Ракетный бумеранг

Начались доклады о готовности к заправке и пуску. Первый доклад от космического центра «Южный» — филиала ЦЭНКИ — о результатах подготовки ракеты космического назначения и готовности совместного расчета подготовки и пуска к проведению заправки и обеспечения мер безопасности. Зачитывается укрупненный график работ.

Наши заказчики докладывают о готовности космического аппарата к запуску.

Принимается доклад о готовности разгонного блока и тут же, следом, о готовности ракеты в целом.

Отдельный доклад — о готовности стартового комплекса.

Далее пошли доклады по готовности обеспечивающих систем:

• энергоснабжения;• системы водоснабжения;• системы связи;• полетного задания;• по обеспечению электромагнитной совместимости; • измерительного комплекса космодрома;• КСИСО и наземного измерительного комплекса разгонного блока; научно-испытательных служб космодрома; наземных медицинских сил и средств сопровождения;об оповещении района падения отделяющихся частей РН.

Особый доклад, который всегда вызывал интерес у присутствующих, — по метеообеспечению.

• Все в норме. Ветра приземные и на высоте — в допустимых пределах.

Осталось послушать выступления генеральных конструкторов и представителей институтов ЦНИИмаш и 4ЦНИИ МО.

Дается окончательное заключение технического руководителя о готовности комплекса и оглашается решение. Члены госкомиссии ставят свои подписи.

Все — решение о запуске принято. Члены госкомиссии расписались в документе и перешли в специальную комнату, где на экранах высвечиваются этапы работ. Так уж повелось, что говорили о чем угодно, но только не о предстоящем запуске. Не принято. Вот пошли последние минуты. Старт ракеты был полностью автоматизирован. По специальной программе компьютеры вели техпроцесс заправки и ввода полетного задания.

10 минут до старта. Сейчас установщик ракеты, который фиксировал ее на пусковом столе, должен освободить ракету от своих пут. Разрываются связи по системе обеспечения температурного режима, отстыковываются электроразъемы, связывающие ракету с наземными системами.

Стрела медленно опускается на установщик. По телевидению видно, как гордо стоит «голая» ракета, попыхивая белыми выбросами из дренажных отверстий. Это пары заправленного в ракету около 300 тонн жидкого кислорода. Естественный атмосферный тепловой приток приводит к его вскипанию, и если не сбрасывать давление внутри баков, то их может просто разорвать. Все происходит штатно. Стрела опускается как при замедленной съемке. Все, легла на ложементы. Теперь гидравлические опоры втянутся, и локомотив в автоматическом режиме откатит установщик в безопасное место. Все не раз проигрывалось при автономных испытаниях. Просматриваешь это как фантастический фильм. На старте — ни единого человека. В комнате госкомиссии наступила напряженная тишина. Ждут начала движения установщика. Минуты кажутся часами. Но движения нет. Время «старт», как правило, из соображений баллистики задается в определенных, очень жестких пределах.

Прошло время старта. Гнетущая тишина. Ракета на месте попыхивает белыми выбросами. Камера скользит по безлюдному старту. Одна из камер останавливается на силовой опоре установщика. Опора на месте. Непонятно. Это отказ наземных систем. Опора должна втянуться, освободив для движения установщик. Она на месте. Вбегает в комнату А. Гончар.

— Опора не втянулась.

— Почему? — это В. П. Ремишевский. — И что предлагается?

— Отмена, — с какой-то обреченностью говорит А. Гончар.

— Да, это отмена, — констатировал С. Конюхов. — Мы вышли из окна запуска.

— Нужно объяснить заказчикам и приводить в исходное состояние ракету, — это уже указание председателя госкомиссии В. П. Ремишевского. — Документация по такой ситуации имеется. Всем понятно, что надо делать?

— Документация имеется. Все нужно проделать в обратном порядке. Но сначала надо слить топливо, в первую очередь кислород.

— Приступайте. Есть другие мнения? — это обращение к членам госкомиссии.

Других мнений не было.

— Как ты думаешь — это надолго? — обратился ко мне В. А. Лопота.

— Трудно сказать. Если не придется возвращать ракету в монтажный корпус, то повтор может быть завтра. А если снимем со старта, то пройдет дней 5 или неделя.

