Бойся меня

Когда тальятелле доходят до идеального состояния «аль-денте», в дверь неожиданно звонят. На пороге в костюме, безукоризненном даже после девятичасового рабочего дня, стоит Никита. В его руке — увесистый букет.

Затянувшееся переглядывание и вопрос «Что ты здесь делаешь?» грозят превращением аль-денте в слипшийся комок теста, поэтому я молча забираю цветы и, впустив Никиту в прихожую, иду на кухню.

— Соскучился по тебе, малыш, — раздается мне в ухо меньше, чем через минуту, а тело, прижавшееся сзади, окунает меня в облако туалетной воды, которую я выбирала.

Я уворачиваюсь от губ Никиты, настойчиво прокладывающих дорожку поцелуев по моей шее, и подхватываю кастрюлю с плиты.

— Ты кушать хочешь? Через пять минут будет карбонара.

Никита покорно отступает, но не перестает при этом улыбаться.

— Я не голоден. Предпочту вино и тебя.

Почему бы мне не подойти к вопросу отношений практично? Никита приехал сам, и он меня хочет. Неземной любви я, как выяснилось, к нему не испытываю. Так почему бы не перестать рыть землю и не начать довольствоваться тем, что есть?

— Вино в шкафу справа, бокалы в сушке. Отнесешь их в гостиную? Я собиралась посмотреть фильм.

Который, как мы оба знаем, мне досмотреть не удастся, потому что Никита непременно поимеет меня на диване.

Бульк.

Под грохот сердца я отсчитываю удаляющиеся шаги Никиты и гипнотизирую глазами телефон, лежащий на столешнице. Да-а-а, Мирра. Мужа и любовника как Вика ты бы точно не потянула. Даже в такой безобидной ситуации тебя буквально парализовало.

«Ты не ответила на предыдущее сообщение. Напоминаю, что ты задолжала мне ужин. Чем занимаешься?»

Мои пальцы порхают по экрану как у заправской стенографистки:

«Занята. Не могу разговаривать».

Бульк.

«Ты с мужчиной?»

Я напрягаю слух, ловя малейшие шумы доносящиеся из гостиной. Судя по всему, Никита переключает телевизионные каналы.

«Это не твое дело, но да: я с мужчиной»

«Планируете заняться сексом?»

Я с секунду разглядываю эти вопиюще наглые буквы, набирать которые этот Савва, будь он хоть трижды экстрасенсом, не имеет никакого права, и с раздражением печатаю:

«Повторюсь: это не твое дело».

Ответ приходит через секунду:

«Наш секс будет несравнимо лучше. Ты обязательно в этом убедишься».

4

Никита уезжает от меня рано утром, сославшись на очередную деловую встречу. Обычно моя суббота начинается с похода в спортзал или часа домашней йоги, но именно сегодня мне хочется морально разлагаться: например, пить кофе в постели и листать ленту инстаграм при бесцельно включенном телевизоре. Неделя выдалась суматошной, и я, похоже, устала сильнее, чем подозревала. Ну или так проявляется скрытая депрессия.

Бульк.

«Доброе утро. Тебе удалось выспаться?»

Снова этот неугомонный парень. Я даже злиться на себя начинаю, что до сих пор не положила конец нашей странной переписке. Вчера Савва запросто вывалил малознакомой девушке обещание фееричного секса — так чем, спрашивается, он лучше озабоченных кислотных плавок? Разве это не повод помахать перед его виртуальным лицом средним пальцем и мысленно окрестить обычным интернет-извращенцем?

На деле должного отторжения к моему собеседнику во мне нет. Возможно, причиной служит его явная интеллигентность, удивительным образом сочетающаяся с очаровательной наглостью. Он ведет себя так, будто мы действительно давно знакомы, и будто отлично осознает, на что имеет право. А еще возможно, мне самую малость льстят его вопросы. Они создают очередную иллюзию, что кому-то действительно не все равно, чем я занималась в течение дня и как спала. Тот же Никита умчался на работу, ничего не спросив.

«Вполне. Хочу спросить: твои вопросы — это какой-то классический сценарий интернет-общения, или тебе правда интересно?»

«Ты только что поведала мне о существовании классического сценария интернет-общения. Да, Мирра. Мне правда интересно. P.S. Для чего тебе тот мужчина? Скука? Он тебя явно не стоит.»

Я снова чувствую растущее раздражение. Кем этот парень себя вообразил? Психотерапевтом-прорицателем? А я в его представлении, очевидно, потерявшаяся дурочка, которую нужно убедить в собственной несостоятельности, чтобы было проще залезть ей в трусы.

«Твое всевидящее око сломалось, Савва. Продолжи развлекать других пользовательниц этого приложения определением цвета их глаз. Это у тебя лучше получается».

Отправив сообщение, я запихиваю телефон под подушку и фокусируюсь на экране телевизора. От ленивой субботней расслабленности не осталось и следа. Я раздражена и сейчас, пожалуй, самое время идти в спортзал.

Бульк.

Хватит, Мирра. Оставь телефон под подушкой и продолжай смотреть телевизор. А лучше встань, умойся и топай в спортзал сжигать двойную порцию пасты.

«Ты злишься, потому что я попал в точку. Всевидящее око здесь не при чем. Счастливая женщина никогда бы не разместила свой профиль в подобном приложении, и не стала бы переписываться с незнакомцем сразу после того, как другой мужчина вылез из ее постели. Сегодня утро выходного, а он уже оставил тебя одну. Твой вчерашний секс либо женат, либо не горит желанием проводить с тобой время. Недостоин тебя по любому из пунктов».

Я несколько раз пробегаюсь глазам по этому этому сообщению и невольно поражаюсь, как тот, кто меня совершенно не знает, только что парой фраз обнажил неприглядную подноготную моей жизни. Раздражение моментально проходит. Я не умею злиться на правду, от кого бы она не исходила. Определенно, тот с кем я переписываюсь, умен и наблюдателен. Неужели все-таки пенсионер-философ с тремя высшими образованиями?

Бульк.

«Пришли мне свое фото, Мирра. Любую часть тела, какую захочешь. Не обязательно интимную».

В животе нарастает странное покалывание и учащается пульс. Нельзя не признать, что виртуальный собеседник меня будоражит. Его просьба меня почти возбуждает, но не так как секс с Никитой. Там срабатывает физиология - здесь задействован мозг.

Что мне делать? Отказать? Конечно, так будет правильнее, но делать этого почему-то не хочется. Потому что мне интересно, какое сообщение последует за фотографией. Да-да. Мне любопытно знать, что Савва напишет.

Не слишком долго раздумывая, я вытаскиваю из-под одеяла ступни и направляю на них камеру смартфона. В кадр попадает кремовый педикюр и голубой икеевский пододеяльник. Отличное, к слову, цветовое сочетание — не стыдно отослать.

Ответа не приходит в течение минуты, я и начинаю жалеть, что позволила ввязать себя в эту аферу с фотографией. На всякий случай даже пальцы на ногах разглядываю: нет ли в них чего-то отталкивающего?

Бульк.

«Я немного загляделся. Получилось интимнее, чем я предполагал. Тридцать седьмой размер, правильно? Я представлял тридцать восьмой».

Понятия не имею, как такое возможно, но в этот момент я вдруг отчетливо представляю, с какой интонацией мой собеседник мог бы это произнести: с низкой, чарующе-хриплой. От волнения даже начинаю ерзать на кровати. Пылают щеки.

«Мне нужно идти на тренировку, Савва. Хорошего дня»

«Наш ужин. Сегодня в семь вечера».

Застыв, я разглядываю это сообщение. Стоит ли с ним увидеться? Я конечно ему обещала, но... Стоит ли? С другой стороны, мы ведь встретимся в людном месте, и я в любой момент вольна уйти. Собеседник из этого Саввы(если это конечно его настоящее имя) как минимум интересный, а еще отпадет потребность представлять его красивым и додумывать выгодные детали: высокий рост, пронзительный взгляд, чистую кожу и широкие плечи. Нужно быть реалистом: видные и образованные не станут зависать на сервисах знакомств.

Итого, наше свидание — отличный повод развеять флер загадочности, которым Савва так мастерски меня опутал.

«Сегодня я не могу. Если только завтра».

Вообще-то я могу и сегодня, но не хотелось соглашаться на его условиях. Мой собеседник и так слишком вольготно ощущает себя в нашем общении.

«Хорошо. Завтра в семь вечера. Скай Лаундж».

«Скай Лаундж» я знаю — бывала там пару раз с Никитой. Шикарный вид, превосходная кухня и ценник гораздо выше среднего. Вероятно, помимо острого ума у моего собеседника нет проблем с деньгами, ну либо же он рассчитывает поужинать за мой счет. Может быть, ради этого все и затевалось?

Тут мне в очередной раз становится смешно, что я позволила втянуть себя во все это, но любопытство не позволяет дать заднюю.

«Договорились. Как я тебя узнаю?»

«Никак. Тебя узнаю я».

5

Воскресное утро встречает меня тяжестью в висках. Мы с Викой все же выбрались вчера в «Артель», где пропустили по паре беллини. Два коктейля могут показаться ерундой для кого-то, но у меня с алкоголем сложные взаимоотношения, и моя комфортная доза — один бокал красного сухого.

Прочесав пальцами спутанные от сна волосы, я воспроизвожу в памяти минувший вечер. Пострелять глазами по сторонам потребности не возникло, потому что почти сразу с позволения Вики к нам за столик десантировались два парня: Радик и Леша. Кажется, они заранее нас распределили, потому что с первых же секунд Радик сконцентрировался на мне, а внимание его друга целиком упало на Вику.

Это было странно. Широкие, не всегда уместные улыбки, излишек блеска в глазах, нарочитые касания. Парни, к слову, были симпатичные, и не пытайся они за час успеть то, на что незнакомым людям обычно требуется пара дней, вечер можно было бы счесть приятным. Нет во мне этой Викиной легкости, не позволяющей относиться к подобным встречам как к чему-то противоестественному.

С другой стороны, чем лучше моя договоренность об ужине с парнем, с которым я знакома лишь по переписке? Да и как знакома — незнакома совсем. Это ведь только он знает, как я выгляжу, и даже в курсе моего размера обуви.

Я стягиваю с тумбочки стакан минеральной воды, предусмотрительно поставленный там с вечера, и опустошаю его в три глотка. Может быть, все же отказаться от этой встречи? То, что парень угадал в моей внешностью, взяв с меня импульсивное обещание, в итоге ни к чему не обязывает. Виртуальный мир тем и хорош, что там все не по-настоящему. Люди могут писать вещи, которые никогда бы не сказали вслух, могут присылать друг другу части тела без боязни быть узнанными на улице, и могут даже заняться сексом и не проснуться следующим утром от желания помыться.

Пожалуй, следует признать, что мне нравился тот эффект неожиданности, который умел произвести мой виртуальный собеседник, и немного грустно, что этот ужин с девяносто пяти процентной вероятностью положит конец нашему общению. Я себя знаю. Наверняка, обнаружу в нем кучу дефектов: явное желание впечатлить, обкусанные ногти, отвратительные столовые манеры, писклявый голос. Возбуждение мозга, которое он так мастерски инициировал, пройдет, и я с разочарованием закрою эту страницу.

Бульк.

«Доброе утро, Мирра. Я не буду спрашивать, в силе ли наш ужин, потому что он в силе. Не нужно искать причины, чтобы отказаться. Это очень скучно».

Не была бы я в комнате одна, начала бы озираться по сторонам. Пожалуй, к теории о пенсионере-философе, следует добавить еще одну версию: я имею дело с психологом, проводящим исследование. Но Савва прав: отменить встречу, после того как дважды на нее согласилась, и впрямь скучно.

«Я не планировала отказываться. Увидимся сегодня в семь».

Отложив телефон, я поднимаюсь с кровати и перемещаюсь на кухню. Выпиваю два стакана воды, чтобы устранить неблагоприятные последствия вчерашних возлияний, и, поставив вариться яйца, иду в душ. Там, подставив лицо под струи воды, перебираю в голове свой гардероб на предмет подходящего наряда. Что вообще надевают на подобные мероприятия? Это не свидание, не деловая встреча и не ужин друзей. Это просто импульс, случайный продукт ненастоящей жизни. Достаточно выглядеть… достойно.

«Выглядеть достойно» в моем понимании — это разгладить утюжком волосы, но при этом не превратить их в зеркальную фольгу, нанести выдержанный макияж и облачиться в приталенный брючный костюм, чью строгость разбавит шелковый топ. В таком виде у собеседника не возникнет мысли, что я пришла с целью заинтересовать его как мужчину, и при этом мне будет комфортно среди других «украшенных» посетительниц.

Сидя в такси на пути в «Скай-лаундж», я вдруг понимаю, что за весь день ни разу не вспомнила о Никите. И что это выходит? Едва у меня появилась возможность занять свободное время, я перестала в нем нуждаться? Так было с самого начала, либо же это его отстраненность постепенно подвела меня к автономности?

— Добрый вечер, — администратор «Скай-Лаундж», эффектная блондинка с форменном черном платье одаривает меня выверенной улыбкой. — Вы бронировали стол или вас ожидают?

Я машинально смотрю поверх ее плеча, словно ярко-освещенный зал может подсказать мне правильный ответ, и наобум отвечаю:

— Меня ждут. Стол на Савву.

Невольно напрягаюсь: вдруг никакой брони нет, и сейчас меня позорно развернут. «Скай-Лаундж» — востребованное заведение, и даже если я слезно попрошу приютить меня за одним из столов, это вряд ли смогут организовать. В вечер выходного дня у них всегда полная посадка.

— Пойдемте, я вас провожу, — неожиданно произносит девушка, за секунду рождая во мне облегчение и одновременное волнение. Облегчение того, что мне не придется ощущать себя полной дурой и плестись домой, и волнение, что через какую-то минуту состоится, пожалуй, самая необычная встреча за всю мою жизнь.

Шествуя между столов, усыпанных разноцветными брызгами посетителей, я то и дело кручу головой, примеряясь. Он или не он? Мужчина с седеющими висками, приложивший к уху телефон, мог бы быть «Саввой»? А тот худощавый парень в модном свитере и стильных роговых очках? Этот, пожалуй, мог бы. И ошеломляющая мысль: а вдруг меня встретит кто-то из знакомых? Вдруг все эти угадывания имеют под собой вполне рациональное объяснение?

Я даже шаг замедляю. Это будет самый худший вариант, который не оставит мне ни единого шанса остаться и поужинать. Эх, Мирра-Мирра. Будет тебе впредь уроком не слать анонимам свои голые ступни.

— Ваш стол, — журчащим голосом объявляет администратор, указывая на белоснежную скатерть, сервированную хрустально-фарфоровым глянцем. — Хорошего вечера.

Темная фигура, занимающая стул, неспеша поднимается, уничтожая мой последний шанс на непричастность к происходящему. Темно-синий пиджак, под ним — черная футболка с круглым воротом. Высокий рост и даже плечи, на удивление, широкие. Темные, зачесанные назад волосы, едва заметная небритость. Мы определенно незнакомы, и это определенно не философ-пенсионер. Мужчина или парень, стоящий напротив, если и не считается красивым по канонам золотого сечения, то однозначно привлекателен и даже в толпе редко остается незамеченным. Особенно поражают его глаза: пронзительно-синие, глубокие. Встретившись с ними, не сразу удается отвести взгляд — так бывает, когда имеешь дело с чем-то необычным, что хочется непременно разгадать. Мы точно не знакомы, но мой виртуальный собеседник смотрит так, словно знает меня вечность.

6

— Здравствуй, Мирра, — синий взгляд собеседника беззастенчиво обволакивает меня, скользит по волосам, лицу, плечам, спускаясь ниже. Я кожей ощущаю исходящее от него удовлетворение. Не любопытство от встречи, не интерес, не удивление, а именно удовлетворение — словно так он себе все представлял и ничего не выбивается из его плана.

Минус писклявого голоса можно смело вычеркивать из списка потенциальных недостатков Саввы, или как его в реальности зовут. Он очень мужской и ровный, без высоких нот, но и без возрастной басовитости.

— Здравствуй.

Я начинаю немного теряться от настойчивого вторжения сильной энергетики и машинально берусь за спинку стула. Хочется поскорее сесть.

— Позволь я сам, — звучит незамедлительно, и в следующую секунду парень сокращает расстояние между нами почти до интимного, встав позади меня. Рост примерно сто восемьдесят пять сантиметров, изысканный парфюм: запах терпкий, но не тяжелый. Пока ни одного промаха, но ведь это только начало вечера.

Я с достоинством приземляюсь на стул и обещаю себе во что бы то ни стало прекратить это хозяйское доминирование. У парня определенно есть масса причин для такой уверенности в общении с противоположным полом, вот только и у меня с самооценкой все в порядке. Неудавшиеся отношения с Никитой не в счет.

— Давай сначала закажем еду, чтобы в дальнейшем не отвлекаться от общения, — распоряжается мой спутник, вновь занимая свое место. — Только не говори, что ты не голодна, или будешь только салат и воду.

Я снова чувствую укол раздражения от его фамильярности. Будто он точно знает, что я собираюсь строить из себя бесплотную нимфу, питающуюся воздухом.

— Я и не планировала. Здесь прекрасно готовят, я не сижу на диете и, придя в ресторан, никогда не преследую цели сэкономить.

Губы парня трогает улыбка, от которой на щеках появляются глубокие ямочки. Они, как и цвет глаз, делают его лицо выдающимся, но отнюдь не милым. Внешность моего собеседника — лишь обертка, не передающая сути. Такое бывает с актерами: на снимке вы видите лишь привлекательного человека, а волшебство начинается, когда фото оживает, дополняя образ деталями: улыбкой, тембром голоса, движением губ и бровей. Именно это эксклюзивная мимика, а не мертвая статика завоевывают миллионы сердец, и то, что я думаю обо всем этом, глядя на незнакомого парня, мне совершенно не нравится.

— Всегда оставайся со мной такой же прямолинейной.

— Тебя и правда зовут Савва? — решаю сразу избавить себя от дурацкой необходимости называть его вымышленным именем и заодно перебить это наблюдающее ожидание в его глазах.

— Конечно. Для чего мне его выдумывать.

Ему удается сказать это так, что не возникает ни малейшего сомнения в том, что он не врет. Пожалуй, эту черту можно отнести к числу достоинств Саввы.

Из-под опущенных ресниц я смотрю на его пальцы, обхватившие меню. Длинные, как у пианиста, без колец и татуировок, заусенцев и грязи под ногтями нет. В копилке минусов пока по-прежнему находятся лишь фамильярность и самоуверенность.

Манеры Саввы тоже не вызывают нареканий: он терпеливо дожидается, пока я расспрошу официанта о составе основного блюда, сделаю заказ, и лишь потом называет свой. Никита соблюдал эту традицию не всегда.

— Как ты меня себе представляла, Мирра? Выше, ниже, толще, старше, моложе, уродливее, красивее?