Дамские штучки

— Ксению пригласил я, — ответил за меня Константин ровным тоном, за что я была ему даже благодарна.

Сама я понятия не имела, что можно ответить Жанне. Да и от нее не ожидала подобного вопроса. Ей-то какое дело? Я же не спрашиваю, чем она тут собиралась заниматься. Да и не интересует меня это. Или все же интересует?

— Проходите, Ксения, устраивайтесь поудобнее, — кивнул Константин на стул, как только за Жанной закрылась дверь. — И не подумайте ничего такого…

— А я и не думаю. Это не мое дело, — с достоинством ответила я.

Еще как думала и о том, что теория нетрадиционной ориентации (которая самой мне казалось дикой) рассыпалась прахом. С этим делом у Константина все в порядке, надо думать.

— Что именно не ваше дело? — вперил он в меня буравящий взгляд, заставивший заерзать на стуле.

— Ну… считайте, что я ничего не видела. И точно никому не скажу.

Ну вот что я несу? Сейчас он подумает не весть что. И про меня, и про мои умственные способности. Черт дернул меня за язык — куда как умнее было бы промолчать.

— Ксения, ничего и не было, — медленно, чуть ли не по слогам произнес Константин, склонившись ко мне через стол. — И имейте ввиду, что сплетни мне не нужны! — с нажимом закончил.

На этот раз я решила ограничиться кивком, чтобы не сморозить что-то еще.

— Вот и отлично. Надеюсь, я не думал о вас лучше, чем есть на самом деле. А теперь за работу. У вас есть час, чтобы рассортировать вон те документы и подшить их по папкам, — сначала кивнул он на внушительную стопку бумаг, лежащих на тумбочке, а потом на шкаф с файлами.

Сам же уткнулся в компьютер и принялся что-то лихо печатать. Да с такой скоростью, что любая секретарша позавидовала бы. Кстати, почему у него нет секретарши? Или по должности не положено? Тьфу ты! Опять я думаю не о том, тогда как меня ждет работа.

От мысли, что Константин словно забыл о моем нахождении в кабинете, становилось немного легче — не хотела бы я отрабатывать под его внимательным взглядом. Ну и работа очень скоро начала спориться, как только я разобралась, что и к чему.

Я как раз поставила последнюю папку в шкаф, а тумбочка опустела, когда Константин посмотрел на часы и произнес:

— Вы трудились на двадцать минут дольше. Завтра можете снова опоздать, — выдавил он из себя скупую улыбку, и я поняла, что это была попытка пошутить.

— Спасибо! Но опаздывать я не люблю. И завтра у меня выходной, — встала я со стула. — Могу я быть свободной? — прикидывала уже в уме, как быстрее добраться до Веры.

— Как будете добираться до дома? — посмотрел Константин на часы.

Время, кстати, приближалось к десяти. Не то чтобы сильно поздно, но и уже не детское.

— На автобусе. Еще не сильно поздно, — зачем-то уточнила.

— Я вас отвезу.

— Да мне недалеко тут… Я к подруге… — и вовсе растерялась я.

— Тем более, отвезу, — кивнул он и тоже встал. — Где ваша одежда?

— В гардеробе, — где же еще?

Ну, условном гардеробе, скорее, раздевалке, где у каждой продавщицы имелся отдельный шкафчик.

— Тогда, идите, одевайтесь, а я вас догоню.

Я ушла, а он и правда догнал — появился в раздевалке, как раз когда я обматывала шею шарфом.

— Готовы?

А я-то думала, что он забудет про меня на мое же счастье. Как-то непривычно было находиться в компании руководителя столь длительное время, да еще и пользоваться его услужливостью. И Михаил подлил масла в огонь — так посмотрел на меня и так характерно подмигнул, когда мы с Константином проходили мимо него. Вот и получилось, что в машину управляющего я садилась с пылающим лицом. Мне даже жарко стало на февральском морозном ветру.

А внутри салона все стало только хуже — я не знала, как лучше сесть, куда деть руки, ставшие вдруг лишними, сумка, опять же, норовила соскользнуть с колен… Благо, кажется, Константин снова забыл обо мне, погрузившись в собственные мысли. Разве что, спросил, по какому адресу меня отвезти, и еще через десять минут пожелал мне доброй ночи и хороших выходных. А мне аж дышаться легче стало, когда смотрела, как его джип покидает двор Веры.

Глава 3

Мама Веры встретила меня как родную.

— Проходи, Ксюшенька. Они в комнате Тимоши…

Хорошие у Веры родители — простые, добрые. Всегда рады гостям. Я любила бывать у подруги дома, хоть и не часто это случалось. Но в такие дни и мне перепадало чуточку семейного тепла, которого была лишена. Нет, я не считала себя несчастной и уже привыкла жить одна. Но иногда хотелось прийти туда, где тебя ждут, где вкусно пахнет едой, и громко работает телевизор. Но меня обычно ждал только Прохор, требующий еды, и чтобы я почистила его туалет.

— Наконец-то! — воскликнула Вера, когда я заглянула в комнату ее брата.

Они вместе что-то смотрели на компьютере, и Тимка отреагировал на мой приход сдержанным кивком. Все не могла привыкнуть видеть его в инвалидном кресле — каждый раз словно удивлялась. Несправедливо это, что такой красивый и сильный парень лишен возможности ходить. Но я свято верила, что это лишь дело времени, что он обязательно поправится.

— Ты чего так долго?

— Да немного задержалась просто.

— А как вел себя механический Костя?

Услышав прозвище нашего руководителя, Тимка тихонько хмыкнул.

— Да нормально вел — тише воды, ниже травы. Я его и не слышала.

В этот момент я вспомнила Жанну, но и предупреждение о строгом неразглашении тоже всплыло в памяти, как и суровое лицо Константина. А потому, про Жанну я решила не рассказывать даже Вере.

— Так! Вы тут поболтайте, — посмотрела на меня подруга характерно, — а я пойду сооружу нам ужин тире закуску. И шампанское уже давно охладилось. Тебе, брательник, не предлагаю, ты у нас еще маленький.

— Не больно и хотелось слушать ваши бабские бредни, — не остался в долгу Тимофей.

Ему не так давно исполнилось восемнадцать и школу он уже закончил. Только вот с учебой в институте пока пришлось приостановиться — взять академ. И по этому поводу Тимка тоже переживал, я знала точно.

— Как дела? — спросила я у парня, лишь бы что-то спросить.

— Сама не видишь, что ли? — зло огрызнулся он.

— Я вижу злобного малолетку! — неожиданно разозлилась и я.

— А ты себя поставь на мое место.

— Тим, тебе грех жаловаться, знаешь. Пройдет какое-то время, и ты снова будешь ходить, если только перестанешь жалеть себя на чем свет стоит. У тебя вон и девушка замечательная есть…

Катюша. С ней я тоже была знакома. Отличная девчонка — однокурсница Тима. И она его не бросила, когда с ним такое случилось. Да и врачи давали положительные прогнозы. Это только он сам вдруг решил, что жизнь его кончена.

— Тебе восемнадцать, и вся жизнь у тебя впереди. Поправишься и наверстаешь. А мне двадцать семь, и ничего в жизни у меня нет, кроме вас с Веркой и работы.

— Ну… скажешь тоже, — смутился парень. — Так уж и ничего.

— Да почти так, — кивнула я. — Так что, кончай жалеть себя, лучше меня пожалей, — с улыбкой добавила.

Пусть лучше и правда жалеет меня, хоть несчастной я себя и не чувствовала. Несмотря на некоторое однообразие и скуку, жизнью своей я была довольна.

Вернулась Вера с полным подносом, который едва удерживала в руках. Дверь при этом она открыла ногой.

— Пошли ко мне, — кивнула она мне. — Будет скучно, приходи к нам, — добавила для брата.

— Прикатывай, ты хотела сказать? — усмехнулся он. Впрочем, сделал это скорее с иронией, чем с угрюмостью. И этот признак я посчитала хорошим.

— Ну как он? — спросила Вера, когда мы уже закрылись в ее комнате, и она разлила шампанское по бокалам.

— Кто? — не поняла я.

— Ну, Константин. Приставал к тебе?

— Вер, я же сказала, что нет, — нахмурилась я.

— Ну я думала, ты при Тимке не хочешь рассказывать…

— Нечего рассказывать, — рассмеялась я. — И он мне совершенно не нужен, как и не нравится. Давай, не будем говорить о нем.

Ну, насчет «не нравится» я немного слукавила. Да и не может такой мужчина не нравиться женщинам. Все было при нем, и это все вместе выглядело красиво и мужественно. Но дальше этого я никогда и не задумывалась. И с чего только Верка взяла, что у нас с управляющим что-то может быть?

— Ты как хочешь, а я считаю, что не зря он тебя оставил сегодня отрабатывать, — проговорила Вера и жадно припала к своему бокалу. — И если хочешь знать, то я думаю, что подарки тебе дарит именно он! — подняла она указательный палец, глядя на меня как победоносец.

Ну вот мы и подошли к моей маленькой тайне, о которой никто, кроме меня и Веры, больше не знал. Нет, ну еще кто-то конечно же знал, тот, кто и заварил всю эту кашу. Но его не знали мы с Верой, хоть и пытались вычислить с помощью наших личных дедуктивных методов.

Началось все в канун Нового года, когда я нашла под прилавком первый подарок. Это была небольшая коробочка, перевязанная золотистой ленточкой. Сначала я решила, что кто-то случайно обронил ее, и дождалась окончания рабочего дня. Но за коробкой никто так и не заявился. Вот тогда мы с Верой решились вскрыть ее. Но сначала прослушали на предмет тиканья — ну мало ли… Никакого тиканья мы не услышали, а в коробочке нашли стеклянный шар с подсветкой и с фрагментом улочки какого-то старинного городка. Там даже были маленькие человечки, удивительно похожие на живых. А еще, если этот шар перевернуть, то сыпал снег, и зрелище это зачаровывало.

И я бы никогда не подумала, что подарок предназначается мне, если бы к нему не прилагалась открытка, гласившая «Ксении. С Новым годом, любимая!»

Я тогда чуть со стула не навернулась, когда прочитала. Любимая?! Да кто же это мог подарить? Да еще и мне? Неужели есть кто-то, кто считает меня своей любимой?

Тогда мы с Верой решили, что вскоре этот кто-то обязательно объявится, и возможно, в моей жизни начнется романтический период, ну если поклонник мне, конечно, придется по вкусу. Но все развивалось с точностью до наоборот — шли дни, а никакого намека на ухажера не было. Я уже даже перестала выискивать его в редких покупателях-мужчинах.

И вот я получила второй подарок, оформленный в точности так же. Только нашла я его в шкафчике раздевалки. В коробочке пряталась статуэтка изящной балерины на стеклянной подставке. Безумно красивая и, как оказалось, ручной работы. И случилось это в день моего рождения, девятнадцатого января, когда мне исполнилось двадцать семь лет. И если первый подарок породил приятную интригу, то на второй я отреагировала с некоторым раздражением, которое еще и усилилось в последующие дни, когда мой тайный поклонник так и не стал явным.

И по сей день ничего не изменилось. А уж Верино предположение, что им может быть Константин, и вовсе показалось мне заоблачно-фантастичным.

— Глупости ты говоришь! — высказала я свое категоричное мнение.

— Ну может, и глупости, — философски протянула Вера. — Но эти глупости приятные сердцу, согласись, — мечтательно разулыбалась она.

У меня даже мелькнула мысль, что подруга тайно влюблена в Константина. Оставалось надеяться, что это не так.

Засиделись мы допоздна. Выпили шампанское, съели всю закуску. Наболтались и насмеялись. Домой меня отвез папа Веры, хоть я и всячески отнекивалась. А встретило меня сердитое мяуканье, которое издавал мой огромный дымчатый котяра по кличке Прохор.

— Ну, прости, дружок, — подхватила я комок увесистой шерсти на руки. — Плохая тебе досталась хозяйка. Но я же люблю тебя и сейчас обслужу по полной.

Прохор какое-то время терпел, а потом принялся вырываться из моих рук сразу всеми лапами, да еще и с когтями. Вот же вредина мне достался! Но я его любила, а он вот уже два года скрашивал мое одиночество, с того момента, как подобрала его маленького грязного и голодного в подъезде.

Будильник на завтра я не стала заводить, решив выспаться как следует. Благо выходной. В постель укладывалась под легким хмельком и приглушенное урчание телевизора. Прохора притиснула к себе, и он даже какое-то время помурлыкал рядом. Только вот выспаться у меня не получилось — ни свет ни заря меня разбудил звонок телефона.

Глава 4

Утром меня разбудил звонок, и я не сразу сообразила, кто это в такую рань. Ну, относительную рань, конечно, но у меня же сегодня выходной.

— Ксения, это Лена, — раздалось на том проводе.

— Какая Лена? — ничего не поняла я спросонья, да и голос говорившей слабо был похож на женский. Скорее, на гортанные хрипы смахивал, как будто ее душили.

— Ваша сменщица. Ксения, караул! — вдруг как гаркнет Лена в трубку, что я аж испугалась, что она сейчас испустит дух. — Я заболела — горло… На работу выйти не могу, даже с постели встать не получается.

— Поняла-поняла, — пробормотала я, окончательно просыпаясь и посмотрев на часы.

Времени оставалось впритык, чтобы быстро собраться и пулей вылететь из дома.

— Я выйду, а ты поправляйся поскорее.

Выходных мне не видать, — мелькнула запоздалая мысль, но на ней я даже не стала заострять внимания. В тот момент я уже носилась по квартире, да еще и Прохор путался под ногами. Пришлось сначала его ублажить сухим кормом и мисочкой молока, а потом уже закинуть себе в рот бутерброд, залить его обжигающим кофе и на ходу. Умыться в попытке заставить окончательно себя проснуться. И главное, хоть чуточку подкраситься, как того требовал служебный этикет.

За сорок минут до открытия магазина я вылетела из дома и помчалась на остановку. Времени должно было хватить. И конечно же, именно сегодня должен был сработать закон подлости. Автобуса я прождала минут пятнадцать. И в здание торгового центра вбегала через пять минут, после того как он открылся для покупателей.

Сегодня дежурил хмурый Сергей, и раздеваться мне пришлось самой, на что еще ушли драгоценный секунды. В зал я вбегала, уже едва дыша, и первый, кого увидела, был Константин, что замер перед моим отделом, хмуро разглядывая темнеющие витрины.

— Что вы тут делаете? — опустив приветствие, спросил он.

И под его строгим взглядом я почувствовала себя преступницей.

— Лена заболела, и мне пришлось выйти сегодня. Завтра тоже…

— Почему меня не поставили в известность?

Кто? Я должна была поставить его в известность? Но на это как-то не осталось времени, извините. Все это пронеслось в моей голове, вслух ничего говорить не стала.

— Она позвонила сегодня утром, когда ей стало плохо. Константин, можно я приступлю к работе? — кивком головы обратила я его внимание на то, как посматривают в нашу сторону покупатели.

Про продавщиц вообще молчу — все их внимание было приковано к нам с Константином. Любопытство — не порок, конечно, но лучше, когда направлено оно на кого-нибудь другого.

— Приступайте, — кивнул он. — А сменщицу вашу придется уволить.

— За что?! — невольно замерла я, переступив уже за прилавок. — Она же не виновата.

— Вы тоже. И из-за нее вы лишились своих выходных. А чтобы работать хорошо, человек должен отдыхать.