Помоги проекту - поделись книгой:
– В конце сегодняшнего слушания судья вернется к вопросу о выпуске под залог, и, если он задаст мне вопрос о ваших прежних судимостях, я не имею права лгать. Под залог вас уже не выпустят, и вам будет предъявлено обвинение в лжесвидетельстве. Но даже если это не выйдет наружу сегодня, обвинение обязательно раскопает факт прежней судимости еще до процесса. А вот если вы сейчас согласитесь на сделку, которую они предлагают, я сомневаюсь, что о лжесвидетельстве станет известно, и вы, скорее всего, избежите еще одного обвинения, а вместе с ним и дополнительного срока.
– Это не твоя забота. Я не собираюсь в тюрьму. – Он придвинулся ближе, пронзая ее острым, как копье, взглядом. – Мы сейчас пойдем на заседание, и когда судья спросит о прежних судимостях, уж будь добра, хлопай своими красивыми глазками и молчи!
– Нет, простите. Я не смогу этого сделать. – Морган не смогла бы нарушить принципы профессиональной этики.
Ярость зажглась в его глазах подобно солнечной вспышке.
– Ты такая же, как все бабы! Никакой верности. – Ноздри у него раздулись, а на виске змейкой запульсировала вена, выдавая резко подскочившее давление. – Еще одна подлая стерва, готовая всадить нож в спину!
Он отклонился, отвел согнутую крепкой дугой руку назад и нанес мощный, ослепляющий удар кулаком прямо ей в висок. Хук застал Морган врасплох. Голову и глаз пронзила острая боль, ноги подкосились, сумка и пальто вывалились у нее из рук. Не успев даже толком осознать происходящее, она ударилась копчиком о выложенный плиткой пол и увидела, как к лицу стремительно приближается здоровый коричневый ботинок. Не имея времени отползти в сторону, она выбросила вперед руки, чтобы хоть как-то защитить лицо, и приготовилась к новому удару.
Глава 4
Ланс положил трубку, и в этот момент раздался крик. Он мгновенно повернулся на шум и топот бегущих ног – холодок в груди подсказывал: случилось что-то нехорошее.
Ланс ринулся на звук по заполненному коридору, и возникшее у него дурное предчувствие нарастало с каждой секундой, как крещендо в музыкальной пьесе. Завернув за угол, он увидел, как к тому месту, где стояла Морган со своим клиентом, сбежались по меньшей мере шесть помощников шерифа[6], а еще несколько спешили по коридорам к эпицентру событий. Ланс прибавил ходу, расталкивая по пути кучки зевак и чувствуя, что от страха за Морган сердце стягивает тугая колючая проволока.
Макфарленд лежал на полу лицом вниз с руками, закованными в наручники за спиной. Исторгая поток непристойной брани, он извивался под весом двух помощников шерифа, прижавших его к полу.
Пульс у Ланса участился до предела: что натворил Макфарленд, и где Морган?
Он смог спокойно вдохнуть только тогда, когда увидел Морган, сидящей на полу рядом с сумкой и пальто. Эспозито наклонился к ней, одной рукой поддерживая сзади за плечи, а другой, сложенной горстью, за подбородок. Презрев манеры, Ланс подбежал к ней, отпихивая в сторону людей, оказавшихся на пути.
Он опустился на одно колено рядом с Морган и взял ее за руку, осматривая на предмет возможных повреждений. На виске и по внешнему контуру глазницы образовалось красное пятно.
– Что случилось?
– Макфарленд внезапно набросился на нее. – Эспозито поводил подбородок Морган из стороны в сторону.
– Что?! – Гнев небольшим зарядом взорвался у Ланса в грудной клетке, и он оглянулся на Макфарленда, который все еще пытался бороться с помощниками. – Этот мерза…
– Завтра у нее тут будет огромный фингал. – Эспозито посмотрел вокруг и ткнул пальцем в молодого сотрудника, несущего коробку с папками. – Принеси льда!
Тот кивнул и убежал. Закряхтев, Эспозито опустил руку, которой он держал подбородок Морган. Ланс снова перевел внимание на нее.
– Ты сильно пострадала?