— Я не могу задерживаться. Самолет поставил на 20 часов. Много дел в Москве и очень важных встреч. Оставайся, разберетесь — доложишь.

— Может, это визит-эффект такой — сбой при запуске, поскольку вы здесь? Разберемся — доложу, — попробовал пошутить я.

— Успехов! — пожелал на прощание Виталий Александрович.

Наш руководитель В. А. Лопота отличался тем, что доверял своим заместителям. Он с уважением относился к их опыту и знанию техники, старался не напрягать своими советами, как это зачастую делают начальники, хорошо понимая, что профессионалы сделают все как надо. Виталий Александрович пришел в космическую технику не совсем со стороны. Он разрабатывал роботы-манипуляторы для «Бурана», участвовал в создании проекта «See Launch». В общем, был неплохо знаком с нашим предприятием. Виталий Александрович, взяв на себя руководство РКК «Энергия», понимал, что рейтинг предприятия к тому времени резко упал. Предприятие лишилось позиций лидера в космических делах, да и отношение к нему в Роскосмосе было не из лучших.

Вот и пришлось новому руководителю посещать кабинеты высокого руководства, предлагать новую программу исследований и новые технические средства ее решения.

Безусловно, основная роль отводилась пилотируемой программе. Задачи, отнесенные к направлению по средствам выведения космических аппаратов, он, как и его предшественники, доверил руководителю этого направления. Он был уверен, что мы разберемся, верил нашим специалистам и верил в успех.

Президент уехал. Настроение хуже некуда. Как поется в известной ракетчикам песне: «Лишь бы только улетела, не дай нам бог сливать».

— Предлагаю поужинать, — сказал А. Гончар.

Мы с Е. Межирицким приняли приглашение. Поехали в столовую.

Но что интересно, хотя такая ситуация случилась не по нашей вине (имею в виду РКК «Энергия»), все равно внутри появилось чувство тревоги за случившееся. Начинаешь в голове прокручивать возможные ситуации: почему произошло, строишь варианты версий. Но сделать умозрительные выводы без досконального знания конструкции отказавшего узла сложно, практически невозможно.

Грустно закончили ужин. Сели в машину. — Домой. Водитель Равиль и Сергей Кренев молчали. Видно, мое настроение быстро передалось и им. В голове постоянно крутится: «Что произошло?» Как-то нехорошо на душе, что оставил своих коллег наедине с их проблемами.

— Поворачивай. — Куда? — На старт, к бункеру. При подготовке к запуску у входа в бункер несколько часов назад толпилось много народа. Казалось, присутствие каждого вызвано технической необходимостью, а вернувшись, никого не увидел. Спустился вниз — думал, здесь кипит работа по расследованию причин аномалии. Тоже никого не увидел. Появился А. Гончар.

— А где все? — Не знаю. — Где технический руководитель? Как организована работа? — Машину сливаем, все идет нормально. — Я не об этом. Кто разбирается в отказе опоры? — Не знаю.

— И когда мы узнаем, что произошло? Молчание. — У меня к тебе просьба: можно посмотреть чертежи опоры? У вас в бункере есть документация? — Сейчас позову нашего специалиста. Через несколько минут пришел сотрудник. — Вы разработчик опоры?

— Да. — Что произошло? — Мы пока не анализировали. — Принесите чертежи, — взял инициативу на себя. Только подумал: «А где же техническое руководство от КБ „Южное“?» И, как бы предвосхищая мой вопрос, А. Гончар сказал:

— Южане в гостинице. Сказали, что будут утром.

С А. Гончаром и его специалистом прошли в комнату сотрудников. Разложили папку чертежей.

— Расскажи принцип действия, — обратился я к разработчику.

Он подробно объяснил весь процесс, происходящий в опоре. При помощи гидравлики шток выдвигался из цилиндра и становился на защелку. Все очень просто.

— И что могло произойти? — Не знаю. — Давай логически подумаем и вместе разберемся. Он посмотрел на меня с удивлением. — Что-то не так? — Да нет, но меня еще никто не спрашивал, как работает опора. — Странно. Скажи, а какие точки контролируются по процессу?

Мы стали внимательно разбирать схему работ, шаг за шагом. Если отказ датчика — что влияет на его работу? Куда может уйти давление в жидкости? Какое дублирование по энергосхеме, возможный отказ подстольного оборудования и т. д.

Понемногу версии стали отпадать одна за другой. Пришли к выводу, что не была сформирована команда от запорной чеки, а далее — автоматика дала запрет на продолжение процесса. Стали разбираться, почему не сработал концевик.

— Что-то помешало движению его штока. Может, осталось масло в гидроцилиндре и пружина вытолкнула шток концевика?

— Похоже.

— Нужно стравить из полости масло — посмотрим, что будет. Повторится ли замечание.

А. Гончар быстро дал команду, и бригада специалистов отправилась на нулевую отметку. Подтвердили, что защелка отошла и разорвала контакты. Причина была найдена. Осталось ее устранить — это было уже проще.

Установщик использовался крайне редко, так как запусков РН «Зенит» было мало. Вот и поднатекла рабочая жидкость через манжеты.

На душе полегчало. Позвонил В. Ремишевскому. — Ты точно разобрался? Гарантируешь? — спросил он. — Гарантирую, что причину нашли и мероприятия по исключению досадного повторения понятны. А вот гарантии по работе даст А. Гончар. Это его агрегат.

— Хорошо, спасибо.

— Завтра можем повторить попытку запуска. Успеем в резервные сутки.

— Это хорошо.

На следующий день все повторялось в штатном режиме. Но все внимание сосредоточилось на опорах. Опять гнетущая тишина. Все смотрят на экран, где крупным планом показана опора. Ответственный момент. И вот опора оторвалась от наземного постамента и пошла подниматься. Вздох облегчения.

— Слава Богу! — это руководитель нашего филиала Л. Т. Баранов прошептал мне на ухо. — Я как-то сомневался — все ли учли? Теперь вижу. Молодец! — дал он оценку моим действиям.

Минута до КП (контакт подъема). Закрыты дыхательные клапаны. Ждем. По телевидению видим, как огромный клуб дыма вырвался по отводящему лотку. Яркое пламя осветило стартовую площадку, и наконец низкочастотный грохот потряс бункер. Мгновение, и ракета ушла с экранов. Слушаем репортаж. Слова: полет проходит нормально, полет проходит по программе, тангажрысканье в норме — снимают напряжение.

Примерно через две минуты есть отделение второй ступени. И опять успокоительные слова из динамика. Прошло около 10 минут — есть окончание работы рулевого двигателя.

— Есть отделение головного блока. — Есть телеметрия с разгонного блока. — Есть сброс среднего переходника. Все это происходит в течение нескольких секунд.

Дальше — работа моего блока «Д». Его задача — доставить космический аппарат на целевую орбиту. Блок выходит из зоны видимости наземных пунктов, что находятся на территории страны. Остаемся в неведении, как прошел первый запуск. Второй импульс решающий, но до него еще целых 2 часа. Поздравляю ракетчиков от КБ «Южное» С. Конюхова и А. Агаркова с успехом.

Поехали к себе, если можно так сказать, на «двойку». По телефону связался с центром приема информации с блока. Все спокойно, все раскрылось, баки надулись до рабочего давления. Теперь ждать примерно час двадцать минут, чтобы наземные пункты вошли в связь с блоком. Ведь блок с космическим аппаратом облетит наш земной шарик, и связи с ним на обратной стороне нет. Это при Союзе в Атлантике или в Тихом океане ставили корабли — плавучие станции приема телеметрии. Сейчас кораблей нет, и эти час двадцать мы не знаем состояния с блоком.

Ощущение неприятное. Ведь, находясь на траектории, блок совершает ряд динамических операций. Особенно важно, было ли штатно совершено первое включение блока.

Мы долго боролись с заказчиком, чтобы установить мобильный измерительный пункт в Африке в Республике Кот-д’Ивуар. Место было выбрано не случайно. Как раз над ним происходило второе включение блока. По первым признакам полученной из расчетной точки телеметрии можно сделать вывод о том, как сработал блок в первый раз.

Едем на «двойку», а мысли постоянно возвращаются к траектории полета. Проигрываю ситуацию, восстанавливаю в памяти программу полета. Каждую минуту находишься ТАМ, с блоком. Все отработано. Не первый запуск, и все же…

В комнате управления на экране монитора видны наглядные форматы получения информации. Но это пока застывшие картинки. Тишина. Ждем время, когда блок войдет в зону видимости. И вот картинки оживают. Множество параметров пришло в движение и застыло на рабочих отметках. Связь установлена в штатной точке, значит, первое включение прошло нормально. Мобильный пункт работал устойчиво, передавал через спутник информацию. Добрым словом вспомнил Ю.М.Урличича, с которым создавал мобильный измерительный пункт.

Пуск был чисто коммерческим. Наземные пункты приема информации, принадлежащие Министерству обороны, не задействованы. Слишком дорого. РКК «Энергия» пришлось создать свой центр управления, на который принималась информация, а затем транслировалась на космодром. Группа управления во главе с В. Глуховым, очень опытным инженером, внимательно следила за ходом полета. При необходимости она могла подавать и отдельные команды на борт.

Ждем второго включения.

В голову лезут мысли о «Марсе-94». Их отбрасываю. Как раз в 1994 году был запуск автоматического научного аппарата на Марс. И тогда усилие РКК «Энергия» поставить плавучее измерительное средство не увенчалось успехом. Нам возразил Ю. Н. Коптев: «Вам что, интересно знать, потел ли покойник перед смертью?» Случилось непредвиденное. Космический аппарат «Марс-94» не вышел на отлетную траекторию. Блок не видел необходимый импульс при втором включении. Как понять причину? Как исправить ошибку, когда нет информации о случившемся? Хорошо, что поймали один формат в последний момент и по нему смогли определить причину. Комиссия работала несколько месяцев. Так что мы, имея этот печальный опыт, как говорится, «уперлись рогом», требуя поставить мобильный измерительный пункт в Африке. Сейчас наблюдаем за экраном и видим в разных форматах работу всех систем блока.

— Есть включение СОЗов, — это голос оператора.

На экране видно, как зажелтели сопла двигателей малой тяги.

Запуск двигателя блока происходит в невесомости, и, чтобы его осуществить, необходимо «прижать» топливо к заборным устройствам. В противном случае газовая подушка попадет в турбонасос двигателя, а это кавитация и лопатки насоса как шрапнель изрешетят блок.

Функция системы обеспечения запуска (сокращенно СОЗ) возложена на блоки двигателей управления, где в топливных баках газовая и жидкостная среды разделены гибкой металлической перегородкой.

Желтые метки устойчиво горят на экране, как бы успокаивая, что все идет по программе. Пять минут работы двигателей малой тяги, кажется, растягиваются на час. Чем ближе конец их работы и начало включения маршевого двигателя, тем тише в зале.

Но вот огромное желтое пятно как бы вырвалось из виртуального сопла на экране, и тут же голос оператора, снимающий напряжение:

— Есть включение маршевого двигателя!

Теперь через семь минут ждем отделение космического аппарата.

— Есть отделение космического аппарата. Дружно похлопали в ладоши.

— Срочно узнайте, — даю команду по телефону в центр управления, — вошли ли в связь с аппаратом?

Через пять минут — С аппаратом связь установлена. Все. И опять задаю себе вопрос: «Чего ты волновался?

Все хорошо, так и должно быть». Трудно остановить волнение, практически невозможно, когда 2—3-летняя работа зависит от какой-нибудь случайности. Ведь надежности, равной̆ единице, не бывает. Это хорошо известно. Отсюда и волнение.

Традиционная фотография испытателей̆ и управленцев на память.

Но небольшая ложка дегтя все-таки нашлась. Из-за несогласованности, еще на этапе проектной̆ увязки, аппарат приведен был с небольшими отклонениями от расчётной̆ точки.

Это будет учтено при втором запуске. Исправить такую погрешность не составляет труда. Главное, что блок работает четко.

Действительно, на последующих запусках космических аппаратов попадали в «колышек» (есть такое выражение у ракетчиков, когда отклонение от расчетной точки равно практически нулю).

Наземный старт, благодаря демпинговой политике Центра им. М. В. Хруничева, попал в тяжелое положение. Компания МКУ после четырех успешных запусков оказалась на грани банкротства. Но одну очень важную роль «Наземный старт» все-таки выполнил. Он сохранил ритмичное производство блоков типа ДМ в угоду «Морскому старту» и возобновления федеральных заказов. За счет преимуществ в конкуренции Центр им. М. В. Хруничева использовал инфраструктуру космодрома Байконур, которая содержится за счет государственных средств и арендуется (а может, и нет) только на время запуска.

«Морской старт» без государственной дотации вынужден содержать весь береговой сегмент: и платформу, и командное судно. А это — десятки миллионов долларов. Так что при запуске один или два раза в год на себестоимость ложится немалая доля дополнительных средств или, как говорят, накладных расходов.

Отсюда следует, что, хотя «Наземный старт» по энергетическим характеристикам немного уступает «Морскому старту» и по программе коммерческих запусков на РН «Протон», он имеет существенную помощь федеральных средств за счет государственного содержания инфраструктуры. Это обеспечивает минимальную стоимость запусков.

Нужно быть дилетантом, чтобы не использовать такое преимущество, да и заказчиков имеется достаточно. К тому же содержание персонала компании МКУ на порядок меньше содержания административного аппарата «Морской старт». Поэтому хочется пожелать компании МКУ интенсивной работы.

Успехов тебе, «Наземный̆ старт»!

СПОДВИЖНИКИ

В этом году отметили 50‑летие полета Юрия Гагарина. Знаменательная дата. Полет Ю.  Гагарина никого не оставил равнодушным. Стихийная демонстрация в этот солнечный день двинулась на Красную площадь. Каждый испытывал гордость за свою страну. На пути к этому событию были и первый спутник, и первые полеты автоматических аппаратов к Луне, Марсу и Венере. Теперь — первый полет человека в космос. Естественно, что руководство страны придавало большое политическое значение этому событию, декларируя преимущества существующего строя.

Кто же создавал эту технику, которая так подняла престиж советского человека? Все разработки шли под грифом «секретно». Только после смерти главного конструктора этих свершений мир узнал его имя — Сергей Павлович Королев. А все остальное — табу.

А ведь создавали технику сотни коллективов.

Особое конструкторское бюро № 1 (ОКБ‑1) насчитывало десятки тысяч сотрудников. Безусловно, огромная роль в технической организации работ принадлежит С.  П.  Королеву. И это, не в последнюю очередь, создание Совета главных конструкторов. Каждому из них нужно было выдать ТЗ, а дальше вести курирование разработки, т. е. сопровождать и отслеживать внесение многочисленных изменений, которые неизбежно возникают в процессе проектирования. Для этого у Сергея Павловича были помощники, заместители по разным направлениям работ. Это была команда! О них мало кто знает. А ведь на них лежал основной труд созидания.

В. П. Мишин — первый заместитель С.  П.  Королева, впоследствии заменивший его на посту генерального конструктора. Это великолепный инженер: он руководил разработкой ракеты Р‑5, решал комплексные вопросы по запуску пилотируемого корабля.

С. С. Крюков — заместитель главного конструктора. Под его руководством создавался проект легендарной «семерки» (Р‑7), ракеты, пережившей свой век, которая до сих пор выводит на орбиту космонавтов. В зоне его внимания были баллистика и другие теоретические работы, такие как расчет нагрузок.

К. Д. Бушуев — заместитель главного конструктора, под его руководством проектная группа К.  П.  Феоктистова начертила облик корабля «Восток». По его направлениям разрабатывались системы жизнедеятельности, обеспечения температурного режима.

С. О. Охапкин — заместитель главного конструкторапо разработке рабочей документации на изделия в целом множество их агрегатов и узлов. Под его руководством вели поиск и испытания новых материалов сотрудники А.  А.  Северова.

А. П. Абрамов — заместитель главного конструктора, отвечавший за все «наземное обеспечение» комплекса. Сюда входило: заправка ракеты и кораблей, решение вопросов транспортировки, создание наземных испытательных станций. Это в его подразделениях писались законы управления группой энтузиастов под руководством В. М Караштина. Впоследствии сотрудники этого направления обеспечили полную автоматизацию наземных процессов при подготовке к запуску РН «Энергия».