Клинок чести

– А мы точно им управляем? – засомневался я, любуясь устраивающимся на левой руке рисунком. – Очень уж ехидная у него рожа. Он как будто одолжение делает.

– Я никогда не говорил про управление. Мы действуем в интересах друг друга. Как вот сейчас, например. Призванный в месте Силы, Рю способен значительно усилиться на какое-то время. Советую проводить такие процедуры хотя бы раз в неделю, чтобы его подпитка имела постоянный характер и он мог развиваться.

– Мы здесь не задержимся. Это факт. А где искать другое место Силы?

– Поиск мест Силы – одна из обязательных стадий нашего обучения. Не беспокойся, всему своё время. А теперь следующее упражнение…

…Призрачные «лезвия» на кромках ладоней, вызванные усилием воли, размыто и едва заметно проступили в реальности в виде тончайших светящихся линий, способных разрезать даже закалённую сталь современных боевых экзоскелетов. Сделав полувыдох, я интуитивно скрестил руки перед собой и рубанул ими воздух – крест-накрест, избрав целью ближайший ко мне, от силы в десятке шагов, сугроб. Два полумесяца духовной энергии со стоном вспороли перину снежного покрова, оставив по три глубоких и широких разреза на застывшем белом холмике позади шатра шаманки.

– Отлично, Леон. Как я и говорил, ты начнёшь усваивать некоторые мои умения. Похоже, что память крови будет просыпаться по мере твоего развития. Ты добрался до ступени Адепта Теней, а «Когти Духа» я освоил именно на этом ранге. Значит, часть твоего обучения будет значительно проще. Ты избежишь моих ошибок.

Знал бы дедушка Хандзо, как сильно тогда ошибался. Но ни он, ни я ещё не знали, что отсутствие чужих ошибок никак не влияет на совершение собственных. Ошибался и был непоколебимо прав в одном и том же случае.

– Они разделились, каждый на три, разошлись в стороны, и всё перед самым ударом, но покрыли бо€льшую площадь, причём весьма неожиданно. Тому, кто попробует увернуться, весьма не повезёт, – качнул я головой, соглашаясь с мысленным высказыванием и делясь впечатлениями от воспоследовавшей за утренней разминкой тренировки. – Не думал, что нейтральный бахир способен на такое.

– Хотя должен был. «Доспех духа» ты ведь умеешь укреплять за счёт уменьшения площади? Здесь иной ход мысли, не спорю, но ты мог и самостоятельно достичь подобного. Если бы искал.

– Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что? Я вообще-то не сумасшедший.

– Жалкие оправдания! – вдруг вскипел дедушка. – Но я тебя научу Родину любить!

Услышав такое от духа предка, я несколько долгих как вечность секунд испытывал мощнейший когнитивный диссонанс. Потому что от слова «Родина» за версту несло вовсе не цветущей сакурой Островной Империи. Вместо него явственно маячил стереотип медведя в ушанке, наигрывающего на балалайке славянские мотивы.

– Деда, с тобой всё в порядке? Или ты всё-таки ebnulsya? – осторожно и тихо поинтересовался я, прикидывая варианты дальнейшего совместного проживания с поехавшим крышей предком. Учитывая, что проживать предстояло в одной голове, перспективы не радовали.

– У меня всё отлично! А вот тебе следует заниматься своим самосовершенствованием. Не оттачиванием навыков, а познанием себя и своих возможностей путём поиска различных путей. Ты должен развиваться, испытывать интерес к этому процессу, должен любить жизнь. Должен жить так, словно завтра – твой последний день, жить в преддверии смерти, от начала и до конца…

Тайга шумно дохнула мне в лицо порывом кусачего ветра, вековые сосны и кедры качнулись, роняя с разлапистых ветвей серебристую снежную россыпь, в полуденном солнечном свете искрящуюся горстями разноцветных искр. Десять шагов до ближайших деревьев дали мне понять вынесенное предупреждение. Вздумай я отправиться домой пешком, лес меня не пропустит. Закружит, обманет, заморочит и приведёт обратно. Дыхание древней пущи звенело от потустороннего эха. Лучшего предупредительного выстрела в воздух мне не доводилось слышать.

– Спасибо за урок, сэнсей! – мысленно прервав словоизлияния предка, я передернул плечами и пошёл к шатру. – Нам пора поговорить с хозяевами этих мест. Несмотря на всё, что мне рассказала Илана, я ещё слишком многого не понимаю и…

Закончить фразу не дало утробное рычание, прозвучавшее за спиной. Резко обернувшись, я увидел мертвенно-бледного мужчину, что стоял среди деревьев – чуточку согнувшись и выставив перед собой руки со скрюченными на манер когтей пальцами, он настороженно наблюдал за мной, напоминая хищника, подобравшегося вплотную к своей жертве. Спутанные светлые волосы торчали в разные стороны, кожу на лице и видимых частях тела покрывали ужасные чёрные трещины, ветвящиеся множеством отростков, а тёмные круги под глазами только подчеркивали сплошную белизну его закатившихся глаз.

– Опять эта hueta пожаловала. Деда, а я точно не смогу её прикончить? – произнёс я вслух, изучая противника и припоминая, на что он способен. – Если уничтожить физическую оболочку…

– Она восстановится, Лео. Выглядеть будет ещё хуже, но восстановится, а сама сущность демона не пострадает. А вот я… Рю поделится со мной частью силы, не откажет старому другу. Только необходимо выбрать подходящее время, – немедленно ответил дедушка Хандзо, вселяя в меня уверенность.

Тварь словно почувствовала наши замыслы. Злобно заурчав и согнувшись ещё сильнее, демон встал на четыре конечности и по-волчьи взвыл, устремив изуродованное лицо к пасмурным небесам. Переливчатый и долгий вой огласил окрестности, призывая и обещая добрую охоту и горячую кровь. Эмоции твари были настолько сильны, что частично передались и мне – внутренности скрутила судорога безумного голода, опалившая разум жажда крови настойчиво пульсировала в висках, требовательно нашептывая одно короткое слово: «Убей!»

– Выбрать время? Похоже, что этой возможности нас только что лишили. Тряхнёшь стариной, деда?

Волчья разноголосица из дебрей тайги вплелась в вой демона – песня стаи лесных хищников объявила начало охоты. Невольно сделав шаг назад, я расслабленно встал в боевую стойку, направив полусогнутые руки в сторону противника и развернувшись к нему правым боком. Босые ноги приятно холодил злой и колючий снег, дыхание стало глубже и размереннее. А дед, как назло, совсем не торопился являть миру своё боевое искусство.

– Долго копаешься, – резюмировал я появление сразу четырёх волчьих силуэтов позади демона. – Ты уверен в своих силах, или мне лучше воспользоваться тактическим приёмом отступления? Уж больно подозрительно они выглядят.

Лесные хищники выглядели весьма плохо: грязная свалявшаяся шерсть когда-то светло-серых шуб изобиловала свежими кровавыми шрамами, клочья белой пены вокруг пастей, воспалённые и гноящиеся глаза. Оскалив пасти, полные, как ни странно, безупречных клыков, волки разошлись широким полукругом – стая не желала упускать свою законную добычу.

– Блохастые на тебе, внук. Он не нападёт, пока приспешники не измотают тебя, потому что чувствует опасность. Демон заразил местных хищников астральными паразитами, подчинив их своей воле, и они теперь в чём-то подобны ему.

– И как их можно убить? – спросил я, периферийным зрением контролируя приближающихся хищников и чуть смещаясь в сторону.

– Бей в голову, – коротко проронил старый самурай и попросил: – Продержись хотя бы минуту.

Остановившись в пяти шагах от меня, хищники снова взвыли. Шерстистые тела окутала полупрозрачная грязно-серая дымка, глаза заполыхали алым, когти и зубы заметно увеличились.

– Никто не говорил, что будет просто, – пробурчал я, наблюдая за тем, как они припали к земле, прежде чем взметнуться в атакующих прыжках. – Но волки – это что-то новенькое…

* * *

Женщины способны изменить многое одним только своим присутствием. Также мужчины приписывают им множество иных чудесных качеств, попутно обвиняя во всех смертных грехах и приписывая мистическую способность сводить нормальных (до их появления) мужчин с ума. Илана же всё сделала одним своим появлением.

Залихватский свист за моей спиной оказал на ринувшихся в атаку волков весьма неожиданный эффект – заражённых астральными паразитами хищников он застал в воздухе, во время прыжка, и буквально сбил их наземь. Косматые силуэты извернулись, гася инерцию, жалобно заскулили и рухнули в снег, вздымая облака мелкой снежной взвеси. Начатое было мной движение плавно перетекло в подшаг и разворот на месте, но взамен врага я увидел лишь свою очаровательную тюремщицу, что стояла властно и уверенно, сверкая тёмными глазами, устремлёнными на виновника происшествия. Капюшон из волчьей головы, меховая одежда и короткий посох с погремушками на верхнем конце завершили её образ повелительницы здешних лесов.

– Леон, ты пытался уйти? – надменно и холодно поинтересовалась Илана, продолжая буравить меня взглядом. – Я ведь предупреждала тебя! Это не шутки! Демон не выпустит тебя с территории становища.

– Нет, внук, ночью надо было доводить дело до конца. Глядишь, сейчас она была бы не такая злая, – озвучив своё авторитетное мнение, дед громко заржал, наслаждаясь происходящим. – Учись обращаться с женщинами, Леон. Они способны делать нас великими, но и погубить могут в два счёта.

– Разберусь как-нибудь, – мысленно огрызнулся я, расплываясь в искренней и непонимающей улыбке: – Илана, уже никто никуда не идёт. Я только прогулялся до леса и шёл обратно, рассчитывая если не на завтрак, то хотя бы на лёгкий перекус. Кто сбегает на пустой желудок?

Девушка открыла было рот, чтобы продолжить негодующую и обличительную речь, но не вовремя встрепенувшийся и вновь заурчавший демон перевёл её внимание на себя и послужил хорошим громоотводом. Недобро сузив глаза, Илана взмахнула посохом и выкрикнула короткое, в десяток певучих слов, заклинание. Сопроводивший эти действия поток мелких искр с электрическим треском налетел на демона, отбрасывая его назад и покрывая подпалинами. Поджав облезлые и куцые хвосты, волки ретировались обратно в лес, громогласно жалуясь на судьбу.

– Совсем распустились, да? Вот что значит неправильная кадровая политика, – укоризненно покачал я головой и наткнулся на непонимающей взгляд. Тихо вздохнув, попытался объяснить: – С людьми при четкой формулировке приказа подобных проблем можно легко избежать.

– Это всё ты виноват! Люди тебя не остановят! Вот и пришлось призывать эту тварь!

Наблюдая за распалившейся шаманкой, я откровенно любовался тем, как она проявляет эмоции. Зачастую агрессия и напор уродуют людей, но её чисто индейские черты лица только становились прекраснее, превращая её в ещё более привлекательную, хоть и обозлённую фурию.

– Надеюсь, сейчас ты всё понял и больше не попытаешься убежать?!

– Даже не пытался. Босиком, полураздетый, в минус двадцать? Ты меня переоцениваешь, девочка, – максимально холодно отрезал я, пресекая её эмоциональный словесный поток и направляясь к шатру. – А псов надо держать на цепи. Досадно, что столь простая истина вам неведома.

Миновав застывшую словно статуя девушку и откинув полог шатра, я с удовольствием уселся на прогретые очагом травяные циновки, подставив танцующим язычкам пламени ладони.

– Так ты меня накормишь? Или это такие пытки?

Зашедшая следом за мной девушка вздрогнула и окончательно утратила остатки величественности: её плечи поникли, глаза потухли, а на лице появилась неподдельная обида.

– Почему ты со мной так разговариваешь? Чем я заслужила такое отношение?!

В довершение всего и дух предка вставил своё замечание:

– Не перегибай, Леон. Из неё выйдет неплохая жена, даже воспитывать не придётся.

Прозорливый предок знал, о чём говорит. Спустя пять минут я наблюдал Илану колдующей над маленьким и пузатым чайником, что яростно блестел отполированным медным боком и бешено плевался, чуть ли не подпрыгивая на злых алых углях жаровни.

Запах лесных трав и ягод, перебираемых девушкой, заставил меня заинтересованно повести носом и даже заглянуть ей за плечо:

– Надеюсь, это не приворотное зелье?

– То есть у меня совсем нет шансов? – насмешливо фыркнула уже успокоившаяся девушка. – Мне вчера казалось иначе, Леон.

– А пусть бы и приворотное зелье. Пахнет вкусно. Только почти все запахи незнакомые. Готов рискнуть и попробовать то, что выйдет.

– Какие нынче смелые пленники пошли!

– Так ведь, как я понимаю, вам моя смерть нужна лишь в определённое время и при определенных обстоятельствах. И чем позже это произойдёт, тем лучше для вас. Осталось только понять, чем именно вы хотите меня заинтересовать, – озвучил я имеющиеся у меня соображения, в открытую выкладывая все карты на стол. Разговаривать с ней я счёл удобным лёжа на постели, пользуясь возможностью поваляться сверх обыкновения.

Илана некоторое время молчала, продолжая священнодействие над чайником, убрав его с жаровни и засыпая в него травы. Новая волна аромата поплыла по воздуху, щекоча мои ноздри освежающими нотками хвойных деревьев.

– Ты слишком спокойно обо всём этом говоришь. Так, словно тебя вообще ничего не страшит, – сказала она, раскладывая передо мной блюдце с засахаренными сухофруктами, несколько баночек с вареньем и даже вазочку с печеньем. – Или не веришь в серьёзность намерений моего народа?

– К смерти следует быть готовым ежеминутно. Хорошая точка зрения, уж поверь мне. Демон мог решить всё на месте. И не сделал этого. Ты не дала волкам причинить мне вреда, даже немного потрепать.

– Я больше переживала за волков, – съехидничала девушка. – Демона мы рано или поздно развоплотим, а волки станут прежними. «Серые братья» часть семьи народа Э’Вьен. Нам не безразлична их дальнейшая судьба.

– И всё же не прозвучал ответ на вопрос.

– Ты – Избранный, Леон. Ты нужен моему народу. Мы нацелены на мирное разрешение. Твои враги станут нашими. Все богатства народа Э’Вьен станут твоими. Материальные и духовные, что вознесёт тебя на один из столпов Силы. Но и ты станешь частью нашего народа. Разве это не достойная цена?

– Тогда приведи ко мне тех, кто возложил на себя обязанность принимать решения, женщина, – отчеканил я, стараясь наполнить голос звенящей сталью обнаженного клинка. – Я буду говорить с ними о будущем твоего народа. Или о его отсутствии.

Девушка вновь вздрогнула, как от удара, вскинулась, задетая моими словами за живое. Пиала с горячим чаем в её руке задрожала, выдавая её напряжение и эмоции, но милое, чуточку треугольное личико так и осталось неизменным. Дочь народа Э’Вьен достойно держала удар.

– Чем же тебе не угодила Видящая, раз ты счёл меня недостойной договариваться с тобой? – предпочла спросить она, справившись с эмоциями и не давая волю обиде.

– У вас матриархат, Илана? – задал я встречный вопрос.

– Нет. Народом управляют Совет Вождей и Великий Шаман, – автоматически ответила девушка, немного сбитая с толку.

– Значит, и говорить буду с ними. А не с той, кого мне, как я догадываюсь, прочат в невесты…

* * *

Кулон из ограненного алмаза на длинной золотой цепочке ритмично раскачивался над расстеленной на оружейном ящике картой, описывая приличных размеров окружность площадью с небольшое европейское государство. В траектории его движения прослеживалась определенная закономерность – острие кулона двигалось по спирали, то сужая, то расширяя зону поиска, чем изрядно нервировало Алексея.

– Рыжий, пилоту нужен курс. Конкретный курс, а не твоё «примерно тут», – иронично хмыкнул стоявший рядом Гена.

– Я похож на GPS-навигатор? Или ты думаешь, что ритуал Древних выдаст тебе современные координаты?! – огрызнулся Соколов, прерывая поиск и обводя маркером значительно меньшую область на карте. – Большего мы не добьёмся. Только если полетаем над этой территорией. Но я предлагаю иное.

– Уже лучше. Земли тунгусов и эвенов. Как назло, национальный суверенитет. Могут быть очень серьёзные проблемы, если мы не отыщем Леона. Так что ты предлагаешь?

Трудности сближают. Подготовить дальний рейд на условно-вражескую территорию всего за сутки оказалось весьма и весьма непросто, и поневоле Соколов и Лаптев довольно быстро притерлись друг к другу. Гена даже немного зауважал рыжего кадета, проявившего качества, свойственные не каждому взрослому человеку. Но методы парня Лаптева откровенно смущали и вызывали определённое недоверие.

– Когда мы высадимся, я смогу почувствовать Леона. Только направление. Примерное.

– Тоже ритуал Древних? Слишком много их у тебя в запасе, парень. Может, ты всё-таки что-то знаешь и не говоришь мне?

– Мы возвращаемся к уже пройденному этапу. Хочешь потратить время зря?! Валяй, – устало и нервно парировал Алексей, растирая ноющие виски. – Или бери карту и пусть пилот составит оптимальный маршрут. Мне нечего тебе сказать, Крокодил.

– Чёрт с тобой, малолетка! – вспылил громила, наклоняясь за картой. – Своим всё объясни, не хочу, чтобы кто-нибудь из вас остался в снегах.

– Объясню, не сомневайся. Я не для того их собирал, чтобы преждевременно хоронить. Нам ещё мир завоёвывать, – шутливо отмахнулся Алексей.

– Тоже мне, остряк-самоучка, – скептически хохотнул Гена.

В десяти метрах от них, среди наёмников ЧВК «Сибирский Вьюн» царило оживление и бурлила деятельность. Подразделение тяжёлой пехоты заканчивало обустраивать десантные кресла особой конструкции – люки в полу десантного отделения военно-транспортного самолёта раскрывались в момент сброса и срабатывал механизм, выталкивающий бойца вниз с дополнительным ускорением, что позволяло сократить время приземления.

Лёха в очередной раз вздохнул, поднимаясь на ноги – тренировок в лёгком МПД оказалось недостаточно, чтобы подростковое тело привыкло к нагрузкам и неудобству. Несколько часов в доспехе измотали его, и единственное, чего он по-настоящему желал – это отдых. Хотя бы кратковременный. Однако молодому командиру покой может только сниться.

– Эскадрон! Слушай мою команду! Занимайте свои места. Все крепления и стопоры проверять трижды. Не испытываю никакого желания подбирать вас на обратном пути. Бойцы Лаптева всё проверят, но и сами не плошайте. До высадки всем спать! Это приказ!

Кадеты ВКШ выслушали своего лидера без привычных смешков и реплик, все до одного проникнувшись серьёзностью предстоящего предприятия и важностью стоявшей перед ними цели. Смотря на них, Алексей невольно вспоминал свою прошлую жизнь и сравнивал столь непохожих людей в столь похожих мирах. Перед ним были дворяне и аристократы Великой Империи, пусть ещё молодые, но уже хищники, коими были их предки на протяжении долгих веков.

Честь, достоинство и верность данному слову. Для них это были столпы мировоззрения и якоря Силы, на которых строилось личное могущество. Попавший в беду друг был весомой причиной для объявления войны. Для каждого из них. Но только не для него.

– Леон, что ж ты так не вовремя. – едва слышно прошептал Алексей сам себе, наблюдая за тем, как члены Братства приступают к выполнению приказа. – Через пару лет я отправился бы за тобой в одиночку…

– Всем внимание! Говорит первый пилот! Взлёт через двадцать минут! Всем занять посадочные места…

Глава 4

Дипломатические реверансы

Длительное молчание прервал отчаянно нервничавший переводчик – Яманака Акайо, тридцатилетний профессор Токийского гуманитарного университета, первым не выдержал давящей тишины, властвовавшей в приёмной зале поместья рода Такэда, и обратился к главе клана:

– Такэда-сама, разрешите мне проверить его. Нельзя исключать попытки мошенничества!

Его горячечный шёпот прозвучал так же отчётливо, как если бы за окном пальнули из охотничьего ружья, нарушая установившийся порядок и привлекая внимание к говорящему. Такэда Харуки едва заметно стрельнул глазами в сторону приглашённого специалиста, но не стал демонстрировать своё недовольство, лишь чуть кивнул, давая своё разрешение. Его и самого мучило искреннее любопытство, причиной которого был приглашенный им гость.

Последний вёл себя почтительно и спокойно – указанное ему место на татами воспринял как должное и без колебаний уселся на пятки. Собранный, сосредоточенный и молчаливый, он был воплощением безмятежной силы и уверенности в себе, не забывая внимательно изучать тех, кто был перед ним. Ни тени подобострастия, ни страха не отыскал глава клана Такэда на его мужественном лице, только уважительное ожидание, смешанное с любопытством, легли в копилку наблюдений, оставив тем самым хорошее впечатление. Гостю предоставили комплект сменной одежды, и, оказалось, что традиционное кимоно и хакама рыжеволосый гигант носит с непринуждённой лёгкостью.

– Где вы изучали старониххонский диалект, Фуума-сан? – как бы невзначай поинтересовался профессор, поправляя чрезмерно затянутый галстук. Деловой костюм стеснял его движения, да и в обстановке поместья смотрелся весьма неуместно – старинный особняк рода Такэда ничем не отличался от подобных ему строений шестнадцатого века, воссозданный вплоть до мельчайших деталей. И говорил Яманака Акайо как раз на старониххонском, использовав одну из самых распространенных версий этого диалекта.

– Там, где на нём свободно разговаривали все, от мала до велика. У вас жуткое произношение, а значит, язык предков теперь не в почёте. Досадно узнать, что потомки столь небрежно чтят достояние пращуров, – неодобрительно отозвался Котаро и, чуть качнув головой, обратился к главе клана: – Такэда-сама, процветания и славы вашему дому. Позвольте мне выразить искреннюю радость столь скорой встрече…

Глубокий поклон в конце короткой приветственной речи был удостоен короткого кивка от главы клана. Дождавшись перевода из уст слегка смутившегося профессора, Харуки задумчиво прикрыл глаза, выдержал должную паузу и лишь после этого заговорил:

– Каким бы ни был результат нашего разговора, Фуума-сан, вы вправе рассчитывать на гостеприимство этого дома. Однако прежде мы обсудим то, ради чего вы прибыли сюда, в сердце владений клана Такэда. Тот, кого я вижу перед собой, носит гордое имя предводителя клана «ночных теней» и выглядит так, как его описывают легенды, что и послужило поводом для согласия и предоставления вам встречи. Развейте же мои сомнения, докажите, что носите это имя по праву. А вслед за этим я внимательно выслушаю то, с чем вы пришли в мой дом.

– Ваш род имеет все основания для того, чтобы моё имя не осталось забытым даже спустя века. Такэда Сингэн был достойным противником, и для меня было честью сражаться против него, – ответил синоби, пряча улыбку и ненадолго предаваясь воспоминаниям, прежде чем продолжить свою речь: – Доказать? Мастерство в управлении Стихиями Дыма и Огня нельзя назвать редкостью. Мою причастность к «ночным теням» способен определить любой из подобных мне. Стороннее мнение послужит лучшим из доказательств моим словам.

Переводчик несколько раз запнулся, однако с грехом пополам передал смысл сказанного обеими сторонами, всё больше и больше бледнея с каждым мгновением. Упоминание о «ночных тенях» вызвало в нём дикий ужас, граничащий с тихой истерикой – кому как не историку было известно, с какой жестокой последовательностью синоби были уничтожены объединенными усилиями кланов Островной Империи. Их вырезали под корень, не давая пощады даже малым детям, женщинам и старикам, полностью опустошив горные деревни, служившие лучшим убийцам Ниххона надёжным убежищем многие столетия. Эдикт Императора послужил для них и сочувствующих им смертным приговором и не имел срока давности. Профессор потел, бледнел, дрожал и готовился к страшной участи, понимая, что клан Такэда не позволит подобной информации уйти на сторону, в первую очередь, во имя собственной безопасности. И никого не будет волновать судьба попавшего в жернова судьбы простолюдина-учёного.