Закат

Сергей Сотари

Орден Леса. Закат

Пролог

Любой временной отрезок жизни человечества сопровождался развитием: стремительным или же близким к регрессу, но все же развитием. Развивалась наука, которая напрямую влияет на потенциал армии и косвенно на социальную жизнь населения. Разумеется, было и наоборот, но в большинстве случаем прогрессом была война, и именно это ремесло требовало больше всего ресурсов в самых разных отраслях жизни. О подобных достижениях в науке и о победах в войнах, люди расспрашивали, и полученную информацию передавали из поколения в поколение, путем изображений на стенах, письмах на глиняных дощечках, папирусе, пергаменте. В конце концов, каждому человеку известно несколько легенд, сказок, рассказов — у которых, не исключено, есть историческая подноготная. Людей, изучающих прошлое, мы называем историками.

Мир истории безграничен. Ежегодно делаются десятки открытий разной величины. И это важно, важно знать свое прошлое и свое будущее. Ведь не имеет значения, чем мы руководствуемся: пером, словом, палками или ядерным оружием, проблемы и методы их решения остаются прежними. И точно такое же решение ситуации, как вчера было освещено в СМИ, уже было несколько лет/столетий/тысячелетий назад. При всей важности истории, эту профессию сложно назвать благородной. Нужной и важной — да, но не благородной.

Так уж устроены живые существа, что ареалом обитания всегда была близость к воде. Люди в этом плане не исключение, более того, большинство городов, по возможности, были построены вблизи к водоемам. И это был повод, чтобы избавиться от конкурентов в конкретной местности: будь то другие люди, или растения с животными. Такой принцип является неопровержимым историческим фактом. Много открытий было на слуху и со временем опровергались с помощью злых языков, развития технологий. Связь же «река — поселение» — если и не аксиома мира истории, то весьма близка к этому.

В мире, где развитие технологий, находится в средних веках нашей истории, поселение, находящееся на берегу глубоководной реки, должно, как минимум, быть наполнено жизнью, а как максимум — стремиться из деревни превратиться в город, при условии, что эта цель еще не достигнута. Но ничего подобного не наблюдалось. Более того, это поселение уже давно было брошено. Кому повезло — тот сбежал, остальных жителей — просто вырезали, как скотину. Не было места ни насилию, ни грабежу. Это была показательная акция того, что будет с каждым за неподчинение. Ровные ряды домов, аккуратные заборчики, ухоженные сады селян — так и было на первый взгляд. Внимательный же наблюдатель может заметить, что на стенах домов и других строений были пятна, разной величины. Пятна крови. В ту ночь шел дождь, но даже ему не было под силу смыть багровые реки крови. Умирало все живое, быстрой смертью, сначала люди, затем скотина. И уже сады с улицами не кажутся такими чистыми — в джунглях садов, между корней деревьев и ростков травы, были спрятаны кости. Множество человеческих костей вперемешку с костями домашних животных. Такая же картина наблюдалась и на дорогах деревни, с той лишь разницей, что в качестве маскировочного материала выступала засохшая грязь после ливней, и нагнанная ветром пыль.

Даже заблудившейся собачонки невозможно было заметить. Животные чувствовали смерть и не подходили сюда. Ни одна кость не была обглодана, ни один часть тела не была перемещена. Мертвая деревня.

Точно так, как некогда цветущая деревня выбивалась из общей картины этого мира, марево воздуха, на месте самой большой бойни, выбивалось, из густого не двигающегося воздуха. Сначала задрожал небольшой, не больше ладони, участок воздуха на уровне солнечного сплетения среднестатистического человека. Дрожание было похоже на движение груши на растяжках, что используется боксерами — каждое движение воздуха было направлено в одну из сторон, но при этом движения не были резкими, скорее плавно мощными, словно что-то мешает этому процессу. После каждого такого движения, пространство возвращалось в исходную точку.

Странно, но наблюдать за происходящим было любопытно и тревожно. Возможно, это было третье в мире явление, за исключением текущей воды и огня, на которое можно смотреть вечно. Вернее можно было бы смотреть вечно, если бы увиденное явление не начало набирать обороты. Спустя пару минут, высота неизвестного процесса начала меняться — сантиметр за сантиметром, разрыв пространства увеличивался в размерах. Каждое такое увеличение сопровождалось продольным всполохом молнии розового цвета. Звукового сопровождения, как у привычной нам молнии в грозу, не было. Да и молнией это назвать можно было лишь условно, по причине того, что ни на что больше оно похоже не было.

За пять минут таких фейерверков, высота неизвестного явления выросла до двух метров, а вот в ширину — оставалась не больше ладони. Начался новый этап действия, спустя еще несколько минут — непонятный силуэт, начал проявляться под прикрытием всполохов молнии. С каждой секундой, этот силуэт становился все более отчетливым и наполненным красками. В один момент неизвестное действия прекратилось, а пространство немного напряглось и пропустило сквозь себя двоих людей, тех самых, которые создавали ранее неизвестный силуэт. Это было похоже на протыкание пальцем полиэтиленового пакета, в роли пальца выступали двое неизвестных.

— Ты как? — спросила девушка своего спутника, предварительно оглянувшись на предмет опасностей и неожиданных встреч. Лишь для «галочки» отметила поверхность, на которой они появились.

