Держи меня крепче

    Мы разговариваем с Антоном ни о чем. Просто треплемся, обсуждая футбол, политику, от которой я далек и вспоминаем старых знакомых. В наш разговор нагло вторгается мама и, извиняясь перед другом, уводит меня из его компании. Берет под руку и ведет в просторный зал.

    - Ты не поздравил отца, - шепчет она на ухо.

    - Как? Я же прислал подарок!

    Понимаю, что я даже не в курсе, какой презент преподнёс отцу. Но наши отношения всегда были прохладными чего уж скрывать. Да и не отец он мне. Отчим. Просто усыновил, когда мне исполнилось два года…

    - Валерка тоже не поздравила, - парирую я.

    - Твоя сестра сейчас не в Москве, ты же знаешь! – она тут же спешит оправдать младшую.

    Не в Москве, но завтра возвращается и презентует свой новый клип, который сняла в Штатах накануне. И мы с Белоснежкой отправляемся к ней на презентацию вдвоем.

    В толпе людей мы все же находим отца. Мне кажется, за то время пока я не видел его, он стал еще толще – двойной подбородок превратился в тройной, а огромный как шарик живот раздулся вширь. В руках бокал с виски, на лице красные пятна и капли пота. Я пожимаю ему руку и сухо поздравляю с днем рождения.

    - Я приготовил для тебя подарок, - говорю я, - курьер должен был привезти.

    - Да-да, получил. Мне очень понравился подарок, - врет отец, и я натянуто улыбаюсь.

    Наш разговор не клеится – мы совершенно из разных миров и жизней. Он знаменитый политик, который не видит ничего дальше Госдумы, я же не смыслю свой жизни без музыки и компании, которая эту музыку записывает.

    Нахожу более удачный момент и покидаю его скучное и неинтересное общество. И я, правда, показываю Олли нашу оранжерею на заднем дворе. Масштабных размеров, с множеством фруктовых деревьев, цветов и овощей. А так же здесь много укромных местечек, где белокурая нимфа стоит на корточках и жадно сосет мой член. И я клянусь, что никогда не расскажу ее маме, какой развратной может быть ее дочка.

    Глава 4

    Лиза, 2008 год. Прошлое.

    После смерти родителей меня куда-то везут. В стареньких «Жигулях» по самому центру Москвы, где я бывала всего несколько раз в своей жизни. Я сильнее вжимаюсь в сиденье и не хочу ни с кем разговаривать. Перед отъездом я умоляла бабушку не отдавать меня никому, но она только плакала, стряхивая крупные слезы. Бабушка старенькая, у нее почти не ходят ноги, и соцопека настояла на том, чтобы определить меня в детский дом.

    Старое ветхое здание с потрескавшимися стенами и решетками на окнах, высокая изгородь, не хватает лишь колючей проволоки, чтобы я не сбежала. Мне почти десять лет и моя счастливая жизнь заканчивается, едва я переступаю порог детского дома. На первом этаже меня перехватывает медсестра и берет под руку.

    - Лиза Соловьева? Тебя определили к нам, - говорит она. - Сейчас я познакомлю тебя с учебным классом.

    Затем происходит то, чего я так сильно боялась – знакомство со сверстниками, где каждый из детей озлобленный загнанный в клетку зверёк. А я – боксерская груша – то, на чем зверек может сорвать злость из-за неудавшейся жизни.

    Когда мы оказываемся в классе, я одним лишь взглядом вычисляю, кто тут главарь, кто шестерка главаря, а кто причисляется к слабакам и неудачникам. На меня смотрит тридцать детей-одногодок и я чувствую, что меня сейчас съедят на месте за то, что я хорошо и опрятно одета и за то, что почти десять лет прожила в счастливой сытой жизни.

    Здесь - люди без рода и племени. Не потому, что они - никто, а потому, что одни потеряли родителей, а от других родители отказались. Моих не стало по глупой случайности… Я часто мечтаю проснуться и оказаться в своей прежней жизни, где мы живем в съемной двухкомнатной квартире, где нас трое и мы любим друг друга несмотря ни на что.

    Мне постоянно кажется, что меня случайно переместили в другую реальность. А в настоящей реальности у меня по-прежнему есть семья и родители. Есть моя любимая комната, игрушки, забота и детство. И как жаль, что раньше всего этого я не ценила. Как жаль, что я не успела сказать своей маме и папе то, как сильно их люблю. И то, что моя жизнь без них никогда не станет прежней, как бы я не пыталась.

    На переменке ко мне подходит главарь женской банды – Ленка Старостина. Она высокая, тучная, с мятной жвачкой во рту и уродливым макияжем на лице для ее десяти лет. Наверное, она хочет казаться старше, чем есть, но ее стрелки на глазах подведенные черным карандашом кажутся такими нелепыми, что я едва сдерживаю улыбку.

    Я не знаю здешних законов, я не знаю как вести себя с этими зверьками, в этой клетке, но отчаянно пытаюсь понравиться незнакомцам, не до конца понимая, что я для них чужая.

    - Тебя как зовут бледнолицая? – спрашивает Ленка.

    - Лиза.

    - А у тебя красивый браслет, Лиза, - говорит Ленка, переминая жвачку во рту и громко чавкая. - Дашь поносить?

    Она протягивает ко мне свою потную ладошку с обгрызенными ногтями и касается жемчужных бусин. Этот браслет из моей прошлой жизни. И он то, что мне безумно дорого, потому что мы купили его, когда ездили с родителями на ярмарку в прошлом году. Жемчуг красиво переливается на солнце, и я замечаю, что Ленка уже приметила браслет себе, поэтому одергиваю руку и прячу за спину.

    - Дай поносить! – тянет она.

    - Прости, Лена, это подарок родителей… которых больше нет.

    На глазах появляются слезы, силуэт Лены становиться размытым и нечетким, поэтому я не сразу замечаю, что она вновь тянется к моей руке. Дерзко хватает и пытается стянуть украшение самостоятельно. Я вырываю руку, но тщетно – Ленкина рука сильнее моей. В классе испугано наблюдают за нами и не решаются вмешаться за новенькую.

    - Держите, девки, - кричит Ленка и ее шестерки хватают меня под руки, старательно удерживая на растерзание для своей старшей боевой подруги.

    Ленка коварно улыбается, подходит ближе и начинает стягивать браслет с руки, я кричу, что там есть замочек и что она сейчас порвет мой подарок, но никто меня не слышит. Крупные белые горошины разлетаются по всему классу, и я истошно визжу, пытаюсь вырваться, а затем безвольно опускаюсь на колени и начинаю собирать бусины по всему классу. Класс хохочет, а я ползаю на коленях, оглядываюсь, словно испуганный зверек, потому что думаю, что и Ленка собирает мои дорогие сердцу жемчужины.

    Раздается звонок на урок и мне приходится занять свое место на первой парте. В левой руке десять горошин и я с нетерпением жду следующей перемены, чтобы собрать остальные. Мне удается отыскать еще пять, и я проклинаю все на свете, потому что где-то по классу разбросаны частички меня и моей семьи, и я не могу оставить все, как есть.

    Неожиданно на помощь мне приходит Валя. Скромная тихая девочка. Худенькая словно тростинка. Она, как и я садится на колени и помогает мне найти еще пять жемчужин. Я смотрю на нее с благодарностью и улыбкой, вытирая слезы.

    - У меня в тумбочке есть толстые нитки, - заявляет Валя. – Можем заново собрать браслет.

    Именно тогда я начинаю верить в чудеса. Особенно после того, как в комнате для отдыха мы вдвоем с Валей мастерим мой браслет, нанизывая одну бусину за другой. Валя хорошая, спокойная, приятная. Именно поэтому ее пинают все кому ни попадя, и я обещаю себе и ей, что обязательно стану сильной, сильнее Ленки и начну защищать не только себя, но и Валю.

    Когда я просыпаюсь ночью и бреду в туалет, то не сразу замечаю, что за мной кто-то увязался. Лишь когда выхожу из кабинки, чтобы помыть руки вижу Ленку и двух ее шестерок.

    - Ты жлоб, Соловьева! А у нас таких не любят! – восклицает Ленка. – Ишь какая – только из теплого дома пожаловала и уже характер показывает! Я, между прочим, здесь с младенчества нахожусь.

    Я стою молча. Понимаю, что я и правда, счастливая – у меня были родители. И я бесконечно рада, что у меня остались прекрасные воспоминания, которые будут греть душу в самый гадкий момент. Сейчас именно такой случай. Я улыбаюсь. Вспоминаю, как папа катал меня на лодке и учил ловить рыбу, а мама стояла на берегу и ждала нас. И я улыбаюсь еще шире, вспоминая, как мама эту самую рыбу пыталась пожарить на костре, но рыба разваливалась на части и падала на горящие угольки… Но это была самая вкусная рыба, которую я ела в своей жизни.

    - Ты смотри, еще и лыбится!

    Ленка замахивается в мою сторону кулаком, но я перехватываю ее и пытаюсь противостоять.

    - Держите ее, девочки! – командует соперница.

    Затем происходит нечто такое, что вызывает у меня страх и панику. Девочки держат меня под руки, а Ленка бьет ногой в живот. Я пытаюсь кричать и кусаю чужую руку, которая плотно закрывает мой рот.

    На крики прибегает Валя и зовет на помощь воспитателя. В ту же ночь, первую в детском доме, меня увозит скорая, потому что у меня сильно разболелся живот. Я две недели отлеживаюсь в одиночной палате с телевизором и книгами, которые приносит приветливый персонал, сытно и вкусно питаюсь и больше всего боюсь выписки.

    А когда возвращаюсь назад, Валя шепотом рассказывает, что по указанию начальства, Ленку перевели в другой детский дом, самый ужасный в нашем городе.

    Глава 5

    Лиза.

    Сегодня в восемь вечера за мной заедет водитель Марка. Я провожу время у зеркала, старательно завиваю локоны, рисую ровные стрелки на веках, крашу темно-вишневой помадой губы. Достаю из шкафа черное платье с открытой спиной и долго кручусь у зеркала, проклиная себя за то, что вчера перед сном обожралась пончиков с сахарной пудрой и сейчас мне кажется, что мои бока стали толще минимум на один сантиметр.

    Платье мне нравится – я купила его на распродаже в прошлом году. Оно стоило половину моего месячного дохода и я думала, что никогда не надену его, но оно как нельзя кстати пригодилось в самый неожиданный момент.

    Слышу стук в дверь и на автомате открываю. Тимур застывает в прихожей с покупками в руках и тяжело вздыхает. Присвистывает и качает головой как китайский болванчик. И я не понимаю, что значит его реакция – все слишком плохо или хорошо?

    - Соловьева, выходи за меня, а?

    - Нормально выгляжу? – игнорирую вопрос и провожу ладонями по животу и бедрам.

    Больше всего на свете меня волнует один момент – останется ли Марк доволен мной? Я совершенно не знаю его, и не могу представить, какие женщины ему нравятся, но почему-то единственное чего мне хочется – чтобы его взгляд, направленный в мою сторону хотя бы немного потеплел. Щеки покрываются румянцем от мыслей, что сегодня вечером он представит меня на торжественном вечере как свою спутницу…

    - Отпад… Кстати, ты куда намылилась – ночь на дворе!

    - У меня… фотосьемка, - вру я.

    - В своих вещах что ли?

    - Ну что ты прикопался, Тимур? – разражаюсь и ухожу в комнату в поисках своего единственного клатча.

    Я понимаю, что долго не смогу скрывать от Тимура истинное место работы, но стараюсь оттянуть момент признания как можно дольше. Я знаю, что он взбесится. Начнет лезть с советами и поучать… Валюше хорошо – она живет в черте города, на приличном расстоянии от приставучего друга и видится с ним не так часто как я. Это мне «повезло» жить с ним по соседству. Впрочем, мы с ним сами виноваты в том, что квартиры нам достались у черта на куличках.

    Варфоломей путается под ногами и жалостно мурлычет, не желая отпускать хозяйку.

    - Мамочка скоро вернется домой, обещаю, – сажусь на корточки и провожу рукой по серой шерстке.

    Достаю свои любимые духи, хорошенько обливаю себя ими, накидываю пальто с меховым воротником и выталкиваю Тимура на лестничную площадку. Когда вижу во дворе горящие фары «Мерседеса» делаю глубокий вдох и выхожу из подъезда.

    «Все пройдет хорошо, ты справишься, детка…», - внушаю сама себе, но от этого легче не становится. Меня буквально потряхивает от неизвестности и от того, что мудак, то есть Марк будет моим пусть и не настоящим, но мужчиной на сегодняшний вечер.

    Улица едва освещается тусклым фонарем у соседнего подъезда. Я бреду по снегу и чувствую, что ноги подгибаются от страха. Может сбежать пока не поздно?

    Водитель Марка пухлощекий лысый мужчина выходит из автомобиля и помогает мне забраться в кожаный салон. В нос моментально ударяет знакомый запах парфюма, который до сих пор не выветрился из моей головы. Я вздрагиваю, когда вижу, что Марк Подольский сидит буквально в двадцати сантиметрах от меня. Он не смотрит в мою сторону и просто листает страницы Айпада.

    - Добрый вечер, - тихо здороваюсь я.

    - Добрый, - произносит он и откладывает планшет в сторону.

    Внимательно смотрит на меня своим холодным равнодушным взглядом, а затем отводит взгляд на дорогу. Я пытаюсь уловить в его глазах хоть намек на заинтересованность или восхищение, но тщетно. Такой как Марк – непробиваемая броня. С грустью смотрю в противоположное окно и пытаюсь скрыть свое разочарование, комкая подол черного платья.

    Непосредственно перед заказом Али ввел меня в курс дела – Марку нужна девушка, которая сопровождала бы его на частную вечеринку. Заказчик предпочитает молчаливых девушек, не любит излишне болтливых дам, не любит выскочек и зануд. Но сейчас меня пугает тишина, повисшая в салоне. Хочется открыть дверцу и выпрыгнуть на полной скорости прямо на дорогу, только бы не чувствовать гнетущее напряжение.

    Мы едем заснеженными улицами и минуем черту города. Направление неизвестное – перед глазами мелькают деревья, леса, поля. Я начинаю нервничать, и косится на Марка. Тут же успокаиваю себя – он не похож на маньяка или насильника. Да и зачем ему это? Словно услышав мое нервное напряжение, Марк поворачивается в мою сторону и спокойно произносит:

    - Мы едем на закрытую вечеринку, которую устраивает моя сестра.

    Его голос в салоне автомобиля звучит четко и заполняет собой все пустое пространство. Я поворачиваюсь в его сторону и невольно любуюсь идеальным лицом. Растекаюсь словно лужица под напором его черных глаз, немного ползу по сиденью в сторону и забываю дышать. Он мудак, Лиза. Помни об этом!

    - У сестры сегодня презентация клипа, - продолжает Марк, и я жадно смотрю за тем, как открываются его губы, произнося каждое слово.

    Завораживающее зрелище. И я смотрела бы на него вечность, но автомобиль неожиданно притормаживает возле ресторанно-гостиничного комплекса с яркой светящейся вывеской.

    Марк выходит первым. Открывает дверцу с моей стороны и протягивает мне руку. Его ладонь теплая наощупь. Крепкая, немного шершавая, и от его прикосновений меня пробирает до мурашек. Это наше первое касание друг к другу.

    На улице сильный мороз и я моментально замерзаю в своем тоненьком пальто и без шапки, но уверенность Марка и то, что он до сих пор не выпускает мою ладонь, помогают идти дальше, за ворота, где меня ждет первое задание.

    - Волнуешься? – спрашивает Подольский, когда мы поднимаемся по ступеням припорошенных снегом в ресторан «Сеновал».

    - Очень, - шепчу в ответ и замечаю, что Марк по-прежнему даже не смотрит в мою сторону.

    - Не волнуйся. Моя сестра адекватная. Иногда, - тут же его мрачное лицо озаряет легкая тень улыбки.

    Чёееерт. Он такой красивый, когда улыбается…

    И мне невероятно льстит, что среди всех претенденток он выбрал именно меня. Когда мы заходим в зал я немного успокаиваюсь. Марк как настоящий джентльмен помогает снять мое пальто, снимает с себя верхнюю одежду и остается в простой клетчатой рубашке. Немного закатывает рукава вверх, оголяя руки с крупными венами и запястья с наручными часами на кожаном ремешке. Прическа взъерошена, глаза усталые с проступившей красной сеточкой. Но он мне нравится таким – кажется, что вся его неприступность осталась в кармане пиджака, а сейчас в простой рубашке он настоящий, свой парень.

    Когда Марк приподнимает правую руку и отдает вещи в гардероб, я замечаю небольшую татуировку на запястье. В голове что-то щелкает, и я понимаю, что уже видела ее где-то раньше. На руке изображен черный паук с красными глазами.

    - Ваша татуировка… Мне кажется, что я видела Вас раньше, - проговариваю я.

    Лицо Марка становится напряженным и отстраненным. И хотя пиджака на нем нет, он вновь превращается в холодного делового мужчину, чужака.

    - Думаю, мы вертимся в разных кругах, Лиза.

    Он напоминает мне, что мы из разных планет и попадает четко в яблочко. Мы, правда, вряд ли могли встречаться раньше, поэтому я забываю о татуировке еще потому, что навстречу нам плавной походкой от бедра идет симпатичная девушка с ярко-красными волосами как у русалки Ариэль. Над верхней губой крупная родинка, на лице яркий кричащий макияж и пирсинг в носу и губе. Одну ее руку покрывает «рукав» разноцветной татуировки с розами и шипами.

    - Братишка, ты пришел! Да не один, - восклицает Ариэль, пристально рассматривая меня. – А я припасла для тебя своих одиноких подруг, которые мечтают скрасить твой вечер… Зря, да?

    Она хихикает, прикрывая рот, а затем громко заразительно смеется, словно сказала отличную смешную шутку. Не знаю почему, но я чувствую легкий укол ревности, хотя понимаю, что не имею на это никакого права.

    - Валерия это Лиза. Лиза это Валерия, - произносит Марк, представляя нас друг другу.

    Валерия задорно подмигивает мне, касается щекой моей щеки и шепчет мне на ухо, что ее братец тот еще засранец и что я зря связалась с ним. Я натянуто улыбаюсь и понимаю, что мне будет сложно найти общий язык с его сестрой. Вскоре, после пары дежурных фраз Ариэль испаряется, оставляя после себя шлейф приторно-сладких духов.

    Глава 6

    Марк.

    По правде говоря, я ни за что в жизни не приехал бы к сестре на презентацию. Не потому, что презираю или ненавижу ее, просто со времен нашей бурной молодости и счастливого детства прошло достаточное количество времени, чтобы мы окончательно отдалились. Изменился круг общения, цели, друзья, интересы. Несмотря на то, что оба вертимся в музыкальной сфере, это все же разные ступени.

    Валерка младше меня на два года. Мать родила ее от отчима после того, как сбежала от моего отца-итальянца. По ее словам - жуткого деспота и тирана. Весь мой этап взросления она постоянно выискивала у меня схожие с ним черты – злость, агрессию, бунтарство списывала на то, что мне достался его скверный характер. А я и не перечил – делал все, чтобы доказать, что я не ее, а его крови. Того, кого не знал даже в лицо.

    Мать всегда считала, что те три несчастные года, которые она прожила с моим биологическим отцом, были самыми страшными и мрачными для нее. И только появление отчима спасло мать от мук и страданий в провинциальном городке на севере Испании.

    Когда Валерка прислала мне приглашение на сегодняшний вечер, первым делом я подумал, что проще будет передать букет цветов с помощью курьера. Забить на торжество, тем более сама Валерка не сильно-то расстроилась, если бы я не приехал. Но потом понял, что это будет неплохим поводом, чтобы встретится с Белоснежкой и кое-что для себя понять.

    Сестрица выходит к нам навстречу, и по ее лицу я вижу, что Лиза ей категорически не нравится. Колкие шуточки о том, какой я мерзавец и бабник окончательно выбивают Белоснежку из колеи. Блядь, сестренка, она и так похожа на маленькую испуганную девочку, которую пригласили выступить впервые на детском утреннике, а ты добиваешь еще больше.

    С иронией предвкушаю завтрашний день. Уверен, что мать завалит меня телефонными звонками, потому что ей до дрожи будет интересно кто та дама, с которой я решился выйти в свет, проигнорировав Олли. И более чем уверен, что если бы она узнала кто такая Белоснежка, то потеряла бы сознание от шока.

    - Выпьешь чего-нибудь? – спрашиваю у Лизы.

    Она поднимает на меня свой испуганный взгляд, и я понимаю, что алкоголь просто необходим в ее случае. Не дожидаясь ответа беру у проходящего мимо официанта бокал шампанского и протягиваю Белоснежке.

    - Пей, - она слушается и делает маленький глоток.