– Я в норме, – проговорила Морган, но ее прелестные голубые глаза были все еще широко распахнуты вследствие шока. Красное пятно, распустившееся вокруг глаза, становилось все темнее.
Видя след удара, Ланс страстно желал, чтобы Макфарленд вырвался из удерживающих его рук. Он с превеликим удовольствием преподал бы ему урок о столкновении лиц и кулаков. Его любовь к Морган была абсолютной, и стремление защитить ее безнадежно уничтожало все культурные завоевания цивилизации, опуская Ланса на уровень первобытных инстинктов.
Помощники шерифа, державшие Макфарленда, рывком поставили его на ноги и потащили прочь под непрекращающуюся череду проклятий и попыток вырваться.
– Вы можете самостоятельно сидеть? – спросил Эспозито.
Морган утвердительно кивнула, он убрал руку у нее со спины и поднялся.
– Не торопитесь вставать.
Ланс всмотрелся ей в лицо, еще раз оценивая ее состояние. Помимо красного пятна ему не нравился какой-то пустой взгляд ее глаз, словно у оленя, попавшего ночью под свет фар.
– Тебя должен осмотреть врач.
– Да это всего один удар. – Морган с трудом моргнула и посмотрела вверх на помощника прокурора. – Спасибо! Если бы вы не вмешались…
Эспозито зарделся, одернул отвороты пиджака и пригладил волосы одним движением своей широкой ладони.
– Я же говорил, ваш клиент настоящий кусок дерьма, – констатировал он, сделав сдержанный кивок.
– Бывший клиент. Придется ему искать другого адвоката. – Морган подобрала под себя свои длинные ноги, и Ланс, поддерживая под локоть, помог ей встать. Она покачнулась, и Ланс тут же обхватил ее свободной рукой, не давая упасть. Не в силах бороться с собой, он притянул ее к себе и прижался губами к волосам.
Отношения между Лансом и Морган давно перестали быть тайной, однако в рабочей обстановке они позволяли себе взаимодействовать исключительно в деловом ключе – в основном по настоянию Морган, поскольку Лансу было с высокой колокольни плевать на то, кто что подумает. Правда, для него как для частного сыщика этот аспект репутации был не столь существенен, как для адвокатов. Но как бы там ни было, сейчас существенным было только состояние Морган.
Посланный за льдом молодой человек вернулся с холодным компрессом и вручил его Морган. Та поблагодарила за помощь и немедленно прижала пакет к виску, вздрогнув всем телом, и вид ее страданий поднял в душе у Ланса новую волну яростного гнева.
Эспозито поднял с пола сумку и пальто Морган и передал их Лансу:
– Поправляйтесь, мисс Дейн! – Попрощавшись коротким кивком с Лансом, Эспозито отошел.
Морган дала показания одному из помощников шерифа и согласилась явиться позже для более детального опроса, после чего Ланс повел ее к выходу, держа за руку.
Она немного подвинула компресс. Ее рука задрожала.
– Даже не знаю, что меня шокировало больше: то, что меня ударил мой собственный клиент, или то, что Эспозито кинулся на выручку. Макфарленд уже готов был пнуть меня ногой по голове, но тут подоспел Эспозито и сбил его с ног.
Ланс обернулся и посмотрел в спину удаляющемуся помощнику прокурора:
– Неожиданно с его стороны.
– О чем я и говорю. Он же всех адвокатов защиты за падальщиков держит, и ко мне всегда относится с таким презрением…
На улице их встретил порыв холодного ветра, и Морган поежилась. Ланс зажал ее сумку под мышкой и подал распахнутое пальто. Морган отняла пакет со льдом от лица, просунула руки в рукава и потуже затянула пояс пальто, а Ланс тут же прижал ее к себе, и они пошли к его джипу. Он усадил ее в машину, потом сам сел за руль.
Морган пристегнулась и покопалась в своей сумке.
– Остановишься у Минимарта? У меня тайленол[7] закончился.
– Конечно. – Они остановились у ближайшего магазинчика.
Морган взяла с полки упаковку болеутоляющего и заглянула в следующий ряд за пакетиком арахисовых M&M’s. Расплатившись на кассе, они пошли обратно к машине, и Морган на ходу стала запихивать лекарство в сумку. Внезапно она пошатнулась, выбросив одну руку в сторону, чтобы не потерять равновесие, но колени подогнулись, и она стала клониться вперед, рискуя удариться лицом прямо об асфальт. Ланс ринулся к ней, едва успев подхватить за плечи, и осторожно посадил на землю. Продолжая одной рукой поддерживать спину, другой он развернул ее лицо в свою сторону:
– Морган!
– Что произошло?! – Она подняла подрагивающие веки и медленно моргнула.
– Ты упалав обморок. – Ланс с беспокойством слегка наклонил ее голову, чтобы получше рассмотреть глаза – с ними вроде все было в порядке, но он же не врач. Ее должен скорее обследовать доктор, и в этот раз возражения не принимаются. В конце концов, у нее трое детей.
– Никуда я не падала! – ответила она возмущенно, насупив брови.
Ланс поудобнее взялся за нее, готовясь поднять на руки.
– Погоди. – Морган подобрала свою сумку и отряхнула от грязи выпавший из нее пакетик драже.
– Ну ты даешь! – Он подхватил ее на руки.
– У меня, наверное, сахар понизился. И совсем не обязательно меня таскать! – запротестовала она. – Можешь меня поставить.
– Чтобы ты опять головой стукнулась? – Ланс поднял ее повыше и понес к машине. – Нет уж. Едем в больницу.
Она не стала возражать, и это говорило о том, что состояние ее гораздо хуже, чем она пытается показать.
Глава 5
Шарп застыл как вкопанный. Произнесенное ею вслух имя вызвало целый вихрь воспоминаний, ведь уже лет сто никто не называл его Линкольном. Его родители давно пребывали в лучшем мире, братьев и сестер у него не было, а с бывшей супругой он не общался уже долгое время. И среди тех, кто был знаком с ним до поступления на полицейскую службу, до того, как его фамилия превратилась в прозвище, вытеснившее имя, оставалась лишь Элиза.
– Элиза?! – Даже несмотря на то, что доказательство было прямо перед ним, он никак не мог до конца поверить, что видит ее на пороге своего дома.
– Я боялась, что ты меня и не вспомнишь. – Она сдула несколько волосков, упрямо лезших в глаза. – Давненько мы не виделись…
– Я помню тебя, – ответил он.
Он быстро сбежал по ступенькам и в нерешительности замер перед ней, не зная, какой вариант приветствия лучше избрать. В итоге он остановился на коротком объятии – ну в самом деле, ведь они были старыми друзьями, чтобы между ними не случилось.
– Как поживаешь?
Муж Элизы Тед Пауэлл, тоже полицейский, погиб двадцать пять лет назад, оставив ее одну с малышкой Хейли на руках. Смерть Теда навсегда врезалась в память Шарпа – ему никогда не забыть, как она приняла от его сослуживцев сложенный флаг, как туман полз по кладбищенской земле в то утро и как она трижды непроизвольно вздрогнула, когда почетный караул троекратно отсалютовал в честь Теда из двадцати одного ружья. Шарп возненавидел тогда звук волынки[8] и по сей день терпеть его не мог.
Полицейский департамент Скарлет-Фоллз и местная общественность общими усилиями оказали Элизе поддержку, однако меньше, чем через год после смерти мужа она уехала в Нью-Йорк в попытке начать жизнь с чистого листа.
А может быть, и для того, чтобы охладить их с Шарпом отношения.
– Мне нужна твоя помощь, – сказала она и осеклась. – Просто не знаю, к кому еще обратиться…
Голос, казалось, был на грани отчаяния, и Шарп мгновенно собрался, гоня прочь ностальгию:
– Что случилось?
– Хейли. – Элиза задышала прерывисто. – Ей нужен адвокат.
В голове у Шарпа промелькнул образ младенца, завернутого в розовое одеяльце, но теперь Хейли, должно быть, уже совсем взрослая…
По улице прогромыхал мусоровоз, а следом за ним на небольшую парковку рядом с агентством недвижимости, соседствуя с шумом, заехали две машины. Чувствуя, что разговор с Элизой требует более уединенной обстановки, Шарп пригласил ее подняться в дом:
– Давай зайдем.
Он открыл перед ней дверь, а в прихожей жестом указал на свой кабинет – самую большую комнату в доме, некогда бывшую гостиную, где, помимо обычных офисных предметов мебели, располагался еще и диван.
Входя в кабинет, Элиза была явно взволнована.
– Хейли позвонила мне утром. Она была в истерике, я едва могла ее понять. – У Элизы затуманились глаза, и она вынуждена была сделать паузу, чтобы взять себя в руки. – Она сказала, что задержана и находится в участке шерифа. Они считают, что она убила какого-то парня по имени Ноа.
– Она в участке шерифа округа Рэндолф? – удивленно спросил Шарп.
– Да.
– А что Хейли делала в городе?
– Мы живем в Грейс-Холлоу. – Элиза на мгновение отвела взгляд в сторону, но быстро вернулась к делу. – Сразу после ее звонка ко мне заявились два помощника шерифа с ордером на обыск. Они обшарили комнату Хейли и забрали ее компьютер.
Шарп молча проглотил тот факт, что она и не подумала сообщить о своем возвращении в их края, и сосредоточился на ее проблеме:
– Что написано в ордере?
Элиза достала из сумки сложенный лист бумаги:
– Они вручили мне копию ордера и протокол об изъятии компьютера.
Шарп изучил копию ордера – полиция искала улики убийства Ноа Картера. Свидетельства о достаточном основании приложено не было, поэтому какие улики у полиции были против Хейли, сказать было невозможно.
– Они изъяли только компьютер, это означает, что никаких других улик они не обнаружили.
– Я даже не знаю, кто такой этот Ноа Картер. – Голос Элизы вновь задрожал и осекся.
– Я тоже. В новостях только и говорят, что об одной пропавшей женщине, – сказал Шарп. Ведомство шерифа занималось поисками двадцатипятилетней Шеннон Йейтс, которая была объявлена в розыск в прошлый вторник. В субботу днем обнаружили ее машину, и шериф подозревает, что здесь не обошлось без насильственных действий. – Но проходила информация и о зарезанном молодом человеке. Это и есть Картер?
– Не знаю. – Элиза описала нервный круг по кабинету и вернулась к Шарпу. – Едва я успела добиться от Хейли хоть какой-то осмысленной информации, кто-то на заднем плане заорал ей, что время вышло. Я только успела сказать ей, чтобы она больше ничего никому не говорила, и что я найду адвоката, и она повесила трубку.
– Ты не ходила в участок? – Шарп прошел к себе за стол, включил компьютер и зашел на сайт местного новостного канала.
– Ходила, – кивнула она. – Как только ушли люди шерифа. Но дальше дежурного пройти не смогла.
– В котором часу это было? – спросил Шарп, продолжая изучать новости.
Элиза взглянула на свои часы:
– Около часа назад. Я позвонила паре местных адвокатов, но они не работают с уголовными делами, и тогда я вспомнила, как прошлой осенью видела тебя в новостях, когда рассказывали о том громком убийстве. Говорили, что ты проводил расследование вместе с этим адвокатом… женщиной… она мне показалась очень толковой.
– Так и есть, – подтвердил Шарп. – Если кто и может помочь Хейли, так это Морган Дейн.
– У Хейли плохо со здоровьем. Примерно семь лет назад, когда она только поступила в колледж, она сильно заболела. Сильно похудела, была очень слабенькой, страдала от приступов головокружения. Врачи сначала говорили, что это онкология. – Элиза с усилием сглотнула и на несколько секунд прикрыла глаза. – Мне было очень страшно.
– Могу себе представить, – проговорил Шарп.
– Когда, наконец, поставили диагноз, болезнь Аддисона, это было облегчение. У нее плохо работают надпочечники, и таблетки надо пить каждый день, иначе может наступить обезвоживание, упасть сахар или сильно понизиться давление – вот почему меня так тревожит, что в разговоре утром у нее путались мысли. У Хейли всегда с собой запас таблеток, но ведь сумку у нее, наверное, отняли…
– Ты объяснила это дежурному в участке?
Поделиться книгой: