Помоги проекту - поделись книгой:
Протоиерей Константин Островский
БЕСЕДЫ О БОРЬБЕ СО СТРАСТЯМИ
Предварительные замечания
Чем мы будем заниматься?
Блаженной памяти митрополит Вениамин (Федченков) в своей книге «Божии люди», в главе «Зосимова пустынь», вспоминает о беседе с её настоятелем преподобным Германом Зосимовским (Гомзиным): «Среди вопросов он задал и такой: "Что вы будете преподавать в академии?" Я начал с более невинного предмета: "Гомилетику" (учение о проповедничестве).
— А ещё? — точно следователь на допросе, спрашивал он.
— Я уже затруднялся ответить сразу.
— Пастырское богословие, — говорю.
А самому стыдно стало, что я взял на себя такой предмет, как учить студентов быть хорошими пастырями.
— А ещё? — точно он провидел и третий предмет.
Я уже совсем замялся.
— Аскетику, — тихо проговорил я, опустивши глаза...
Аскетику... Науку о духовной жизни... Легко сказать!
Я, духовный младенец, приехавший сюда за разрешением собственной запутанности, учу других, как правильно жить... Стыдно было. После мой духовный отец в Петрограде, когда я рассказывал всё это в деталях, сказал мне: "Вы уж лучше умолчали бы об этом предмете"».
С моей стороны было бы не менее нелепым объявлять, что вот я пришёл учить студентов семинарии, или кого бы то ни было, духовной жизни. Мы собрались, потому что я — уже приходский священник, а вы — будущие пастыри; мы призваны Богом быть руководителями или хотя бы помощниками наших прихожан в их становлении и движении по духовному пути. Мы сами немощны и неопытны — это так, но куда же деваться? Назвался груздем — полезай в кузов; священники по должности обязаны иметь некоторый личный опыт борьбы со страстями. Хотя духовный опыт обретается только на практике, ведь муж неискушен неискусен (ср. Иак. 1, 2-4), и эта практика далеко выходит за пределы наших бесед, но на занятиях мы с вами хотя бы поговорим на духовные темы, хотя бы познакомимся с ними.
Потом обсудим вопросы становления на духовный путь, поговорим о молитве, которая в совершенной мере есть богообщение, а в меньших мерах — постепенное приобщение к богообщению. Затем обратим внимание на то, что препятствует нам исполнять заповеди Божии и молиться Богу, то есть на греховные страсти; поговорим о борьбе с ними.
Корень всех страстей — гордость, а противоположная ей добродетель — смирение, которое в своей совершенной мере есть сосуд, способный принять в себя благодать Святого Духа. Борьба с гордостью и стяжание смирения и будут последними темами наших бесед о борьбе со страстями.
Приёмы одни — цели разные. Развивать или умерщвлять ветхого человека?
Прежде чем перейти к обсуждению наших основных тем, давайте очень коротко обсудим вопрос об аскетизме в других духовных традициях. Тема обширнейшая, мы ею по-настоящему заниматься не будем, только обратим внимание на один момент. Знакомясь с другими религиями и христианскими конфессиями, можно обнаружить немало сходства в их аскетических практиках и, соответственно, наставлениях с наставлениями православных святых отцов. Вот, к примеру, отрывки из сочинений древнекитайских философов: «Выставлять напоказ свои добродетели то же, что вытащить рыбу из воды. ...Нет ничего хуже неведения своих грехов. Нет ничего опаснее стремления к высоким состояниям», — это из книги Лао-цзы «Дао дэ цзин». А вот из книги Кун Фу-цзы «Лунь юй»: «Учиться и не размышлять — напрасно терять время, размышлять и не учиться — губительно. .Изучение неправильных взглядов вредно». Приведём притчу из книги «Мэн-цзы»: «Некто, озабоченный тем, что его всходы не растут, стал тянуть их. Вернувшись утомлённым, он сказал своим домашним: "Я устал сегодня — помогал всходам расти”. Его сын побежал посмотреть и увидел, что всходы завяли».
Все приведённые высказывания глубоки и правдивы. Тогда, может быть, и вовсе нет разницы между религиями? Ведь все учат доброте и дают людям мудрые наставления. Действительно, много общего в подвижнических приёмах и даже моральных правилах, которые предлагают разные религии.
Но много также общего в боевой и даже моральной подготовке солдат воюющих между собой армий. Почти всё общее — цели противоположные.
«Противоположные цели» — звучит, пожалуй, резковато, но обратите внимание: когда многие духовные течения предлагают нам заняться самоусовершенствованием, речь идёт о совершенствовании своего ветхого человека. Цель же христианской жизни — не развить, обогатить и украсить духовными дарованиями ветхого человека, а с Божией помощью умертвить его в душе, чтобы в ней родился, вырос, укрепился и духовно обогатился новый человек.
А нужен ли христианину аскетизм?
Следующий предварительный вопрос: зачем вообще христианину аскетизм? Зачем все эти ограничения, напряжения, борьба? Ведь Сам Христос нам заповедал только любовь к Богу и ближним (см. Мф. 22, 37-39). Так давайте же будем просто любить Бога и друг друга, и всё будет хорошо.
Всё будет хорошо? Вот я люблю Толю, а он у меня просит конфету, я ему с любовью даю. А он просит ещё раз, я ему ещё раз даю, тоже с любовью. Но мне ведь тоже хочется конфет, а Толя всё просит и просит... Он ведь тоже должен меня любить, не только я — его. И получается, что я люблю, кроме Толи, ещё и конфеты. Это раз. И я хочу иметь уверенность в конфете на завтра. Это два. И я хочу справедливости. Это три. И я считаю себя лучше Толи. И так далее. И что осталось от моей продекларированной любви к ближнему? И это всего лишь из-за конфет!
А о Боге мы тут даже и не вспомнили. Может быть, и к лучшему, потому что к Богу у нас ещё больше претензий, чем друг к другу. Потому что о людях мы знаем, что они не всемогущи, а о Боге мы верим, что Он всемогущ. Так почему же он не исполняет наших желаний? Даже благих, как мы уверены, желаний!
Оказывается, наша душа пропитана желаниями, то есть страстями, этакими любвями, которые не дают нам поистине любить никого: ни ближних, ни дальних, ни Бога, а только самих себя, точнее свои хотения, то есть страсти. Для того чтобы увидеть свои страсти, постараться освободиться от них, познать на деле своё бессилие перед ними, но не впасть в отчаяние, а призвать Бога на помощь и в конце концов получить помощь Божию — для этого необходим подвиг.
Подвизаться нужно правильно
Но в Послании к Римлянам тот же апостол Павел пишет: Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом,, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ум,а моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти ? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим,. Итак, тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха (Рим. 7, 15-25).
То есть наскоком решить проблему у нас не получается. Любовь, которую мы продекларировали, оказалась в нас какой-то ненадёжной. Собрались вроде бы с апостолом Павлом заняться аскетическими подвигами, но и у него не всё сразу вышло, о чём он и сам написал римлянам в своём послании. Поэтому давайте сделаем шажок назад и поговорим сначала о цели нашего аскетического подвига, а тогда станут понятнее и его методы, предлагаемые нам Церковью.
О ЛЮБВИ И БЛАГОДАРНОСТИ
Любовь — что это?
Во-первых, не «что», а «Кто»
Любовь — цель христианского подвига. Поэтому, кстати, на вопрос «что такое любовь?» нужно сразу заметить, что любовь — это «Кто». Бог есть Любовь (см. 1 Ин. 4, 8), и познание истинной Любви даруется по мере познания Бога, то есть по мере благодатного единения с Ним. Такое единение — цель жизни христианина, что и выражается в заповеди о любви к Богу всем сердцем и всей душой, и всей крепостью, и всем разумением (см. Лк. 10, 27). Эта заповедь дана Богом ещё в Ветхом Завете и повторена затем Христом.
Но как это — возлюбить Бога всем сердцем? Эмоции здесь ни при чём, потому что они из области плоти. Интеллектуальные выкладки очень мало помогают: размышления о любви далеки от любви. Так что же это такое «любовь»?
Узнаешь любовь, когда полюбишь
На самом деле, ответ на поставленные вопросы может быть дан, но мы пока не способны его получить. Приведём земной пример. У пятилетнего мальчика старший брат полюбил девушку и переживает: то предаётся радости, то печали, с младшим братом не хочет в шахматы играть. Младший огорчается, спрашивает старшего: «Ну, чего ты?» Но, как бы старший ни пытался ему объяснить свои чувства, тот не сможет его понять из-за недостатка своего жизненного опыта.
Или вот ещё пример. Бывает, какой-нибудь юноша читал, слышал о любви; ему нравится любовь, он хочет полюбить кого-нибудь, даже полуосознанно пытается влюбиться и, наконец, внушает себе, что влюбился. Но когда, если так случится, он влюбится по-настоящему, тогда поймёт разницу между чувством, пронизывающим и пленяющим всю душу человека, и представлением о чувстве.
Когда Бог откроет наше сердце для истинной любви, тогда поймём, что хотя раньше мы слышали и читали о ней, но любви совсем не знали.
С ревностью любит Бог
Давая нам спасительную заповедь о любви, Бог неслучайно сказал
Почему апостол Иаков называет нас прелюбодеями? Потому что мы изменяем своему Небесному Жениху, предаваясь самым разным вожделениям. Бог же любит нас истинно, а значит, с ревностью. Он отдаёт нам всего Себя во Христе, но и от нас ожидает полной самоотдачи. (Кстати сказать, полная самоотдача Богу отнюдь не мешает христианину исполнять свои гражданские и семейные обязанности.) Он не удовлетворяется тем, что мы отдаём Ему какой-то кусочек своей жизни, а большую часть жизни отдаём земле и суете. Если мы что-то и отдаём Богу, то обычно для своего спокойствия (тоже для земли), а вовсе не желая войти в общение с Ним и быть в Царстве Небесном.
Поэтому, даже если представить, что мы получили бы от Бога дар любви к Нему, мы не перестали бы Ему изменять. Но Бог на это никогда не согласится. Хотя Он нас и любит, и желает нам вечного блаженства, но по кротости и целомудрию Своему Бог попустит нам навеки остаться с нашей любовью к суетным вещам, которая проявится в вечности как огнь геенский. Так что к принятию дара Божественной любви нужно сначала подготовиться — постараться исполнением заповедей Господних очистить свою душу от страстей.
Неверная душа
Далеко не безобидны все те простые привязанности, которыми мы опутаны. И то нужно, и это нужно, и это не грешно, и тем я никого не обидел... Вышла девушка замуж, идёт с молодым супругом по улице. То одному встречному подмигнёт, то к другому невзначай прижмётся. А что она такого сделала? Да ничего. Просто она неверная жена.
Как бы ни были привычны и благовидны наши страсти, лучше будем честно называть их греховными страстями, а не простительными слабостями, мол, все мы человеки. Будем со страстями бороться — тогда Бог нам поможет и нас простит, и признает своими, хоть и немощными, но всё же верными чадами.
Мы по-разному ждём встречи с Господом
Всем нам — рано или поздно, во временной жизни или уже в вечности — предстоит встретиться с Богом лицом к лицу, но по-разному мы ждём этой встречи, как, бывает, по-разному ждут жёны своих на время удалившихся мужей.
Одна так тоскует по мужу, что ничто её не может утешить, она и пищу-то принимает, только чтобы дожить до встречи с ним. Вот образ совершенной любви к Богу. Но эта любовь — дар Божий, мы не можем и даже не должны пытаться искусственно в себе её возбудить.
Но есть другая жена. Она не так тоскует без мужа, как первая, однако и не осуждает её, не завидует ей, а, укоряя себя за недостаток любви, старается подражать истинно любящей подруге и тоже, хотя и не естественно, а с усилием, воздерживается от утешений, надеясь получить их с лихвой, когда вернётся супруг. Надежды этой доброй жены оправдаются, и её встреча с мужем будет радостной. Таков подвижник, не достигший совершенства, но стремящийся к нему.
Есть и третья жена, не имеющая к мужу горячей любви и не жалеющая об этом. Она живёт в своё удовольствие, избегая явных беззаконий. Ей всё равно, вернётся он или нет. И есть ещё женщина, которая не хочет и боится встречи с мужем, потому что когда он придёт, то прекратит её блудные и злые дела да ещё и накажет за них. Эти неистинные жёны лишаются семейной радости. Теплохладность и беззаконие не наследуют Небесного Царства.
Сначала Бог, потом — ближний
Любовь к Богу порождает любовь к ближнему подобно тому, как юноша, любя девушку, сердечно располагается и к её близким и, когда не видит её, рад видеть их, потому что они ему о ней напоминают. А когда возлюбленная рядом, душа его поглощена только ею.
Похожее состояние находим у великих святых, которые, любя ближних, убегали от них ради любви к Богу.
«Люби меня, как Бога»
Но обе заповеди — о любви к Богу и о любви к ближнему — зачастую искажаются в нашем сознании до противоположности. Ведь нам дана заповедь: возлюби Господа Бога
Твоего всем сердцем своим и ближнего, как самого себя. А мы, наоборот, требуем от ближнего: возлюби меня, как самого себя, и даже — как Бога.
Не по хорошу мил, а по милу хорош
Мы нередко путаем наши человеческие привязанности с любовью к ближним по второй заповеди. Заповедь о любви к ближним исполняет человек, сердце которого исполнено любовью к Богу, и этой любовью он любит всех одинаково, подобно Христу, Который пострадал даже до смерти за весь род человеческий. Поэтому, если говорить о любви по заповеди Божьей, кто кого-то не любит, тот и никого не любит. Так что не будем обольщаться относительно наших привязанностей.
Плотская любовь (к жене, детям, родине и тому подобному) разделяет людей на своих и чужих. Своих мы любим, нам с ними легко и хорошо, даже когда они нас в чём- то стесняют и доставляют нам какие-то неприятности. А с чужими нам и с хорошими тяжело.
Вот типичный пример разделения на своих и чужих. У женщины сын и зять оба пьют и бьют своих жён, но она не хочет, чтобы добрая невестка бросила её злого сына, а только хочет, чтобы он бросил пить и исправился. А дочь она же уговаривает развестись с мужем. Здесь мы видим не любовь к ближним по заповеди Божией, а привязанность к родственникам по плоти. Привязанность к своим: детям, супругам, родителям, друзьям — доброе чувство; только не нужно путать его с духовной любовью.
«Для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6, 14)
Как в личных отношениях, так и в отношении к своему народу. Если я горжусь своим народом, то должен и каяться в его грехах. А если говорю: «Это грехи не мои», то, значит, и народ не мой, и слава его не моя.
Вспомним призвание Богом праотца Аврама стать родоначальником избранного народа:
Когда преподобному Серафиму Саровскому явилась Матерь Божия с апостолами Петром и Иоанном и сказала: «Этот нашего рода», ему просто не пришло в голову, что нет, мол, я не вашего рода, я русский, а вы — евреи. И Матерь Божия, и апостолы, и Серафим Саровский — все они родные во Христе. Если у нас не хватает великодушия, чтобы видеть в каждом человеке брата или сестру, то хотя бы не будем чуждаться людей за то, что они нам не близки по плоти.
Отвергнуть всякое земное родство и привязанность, как это делали отшельники, о которых мы читаем в древних патериках, и исповедовать словом и делом, что «я рода Христова и другого рода не знаю», значит распять себе мир (по слову апостола). Но тогда необходимо и себя распять миру (по его же слову), то есть не ждать и не искать от мира (в том числе от родственников и соплеменников) поддержки и утешения. Нам далеко до такой духовной меры, мы нуждаемся в помощи людей и в их душевном тепле, поэтому и ближним не откажем в этом. Будем бороться со своей самостью, и тогда со временем нам откроется путь к исполнению заповеди Божией о любви.
Блаженные радость и печаль
Одна и та же духовная любовь может порождать различные переживания. Преподобный Серафим Саровский любил Бога и был с Ним в непрестанном утешительном общении. Старец Силуан Афонский тоже любил Бога, но переживал разлуку с Ним, богооставленность и потому писал: «Скучает душа моя о Господе, и слёзно ищу Его». А когда нет ни радости от общения, ни постоянной печали от разлуки, это не любовь всем сердцем, и всею душою, и всею мыслью, как требует первая заповедь.
Станьте как дети
Размышляя о любви, вспомним слова Спасителя:
Но человек не может и не должен просто возвратиться в младенчество, и мы не должны оставаться неразумными и неопытными, как дети, а должны в борьбе со страстями, получив помощь и свободу от Бога, прийти в состояние младенческой любви и простоты. Путь к Богу — это становление: мы должны не оставаться, как дети, а стать, как дети.
Так что же делать?
Что же тут можно сделать? А не нужно ничего нарочитого делать, придумывать. Не нужно пытаться внушить себе: «Я люблю Бога, я люблю Бога, я люблю Бога...» Не нужно, и даже грешно, пытаться возбудить в себе любовь, изобразить свою (отсутствующую) любовь. Это было бы лицемерием, о котором Господь сказал:
Хотя, с другой стороны, в каждом из нас сохранилось что-то от райской любви к Богу. Это «что-то» проявляется иной раз в искреннем чувстве благодарности к Богу, искренней молитве, искреннем сострадании ближнему — любовь сохранилась в нашем естестве. Но с сожалением надо признать и никогда нельзя об этом забывать, что, перефразируя народную пословицу, мёд дарованного нам Богом естества отравлен дёгтем наших страстей. Как ни горька эта правда, но те следы любви, о которых мы сказали, годятся лишь как утешительное свидетельство, что любовь возможна, и сами по себе они — растворённые страстями — не спасительны для нас, и напрямую очистить их нам не удастся. Нет другого выхода, как встать на путь покаяния, долгий (на всю жизнь) и трудный (крестный), но именно на этом пути обретается подлинная любовь.
Не торгуйся с Богом
Возмещение ущерба в любви
Сознавая или не сознавая, мы чувствуем недостаток своей любви к окружающим и — сознательно или бессознательно — пытаемся как бы расплатиться (обычно лишь в своём воображении) за её недостаток. Муж может отвечать на упрёки жены: «Чего ты от меня хочешь? Зарплату приношу, не изменяю, не пью, матом не ругаюсь». Так же и жена возмущается: «Я ему готовлю, рубашки по утрам глажу, верчусь целые дни, как белка в колесе, а он всё недоволен». И вместе они удивляются о ребёнке: «Он у нас записан во все секции; одет, как англичанин; смартфон — последней модели, и всё равно смотрит волчонком». Оба они, в общем-то, правы, но за этой правдой стоит недостаток любви, который ничем не возместишь. Так бывает у нас с людьми, так и с Богом.
Любящий не знает, чем гордиться
Всякий верующий и совестливый человек чувствует свою вину перед Богом, ведь мы всё время нарушаем Его заповеди. Но мы боремся со страстями, стараемся как бы возместить Богу ущерб, перекрыть содеянное нами зло — добром, недостатки — добродетелями, и рады, если видим, что наше доброе перекрывает наше злое. Мы не можем этим не гордиться.
А вот если человек духовно приходит в меру любви, он уже не может гордиться, он и не знает, чем ему гордиться. Подобно тому как любящая жена всю себя отдаёт своему мужу и всего его принимает в себя, но они не гордятся и не считаются друг с другом.
Заповеди — дар Любви
Заповеди Божии многими воспринимаются как досадная лямка, которая зачем-то нас связывает и давит, а без неё было бы жить легче и лучше. Легче? Может быть... Известно, что в падающем лифте человек испытывает невесомость. Только хороша ли эта лёгкость? С другой стороны, действительно, «тянуть лямку» и вяло уклоняться от грубых грехопадений — это не путь в Царство Любви. Ведь заповеди Божии — это не узы, а милость Господа к нам, они даны в помощь и указание, что делать, на что обратить внимание, чего избегать, чтобы не повредить своей душе, чтобы она выросла в возможную для неё меру и была способна исполниться Святым Духом и вечно блаженствовать.
Поделиться книгой: