Помоги проекту - поделись книгой:
Вадим Викторович Каргалов
Куликовская битва
В Европе тогда не знали, что завоеватели уже прошли длинный кровавый путь. Чингисхан, объединивший в начале века монгольских феодалов в единое государство и создавший сильную армию из кочевников, сначала обрушился на народы Южной Сибири, Центральной Азии, завоевал Северный Китай, затем вторгся в Среднюю Азию, которую захватил после трехлетней войны. В 1222 г. 30-тысячное монгольское войско ворвалось в Закавказье, а затем, пройдя вдоль берега Каспийского моря, появилось в причерноморских степях, в непосредственной близости от русских границ. Жители степей — половцы позвали на помощь русских князей, чтобы совместными усилиями отразить нашествие завоевателей. Весной 1223 г. дружины русских князей выступили в поход. 31 мая у степной речки Калки произошла битва. Храбро бились русские дружинники, но действия их были несогласованными, и монголо-татарская конница одержала победу. Многие русские ратники погибли в степях. «И был вопль и печаль по всем городам и волостям», — сообщал летописец. Поражение на Калке оставило глубокий след в памяти народа. Именно с этой битвой связана народная былина о гибели богатырей, до того непоколебимо стоявших на «заставах богатырских» на рубежах Русской земли.
Однако монголо-татары на этот раз не пошли в русские земли, повернули обратно и бесследно исчезли в степях за Волгой. Летописцы объясняли их неожиданное отступление «чудом божьим», на самом деле никакого чуда не было. Поход монголо-татарского войска на запад в 1222–1223 гг. имел разведывательный характер, и монгольские военачальники отошли на соединение с главными силами. При жизни Чингисхана (умер в 1227 г.) нашествие на Восточную Европу монголо-татарами не предпринималось, хотя владения монгольских ханов вплотную подошли к ее границам: орды западной части Монгольской империи — улуса[2] Джучи кочевали у реки Яик (ныне река Урал).
Завоевания продолжались при преемнике Чингисхана — великом хане (каане) Угэдее. Монгольская империя, как раковая опухоль, расползалась на юго-восток, поглощая провинции Среднего и Южного Китая, на юг, к Северной Индии, на юго-запад, к Сирии и Палестине. Непосредственно завоевания осуществляли ханы отдельных монгольских улусов, направлявшие войска в соседние страны. Огромные богатства стекались в ставку великого монгольского каана.
Однако, несмотря на успешное продвижение в Азии, внимание великого каана Угэдея по-прежнему привлекало нашествие на запад. В 1229 г. собрался курултай — съезд монгольских феодалов. На курултае было решено начать наступление на запад военными силами улуса Джучи. Уже тогда во главе войска стоял внук Чингисхана — Бату-хан (русские летописцы называли его Батыем). По словам персидского историка Рашид ад-Дина, Батый «был в большом почете и очень могущественен, вместо Джучи-хана стал ведать улусом и войском». В помощь Батыю великий каан прислал монгольского полководца Субэдея, которого современники называли «одним из четырех свирепых псов Чингисхана».
В 1229 г. конница Батыя и Субэдея перешла реку Яик и вторглась в прикаспийские степи. Монголо-татары разгромили булгарские сторожевые заставы, охранявшие дальние подступы к своей стране, вытеснили кочевья половцев и саксинов (потомков хазар), пытались наступать на башкирские земли. Однако успехи завоевателей оказались незначительными. Половцы и башкиры продолжали сопротивление. Вторжение в Волжскую Булгарию не удалось. Булгары построили на границе леса и степи мощные укрепленные линии и отбили наступление завоевателей. По сообщению летописца, монголо-татары «зимовали, не дойдя до великого города Булгарского». Наступление «потрясателя вселенной» явно захлебнулось. За несколько лет войны передовые отряды Батыя дошли только до Нижней Волги. С севера над ними нависала Волжская Булгария, сосредоточившая войско на своей степной границе.
То, что в 1235 г. великий каан Угэдей, по словам Рашид ад-Дина, «во второй раз устроил большой курултай и назначил совещание относительно уничтожения и истребления остальных непокорных народов», назвав среди них булгар, ясов (осетин) и Русь, фактически означало признание провала наступления на Восточную Европу силами одного улуса Джучи. У Батыя явно не хватало для этого сил. «В помощь и подкрепление» Батыю было решено послать со своими войсками 14 знатнейших ханов-чингизидов. По существу, это были объединенные силы Монгольской империи. Численность войска Батыя достигала 150 тысяч человек. По тем временам это была огромная армия. Даже армия крестоносцев, объединявшая почти все военные силы Западной Европы, никогда не превышала 100 тысяч воинов. Ни одна из восточноевропейских стран не могла бы выставить такого войска. С самого начала нашествия Батыю было обеспечено огромное численное превосходство над противником, и именно этим, а не какими-то особыми талантами монголо-татарских военачальников и не боевыми качествами воинов-степняков объяснялись успехи завоевателей.
Осенью 1236 г. объединенное монгольское войско собралось у границ Волжской Булгарин. По словам современника, «от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные».
Первой жертвой нашествия стала Волжская Булгария. Русский летописец так рассказывал о страшной участи булгар (потомками их являются нынешние казанские татары): «…пришли из Восточных стран в Булгарскую землю татары, и взяли славный великий город Булгарский, и избили оружием от старца и до юного и до младенца, сосущего молоко, и взяли товара множество, а город их пожгли огнем и всю землю их пленили».
Весной 1237 г. монголо-татарские полчища перешли Нижнюю Волгу. Половцы и аланы (жители Северного Кавказа), некоторые народы Поволжья все лето сражались с завоевателями. Только осенью, когда в степях «все, что уцелело от меча, преклонило голову», Батый получил возможность сосредоточить силы для похода на Северо-Восточную Русь.
Русь, раздробленная в то время на множество самостоятельных княжеств, не сумела объединить военные силы для отпора врагу. Великий князь владимирский Юрий Всеволодович, считавшийся старшим из русских князей, не имел реальной власти. Поэтому каждое княжество пыталось само организовать оборону, русские силы оказались раздробленными, и завоеватели везде имели огромное численное преимущество.
Венгерский путешественник Юлиан, проезжавший поблизости от границ Руси тревожной осенью 1237 г., точно указывал место сосредоточения войск Батыя накануне вторжения: «близ замка Воронеж». Отсюда в начале зимы монголо-татары ворвались на территорию Рязанского княжества. Храбрые рязанские дружины вышли в поле навстречу врагу. Но силы были неравны. По словам современника, рязанцы «начали биться крепко и мужественно, и была сеча зла и ужасна. Многие полки сильные пали Батыевы. А Батыева сила была велика, один рязанец бился с тысячью, а два с тьмою. Все полки татарские дивились крепости и мужеству рязанскому». Но все же «одолели их сильные полки татарские, все равно умерли и единую смертную чашу испили». Татары «начали воевать Рязанскую землю», осадили столицу княжества. Шесть дней оборонялась Рязань, и только 21 декабря завоеватели сумели проникнуть за ее деревянные стены. После татарского погрома «не осталось в городе никого живого» — завоеватели жестоко мстили рязанцам за потери, за непокорность. Массовый террор должен был устрашить людей, подавить волю к сопротивлению. Но завоеватели просчитались. Продвижение полчищ Батыя по Руси сопровождалось непрерывными боями, каждый город удавалось взять только ценой немалых потерь.
Народное сказание повествует о подвиге Евпатия Коловрата, который после падения Рязани с небольшим отрядом воинов напал на войско Батыя. Витязи Евпатия Коловрата «начали сечь без милости, и смешались полки татарские. Татары же думали, что мертвые восстали, и сам Батый боялся». После битвы Батый сказал, обращаясь к павшему русскому богатырю: «О, Евпатий Коловрат! Многих сильных богатырей моей орды побил ты, и многие полки пали. Если бы у меня был такой слуга — держал бы его против сердца своего!»
Под Коломной завоевателей встретило войско великого князя владимирского, которое возглавил его старший сын Всеволод и воевода Еремей Глебович, и снова русские полки «бились крепко, и была сеча великая». В битве под Коломной в январе 1238 г. был убит один из ханов-чингизидов — Кулькан. Это единственный случай гибели в бою высокородного хана. Обычно монгольские военачальники держались вдали от схватки.
Несколько дней ожесточенно оборонялась Москва, тогда небольшой деревянный городок, за стенами которого укрылись немногочисленные воины воеводы Филиппа Нянки и младшего сына великого князя Юрий. Летописец так сообщал о гибели Москвы: «Воеводу Филиппа Нянку убили, а князя Владимира взяли руками и людей избили от старца до младенца, а город и церкви предали огню и монастыри все и села пожгли».
О многих боях и схватках на лесных дорогах летописцы умолчали. Однако известно, что от Рязани до столицы Северо-Восточной Руси города Владимира Батый добирался больше месяца, проходя за день вместо 80 километров немногим более 10.
3 февраля 1238 г. Батый осадил Владимир. Великий князь Юрий Всеволодович покинул столицу и уехал на север, чтобы собрать войско. Но оставшиеся в городе воины и вооруженные посадские люди не сдались. Три дня они отбивали приступы многочисленного монголо-татарского войска, и только на четвертый день, когда камнеметные орудия — пороки пробили деревянный стены города, Владимир пал. Множество воинов Батыя нашли смерть под стенами и на горящих улицах города.
Февраль был самым страшным месяцем нашествия. Батый разделил свое войско на несколько крупных отрядов, и они двинулись вдоль рек и по торговым путям, разоряя русские города. «И не было места, ни волости, ни сел таких редко, где бы не воевали на Суздальской земле, и взяли градов 14, кроме сел и погостов, в один месяц февраль», — печально повествует летописец. Пять дней отбивали приступы жители Переяславля-Залесского и нанесли завоевателям большой урон. Две недели оборонялся Торжок, где не было ни князя, ни княжеской дружины и вся тяжесть борьбы легла на плечи посадского населения. Летописи навечно сохранили имена’ героических защитников Торжка: посадника Иванко, Якима Влунковича, Глеба Борисовича, Михайло Моисеевича… Только 5 марта, когда «изнемогли люди в граде», враги сумели ворваться в Торжок. Затяжная осада Торжка сорвала возможный поход Батыя к Великому Новгороду.
За день до падения Торжка на берегах речки Сити, притока Мологи, произошло последнее сражение этого похода. Монгольский полководец Бурундай, пробравшись по лесным дорогам, окружил воинский стан великого князя Юрия Всеволодовича и в ожесточенном сражении разбил великокняжеское войско. В «сече злой» пал и великий князь. Все междуречье Оки и Волги было захвачено завоевателями, уцелевшие люди искали спасения в лесах, бежали за Волгу.
Но пришельцы недолго задержались на русской земле. Вскоре они начали отход в степи, еще раз опустошив на обратном пути Северо-Восточную Русь.
Героической страницей русской военной истории явилась оборона Козельска. Жители этого небольшого укрепленного городка «совет сотворили не сдаваться Батыю», плотно закрыли городские ворота и, по свидетельству летописца, «семь недель» отражали вражеские приступы. Героическая оборона Козельска произвела огромное впечатление на современников, о ней знали далеко на Востоке. Рашид ад-Дин упоминал об этих событиях: «Батый пришел к городу Козельску и, осаждая его два месяца, не мог овладеть им!» Монголо-татарам пришлось, как во время осады крупных городов, выставить против Козельска тяжелые камнеметные орудия и три дня обстреливать деревянные стены. Рухнули стены, но в проломах козельцы встретили татарских воинов с ножами в руках и отбили приступ. Ночью защитники Козельска сами предприняли вылазку и перебили множество воинов Батыя. Четыре тысячи татарских воинов нашли смерть под стенами Козельска, а «трех сыновей темников» (т. е. предводителей десятитысячных отрядов) после битвы «татары искали и не нашли во множестве трупов мертвых». «Злым городом» назвал Козельск разгневанный Батый.
После штурма Козельска полчища хана Батыя «уползли» в половецкие степи «зализывать раны» и готовиться к новым походам. Но завоеватели не нашли отдыха в половецких степях — народы Восточной Европы продолжали борьбу. Не покорились половцы, оттесненные прошлым летом за Дон. С юга на монгольские кочевья нападали аланы и черкесы, которые уходили в горные теснины, когда против них выступали большие монгольские силы. Восстали мордовские племена, и Батыю пришлось организовывать большую карательную экспедицию, чтобы покорить их. Во время этого похода завоеватели сожгли Муром и Гороховец на Нижней Оке. Но осталась непокоренной Южная Русь, и сильные крепости на краю Дикого поля (так называли на Руси половецкие степи) препятствовали дальнейшему нашествию на запад.