Эта парочка была весьма странной как сама по себе, так и местом появления, не говоря уже о методе, этого самого появления. Девушка, была немного ниже, поддерживаемого ею мужчины. Оба были одеты в легкие черные кожаные доспехи, с небольшими вкраплениями красных полос. С той лишь разницей, что красные дополнения одежды на мужчине были более яркие, и больше по площади. Черные волосы у обоих: средней длинны у мужчины, и, предположительно, по пятую точку — у девушки. Предположительно, потому что они были собраны в тугой узел на голове и сколоты хитрой заколкой, больше всего напоминающую китайские палочки. Лицо женщины было красивым, но в то же время граничило от строгого к жесткому. Мужчина не был красавцем, пару шрамов на лице придавали внешнему виду лица что-то среднее между мужественностью и закалкой в битвах до легкой степени обезображивания лица. Эти памятки, некогда глубоких ран, были паралельными, словно оставлены идеальными когтями большой лапы зверя: одна полоса брала свое начало у левого виска и не задевая глаз опускаласть по левой щека до подбородка, вторая полоска загрубелой кожи — брала начало над левой бровью и строго между глаз, вдоль носа, завершалась, немногим задев правую щеку. Сами черты лица были острыми, или скорее приобрели такую остроту из-за жесткого климата, в котором пребывал незнакомец долгое время. Девушка подверглась таким же особенностям лица из-за климата, только с видимо меньшим воздействием по причине разного происхождения. Оба были при оружии и небольшой поклаже. В качестве поклажи был рюкзак средних размеров у девушки, у нее же был и эспадон, на левом боку, который никак не вписывался в ее образ. Не смотря на ее рост, в сто семьдесят пять сантиметров, она не выглядела достаточно сильной, чтобы орудовать мечом. Более того, ее фигуре бы позавидовали многие и многие женщины. Мужчина был смешно вооружен: два ножа размещались у него за спиной, немного выше поясницы, параллельно земле, длинной около сорока сантиметров. Рукоятка каждого ножа была длинней чем лезвие спрятанное в ножнах, если не соотношении шестьдесят на сорок, то очень близко к этому. Из-за этих же ножен не возможно было рассмотреть, что собой представляли клинки. Они были размещены таким образом, что рукоять одного выходила на правую сторону, второго — на левую.

Если бы не особенность цветовой гаммы их одежды, то можно было заметить сразу, а так — только при тщательном рассмотрении, кровотечение — на теле мужчины. Сложно сказать насколько оно было серьезным, но вот проблем оно создавало немало: об этом свидетельствовали и руки в крови, и плотная ткань, вытянута девушкой из-под кожаной куртки мужчины, и гримасы боли, которые он испытывал, не смотря не свое умение терпеть боль и скрывать ее.

— Нормально. Могло быть и хуже, — усмехнулся он. И она прекрасно понимала, о чем говорит ее собеседник, хотя и не поддерживала этой веселости. Он всегда говорил с ноткой веселости, хотя никогда не улыбался искренне, и всегда с грустью в глазах. Вместо аккуратной обработки раны, залпом вылила содержимое небольшой баночки на ребра мужчины. Так было нужно. Эта жидкость обладала странными свойствами, но такими нужными в этот момент — содержимое баночки запечатывает рану. Затем разлагалась на нужные организму компоненты и восстанавливала баланс по утерянным веществам. Все это действо сопровождалось невероятной жгучей болью.

Гамма эмоций, пролетевшая на лице мужчины, была куда красноречивей и пугающей, чем неприятные ощущения. И это пугало, пугало сильно по двум причинам: ее брат и такие яркие эмоции были вещи сложно уживающиеся, а раз эмоции были — они обладали невероятной силой. Вторым же моментом, было количество этих эмоций: непонимание, удивление, шок, осознание… И еще много чего, только не боль, которую он испытывал. А боль была, уж она то, на своей шкуре опробовала это снадобье.

— Я и забыл об этом… — о чем именно он забыл, спутница так и не поняла. Ее брат потерял сознание. И можно, было бы, гордится, она то, не теряла сознания, хотя прекрасно знала, чего ей это стоило, после подобной процедуры, но вместо гордости преобладал шок — ее брат улыбался. Это была улыбка, назначение которой определить было затруднительно. В этой, казалось, простой эмоции было все: надежда, неверие, огорчение, раскаяние, наигранность и даже искренность, чего точно девушка не ожидала.

Еще до отправки сюда, брат ей рассказал, что им предстоит делать. Но после такого, нужно дождаться возвращения его в сознание, и подкорректировать план. Старый план будет изменен, как ей кажется.

Глава 1. Сюжет — знакомый, сценарий — разный

Еще раньше, чем очнуться окончательно, я перевел руки, сжатые на автомате в кулак до боли в суставах, в защитное положение, как мне тогда казалось. Через пару мгновений я понял, что необходимости в этом не было. Хорошая мысля приходит опосля. Хотя, это как посмотреть. Я четко помню свой бой, тяжесть в руках, которые истекали кровью от неизвестно откуда появившихся ран. Помню и противника, того, кого не смог победить, того, кто должен был меня убить, того, светящейся топор которого, должен был поделить меня надвое. Именно от этой атаки я пытался защититься раньше, чем сознание вернулось на свое место. И я помнил, что я не успевал поставить блок… А так же, я помнил своих девочек, и чувство смерти одной из них…

Сколько я просидел, застыв на этой мысли, я не знаю. Тяжело ориентироваться во времени в полной тьме. Особенно тяжело, когда знакомая мысль, с которой еще не смирился, прибивается плотной бетонной плитой в виде второй мысли: я не чувствую связи ни с Дианой, ни с Ириной. И могло это значить только одно — они обе мертвы. Не было ни самокопания, ни самобичевания. Было четкое осознание того, что я слаб, ведь это логично — я не смог защитить любимых женщин. Уж теперь то я уверен, что я способен испытывать это чувство. Я их подвел. Возможно, будь я в понятной обстановке, или не случись со мной всего того, что произошло за эти несколько лет, я бы по-другому реагировал, но есть то, что есть. Сначала я жил и учился у наставников, которые подвернулись на начале моего пути, затем — жил местью за их гибель. И пусть месть я свершил, хотя удовлетворения не получил от этого, уж слишком легко он умер, мне до сих пор есть ради чего жить. Опять, есть кому мстить…

Что мы имеем? Полное непонимание своего положения и места. Нахожусь я в помещении, обстановка которого равнялась квадрату со стороной в полтора метра, сомневаюсь что больше, даже скорее меньше, так как лежал я по диагонали, как немного позже мне дошло, и не мог расправить свое тело полностью. Узнал я это методом медленного прохождения по периметру и прощупывания стены руками, а также, проверяя нижними конечностями рельеф «пола». В качестве пола служила голая и твердая земля. Пока проверял пол, чуть не провалился в одном из углов моего «люкса». Это было отхожее место, которое издавало специфичный запах, но давно уже не было в пользовании. Разумеется, это были догадки, проверять глубину и содержимое этой ямки, чего-то не было желания.

Обнаруженный мной нужник, был единственным предметом интерьера, и это меня очень и очень удивило. Ведь я сюда как то должен был попасть, а вот с дверьми напряг — я их не нашел. На улице была ночь, по моим догадкам, так как я отчетливо слышал шум ветра, доносящийся через проем много выше уровня моего роста. Но так как свет сюда не проникает, значит — ночь, хотя, может, просто запечатана конструкция называемая окном, всякое может быть. И последний вывод из обстановки, это температурное окружение, было тепло, настолько, что я находился в граничном состоянии вот-вот вспотеть.

Вот и все, что я смог понять из окружения, но все это было позже, сначала я ощупал себя в попытках понять, что со мной. А со мной было все лучше, чем могло быть, и хуже чем хотелось бы. Порезы на руках прикинулись коркой, была это просто корка засохшей крови, или грязь — лучшая мазь, я не знаю, на ощупь не разобрать. Оружия при мне не было, обуви так же, штаны с нижним бельем да рубаха. Вроде те, что были на мне, правда, некоторых дыр в ткани я не помню. Куртка бесследно исчезла вслед за мечами. Лицо было целым, а значит, последний удар я не принял на свою дурную голову, но каким образом мне это удалось, я не знаю, даже предположений нет. По всему телу была вялость, и некая неуверенность в движении, само собой раны, ссадины и переломы, если такие были, также давали о себе знать.

Вот и все входящее параметры моего бытия. Что-то мне подсказывает, что мой номер был предоставлен местными правоохранительными органами, а значит рано или поздно, за мной придут. Почему я жив, тоже не понятно, но раз владелец тела некроманта Грая меня не убил, значит, на то есть причины, и мне о них расскажут, пусть и с небольшой, процентов девяносто девять, долей вранья. Остается только ждать…

Сколько длились мои ожидания, я затрудняюсь ответить, думаю, часа четыре. Но те условия, в которых я был, могли конвертировать это время и в шесть часов. В то, что конвертация будет в меньшую сторону, я слабо верил. И вот, свершилось. Меня начали поднимать. Если вы подумали о лестнице или веревке, то заблуждаетесь. Генеральным спонсором моего подъема был маг, я так думаю, ну или механическое устройство, на худой конец. Все дело в том, что меня поднимали вместе с «полом», на котором я коротал время. Местный лифт. Это действие, дало мне ответ и на вопрос с отсутствием двери — данная инженерная конструкция находилась на пять метров выше. И в ней меня ждали… Кто бы вы думали? А вот и не угадали, я и сам понятия не имею, кто это такие. Три мужика, надеюсь, что я могу их так назвать, ибо они были самую малость выше меня, эдак на метр, примерно. Что уже удивляет так не слабо, а вот рога из их башки, вовсе повергли в шок. Это не была зависть оленей в брачный период, но все равно дико выглядели наросты высотой до десяти сантиметров.

Вооружены были эти личности тоже любопытно, у каждого за спиной было по рельсе, просто другого названия таким громадным мечам я не могу придумать. Крайний слева что-то произнес, и к моему удивлению, я не понял, что от меня хотели. Тупо стоял и рассматривал окружение. Насколько я понял, то было раннее утро, так как видеть я мог отчетливо, но глаза ничего не резало, при резком переходе из тьмы в свет. Меж тем, средний из посетителей, выставил руку в моем направлении и что-то произнес. По накатанной — я ни звука не понял. А ребята засуетились, и начали громче выдавать звуки, которые для меня ничего не значили.

Не понимая происходящего, посмотрел на них, осмотрел себя — ничего не понял. Поднял руки, надеюсь они поймут, что значит этот жест и начал отступать назад. Не успел я коснуться спиной стены, как один из громил вошел внутрь и без замаха, с понимаем дела, отправил меня в нокаут, предварительно обеспечив встречу своего кулака с моей челюстью. Мог ли я уклониться от этого удара, думаю что мог бы, несмотря на плачевное состояние тела, но посчитал, что это сейчас лишнее. Хотел подняться, с пола, но вместо этого просто потерял сознание.

Сознание вернулось от резкой боли в бедре. По инерции, я попытался дернуться и отстранится от источника неприятных ощущений, но опять ничего не вышло, а мои движения лишь вызвали дополнительную порцию боли. Я был связан. Руки вдоль корпуса были плотно прижаты ремнями к доске, как и ноги, как и туловище, и шея в том числе. Положение было весьма интересное, я подошвами касался пола, но не ощущал твердый пол под собой. Скорее всего, между подошвами и полом есть зазор в миллиметр. Доска, к которой меня прикрепили, или вернее щит из досок, был немного наклонен вперед. От всего этого положение было крайне противным и неудобным. Источником боли был новый персонаж, который стоял сбоку от меня и радостно улыбался. Садист местный, никак иначе. Такой же высокий, но ужасно худой, что при его росте очень бросалось в глаза. Подвижность головы позволяла увидеть шип, на подобии гвоздя трехсотки, если таковы размеры существуют, что в свою очередь, выступал катализатором к моему крику на всю ширину помещения. Помещение меня мало волновало, но сквозь боль, остатки сознания сделали два вывода: меня пытают, а вот обстановка, не была примером пыточной — мебель, окна на улицу, и эти окна были не на первый этаж, кроны деревьев об этом говорили отчетливо.

Боль отступила, насколько может отступить боль при наличии спицы в бедре, которое прибито к доске. Боль прекрасный учитель, мало того, что у мне очень не удобно было висеть/стоять, так еще и двигаться было нельзя. Малейшее движение приводит к очередной порции боли, и не знаю, что было больнее, попытка сократить мышцу в теле, или, по новой ощутить процесс пробивания бедра насквозь. Теперь уже правое бедро, получило симметрию металлического свойства. Кричать, это все, что я мог в тот момент. Просто кричать, не ругаться матом, не строить малый петровский загиб, а просто кричать. В тот момент это все, что было на уме.

Этот процесс повторился, в общей сложности, восемь раз. Еще по спице я получил в руки, живот и в районе ключиц. В живот, кстати, они были вставлены не симметрично. Каждая спица была пакетом боли сильнее предыдущего. Может мне так только казалось, но ощущения были именно такими. При всем этом, крови не было много, что также осталось отмеченным в голове, но не понято в тот момент.

За время пыток я сбился со счета, сколько раз я терял сознание. И за это же время, кроме довольной рожи моего личного палача, я ничего не видел и не слышал. Он не произнес ни звука. Что это за пытка, когда ничего не спрашивают? Я уверяю, я бы рассказал все что знал и не знал, скорее всего, даже в расстреле царской семьи признался бы. Но меня ничего не спрашивали.

Дальше — больше. Изначально, я не обратил внимания на то, что каждая спица заканчивалась маленьким набалдашником, который отличался по цвету от основной спицы, и был покрыт странным налетом. Не знаю всех возможностей этого набора, но один из них, это стихийный преобразователь. Воздействуя на эти набалдашники, вдоль спиц шла одна из стихий, и это было не менее ужасно и больно. К концу дня я уже не издавал громких криков, по причине изнеможения организма и отсутствия голоса, я натуральным образом сорвал голос криками, и мог только громко шептать в лучшем случае. Как закончился этот день, я не знаю, не помню, и в тот момент не хотел знать.

* * *

— Дервис, тебе есть чем меня порадовать?

В просторном кабинете сидело трое мужчин: один был слишком худ для его роста в три метра, без четверти. Двое остальных были копиями друг друга по телосложению — и отличными по росту: двести семдесят и двести сантиметров мощи в тугих канатах мышц. Хозяин кабинета, тот который ниже, как и полагается сидел за своим столом. Его начальник охраны — по правую руку, так же за столом. Мужчина, названный Дервисом, не имел такой чести, и был вынужден стоять.

— Мой господин, незнакомец, не ответил ни на один вопрос. Ни мне, ни нашим дознавателям не известен язык, на котором он говорит. — Вжав немного голову в плечи, четко ответит местный садист, а по совместительству главный дознаватель. Вжатая голова была вызвана не страхом о докладе плохих вестей. Вовсе нет. Не та у Дервиса должность, чтобы бояться гнева его сюзерена. Просто он знал, что за этим последует — и последовало.

— Ты хочешь мне сказать, — громкость данной реплики, заставила вжать голову и начальника охраны, — что за цикл вы так и не смогли ничего добиться от мяса, которое существует против воли природных устоев?

— Господин, мы пытались научить его нашему языку. Был приглашен архимаг Куриалиус, с разрешения Дайнум а-Прова, присутствующего здесь. — Начальник охраны, при упоминание своего имени, утвердительно кивнул. — Но никаких результатов добиться не удалось. Мы пытались сделать это не прямым путем, а методом воздействия артефактов, как обучающих, так и просто переводящих речь, результат тот же. — Все сказанное, хозяин кабинета и сам знал, но когда это начальников волновали предпринятые меры при проваленном задании.

Подобные доклады в этом кабинете звучали все чаще и чаще, с той лишь разницей, что количество использованных методов для налаживания разговора и разнообразия пыток с каждым разом увеличивалось. прай(герцог) Сафионал поднял руку в останавливающем жесте. Он уже понял, что результатов нет, а поэтому слушать одно и тоже по сотому кругу не хотел. Как всегда все будут наказаны: кто-то урезанным жалованием, кто-то его лишением жалования, а кто-то и физической расправой.

* * *

— Помните, я вам обещал показать нечто особенное? — горделиво поинтересовался парень у своих друзей. Ему сегодня исполнилось тридцать два года, а значит — он стал мужчиной по местным меркам. Эту дату не праздновали как большой прием, а наоборот — круг ровесников, никакого надзора со стороны старшего поколения. Вся компания, что присутствовала здесь, были детьми влиятельных дейнургамоданов (для местные жителей это равносильно нашему «людей»). Кто-то был более влиятелен, кто-то менее но это была местная и не только золотая молодежь. Похвастаться и для обычного человека часто встречаемое свойство, для местного же жителя это была неотъемлемая часть жизни. Не похвастался перед семьей или друзьями хоть чем то при встрече — ты не воспитанные собеседник, плохой хозяин и просто нижний слой общества. Важно не событие, которым ты хвастаешься, а факт наличия события. То есть по факту, к примеру, важно что ты сегодня был в королевском дворце, а то что ты там работал шутом, можно и не доносить широкой общественности.

— Разумеется помним! — немного снисходительно, как это умеют только девушки, за всех ответила гостья с длинными черными волосами, собранными в простую, но красивую прическу, которые прекрасно контрастировали с ее красным платьем.

Все присутствующее гости были одеты в одной цветовой гамме, разница наблюдалась лишь в фасоне: девушки — ярко красные платья, мужчины — черные костюмы. Это не была дань моде или тематической вечеринкой, это традиция. Дочери в семье, до замужества, носят только красные платья на подобных мероприятиях, в быту же и после замужества — могут носить что угодно. Мужчины — независимо от наличия жены, всегда носят черные костюмы. Примечательным в этом коллективе был рост. Рост мужчин мог варьироваться от двух метров до трех с небольшим. Идеальным, для аристократического мужского населения, считался рост от двух метров до двух метров тридцати сантиметров. Все кто ниже — это нижнее слои общества, мужчины без магической силы, без родословной и так далее. Все мужчины, что были выше этого стандарта, как правило, были магически одаренными, но из-за неверного магического развития вытягивались до трех метров. За частую, это касалось или самородков не аристократических семей, которые бы и рады все освоить как нужно, но откуда же им взять необходимые методики, или детей молодых аристократических семей, которые просто не имели опыта в верном освоении магии хотя методики им и были доступны, в той или иной мере. И первых и вторых, разумеется на службу забирали аристократы, но только тогда, когда особенности роста уже нельзя нивелировать, каждый должен знать свое место. Бывали же случаи и банальной дурости, наплевательского отношения на уроки, что и приводили к таким результатам. Это касалось аристократов с длинной родословной, и если это не было позором для семьи, то уж смотрели на такое косо. У женщин данная ситуация была намного проще. Независимо от наличия магии рост варьировался от ста семидесяти сантиметров до двух метров с небольшим. Разумеется, вся компания была идеального роста.

— Дамы и господа, — встав из-за стола, произнес виновник торжества своим гостям: семь девушек и шесть парней. — Прошу следовать за мной.

После не долгих блужданий по замку, семь пар остановились возле небольших, но мощных дверей, охраняемых двумя людьми.

— Открой! — отдал приказ пра(маркиз) Сафонал. Голос приобрел повелительные нотки, которые уже давно присутствовали при общение со слугами, но ведь сегодня важная дата, что еще более подчеркивает эту важность для самого Сафионала-младшего, и конечно же необходимость покрасоваться перед друзьями.

За открытой дверью, была довольно просторная и убраная камера-пыточная. Факт просторности, подтверждался тем, что все молодые люди смогли пройти внутрь предложенного помещение, и разместиться таким образом, дабы не мешать друг другу и видеть то, что им хотел показать молодой наследник поместья. Было очень чисто, как для пыточной — подол платьев, ни одной из присутствующих красавиц, не был испачкан. Их взору предстало существо, лишь отдаленно похоже на человека, в местном понимании этого слова.

— И что это? — с ноткой недоумения, брезгливости и отвращения спросила все та же красавица.

— Это — моя личная зверушка, единственная в своем роде. Другой такой нет. — Звучало это внушительно, но вот понимания слов в сочетании с увиденным на лицах гостей не было. — Ладно, сейчас все расскажу. Хотя, ваши лица непонимания мне тоже по душе. — Было это сказано с толикой превосходства, что вкладывалось в отношения присутствующей аристократии, и принималось как данность.

— Начну с самого начала, — начал свое повествование наследник замка. — Немного больше года назад, в нашем парке было обнаружено вот это, — парень головой кивнул в сторону прикованного человека. — Весь грязный, полуголый, в обносках. Стража доложила отцу о проникновении на территорию замка одного из убогих (Местное население делилось на три класса: аристократия, жители — обычные рабочее, как богатые так и бедные, и убогие — население, которое занималось самой грязной работой для общества). Нашего гостя схватили и заключили в темницу. — О том, что этот человек был был без сознания, рассказчик решил умолчать. — На следующий день его привели к мастеру Дервису. — Все присутствовавшие знали кто это такой, и то чем он занимается, а от того не удивительно, что у каждого проступила эмоции отвращения и страха или производные от этих эмоций. Пра же лишь покровительственно улыбнулся реакции своих гостей и продолжил рассказ. — Неделя пыток ничего не дала, и нам так и не удалось выяснить, как он смог обойти систему охраны. Так же удалось выяснить, что он не понимает нашего языка и попытки его обучить ничего не дали. Собственно самое интересно и началось с попытки его обучить. Для обучения был приглашен сам архимаг Куриалиус, который как раз гостил у Дайнум а-Прова. Он не смог его обучить, а так же высказал мнение, что это не убогий, хотя и его рост и отсутствие сформированного рисунка на спине говорили об обратном, а представитель другой расы, но чтобы удостовериться в этом, ему нужно покопаться в своих архивах. Когда уважаемый Куриалиус вернулся к нам в замок, то уже с уверенность подтвердил свое предположение. Он очень сильно хотел его забрать к себе на опыты, но отец отказал. Лишь позволил проводить опыты, не грозящее лишения жизни пленника, находясь в нашем замке. И вот, на мой день рождения отец подарил мне иномирянина. — Под конец рассказа, улыбка не сходила с лица именинника.

Гости же были впечатлены, сильно впечатлены, и было от чего. Во-первых — это был действительно уникальный подарок, в аристократии ценилось все уникальное, хоть таракан, хоть артефакт. Во-вторых, сила рода Сафонала и его влияние, ведь далеко не каждый из прайев может отказать в просьбе Куриалиуса — сильнейшего мага их времени.

— И все же, зачем ты нас сюда привел? Не думаю, что только ради того, чтобы рассказать историю и показать вот «это», - кивнул один из гостей, в сторону прикованного человека. Этим гостем был Дайкин Пеньги. Сокурсник именинника, а также лучший друг. Друг, из той самой категории, который при первой же возможности воткнет нож в спину и в прямом и в переносном смысле. Пеньги, как и Сафонал, был пра, соседних земель, потому колкость вопроса была нормальным явлением как по происхождению крови, так и по их личным отношениям.

— Принесла? — было ответом младшего Сафонала. Вопрос адресовался той самой красотке, которая задавала вопросы ранее. Она носила титул мейли — безземельные аристократы, получившие уважение и положение, путем достиженией высоких успехов в одной какой либо среде. Ее отец, как и многие поколения до него, были непревзойденными магами природы. Виртуозное владение этим типом магии, давало возможность выращивать любые типы растений несмотря на климатические требования, но важнее всего было умение ускорить рост растений таким образом, чтобы оно не потеряло своих полезных свойств, а местами — получило усиление. Выращивание растений, пусть и в закрытом кругу, но было известно и другим аристократам, то вот работа со свойствами — была известна только ей — Кинелле, и ее семье — Багри.

— Сомневался? — улыбнулась Кинелла, и постучала ноготком о перстень на большом пальце левой руки.

— Дайкин, друг мой, — удовлетворившись ответом возможной невесты, с улыбкой превосходства, начал вещать виновник торжества. То что он хотел сказать, вводило его в восторг, поскольку это был его самый гениальный план, за прожитые годы. — Разумеется, я вас пригласил сюда не только ради истории и демонстрации своего питомца. Я пригласил вас, чтобы вы засвидетельствовали исторический эксперимент. Я никому не говорил, но я хочу выпуститься из Академии Совета, на полгода раньше. За исключением эксперименторики, я уже закрыл все предметы. И сейчас, на ваших глазах, я хочу провести тестовый эксперимент, моей выпускной работы. Суть его заключается в следующем. Я изобрел раствор, который позволяет нейтрализовать действие порошка кость-травы. Кинелла, будь добра, высыпь порошок вот в эту емкость.

— Ты сам сказал, что это иномирянин. И где логика тогда? — скептически осмотрел Дайкин именинника. — Как можно проводить эксперимент на том, что не предназначен для этого?

— Ну неужели ты считаешь, что я настолько туп? — снисходительно ответил наследник замка. — Пусть это существо и принадлежит мне из сегодняшнего дня, но это не мешало мне проводить на нем свои опыты, в ходе которых я узнал, что он не отличается от нас.

Сеймир, достал из внутреннего кармана костюма, небольшой пузырек, наполненный жидкостью до половины. Какого цвета была эта жидкость, сказать сложно, так как емкость была сделана из бордового стекла. Пока девушка выполняла просьбу — открыла перстень, и его содержимое высыпала в подставленную склянку, остальные обдумывали услышанное. Завершить Академию Совета раньше времени не было чем то необычным, но и рядовым происшествием это не назовешь, это понимали все, даже двое парней, которым не повезло там учится, в отличии от остальной компании. Событие, подобное этому, знающим людям о многом говорит. Такие люди всегда будут в глазах окружающих пользоваться уважением и почетом. Это же понимал и Дайкин, как и то, что празднование дня рождения его «лучшего врага» это подстава, с целью его унизить. Он опередил его с выпуском, возможно его выпускные оценки и будут лучше, но это уже ничего не будет значит. Ну и сам эксперимент, в случае его удачи, Дайкин, его соперник, лично будет обязан подтвердить это и поздравить с успехом, и отвертеться от такой процедуры ему не удастся — слишком много свидетелей, которые не дадут возможности играть в словеса. И как итоговый гвоздь в гроб самомнения и гордыни — это то, что он ничего с этим сделать не может. Дайкин слишком хорошо знал «друга», и если он сказал, что это тестовый прогон эксперимента, это значит, что ошибки исключены, все просчитано и проверено, по другому его бы не пригласили. Выпуститься раньше тоже не выйдет — выпуски происходят только на экзаменационных неделях, и о них нужно договариваться заранее, а именно — за год. Остается только пожелать успешных проклятий и болячек «другу» в случае успеха…

Что же собой представляет кость-трава? Тонкие стебельки, не толще волоса, после высыхания, превращаются не в сено, а в тонкую длинную кость. Эта трава не обладает никакими полезными свойствами будучи живой, да и в форме кости — результат тот же. И только в форме порошка она меняет и обретает свои свойства. Свойство собственно одно — но многогранное. Этот порошок усиливал магические свойства личности, которая его приняла. Проблема была только в том, что такое усиление было единоразовое. А потому, принимали этот порошок только в двух случаях. При пробуждении магии, как правило этот процесс вызывает осложнения со здоровьем, и прием этого порошка — упрощает само пробуждение магии и стабилизацию всех процессов и конструктов в организме дейнургамоданов для дальнейшей работы с магией. Второй же случай — небольшой процент населения с легкостью и без проблем проходит стадию пробуждения, разумеется им порошек не нужен для таких целей. Такие маги имеют огромный потенциал в развитии магического искусства, их собирают в специальные боевые отряды, которые выполняют самые сложные задания, и как довод последней надежды они могут принять молотую кость-траву — это дает временное усиление, но после этого, дейнургамодан в лучшем случае теряет все магические свойства, в худшем — полностью выгорает — магия больше не подконтрольна владельцу и сама разъедает мага, словно кислота, изнутри.

Важность грядущего эксперимента сложно оценить. Несмотря на то, что выпускной работой по эксперименторики обязательно должно быть направление не связанное с военным ремеслом, основное направление этой алхимической задумки получит именно на военном поприще.

— Подай, еду! — отдал приказ хозяин вечера, дежурной смене караула, после того как размешал жидкость с засыпанным туда порошком. Стражник быстро нашел ужасного вида миску, если это можно было так назвать, и поднес ее к Сафоналу-младшему. Внутри емкости была ужасного вида каша, и поверх нее была вылита жидкость.

По кивку головы, «блюдо с гарниром» было доставлено пленнику, и только успел отойти стражник, как иномирянин бросился к еде. Яростное наполнение желудка, без приборов, без соблюдений хоть каких норм гигиены вызвало рвотные позывы у всех присутствующих девушек. Парни, как и положено, были стойки к подобным вещам, и если и были подобные спазмы в их организме, то виду не показал никто.

— Можете меня поздравить! — подытожил Сеймир, после пяти минут ожидания взрыва магии в теле подопытного, которого разумеется не было. Как и не было никакого действия на тело подопытного. — Моя итоговая работа завершена.

Разумеется, посыпались поздравление, все как один фальшифые от парней, и не менее искренние от девушек. В своем рассказе, юный гений боя, не все рассказал. Юный гений боя потому, что предыдущие курсы эксперименторики именинник, в качестве итоговой работы, демонстрировал новые приемы в тактике ведения боя. Жаль выпускной экзамен запрещал военное направление в качестве поля деятельности. А не сказал он то, что экзамен будет закрытым, что бывало весьма редко. Такой статус экзамена обусловлен тем, что нашелся доброволец, который в результате приема порошка кость-травы на задании, более трех месяцев назад, выгорает, и он готов рискнуть лишь бы муки последствий прекратились. Была конечно вероятность, что организм иномирянина отреагирует не так, как это было при расчетах. Такую мысль ему высказал отец, который предостерегал сына проводить эксперименты на таком редком, пусть и бесполезном, экспонате, ему очень хотелось доказать отцу, что он не прав. И он доказал это. Об этом свидетельствовали и отсутствие внешний изменений, и отсутствие любых других изменений, заметных только под взором магии. Это аксиома, любое изменение в живом организме было видимо под магическим взором. Это странное действие было обусловлено повышенным магическим фоном этого мира, в сравнении с Живым — мир, откуда прибыл Азгор. По расчетам Сеймира, его снадобье, на здоровый организм не должно никак влиять, как будто выпил воды, ничего больше, и только страдающее тело, будет подвержено воздействию. Первая часть его прогнозов подтвердилась. осталось дело за добровольцем.

***

— Сын, ты оправдал мои ожидания. Ты не посрамил имя предков! — эти слова были похвалой для Сеймира. Он это прекрасно осознавал, и не ждал никаких более расшаркиваний со стороны отца. Отец был богат на эмоции только в негативном ключе, как и дед с прадедом.

— Да, отец! — не менее стандартный ответ сына отцу в семье Сафионал. Именно отец, и никак иначе.

Сеймир хотел более подробно рассказать о своем выпускном экзамене, о воине, которого спасло его снадобье, но глава семейства его перебил.

— Первым заданием, как уже взрослому наследнику рода, будет… — в этот момент наследник уже мечтательно лыбился и ожидал назначения в специальный отряд, которым он, как уже взрослый наследник, будет командовать. До этого же момента, он был подчиненным в этом отряде. Такое положение дел, также, было фамильной наследственностью.

— Немедленная уборка за собой. — Меж тем продолжил глава рода. И видя непонимание сына, добавил, — пленник твой, скончался ночью. А ведь я тебе говорил, не нужно на нем проводить эксперименты. Он не такой как мы. Пустоши, самое место для такого отребья как это.

Не то чтобы это было злорадством со стороны отца, скорее легкий упрек и памятка, что старших нужно слушаться. Для самого же наследника это был еще один фактор раздражения, вместо положенного назначения, в виде гербовой бумаги, он получил своеобразное наказание. Суть которого заключалась не столько в смерти, никому ненужного человека, а в факте личной уборки. То есть, ему запрещено отдать приказ слугам, чтобы те избавились от тела. Ему лично необходимо избавится от тела, в сопровождении слуг, но тем не менее лично. Дак еще и прибавка немедленно добавляла раздражения. Разговор шел во второй половине дня, и ему прямо сейчас необходимо заниматься этим. Но и это еще не все. Пустоши. Это около двух дней пути, по мерзкой дождливой погоде, которая длилась уже неделю, и неизвестно, когда прекратиться.

Глава 2. Эффект бабочки

Погода насмехается над ним, думал молодой Сафионал. Уже пошли третьи сутки, со дня разговора с отцом. Погода и не думала улучшаться — мелкий дождь, противный ветер, много грязи, что может быть лучше в путешествии верхом? Конечно, погодные условия отпечатываются и на длительности пути, и теоретические два дня пути уже были превышены. Если бы путешествие было только верхом, то это бы не сильно отразилось на скорость, не смотря на погоду. Но его задачей была перевозка трупа из замка в Пустоши. Трупы здесь перевозили на специальных повозках, которые имели очень простую структуру в виде щита, сбитого из досок. По краям щит ограничивался бортами, по необходимости можно было борты поднять на разумную высоту, или вовсе убрать — конструкция позволяла это сделать без проблем. На такой вот повозке везли бездыханное тело иномирянина, некогда бывшего личной игрушкой местного пра.

В упряжке повозки, как и под всадниками, были местные лошади. Они отличались от обычных животных довольно сильно. Покрыти звери были чешуей, через которую пробивалась шерсть. Плотность и длина шерсти позволяла скрыть мелкие чешуйки от глаз обычного наблюдателя. Кроме того, такое покрытие неплохо защищало животное от механических повреждений. Хвост имел вид хлыста — такой же длинный, но без каких либо наростов или шерсти, только чешуйчатый покров.

Стихия начала выходить на новый этап безумства, и небольшой форпост, которую всадники минули чуть более трех часов назад, все больше манил своим уютом. Это был ближайший населенный пункт от границ Пустошей, и по задумке Сеймира, они сегодня должны успеть скинуть тело, и вернуться в Форпост на ночь. Уже с утра, без повозки и каких либо других помех, на полный ход поскачут домой. Даже погода, если не успокоится, не будет казаться такой раздражительной.

— Наконец то… — пробубнел себе под нос сын владетеля местных земель.

На расстоянии взгляда уже была заметна граница Пустошей. Это не была безжизненная пустыня, или костяной погост, как могло показаться из названия. Нет, это была долина, такая же, по какой всадники сейчас держат путь, с той лишь разницей, что растительность была менее привычной. Вот идет обычная равнина: зеленая трава, деревья. Мерзкая дождливая погода, от которой все растения наоборот оживают и набираются силы. Но вот она граница, резкая, без каких либо буферов — плотность растений на квадратный метр не изменилась, а вот сама флора имеет хищный вид: колючки, щупальца, сияние от цветов, словно внутри лампочки горят, так еще и растения ядовито зеленых оттенков. И ядовитость точно касается не только цветовой гаммы. Пустошью же, назвали из-за отсутствия животных. Вернее, живности здесь было много, но она или мастерски познала суть маскировки, что заметить ее почти не реально, или же, что чаще всего бывает, кроме маскировки присутствовал инстинкт выживания, который не сравним ни с одним наемным убийцей в умении выжидать и прятаться был выведен на абсолютно иной уровень.

— Трое в дозор! Бросить повозку! — Отдал распоряжения Сеймир. Он не намеревался углубляться в Пустош. Граница пересечена — пересечена, значит можно оставить повозку здесь, а лошадь освободить от тягловой работы. А круговой дозор, это прописные истины любых стоянок.

Один из сопровождающих, в соответствии с рангами подчинения, спешился и начал выполнять полученный приказ. Тело в повозке, кроме того что намокло, ничем не изменилось за эти дни. Ни малейшего признака разложение или даже трупного окоченения. Все это было связано с маго-фоном этого мира. Энергия магии, что напитывает тело, замедляет эти процессы. Живой организм, будь то растение или животное, всегда впитывает в себя магию, разлитую в окружающей среде. Смерть же, приводит к отдачи этой энергии во внешнюю среду, и только когда последняя капля магии покинет организм, в силу вступят природные процессы разложения и уничтожения.

Плотность дождя все усиливалась, из-за чего и так плохая видимость становилась вовсе ужасной. Даже магическое зрение, кому оно было подвластно, не справлялось уже так просто.

— В путь!

— Нападение!

Оба крика прозвучали одновременно. Первый, принадлежал молодому господину, второй — одному из дозорных. В таких ситуациях всегда выполняется приказ, который отвечает за спасение жизни. И будь это не Пустоши, возможно было бы попытаться отступить и избежать драки. Но в данном случае, им придется принять бой. Это понимали все, так как увидели, кто же на них напал. Нарлон — фиолетовая кошка, с лапами, которые граничат между кошачьими и соколиными. Хвост отсутствует, в видимом спектре, вместо него есть хвост, который напоминает прозрачное нечто, полностью повторяя повадки обычного хвоста у больших кошек. Высокая физическая мощь, ловкость и скорость — все это умножено на двести килограмм веса и возведено в степень управления стихией воздуха.

Дозорный, который первым увидел кошку, согласно здравому смыслу, на ходу поднял тревогу, и добравшись до основной группы всадников, занял свое место в строю. Остальной отряд уже был в боевой готовности. Кошка тоже не теряла времени, пока гналась за дозорным, сломала повозку с телом Азгора. Хотя сломала, это несколько неверное определение, танк проехал по шоссе, и походя разрушил пару машин, вот так и в данном случае. Тело иномирянина унесло с траектории хищника, оно кошку не интересовало.

У каждого всадника было по пике в качестве походного обязательного вооружения. Именно на это оружие переключился отряд. Потерпев неудачу в прямой атаке, кошка начала пытаться найти другую стратегию. Не всем было известно, что жители пустоши, были частично разумными существами, а те кто это знали, не распространялись, от того не так просто победить дикого зверя. Бой уже шел более пяти минут, кошка не могла пробиться через защиту всадников, всадники не могли подловить кошку, она была слишком ловкой и быстрой для не маневренных лошадей. Но разум человека тем и отличается от других существо, что ему можно привить понятие дисциплины и выдержки, а звериные инстинкты, пусть и частично разумного существа, рано или поздно, особенно в пылу схватки, берут верх над разумом. Так получилось и на этот раз. Очередной, защитный, прыжок кошки превратился в резкое начало двойной атаки, чего не было раньше. Первая атака была направлена на крайнего всадника, которым, в ходе битвы, стал Сафионал-младший. Воинский опыт ему подсказывал об опасности противника, несмотря на количественное преимущество, а потому бдительности он старался не терять. И он дождался, резкого, стремительного прыжка но не на себя, как это было обычно, а на его лошадь. Это и погубило представителя пустошей. Конь находился под всадником, от того высота прыжка была заметно ниже, что и дало возможность нанести удар в незащищенную часть спины. Кошка оставалась живой, но вот удар, подкосил ее в воздухе, и после падения, животное могло только дышать, передвигаться оно уже не сможет никогда. Не дожидаясь других ходов от раненого врага, наследник рода, просто добил кошку.

Все выдохнули с облегчением. И только в этот момент смогли заметить, что два всадника, с другой стороны их строя, были обезглавлены. Они не заметили этой атаки. Второй атака, которая была нанесена магией воздуха, и брала свое начало от того самого невидимого хвоста кошки.

— Тела воинов забрать и в путь. — Приказ был отдан сразу после оценки обстановки и вывода, что отряд потерял двоих. Никакого удивления, или заторможенности в действиях всадников не было. Такое поведение обусловливалось не адреналином, который еще бурлил в крови, а привычным ритмом местной жизни.

Так как магические способности были только у командира отряда, он спешился, и прежде чем головы положили в мешки, а тела закрепили на лошадях, простеньким повелением силы, прижег смертельные раны. Это действие было направлено только для того, чтобы не оставлять кровавый след за собой, который мог бы, пусть и теоретически, задать кровавый след местным хищникам. После таких стычек, как правило, так же осматривали своих лошадей, на предмет ран опасных для жизни. Но сейчас не было времени для этой процедуры. Видимых повреждение заметно не было, а мелкие увечья могут и потерпеть до форпоста, где есть безопасное время для приведения в порядок себя и лошадей. Поскольку время не было военным, тела не оставляли на месте битвы и могли спокойно забрать.

Уже на следующее утро, погода станет хорошей. Через два дня, все вернутся в гарнизон замка и забудут об этом: путешествии, фиолетовой кошке, разбитой повозке, брошенном теле иномирянина, ужасной погоде. Редко будут вспоминать о погибших товарищах, а со временем и об этом забудут. Но стоило ли забывать обо всем этом? Или все же лучше было бы помнить о некоторых моментах из перечисленных, и принять хоть какие-то действия для устранения возможных последствий?

* * *

— Мудрейший, — это обычно обращение к главе поселка, на территории которого происходил разговор, — мы нашли новое тело. Живое тело.

— Даже так, — удивился староста. — Пойдем посмотрим.

Это было действительно странное событие. Вот уже как шесть циклов, не было пополнения в их селении. Селении изгоев — селении, которое служит пристанищем для таких как староста, для таких как командир поиска, который доложил о находке, для всех тех, кто был неугоден правящим семьям. У кого-то частично тело покрыто чешуей, кто-то имеет рога не только на голове но и на других частях тела, у кого вместо руки — кусок скалы. Всех выслать за пределы цивилизованных земель. Такое выселение началось очень давно, и уже мало кто помнит, почему это произошло. Но правда в том, что как всегда, кто-то захотел провести исследования. Для одних, как правило ученых, это чисто наука, а для других, их спонсоров, метод добиться своих целей. Разумеется побеждает власть и деньги, а не жажда знаний. Как итог, один из экспериментов был проведен не на обычных жителях, а уже на их потомках. Эксперимент удался, и потомки обрели покорность и невероятную выносливость, и щелчку пальцев — психическую нестабильность. В те времена, для подавления армии противника, это было очень нужно и удобно. Но вот война закончилась, и такие машины войны стали никому не нужны, особенно у себя под боком, мало ли им что стукнет в голову. Да и примеры были, то тут то там население подвергалось бойне от инструментов войны. Их решили просто выкинуть подальше от цивилизации и усилить форпосты, на всяких случай. О том, что измененные, со временем, научились контролировать психику не было никому интересно. Потомки, и вовсе не знали проблем с жаждой убивать, и с каждым поколением, все реже и реже появлялись на свет жители с внешними физическими изменениями. Но все это было не интересно никому.

В этом селении, единственном в своем роде, часто появлялись новые жители. Выживали только не часто, они попадали сюда в очень плохом состоянии, и никакая помощь не спасала. Но тем не менее, приток свежей крови был, а в совокупности с некоторыми уловками, а также открывшейся способности к инцесту в третьем поколении, местные люди жили и выживали.

— Что-то он не сильно похож на живого-то… — задумчиво сказал староста, когда они вошли в каменный дом, в котором было размещено тело новичка.