нескольких перепродаж перо оказалось у сумасбродного старика, коллекционера мистических предметов, и ничего хорошего это не сулило. Идейные собиратели не отличались сговорчивостью. Иван давно накопил достаточную сумму, чтобы выкупить свою добычу, но вот согласится ли старик обменять ее на ничего не значащие бумажки? Хорошо бы предложить коллекционеру что-нибудь эдакое взамен, так, чтобы наверняка.
Телефон нового хозяина пера раздобыть не удалось, сводили знакомые и обошлись без звонков, зато перепал адрес, и царевич твердо решил наведаться в гости завтра утром. Благо воскресенье: и старика застанет дома, и ему, Ивану, не составит труда найти себе замену в блинной. По выходным хватало желающих подработать, и можно было спокойно заняться другими делами.
Вечером еле заснул от волнения. Снились поход за молодильными яблоками, бой с Горынычем и засада на Жар-птицу. Утром открыл глаза со странным ощущением легкой, сосущей под ложечкой тоски и предвкушением важной встречи.
Добрался не быстро. Ночью приморозило, и город встал в пробках, а Серый взбунтовался против метро, и пришлось поехать на такси. Вот и потратили на дорогу часа полтора, не меньше.
В автомобиле сидел как на иголках, неясно отчего боялся, что старик убежит по делам. А когда такси припарковалось где-то между парком и высоченными новостройками, и вовсе почувствовал себя псом, что взял след и мается в ожидании открытия охоты.
План был прост. Он разговаривает со стариком, получает отказ, но незаметно запускает в квартиру Серого. Тот проводит разведку, и уже после крыс и царевич решают, как действовать дальше.
В подъезде было бедненько, но чистенько. Обычный дешевый новострой. Простенький, но еще не успевший потерять свой парадный вид, как дурнушка в первые минуты свидания. Потом будет так себе, но сейчас любо-дорого взглянуть. Иван поднялся на тринадцатый этаж и подошел к нужной квартире. К счастью, тамбурная дверь оказалась не заперта. В воздухе витал едва заметный аромат шоколада, и царевич, вспомнив Сладкоежку, улыбнулся. Все-таки жаль, что ему надо возвращаться! А позвать девушку с собой с бухты-барахты не получится. Да и без бухт-барахт тоже. Кто он такой, чтобы ради него Сладкоежка бросила жизнь в своем уютном мирке?
Тряхнул головой, отгоняя наваждение, выпустил Серого из сумки и позвонил. За дверью послышалась возня, и, не спросив, кто к нему пожаловал, хозяин щелкнул замком и открыл. Пахнуло сушеными травами. Коллекционер окинул Ивана строгим взглядом. Тот лучезарно улыбнулся, отметив краем глаза, как Серый юркнул в проем.
– Чем могу помочь вам, молодой человек? – ехидно поинтересовался хозяин квартиры. Царевич мысленно поежился: показалось, старик вот-вот и отругает его за пустячную провинность, как батюшка в детстве.
– Дмитрий Львович Жадин? – кивнул Иван и ринулся в наступление. – Меня Иван Царев зовут. Две минуты у вас займу, не больше.
– Слушаю, молодой человек, – прищурился собеседник, разглядывая гостя, будто новогоднюю игрушку.
– Четыре года назад вы купили сувенир, золотое перо, – Иван виновато опустил глаза. – Оно принадлежало мне, но тогда остро нужны были деньги. Хотел предложить выкупить перо обратно. Что скажете? Дам в два раза больше, чем заплатили вы…
– Да хоть в пять, – хмыкнул старик. – Не продается, – вздохнул, приподнял седую бровь и покачал головой. – Если оно принадлежало вам, молодой человек, то вы наверняка осведомлены, что главная ценность пера – отнюдь не ювелирная. И стоит-то куда дороже, чем предлагаете вы…
– Торгуетесь? – удивился Иван, он и не надеялся даже, что старик переменит решение, а тот так кстати заговорил о цене. – Сколько хотите? Назовите сумму.
– Сказал же, – фыркнул собеседник. – Не продается!
С силой захлопнул дверь. Иван остался стоять в коридоре. Сложил руки на груди и улыбнулся: что ж, пока все по плану. К вечеру, если Серый не прибежит раньше, надо будет приплатить какому-нибудь ребенку, чтобы тот позвонил в стариковскую квартиру. Посмотрел на часы, засекая время, и направился к лифтам. Нажал на кнопку и замер, прислушиваясь к спокойному гудению механизмов. Кажется, придет ближайший к коридорному окну.
Поспешил к открывающимся дверям и нос к носу столкнулся со Сладкоежкой. Застыл будто ненормальный. Раньше не видел ее так близко, разве что в те моменты, когда протягивал блины, но тогда ее прятала стена, а сейчас прелестница стояла рядом, даже руку тянуть не надо.
От Сладкоежки, как и положено, пахло шоколадом, и, кажется, вишневой помадой. Она почти стерлась с губ, но это не портило девушку. Сладкоежка манила так же, как и в день, когда первый раз заглянула в блинную. Нежную нимфу хотелось не только заласкать до безумия, но и удержать рядом навечно. Иван еле сдержался, чтобы не поцеловать девушку. Та, видимо, почувствовала его порыв и торопливо отступила вглубь кабинки.
– Здравствуйте, – выпалил царевич, чувствуя себя несмелым юнцом. – Мы с вами встречались. Я блинами на Добрынинской торгую… – вдохнул поглубже и снова взглянул на Сладкоежку. Живет тут или пришла в гости? В любом случае есть шанс, что знакома со стариком, а значит, может подсказать верный подход. Мысленно ухмыльнулся. Пока просто нравилась, не решался, а сейчас, когда нужны сведения, придется заговорить. Заглянул в глаза и почти запел елейным голосом: – Поймите правильно, не хочу ничего дурного. Но вы мне нравитесь, и я позволил себе поискать в соцсетях. Может, сходим прогуляемся? На каток, например… Что скажете? – потом, будто очнувшись, добавил: – Иван Царев.
– Людмила Кощеева, – усмехнулась Сладкоежка, выходя из лифта. – Пойдемте… Все равно заняться нечем. Только продукты домой занесу.
– Я тут подожду, – подытожил Иван, отступая к окну.
– Буду готова минут через пятнадцать, – сообщила Мила и свернула в тамбур. Отперла дверь соседней с коллекционером квартиры и исчезла внутри.
Иван вздохнул и уселся на подоконник ждать возвращения Людмилы. Мысли, что девушка может обмануть его, даже в голову не приходило.
Друзья, всем большое спасибо за интерес к истории! За лайки и комментарии, они подбадривают и радуют муза)))))
Глава третья
Мила зашла домой и заперлась. Разулась, протопала на кухню и выложила покупки. Застыла на мгновение в коридоре, раздумывая, стоит ли выходить к незнакомцу. Вроде симпатичный и маньяком не выглядит, но мало ли что… Да и на коньках она катается так себе. Вздохнула, скинула пальто: через пятнадцать минут Ивану надоест ждать и он уйдет, а она, как обычно по воскресеньям, займется уборкой.
Все-таки как сильно повлиял на нее роман с Сашкой! Все перекроила под него, как дура. По пятницам у любовника было «совещание» и она ходила есть блины, субботу они проводили вместе, а в воскресенье Мила занималась хозяйством. На неделе встречались по понедельникам и средам, остальные дни пролетали как придется: то в одиночестве, то в компании Дмитрия Львовича, то с немногочисленными подругами. Странно… Сашка и не ухаживал толком в последнее время, и о свадьбе уже год как замолчал. Как она вообще позволила морочить себе голову так долго? Дура и есть…
Вздохнула и взялась за пылесос. Нечего нюни разводить, лучше делом заняться. С тщательной злостью пропылесосила обе комнаты, кладовку и коридор и уже собралась было заняться кухней, когда в дверь настойчиво позвонили. Посмотрела на часы. С возвращения прошло тридцать две минуты. Усмехнулась: театральное опоздание закончилось, и кавалер, похоже, решил взять ситуацию в свои руки. Что ж, в таких делах настойчивость похвальна, хоть и не всегда дает нужный эффект.
Как была, с пылесосом в руках, подошла к двери. Открыла и окатила Ивана полным сомнений взглядом, мол, ты, приятель, возможно, хорош, но я-то тебя совсем не знаю. Новый ухажер ничуть не смутился. Одарил знакомой улыбкой, разве что чуть теплее обычного.
– Простите, Людмила, – тут он, как нерадивый студент на экзамене, развел руками, – я, вероятно, не внушил вам достаточного доверия, но все-таки не отказался бы прогуляться в вашей компании. Если вам не нравится каток, можем выбрать что-то другое… – прикусил губу, прищурился, а потом оживился и снова расплылся в улыбке: – Хотите, паспорт покажу?
Мила усмехнулась и покачала головой. К чему ей его документы? Смешной. С другой стороны, хорошо хоть только паспорт предлагает показать, а не что-нибудь поважнее…
– Я бы охотнее побывала в центре, – смягчилась она. – Прошлась бы по Тверской, заглянула бы в Камергерский и на Красную площадь.
– Это можно, – согласился Иван и добавил с энтузиазмом: – Знаю там одно замечательное местечко. Повара-волшебники готовят восхитительный шоколадный бисквит. Продегустируем после прогулки?
– Если не будет слишком поздно, – улыбнулась Мила. Так просто ее давно никуда не приглашали. Все выдумывали дурацкие предлоги, – подождите пять минут, я оденусь и выйду.
– Я подожду и дольше, – мягко заверил кавалер. – Вы только выходите…
– Конечно, – смутилась Мила и поспешила захлопнуть дверь.
Спрятала пылесос и мысленно порадовалась, что не успела переодеться после похода за продуктами. Не придется долго возиться. Натянула свитер, сапоги и пальто. Прихватила шапку и перчатки. Кинула взгляд в зеркало в коридоре. Не то чтобы ее сильно волновало, как она выглядит, но проконтролировать бы не мешало. Сделала глубокий вдох, пытаясь унять то ли волнение, то ли страх. В конце концов, ухажер не такой уж и незнакомец, она захаживает в его блинную года три, не меньше. Как начала с Сашкой встречаться, так и пристрастилась. Усмехнулась. Сашка исчез из ее жизни две недели назад, а блинная как стояла на своем месте, так и стоит. Так кто надежнее? Риторический вопрос. Махнула рукой на сомнения – не девочка давно, перекинула через плечо сумку и решительно двинулась к выходу.
Иван сидел на подоконнике, внимательно уставившись в смартфон. Мила украдкой оглядела ухажера с головы до ног. Неплох! Высокий, стройный, ухоженный. Ясные глаза, прямой нос, припухлые губы. Разве что на голове беспорядочная кудрявая копна, но так это из-за шапки. Подкралась, стараясь остаться незамеченной, казалось, мужчина так увлечен, что не видит ничего вокруг. Только казалось! Поднял глаза, когда была в шаге от цели. Улыбнулся. Мила отчего-то почувствовала, что краснеет.
– Страшно рад, что вы решились…
– Со мной можно и на «ты», – вернула улыбку и потянулась к кнопке вызова лифта.
– Страшно рад, что ты решилась, – повторил Иван, пряча телефон в карман куртки и поднимаясь на ноги. Сделал несколько шагов и оказался так близко, что если бы не ожидание лифта, следовало бы сделать замечание. – Предлагаю начать с Кремля.
Мила втянула носом свежий мандариново-кедровый аромат его парфюма и кивнула. Подъехавшая кабинка любезно распахнула двери.
В лифте уже спускались трое, и, чтобы не ждать следующего, Миле с Иваном пришлось встать друг к другу чуть ближе, чем следовало бы для первой совместной прогулки. Спутник молчал, лишь с улыбкой смотрел сверху вниз, словно запрещая себе протягивать руки к выбившимся из шапки светлым локонам Милы. А ей жутко хотелось поинтересоваться, что именно его так забавляет, но решимости сделать это при посторонних не было.
К мандариново-кедровому аромату примешался запах ландышей от духов одной из стоящих тут же в лифте женщин, и Мила никак не могла отделаться от желания уткнуться носом спутнику куда-нибудь в районе шеи, чтобы ничего не мешало проникаться духом Нового года. Вздохнула. Жаль, знакомы не настолько близко!
Ничего… Забыла о дистанции ближе к площади. Да что говорить, уже стоя напротив Спасской башни, позволила взять себя за руку, со странным удовлетворением отметив, что Иван, судя по всему, не намерен тянуть кота за хвост.
День выдался морозным, но безветренным, и гулять оказалось одно удовольствие. С неба светило веселое зимнее солнце, Иван рассказывал байки о московских зданиях и улицах, Мила слушала развесив уши и радовалась от души. Да, она прожила тут всю жизнь и знала большую часть поведанных историй, но в рассказах Ивана привычные с детства вещи представали с неожиданной стороны, свежо сверкали яркими гранями.
Он оказался из тех приезжих, которые смогли найти место в большом городе и, избавленный от необходимости оправдывать свои неудачи московскими особенностями, говорил о столице с нежной теплотой. Будто с гордостью делился подробностями визита к престарелой тетушке: уже наделенной мудрым спокойствием, но еще не обделенной бодростью духа. Неясно отчего, но это льстило и радовало. Мила так устала от пришлых людей, которые хаяли ее город по поводу и без, а тут такая отдушина!
Приятно было встретить человека, разделяющего любовь к огромным домам в спальниках, к узким переулкам и проездам в центре, к улицам, на которых вершилась история, и к ничего не значащим подъездам, к чопорным высоткам и простым как валенок хрущевкам. К равнодушным с виду прохожим и чересчур заинтересованным служителям правопорядка. К пробкам, паркам, толчее в час пик. К городу, чье сердце бьется так же живо, как твое…
– Веди в обещанное кафе, – скомандовала Мила, когда стрелки часов приблизились к трем. – Познакомимся с бисквитом поближе.
Иван осторожно взял ее под локоток.
– А после прогуляемся еще, вечером должны зажечь огни.
– Конечно, – улыбнулась Мила и посмотрела мужчине в глаза. Совершенно не хотелось, чтобы встреча заканчивалась.
Отвел домой почти в десять. Гуляли бы еще, но Мила побоялась надоесть Ивану и придумала несуществующую работу, которую непременно нужно доделать до понедельника. Как приличный, проводил до квартиры, замялся ненадолго у двери, но попытки поцеловать не предпринял. Мила расстроилась: неужели чем-то разочаровала? Казалось, все так хорошо.
– Увидимся завтра? – выпалила решительно. В конце концов, лучше один раз получить отказ, чем мучится и переживать.
– Я был бы рад, – улыбнулся Иван. – Но я работаю до полдесятого, не будет ли поздно? – нахмурился и тут же оживился. – Хочешь, приходи ко мне на обед, ты же тоже работаешь недалеко от блинной. Выдам тебе колпак и пущу посидеть в уголочке. Могу даже приготовить что-нибудь не сильно калорийное.
– Уговорил, – кивнула Мила. – До завтра!
– До завтра, – попрощался Иван, и прежде, чем успел помахать собеседнице, она исчезла за дверью. Щелкнула замком, запираясь.
Царевич покачал головой и, отфыркиваясь, прогоняя настойчивый шлейф шоколадных духов Милы, потер лицо ладонями. Как хотелось поцеловать ее… Вот только к чему, если в ближайшее время собирается отбыть домой? Просто сорвать цветок, который и в вазу-то не поставишь? Нет, не пристало царскому сыну портить жизнь противоположному полу. Нечего предложить, значит, надо тихо стоять в сторонке.
Посмотрел на часы: пора вызволять Серого. Подошел к двери Дмитрия Львовича и позвонил. Никто не ответил. Иван покачал головой, но второй раз звонить не стал, старик мог уже лечь спать. Заглянет послезавтра, если приятель не выберется раньше. На завтра царевич не нашел замены в блинную, но во вторник и в среду планировал выходной. Вторник требовался, чтобы добыть перо, среда – чтобы подготовиться к отъезду. Душа просила завершить дела: переоформить документы на блинную и куда-то деть накопленные деньги – и Иван не собирался с ней спорить. Жаль, не удастся встретить новый год вместе с Милой, но это нестрашно. В тридесятом царстве непременно найдется девица по нраву.
Поспешил домой. Отчего-то захотелось порадовать Сладкоежку вкусняшками, а значит, надо было успеть в магазин за продуктами до закрытия. Остаток вечера провозился на кухне, но уснул совершенно довольным. Мила непременно оценит и обед, и десерт. Пусть до главного он не доберется, но понаблюдает, как она прикрывает глаза от удовольствия хотя бы из-за лакомств.
***
Утро понедельника прошло в суете, народу наведалось неожиданно много, царевич не успел ничего толком, блины заняли все время. К обеду стало легче, и Иван задумался о Сером. Тревога костлявой лапой схватила за горло и мерзко засосало под ложечкой. Обычно грызун возвращался быстро. Вряд ли старик совсем не выходит из дома. Приятель уже должен был добраться до блинной. Лишь бы ничего не случилось! Без Серого домой переноситься стыдно. Вроде как ему, царевичу, зверюшку поручили, а он не уберег.
Мила пришла чуть позже, как раз успела схлынуть обеденная волна. Выглядела цветуще. Иван довольно залюбовался: по всему было заметно – она хотела понравиться. Пусть и костюм, и макияж не выходили за рамки деловой этики, но желание навести лоск чувствовалось в каждой детали одежды, в каждом ниспадающем на плечи локоне. Ивану страшно льстила мысль, что все эти старания предназначались для него.
Не выдержал – бегло поцеловал в щеку, задерживаясь чуть дольше приличного, чтобы насладиться мимолетным теплом и шоколадным ароматом духов. Усадил на почетное место – угол не просматривался с улицы – и предъявил свое произведение кулинарного искусства – телятину под соусом из тунца и салат из свежих овощей с орехами. Мила скинула пальто, вымыла руки и принялась за еду. Иван, как всегда в свободную минуту, занялся тестом.
– Ты представляешь, – начала она, недоверчиво оттяпывая кусочек мяса вилкой, – Соловьев, мой бывший начальник, звонил. Говорит, увидел мое резюме у кадровика и решил рекомендовать меня в соседний отдел финансовым контроллером. Это немного не то, чем я занималась раньше, но он уверен, я справлюсь. Так что в среду с утра еду на собеседование.
Засунула наконец мясо в рот и начала жевать. Прикрыла глаза, смакуя и наслаждаясь вкусом. Иван довольно улыбнулся:
– Ну как, получше блина будет?
– Это разные вещи, – выдохнула Мила. – Но телятина просто божественна. Никогда такой не пробовала. И ведь холодная, должна быть так себе…
– Поверь на слово, у меня ничего не бывает «так себе», – царевич смерил ее взглядом и тут же одернул себя. Фраза звучала несколько двусмысленно.
– Охотно, хотя некоторые аспекты я бы исследовала дополнительно, – усмехнулась Мила и вернулась к еде.
– Еще, кстати, десерт есть, – подмигнул Иван и отвернулся к тесту. – Но его дают только тем, кто победил основное блюдо.
Сладкоежка промычала что-то неразборчивое, и Иван ухмыльнулся: похоже, дошла до салата, с ним тоже много сюрпризов.