В марте 1239 г. монголо-татары подступили к Переяславлю-Южному, сильной крепости на рубежах Киевской земли. Неоднократно отбивал Переяславль-Южный набеги кочевников — печенегов и половцев, но против многочисленных осадных орудий монголо-татарского войска не смог устоять. Он был «взят копьем» (т. е. штурмом) и страшно разорен. Почти триста лет после этого разгрома Переяславль-Южный был «градом без людей», а древний каменный собор лежал в развалинах до середины XVII в. За осадой Переяславля-Южного последовала осада Чернигова, другого русского города, славного своими боевыми традициями: черниговцы неоднократно отбивали набеги степняков, и сам город считался «славным мужеством горожан» и «богатым воинами». Осенью 1239 г. Батый осадил Чернигов «в силе великой». Черниговцы вышли за городские степы, и «лютый был бой у Чернигова». Потом черниговцы отступили в город, и началась его осада. Защитники города обстреливали врага огромными камнями из метательных орудий. 18 октября после многократных штурмов Чернигов пал.
В начале 1240 г. завоеватели впервые подошли к Киеву. Монгольский военачальник Менгу-хан, остановившись против Киева на другой стороне Днепра, «удивился красоте его и величине его, прислал послов своих к горожанам, хотя их прельстить, но не послушали его». Менгу-хан не решился штурмовать многолюдный и хорошо укрепленный город и отошел. Только осенью полчища Батыя ворвались в пределы Южной Руси.
Оборону древней столицы возглавил «тысяцкий Дмитр», имя которого навеки вошло в летопись русской воинской славы. «Пришел Батый к Киеву в силе тяжкой, — рассказывал летописец о начале осады, — многим множеством силы своей и окружил город, и обступила его сила татарская, и был город в облежании великом. И был Батый у города, и отроки его обсели город, и ничего не было слышно от скрипения телег, рева множества верблюдов и ржания коней, и была переполнена Русская земля ратными. Поставил Батый пороки к городу, возле ворот Лядских. Пороки, непрерывно бьющие день и ночь, выбили стены, и взошли горожане на остаток стены, и тут копья ломались, и стрелы омрачили свет, и Дмитр тысяцкий был ранен». К вечеру татары захватили городские степы, но в глубину города прорваться не смогли. «Горожане же построили другой город около церкви Богородицы. Утром же пришли на них татары, и снова была брань между ними великая». Только после девятидневных непрерывных боев сопротивление защитников города было сломлено, Киев пал. Уцелевшие воины тысяцкого Дмитрия укрылись за каменными стенами Десятинной церкви. Из узких окон церкви на воинов Батыя полетели стрелы. Снова в дело вступили камнеметные орудия. Под их тяжкими ударами рухнули своды церкви, похоронив под обломками последних защитников древней столицы.
Но борьба продолжалась. Ожесточенное сопротивление встретили завоеватели у небольших городков-крепостей, которые протянулись вдоль рек Случи, Горыни и Верхнего Тетерева! Гарнизоны этих крепостей погибали, но не сдавались. Рядом с мужчинами на городских стенах бились с ордынцами женщины, и их единственное оружие — острые серпы остались лежать в земле рядом с обломками мечей и наконечниками копий. Спустя много столетий археологи воссоздали картины героической обороны.
Некоторые южнорусские крепости Батый так и не сумел взять. Летописец сообщает, что Батый отошел от Кременца и Данилова. Отбил все штурмы и сильно укрепленный город Холм. Но большинство городов Южной Руси, в том числе Галич и Владимир-Волынский, были разрушены завоевателями.
Весной 1241 г. монголо-татарские полчища вторглись в Польшу, Чехию, Венгрию, Хорватию. Однако силы завоевателей были подорваны героическим сопротивлением народов нашей страны, планы завоевания всей Европы провалились. Конные орды хана Батыя дошли только до Адриатического моря и вынуждены были повернуть обратно. В этом заключалось всемирно-историческое значение борьбы русского народа с монголо-татарскими завоевателями: она спасла европейскую цивилизацию от разгрома варварскими кочевыми ордами. Однако для самой Руси наступили самые тяжелые столетия истории, столетия монголо-татарского ига.
Хан Батый, возвратившись со своими ордами на Нижнюю Волгу, основал государство Золотая Орда, под власть которой попала Русь. В 1243 г. он вызвал в Орду нового великого владимирского князя Ярослава Всеволодовича, и тот вынужден был принять из рук хана ярлык на свое княжение, т. е. признать зависимость от Орды. Русь была обложена тяжелой данью. За деятельностью русских князей присматривали представители хана — баскаки, по доносам которых приходили карательные отряды из Орды, чтобы наказать непокорных. Одна за другой следовали татарские рати, которые опустошали огромные территории и несли многочисленные жертвы. Неврюеву рать 1252 г. и Дюденеву рать 1293 г. летописцы сравнивали по их разрушительным последствиям с самим батыевым нашествием. А всего во второй половине XIII в. монголо-татарские завоеватели не менее 15 раз вторгались — в пределы Северо-Восточной Руси. Казалось, в разоренной, непрерывно подвергавшейся нападениям стране уже не осталось силы, чтобы подняться на борьбу с угнетателями. Но это было не так. История земли Русской во второй половине XIII и в XIV в. — это история непрерывной борьбы против завоевателей, борьбы неравной, неимоверно тяжелой, но не прекращавшейся ни на десятилетие. Вот хроника начального этапа этой многовековой борьбы.
Великий князь Ярослав Всеволодович погиб в Орде, но его сын великий князь Андрей уже пробовал организовать сопротивление. Сам оп ни разу не ездил на поклон к Батыю, а «дани и выходы» платил «песполна», вел тайные переговоры с галицко-волынским князем Даниилом о совместной войне против завоевателей. Летописцы сохранили до наших дней гордые слова великого князя Андрея: «Лучше мне бежать в чужую землю, чем дружить с татарами и служить им!» В 1252 г. Батый послал против непокорного князя «царевича» Неврюя с многочисленным войском. По словам летописца, «собрав воинство свое, встретил их князь великий Андрей со своими полками, и сразились полки, и была сеча великая». Андрей потерпел поражение. Первая попытка освободиться от ига с оружием в руках, попытка отважная и почти безнадежная, все-таки не была бесполезной. Русь не стала простым улусом ханов, на ее территории не было монгольской администрации.
В 1257 г., когда на Русь приехали монгольские численники, чтобы переписать население и обложить его регулярной данью, на борьбу поднялись горожане Великого Новгорода. Они не захотели «дать число», и в городе поднялся «мятеж великий».
В 1262 г. во многих русских городах поднялись восстания против бесерменов — откупщиков ордынской дани. По словам летописца, «люди ростовские, не терпя насилий поганых, собрали вече и выгнали их из Ростова, из Владимира, из Суздаля, потому что откупали те бесермены дани и оттого великую погубу творили людям». Сбором дани стали заниматься сами русские князья, что несколько облегчило тяжесть ига.
Другая волна народных восстаний привела к изгнанию из русских городов ханских баскаков. В 1289 г. восстали горожане Ростова. Восстание повторилось в 1320 г., когда снова «были злы татары в Ростове, но собрались люди, изгнали их из града». В 1327 г. против ордынского «посла сильного» Шевкала (в русской народной песне его называли Щелканом) восстали тверичи, «ударили во все колокола, и стали вечем, и весь народ собрался, и начали избивать татар, где кого застали, и самого Шевкала убили, и всех других». Ордынскому хану пришлось отозвать из русских городов своих соглядатаев-баскаков. Стихийные народные выступления привели к некоторому ослаблению ига.
В народных выступлениях явно прослеживался несгибаемый боевой дух народа. Народ был воителем за землю Русскую, и именно народные массы первыми поднялись на борьбу против ордынского ига.
Ощутимые удары по завоевателям наносили и отдельные русские князья. Их выступления наряду со стихийными народными восстаниями постепенно ослабляли и расшатывали ордынское господство.
В 1285 г. рыльский князь Олег и липецкий князь Святослав разгромили в Курском княжестве слободы ордынского баскака Ахмата.
Сын прославленного русского полководца Александра Невского — великий князь владимирский Дмитрий Александрович выступил против «царевича из Орды», вторгшегося в 1285 г. в его владения, и заставил его бежать.
В 1301 г. другой сын Александра Невского — московский князь Даниил в сражении у города Переяславля-Рязанского «много татар избил».
В 1310 г. брянский князь Святослав «ратью великой, в силе многой, за полдень вышел против рати татарской, и сошлись на бой, и помрачили стрелы татарские воздух, и были как дождь, и была сеча зла». Князь Святослав бился до конца и пал «последним в полку».
В 1317 г. тверской князь Михаил отогнал ордынскую рать, двинувшуюся на его княжество.
Суздальско-нижегородский князь Константин Васильевич, по словам летописца, «княжил 15 лет, честно и грозно оборонял вотчину свою от сильных князей и от татар».
В 1365 г. рязанский князь Олег, пронский князь Владимир и козельский князь Тит напали на ордынское войско «царевича» Тагая, которое «со многой тягостью пошло в поле» через Рязанскую землю, и настигли его «под Шишевским лесом». По свидетельству летописца, «был им бой крепок и брань лютая и сеча злая, и падали мертвые от обоих сторон», и «гордый князь ордынский Тагай в страхе и трепете был, видя всех своих татар избиенными, и так, рыдая и плача и лицо одирая от многой скорби, едва с малою дружиною убежал».
В 1367 г. ордынский хан Булат-Темир, «собрав силу многую, пошел в землю и уезд Нижнего Новгорода, волости и села повоевал», но встретил такой отпор, что «прибежал в Орду с малой дружиной».
Разрозненные антиордынские выступления отдельных русских князей не могли привести к свержению ига. На Руси еще не было центра, который возглавил бы общенародную борьбу за свободу и независимость родной земли.
Во второй половине XIV в. таким центром стала Москва, и великий князь Дмитрий Иванович Донской взял в свои руки благородное дело объединения военных сил всей Руси для борьбы за освобождение от монголо-татарского ига.
Длинным и трудным был путь Москвы к главенству над Русью. Московское княжество образовалось в 1276 г., когда великий князь Дмитрий, старший сын Александра Невского, выделил Москву в удел своему младшему брату Даниилу; до этого Москва входила в состав Владимирского княжества, и в ней «сидели» великокняжеские наместники. Первоначальная территория Московского княжества была совсем небольшой. В нее входили земли по среднему течению Москвы-реки с ее левыми притоками Рузой, Озерной, Истрой, Всходней, Яузой, Пехоркой и с правыми притоками Сетункой и Пахрою, а также верхнее течение реки Клязьмы. Верховья Москвы-реки с Можайском принадлежали смоленским князьям, а земли по нижнему течению с Коломной — рязанскому князю. Московское княжество протянулось с востока на запад на 150–200 км, с севера на юг — на 100–120 км, в нем было всего три укрепленных городка: Москва, Звенигород и Радонеж. С этого малого клочка земли и начиналась великая держава.
Историки справедливо указывали на благоприятное положение Москвы на важных речных и торговых путях, ее защищенность от набегов, что приводило к притоку населения из других русских земель, постоянно опустошаемых татарскими ратями. Москва была Центром развитого земледелия и промыслов, что создавало материальные предпосылки для усиления московских князей. Она являлась центром формировавшейся великорусской (русской) народности. Важную роль сыграла и последовательная, умелая политика первых московских князей, которые, начиная с «младшего Александровича» — Даниила, непрерывно расширяли территорию княжества, усиливали его, неуклонно стремились к главенству над Русью.
В первые годы XIV столетия территория Московского княжества начала бурно расти: многолетние усилия князя Даниила по укреплению княжества приносили свои плоды. В 1300 г., после удачного похода на рязанского князя, к Москве были присоединены низовья реки Москвы с Коломной. Но дело не ограничилось присоединением этого важного в стратегическом отношении города-крепости: к московскому князю отошли все бывшие рязанские владения к северу от реки Оки, от Коломны до Серпухова. Таким образом, территория и население Московского княжества увеличились почти вдвое. В 1302 г. московский князь Даниил без войны присоединил обширное и богатое Переяславское княжество, где княжил его племянник Иван, не оставивший наследников. По словам летописца, князь Иван, «детей своих не имея, отдал отчину свою Переяславль князю Даниилу Александровичу Московскому, потому что его больше всех любил». Знаменитые плодородные переяславские ополья, бортные леса, соляные варницы и рыбные ловли на Переяславском озере обогатили московского князя. Кроме того, присоединение Переяславля имело важное военно-стратегическое значение: владения московских князей теперь непосредственно примыкали к территории великого княжества Владимирского. Одновременно к Москве перешел и город Дмитров. В 1303 г. московские полки отвоевали у смоленских князей верховья Москвы-реки с городом Можайском. «Примыслы» первого московского князя значительно увеличили территорию Московского княжества: на юге — до реки Оки, на западе — до полосы лесов на водоразделе Волги и Днепра. Владение «младшего Александровича» превратилось в одно из самых обширных и населенных княжеств Северо-Восточной Руси. Преемник Даниила Александровича — московский князь Юрий (1303–1325) был достаточно сильным, чтобы открыто вступить в спор с тверскими князьями из-за ярлыка на великое княжение. Москва готовилась возглавить процесс политического объединения русских земель.
Усиление Московского княжества продолжалось при Иване Даниловиче Калите (1325–1340). Воспользовавшись антиордынским восстанием в Твери в 1327 г., князь Иван Калита вместе с ханским войском опустошил территорию Тверского княжества и тем самым ослабил своего основного соперника в борьбе за главенство над Русью. Он добился от хапа признания себя великим князем «надо всею Русскою землею», сам собирал со всех княжеств ордынскую дань — выход и отвозил хану. Немалая часть собранной дани оставалась в «калите» московского князя и использовалась для того, чтобы прикупать новые земли, снаряжать войско. Князь Иван Калита был искусным дипломатом, при нем надолго прекратились ордынские набеги. Избавленная на время от военной опасности, Русь успешно развивала экономику, собирала силы для будущей решительной схватки с Ордой.
Политику Ивана Калиты продолжили его сыновья, тоже ставшие великими князьями, — Семен Гордый (1340–1353) и Иван Красный (1353–1359). Многие другие князья попали в зависимость от могучих московских князей: ростовские, галицкие, белозерские, угличские. В сложной международной обстановке, когда на западную границу усилили нажим литовские феодалы, а новгородские границы подвергались частым нападениям немецких и шведских рыцарей, Москва продолжала борьбу за объединение Руси.
В том, что ордынские ханы, традиционной политикой которых было не допускать усиления кого-либо из князей, столь длительное время не препятствовали возвышению Москвы, сыграли роль два обстоятельства. Во-первых, регулярными выплатами дани, изъявлениями внешней покорности, богатыми подарками хану и его приближенным московские князья умело обманывали ордынских политиков. Во-вторых, резкое усиление Московского княжества совпало с «великой замятней» в Орде, где началась борьба за власть между отдельными группировками кочевых феодалов. По подсчетам историков, за 21 год на ханском престоле сменилось свыше 20 ханов. Ордынским правителям было не до вмешательства в русские дела. Однако с середины XIV в. поворот в ордынской политике явно наметился. От поддержки московских князей ханы перешли к поддержке их соперников, чтобы ослабить Москву, становившуюся слишком опасной. Этот поворот в ордынской политике совпал с княжением внука Ивана Калиты — Дмитрия Ивановича (1359–1389). Дело объединения Руси ему предстояло отстаивать с оружием в руках.
Дмитрий Иванович, князь Московский
Решительная схватка с Ордой приближалась. Но для победы нужно было объединить военные силы страны, поставить их под единое командование. Между тем внутренняя обстановка на Руси осложнилась. После неожиданной смерти Ивана Красного московским князем стал девятилетний Дмитрий Иванович, его старший сын. Соперники постарались воспользоваться благоприятным моментом, чтобы отнять у Москвы великое княжение.
Первым выступил суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович, который перекупил у хана ярлык на великое княжение. Однако Москва была уже сильна, в борьбу за великое княжение активно включилось московское боярство и митрополит Алексей. Воспользовавшись очередной «замятней» в Орде, московские послы выхлопотали у нового хана ярлык для своего малолетнего князя. Но спор не закончился. Дмитрий Константинович в свою очередь получил ярлык и поспешил запять Владимир. Москвичи действовали, быстро и решительно. По словам летописца, Дмитрий Иванович «собрал силу многую, и пошел ратью к Владимиру, и выгнал его из Владимира, он же бежал в Суздаль, просидев на великом княжении во Владимире всего двенадцать дней». Горький урок, преподанный Москвой незадачливому претенденту на великое княжение, не пропал даром. Когда спустя два года ордынский посол привез Дмитрию Константиновичу новый ярлык на великое княжение, тот «сам не захотел и уступил великое княжение Дмитрию Ивановичу Московскому». Впоследствии суздальско-нижегородский князь даже заключил союз с Москвой, признав Дмитрия Ивановича «братом старейшим», что означало политическую зависимость. Многочисленные нижегородские полки вместе с московскими ратями отражали ордынские набеги. Первая схватка московского князя в борьбе за главенство над Русью была выиграна.
Однако вскоре в борьбу вступил другой пильный соперник — тверской князь Михаил Александрович. Тверское княжество было обширным и богатым, имело сильное- войско. Кроме того, Михаила Александровича постоянно поддерживал великий литовский князь Ольгерд, трижды совершивший опасные походы на Москву (в 1368, 1370 и 1372 годах). Новые каменные стены московского кремля оказались неприступными для литовских воинов, но вмешательство литовцев значительно затруднило войну с Тверью. Надеясь на помощь Ольгерда, князь Михаил Александрович в 1371 г. принял из рук хана ярлык на великое княжение и вместе с «царевым послом» отправился на Русь. Однако Дмитрий Иванович не допустил его до Владимира, «разослал на все пути заставы». Ханскому же послу Дмитрий Иванович твердо заявил: «К ярлыку не иду, а князя Михаила в землю на княжение Владимирское не пущу, а тебе, послу, путь чист!» Между Москвой и Тверью началась затяжная феодальная война, которая ослабляла силы страны. В 1375 г. Михаил Александрович снова получил из Орды ярлык на великое княжение. Дальше так не могло продолжаться, и Дмитрий Иванович предпринял решительное наступление на Тверь. Он сумел придать походу на Тверь общерусский характер, привлек к нему около 20 русских князей; на помощь москвичам пришла даже новгородская рать. После месячной осады Михаил Александрович запросил мира. Тверские князья навсегда отказались от претензий на великое княжение, от самостоятельной внешней политики в отношениях с Ордой и Литвой. Значение этого события огромно. В политическом отношении было закреплено главенство Москвы над Русью, многие князья перешли на положение «служебников» великого московского князя. В военном отношении тверской поход был своеобразной «репетицией» сбора общерусского войска, так необходимой перед решительной схваткой с Ордой. Москва окончательно встала во главе общенародной борьбы за свержение ненавистного иноземного ига. Сам Дмитрий Иванович приобрел большой военный опыт, который использовал в войнах с ордынцами. Победа над Тверью была тем более своевременна, что во второй половине 70-х годов ордынцы перешли к открытому военному давлению на Русь.
Опасность со стороны Орды резко усилилась потому, что «замятия» между ордынскими феодалами пошла на убыль. Эмир и темник (предводитель десятитысячного войска) Мамай фактически захватил власть в большей части Орды. Не являясь потомком Чингисхана, Мамай не мог формально стать ханом, потому что это противоречило строгим монгольским обычаям, но он «по своей воле» выдвигал на престол послушных ханов и правил от их имени. В подчинении Руси, которая с 1374 г. вообще прекратила выплату дани, Мамай видел средство упрочить свое положение, победить соперников, которые продолжали претендовать на власть в Орде. Единственным средством подчинения Руси, которая стала проявлять значительную самостоятельность, было военное наступление. И во второй половине 70-х годов это наступление началось.
В 1377 г. большое ордынское войско под предводительством хана Арабшаха (русские летописцы назвали его «царевич Арапша») двинулось на Нижний Новгород. Передовые ордынские отряды появились на реке Суре, протекавшей в 120–130 км от Нижнего Новгорода. Дмитрий Иванович немедленно выступил с московской ратью на помощь своему союзнику — нижегородскому князю. Однако известия о подходе ордынцев не подтвердились. Более того, Дмитрий Иванович получил ложные вести, что Арапша ушел на реку Донец. Поэтому Дмитрий Иванович с главными силами вернулся в Москву, а для прикрытия Нижнего Новгорода были оставлены владимирские, переяславские, юрьевские, муромские и ярославские полки, довольно многочисленные, но действовавшие несогласованно, не обеспечившие надежного сторожевого охранения и разведки. Сын нижегородского князя Иван, оставленный командовать войском, проводил дни в пирах и развлечениях. Оружие и доспехи воины везли в телегах, даже тогда, когда войско перешло реку Пьяну. Такое «небреженье» дорого обошлось войску. От мордовских князей Арапша получал исчерпывающую информацию о движении русского войска, были у него и местные проводники, которые помогли незаметно окружить русскую рать. 2 августа 1377 г. ордынцы неожиданно со всех сторон ударили по русскому войску и разгромили его. «И побежали наши к реке к Пьяно, а татары их гнали, и там убили множество князей и бояр и вельмож. А князь Иван прибежал к реке к Пьяне, гоним напрасно, и упал на коне в реку и утонул, и утонули с ним в реке множество князей, и бояр, и вельмож, и воевод, и слуг, и воинства бесчисленно» — так повествовал летописец об исходе сражения. А ордынцы тем временем «пошли к Новгороду Нижнему изгоном». Князь Дмитрий Константинович бежал в Суздаль, потому что на реке Пьяне «все его воинство избито было», и Арапша беспрепятственно подошел к Нижнему Новгороду. Многие горожане, чувствуя бесполезность обороны— в Нижнем Новгороде не оказалось ни князя, ни военных сил, — «разбежались на судах по Волге к Городцу». 5 августа ордынцы ворвались в беззащитный город и подвергли его страшному разгрому. Разорению подверглась также немалая часть Нижегородского княжества. Отступая с добычей обратно в степи, ордынцы «волости и села попленили и сожгли».
В августе того же года «царевич Арапша» напал на Засурье, «и пограбил Засурье, огнем пожег, и отошел с полоном восвояси». Той же осенью на Нижегородский уезд напали мордовские князья, «волости и села, остаточные от татар, пожгли». Другой татарский отряд почти одновременно с нападением Арапши на Нижний Новгород напал на Рязанское княжество. Ордынцы взяли столицу княжества — город Переяславль-Рязанский, рязанский князь Олег едва сумел бежать, а ордынцы «много зла сотворили» и отошли с добычей и пленными. В 1378 г. ордынцы снова пошли к Нижнему Новгороду. Укрепления Нижнего Новгорода еще не были восстановлены после разгрома, большинство населения не успело вернуться, и город сдался без боя. Немногочисленные горожане при приближении ордынцев «побежали за Волгу». Князь Дмитрий Константинович пробовал откупиться от ордынцев, но они отвергли откуп и снова сожгли Нижний Новгород, а потом «повоевали» все окрестности. Тогда же Арапша «избил» на Волге многих русских купцов, а затем совершил повторный набег на Рязанское княжество. В результате обширные территории Руси на границах с Ордой были опустошены.
Ордынские нападения на Нижегородское и Рязанское княжества в 1377–1378 гг. не были простыми грабительскими набегами. Это было планомерное военное давление на Русь, имевшее целью ослабить русские силы, лишить великого князя Дмитрия союзников, в первую очередь — возможной поддержки из Нижнего Новгорода. Успешные походы ордынцев к Нижнему Новгороду показали, что отдельные князья не в состоянии самостоятельно бороться с ордынскими нападениями. Только непосредственная помощь московских полков могла спасти положение. На Москву с надеждой смотрели жители пограничных городов и волостей.
Однако положение великого князя Дмитрия было довольно сложным. Позорное поражение на реке Пьяне оставило тягостное впечатление, и подорвало авторитет московского князя. Поражение выявило серьезные недостатки в организации войска: слабость сторожевой и разведывательной службы, неумелость и «нерадение» воевод, слабую дисциплину. В отсутствие великого князя воеводы и князья, поставленные во главе войска, не сумели обеспечить единство командования. Требовались срочные меры политического и военного характера, чтобы выправить положение. И эти меры были приняты. Великий князь Дмитрий решил лично возглавить войско, чтобы обеспечить твердое командование. В русском войске была значительно усилена разведка. Горькие уроки «побоища на реке Пьяне» были учтены, и Москва взяла в свои руки оборону южной границы. Это было тем более необходимо, что Мамай готовил новый поход на русские земли. Теперь опасность угрожала непосредственно московским владениям.
Поход 1378 г., который был предпринят Мамаем большими силами, преследовал далеко идущие цели. Летописец отмечал, что «Мамай собрал воинов много и послал Бегича ратью на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю землю Русскую». Ордынцы двинулись через Рязанскую землю прямо к московским рубежам.
Перед великим князем Дмитрием стояла задача не только отразить вторжение на окском рубеже, где в прошлые годы неоднократно собирались полки для обороны Московского княжества, по и разгромить врага. Только решительная победа над ордынцами могла заставить друзей и врагов Москвы забыть о поражении на реке Пьяне.
Своевременно узнав о приближении ордынцев, великий князь Дмитрий собрал большое войско, основу которого составляли хорошо вооруженные и организованные московские полки. Русские полки форсировали Оку и пошли на юг по Рязанской земле, чтобы встретить Бегича за пределами Московского княжества. Этот маневр был неожиданностью для ордынских военачальников — в «поле» русское войско до этого времени выходить опасалось.
Полководческое искусство великого князя Дмитрия проявилось в умелой организации разведки и в выборе удобной для сражения позиции. Русские полки раньше, чем ордынцы, сумели подойти к реке Боже, правому притоку Оки, и приготовиться к бою. Бегич, подступив к реке Боже, не решился немедленно форсировать ее на виду русского войска и, по словам летописца, «стоял много дней».
Летописцы очень скупо сообщали о подробностях сражения. Однако можно проследить смелый маневр великого князя Дмитрия, который помог ему одержать решительную победу: ордынцы были не только отбиты, но и понесли тяжелые потери. Сущность этого маневра заключалась в следующем. Великий князь Дмитрий, видя, что ордынцы не решаются форсировать реку на виду у готового к сражению русского войска, приказал сам «уступить берег», то есть отвел свои полки от Вожи, как бы приглашая Бегича двинуться вперед. Ни в одной летописи нет даже упоминаний о схватках на переправе, на бродах или «перелазах» через Вожу. Ордынской коннице намеренно была освобождена дорога на русский берег. И Бегич пошел в расставленную ловушку…
11 августа 1378 г. ордынская конница начала переправляться через Вожу и скапливаться на русском берегу. Русский строй стоял неподвижно. В центре был великокняжеский полк под командованием самого Дмитрия Ивановича, на флангах — полки окольничьего Тимофея и пронского князя Даниила. Главной силой русского войска была тяжеловооруженная конница в доспехах, с длинными копьями ударного типа. Замысел сражения заключался в том, чтобы отразить первый натиск ордынской конницы и затем, воспользовавшись неизбежным в этом случае замешательством, опрокинуть ее сомкнутым строем. Позади ордынцев была река, которая мешала свободе маневра, а в случае бегства отрезала дорогу назад. Только полководец, твердо уверенный в победе, мог решиться так расположить свое войско. Великий князь Дмитрий решился…
С криками, визгом, устрашающими воплями черные волны ордынской конницы покатились на русских. Зазвенели тетивы татарских луков, ливень стрел обрушился на русский строй. Но доспехи и щиты надежно прикрывали русских воинов, а длинные копья не позволили ордынцам приблизиться для рукопашной схватки. Передовые ордынские сотни стали заворачивать коней, на них напирали сзади другие отряды, все смешалось. Тогда заревели русские боевые трубы, и сомкнутый строй русских всадников, вытянувших вперед длинные тяжелые копья, двинулся на врага. Удар тяжелой русской конницы сразу опрокинул ордынцев. Началось беспорядочное бегство. Дорогу бегущим татарам преградила река, и многие из них утонули, не сумев справиться с быстрым течением. Только вечером прекратилось преследование, а когда утром погоня возобновилась, выяснилось, что бегство ордынцев продолжалось всю ночь. На другом берегу Вожи русскими воинами был захвачен весь ордынский обоз. Во время битвы и преследования были убиты пять ордынских князей. Простых ордынских воинов «убили множество». Это было сокрушительное поражение, после которого остатки воинства Бегича, тоже погибшего в битве, «побежали в Орду». Русские потери оказались незначительными. Из командного состава были убиты только два воеводы — Дмитрий Монастырей и Назар Данилов Кусков.
Победа на реке Воже имела большое значение. Это был достойный ответ на поражение 1377 г., сразу прославивший великого князя Дмитрия Ивановича. Огромен был политический резонанс победы на Воже. Был развеян миф о непобедимости степняков в полевых сражениях. На это специально обратил внимание Карл Маркс, уделивший в своих «Хронологических выписках» несколько строк славной победе русского оружия: «
Сражение показало превосходство русской конницы в рукопашном бою с легкой ордынской конницей. Наконец было найдено действенное средство борьбы с завоевателями, считавшимися ранее непобедимыми: прямой рукопашный бой сомкнутым строем. Сражение на реке Боже историки по праву называют «генеральной репетицией» Куликовской битвы.
Большое внимание описанию победы русских на реке Боже уделяли летописцы. Многие из этих летописных рассказов завершаются интересным сообщением. Во время преследования ордынцев русские воины схватили некоего «попа Ивана Васильевича», который пришел вместе с Бегичем из Орды, а у пего «злых и лютых зелий мешок». Ордынский лазутчик хотел отравить великого князя Дмитрия — в Орде уже хорошо понимали, кто их главный враг на Руси. Славная победа на реке Боже сделала великого князя Дмитрия необычайно популярным, он стал признанным главой русского воинства. Русь обрела авторитетного в народе полководца, предводителя общерусского войска.
Мамай не мог примириться с поражением; чтобы удержать власть в Орде, ему нужны были непрерывные военные успехи. Только силой оружия он поддерживал единство своей огромной державы. Только силой оружия он надеялся справиться с Русью.
Однако сокрушительное поражение в Рязанской земле заставило его быть осторожным. Прошло два года, прежде чем он решился на поход, и только тогда, когда сумел собрать огромное войско и найти союзников, готовых вместе с ним идти на Русь, — великого литовского князя Ягайло и рязанского князя Олега.
Сила русская, Сила ратная
Было время, когда первый московский князь Даниил Александрович обеспечивал безопасность своего княжества мудрой осторожностью, уклоняясь от участия в междоусобной борьбе сильных князей, схоронившись за лесами от случайных ордынских набегов. Лишь однажды, в 1293 г., опустошительная Дюденева рать своим краем задела Москву, но направлена была эта рать не против московского князя, а его старшего брата — великого князя Дмитрия Александровича. Было время, когда опасность отводила искусная дипломатия Ивана Калиты, и была «тишина великая» на Русской земле, и Московское княжество могло копить силы и объединять вокруг себя «служебных» князей и союзников. Ордынские ханы верили тогда, что московский князь верно служит их интересам, и не вмешивались в русские дела. Но эти времена прошли. Великий князь Дмитрий Иванович открыто противостоял Орде. Военная сторона русско-ордынских отношений явно выступала на первый план. Давний спор предстояло решить облаженным оружием.
За полтора века со времени батыева нашествия значительно изменилась Русь. Заметных успехов достигло дело политического объединения. Москва стала признанным центром страны, все больше князей становилось «подручными» великого московского князя. Постепенно ликвидировались разрушительные последствия разорения, Русь богатела, несмотря на ордынские набеги и дани. Происходившие перемены коснулись и войска, его организации, вооружения, тактики.
Раньше вооруженные силы Руси состояли из отдельных полков удельных князей и бояр, вассалов великого князя, а также «городовых» и сельских ратей, которые собирались вместе лишь для отражения вражеского нашествия. Постоянным ядром этой феодальной армии был так называемый «двор» великого князя — его собственные военные слуги (дворяне и «дети боярские»), но они не составляли большинства. Дружины же удельных князей и бояр были самостоятельными воинскими единицами, выступали во главе со своими предводителями и со своими знаменами. Они плохо подчинялись единому командованию, действовали в бою несогласованно. Кроме того, эти дружины, формировавшиеся из профессиональных воинов-дружинников, были немногочисленными, а спешно собранное народное ополчение горожан и крестьян было плохо вооружено, не обладало необходимой воинской выучкой. С таким войском трудно было надеяться на победу в войне с Ордой. Требовались серьезные преобразования в военном деле, и эти преобразования были осуществлены выдающимся государственным и военным деятелем своего времени великим князем Дмитрием Ивановичем, будущим Донским.
При великом князе Дмитрии Ивановиче значительно увеличилось постоянное ядро русского войска — «двор». «Двор» пополнялся отрядами «служебных» князей, которые переходили на московскую службу из других княжеств, становился внушительной военной силой. Многочисленные, хорошо вооруженные и организованные московские полки, которыми командовали великокняжеские воеводы, еще больше усиливали военное могущество собственной армии великого князя Дмитрия Ивановича. К этому ядру примыкали полки остальных княжеств и городов.
Постепенно изменялся сам характер русского войска. В борьбу против ненавистного ордынского ига активно включались народные массы. Нарушалась средневековая кастовость военной организации — в войско получали доступ выходцы из народных низов. Наглядным доказательством этого важного процесса является значительное возрастание роли пехоты, пеших ратей, состоявших из горожан и крестьян. В отличие от Западной Европы того времени, где, по словам Фридриха Энгельса, пехота считалась «хламом» и «плохо вооруженной толпой», в «русском бою» простолюдины-пехотинцы часто решали исход сражений. Особенно важна была сильная пехота в войнах с ордынской конницей: сомкнутый и глубокий пехотный строй успешно противостоял конным атакам. Значение пешей рати в сражении отлично понимал великий князь Дмитрий Иванович.
Русское войско приобретало национальный характер, это была вооруженная организация складывавшейся великорусской (русской) народности.
Значительно улучшилась организация русского войска. Это выразилось как в укреплении единого командования, так и в проведении общерусских мобилизаций на отпор внешним врагам. Именно при великом князе Дмитрии Ивановиче впервые появились так называемые «разрядные книги» — государственные записи назначений воевод, перечень полков для похода, районы и центры сбора ратей. Первая такая «роспись» относилась к 1375 г., когда для похода на Тверь собирались полки многих русских княжеств, вторая — непосредственно к 1380 г., когда формировалось общерусское войско для отражения Мамая, третья — к походу великокняжеских полков на Великий Новгород в 1385 г.
Общерусская мобилизация ломала прежние удельные границы. Постепенное политическое объединение русских земель сделало возможным создание общерусского войска, и, в свою очередь, мобилизация военных сил в масштабах всей страны на отпор монголо-татарским ханам способствовала дальнейшему их объединению под главенством Москвы.
В назначенные сроки рати из различных городов собирались в условленных пунктах, объединялись в полки под командованием великокняжеских воевод. В одном полку могли быть отряды многих городов.
Мобилизационные мероприятия касались не только военных слуг князя и дружинников, но и ополченцев. Ремесленники и торговые люди составляли «городовые» полки, которые выступали в поход под командованием своих тысяцких и вливались в общерусское войско. Крестьяне выставляли ополченцев-ратников с определенного числа дворов. Единая организация сбора войска способствовала мобилизации всех сил страны, объединению их под командованием великого князя.
Единство общерусского войска обеспечивалось также общностью политических целей: несмотря на классовые противоречия, неизбежные в феодальном обществе, в свержении монголо-татарского ига были заинтересованы все слои населения, от владетельного князя до простолюдина. Поэтому война с монголо-татарами при великом князе Дмитрии Ивановиче носила общенародный характер.
Огромное по тем временам войско собрал князь Дмитрий Иванович, равное которому еще не знала русская история. Его состав исчислялся 150 тысячами человек.
Значительные изменения произошли также в тактике русского войска. Русский военный «обычай» и до Дмитрия Донского выгодно отличался от рыцарских боевых порядков Западной Европы. Рыцари обычно строились для боя по шаблону, в колонну или в линию, причем их силы равномерно распределялись по всему фронту. Русское же войско делилось на полки: большой полк, полки правой и левой руки. Это облегчало управление во время боя, позволяло маневрировать силами, применять разнообразные построения, сосредоточивать на решающем направлении ударные группировки. В зависимости от обстановки и особенностей тактики противника главные силы сосредоточивались то в центре, то на флангах. Так, прославленный русский полководец Александр Невский во время Ледового побоища сосредоточил отборные силы дружинной конницы на флангах и неожиданными ударами сумел наголову разгромить рыцарей-крестоносцев, направивших свои главные силы в центр русского войска. При Дмитрии Донском русский боевой строй стал еще более совершенным и гибким. Кроме трех основных полков выделялись еще три: сторожевой, передовой и засадный. В Куликовской битве русский шестиполковой строй оказался неожиданным для Мамая. Сторожевой полк помешал ему использовать конных лучников, которые не были допущены на расстояние полета стрелы к основному русскому строю и не оказали сколько-нибудь заметного влияния на ход сражения, а засадный полк своей неожиданной атакой сломил ордынское войско.
Русский боевой порядок был расчленен по фронту и в глубину.
Поделиться книгой: