Грешники

— Начни сначала, — предлагает Стас.

С самого начала?

Несколько минут я отчаянно роюсь в своих захламленных воспоминаниях, пытаясь не поддаться заново просыпающейся панике.

— Это может быть очень долго, — предупреждаю на всякий случай. Истории вроде моей нельзя пересказать в двух словах.

Вместо ответа мой «случайным попутчик» просто подливает мне еще вина.

Хорошо, значит, я начну с Призрака.

Глава 1

Два года назад

Я закончила школу с золотой медалью и целой стопкой грамот и дипломов за выигранные олимпиады, потому что сидела на первой парте и понятия не имела, что значит списывать.

Потом я с отличием окончила институт и написала выдающуюся дипломную работу, которую защищала полтора часа. Просто потому, что любила поумничать и умела красиво говорить. Все преподаватели знали, что Мария Барр — маленькая звезда нашего потока, и просто наслаждались моим фееричным выступлением.

Через месяц после того, как я пришла в «ТриЛимб», половина сотрудников тихо меня возненавидела. Потому что я активно взялась менять, кажется, вообще сразу все.

Я всегда была ответственной хорошей девочкой-ударницей.

Так что, когда захожу в зал для совещаний с опозданием на десять минут, финансовый директор очень удивленно поднимает брови. И весь наш дружный коллектив топ-менеджеров молча ждет, пока займу место в самом конце большого стола для совещаний.

— Колесо пробила, — говорю с виноватой улыбкой.

Тамара Викторовна Грозная, собственница «ТриЛимб», даже бровью не ведет. Только интересуется, готов ли мой отчет.

Киваю и с шлепком — я правда не нарочно — выкладываю перед собой пухлую папку и сразу несколько флешек. Грозная оценивает масштаб моей «готовности» и возвращает слово генеральному.

Жду, пока все переключатся на доклад, и от нетерпения тереблю торчащие из папки цветные стикеры.

Украдкой достаю телефон, кладу его на колено и скашиваю взгляд.

На экране отметка с тремя входящими iMessage от абонента «Призрак».

Открываю, читаю.

Быстро втягиваю губы в рот, пряча улыбку.

ПРИЗРАК: Доброе утро, Ванилька)

ПРИЗРАК: Я, блин, чего-то только просыпаюсь. И то, кажется, только местами, а не весь сразу))

ПРИЗРАК: Ты еще в кровати?

Я успеваю выключить экран и поднять голову буквально за секунду до того, как финдир задает мне вопрос.

Отвечаю без заминок, раскрываю папку и прошу пустить по столу одну из разработанных мной новых концепций. Отвечаю на пару уточняющих вопросов собственницы.

А когда все снова переключаются на финансового директора, быстро набираю ответ:

ВАНИЛЬ: Я уже на работе!))

Всплывающее облако с тремя точками заставляет сердце биться быстрее от предвкушения.

ПРИЗРАК: Черт, прости, я забыл, что это только у меня заслуженный отпуск))

ВАНИЛЬ: Ты — бездушный черствый гад!

Через минуту он присылает мне вид из окна. У него квартира в высотке, так что вид на северную столицу просто шикарный.

ВАНИЛЬ: Между прочим, я замерзла как собака)) Думай теперь об этом, греясь у себя в берлоге!

ПРИЗРАК: Я полон искреннего сожаления)

Я снова воровато оглядываюсь по сторонам — на меня никто не смотрит.

Потихоньку разворачиваюсь, чтобы сидеть боком.

Закладываю ногу на ногу, нарочно чуть-чуть забирая юбку вверх.

Быстро щелкаю камерой и отправляю фотографию с припиской: «У меня вид намного скучнее».

Это, конечно, пошлое кокетство, но почему бы нет?

ПРИЗРАК: …

ПРИЗРАК:!!!!!

ВАНИЛЬ: Это новое прочтение азбуки Морзе?))

ПРИЗРАК: Это я пытаюсь дать понять, что те части моего тела, которые уже успели проснуться, передают привет твоим ногам…

ПРИЗРАК: Ты — бездушная черствая засранка!

ВАНИЛЬ:))))))))

ВАНИЛЬ: Пожелай мне удачи — иду докладываться

ПРИЗРАК: Ни пуха!

Я поднимаюсь, быстро оправляю юбку и пиджак, подхватываю свои талмуды и, выдохнув, бодро шагаю к мультимедийной доске.

У меня все без заминок — не зря готовилась несколько дней.

Отвечаю уверенно на все вопросы, даже на те, которыми генеральный нарочно пытается загнать меня в тупик. Вроде: «Вам не кажется, прежде чем предлагать что-то кардинально новое, сперва нужно хотя бы попытаться улучшить то, что и так работает?» Это работа на публику, точнее, на Громову. Собственнице уже под семьдесят, и свой бизнес она начинала еще во времена развала «союза», когда все могло рухнуть каждый день вне зависимости от того, с кем и как ведешь дела. Так что ей, конечно, не очень по душе все эти радикальные новые методы и все те улучшения, которые я предлагаю внедрить.

— У вас очень западный взгляд на условия работы труда, — отмечает Громова, когда я подробно, не пасуя перед генеральным, отстаиваю свою позицию и почему она более прогрессивна.

— Именно, — охотно соглашаюсь. — Я проанализировала всю работу с персоналом и мой план в перспективе позволит уменьшить слишком быструю кадровую текучку.

— Видимо, в слишком далекой перспективе, — скептически кривит губы собственница, продолжая листать мою папку с графиками.

— Но результат будет стабильным. Ваш предыдущий директор по персоналу не работала с проблемой, а только лечила последствия, причем, грубыми и устаревшими методами. Если бы вас устраивал эффект ее работы — меня бы здесь не было.

Громова отрывает взгляд от бумаг, оценивает мой вид, и я все же чувствую некоторую неловкость из-за того, что юбка моей «тройки» могла бы быть и длиннее, хоть я абсолютно вписываюсь в дресс-код.

— Молодым везде у нас дорога. — Это звучит как комплимент со знаком минус. — Хорошо, Мария Александровна, надеюсь, к следующему совещанию у вас будет хотя бы какие-то результаты, а не просто красивые картинки, которыми вы нас всех тут впечатлили.

— Они будут, — держусь и не падаю духом.

После совещания, пока собираю бумаги обратно в портфель, краем глаза замечаю, что генеральный не торопится выходить — тоже крутится около двери, перекладывая документы туда и обратно. Ему около сорока, кажется, но выглядит очень неплохо как для своих лет. Хотя, конечно, это во мне говорит любовь к мужчинам постарше — мои ровесники, те, кому двадцать пять и немного больше, ленятся не то, что строить фундаментальные планы на жизнь, а хотя бы как-то двигаться по карьерной лестнице.

— Вы молодец, Мария Александровна, — говорит генеральный, когда прохожу мимо него к двери. — Ничего не боитесь.

— Если план безупречен — повода для беспокойств просто нет. — Пожимаю плечами.

— Может… Выпьем кофе после работы? Обсудим ваши идеи в более…

— Корпоративная этика, — перебиваю его хромую попытку подкатить. — И кольцо на безымянном пальце вашей правой руки.

Он тут же перестает улыбаться и отворачивается, даже не потрудившись извиниться.

Что ж, наши и без того натянутые рабочие отношения точно не станут теплее после моего отказа.

Хорошо, что мне на это совершенно плевать.

Глава 2

«Люди используют штуковины, называемые телефонами, потому что ненавидят быть вместе, но очень боятся оставаться одни…» © Чак Паланик, «Уцелевший»

Я иду по коридору, одновременно пытаясь делать сразу миллион дел: держать портфель, найти в недрах сумки ключи и набрать сообщение моему новому виртуальному другу.

Или лучше называть его знакомым?

Как нужно называть мужчину, с которым знакома только заочно и всего неделю, но вы уже изредка несмело флиртуете и обмениваетесь селфи?

ВАНИЛЬ: Я справилась! Кто молодец? Машенька молодец!

Бросаю телефон в сумку, захожу в кабинет, на ходу здороваясь с секретаршей и командой моих менеджеров. Мысленно все же задираю нос: мне двадцать пять, а я уже при должности, личном помощнике и управляю целым отделом. Даже если в нем работает всего пара человек. Не зря грызла гранит науки.

— Мария Александровна, я отсортировала почту, переслала вам важное с пометками, — отчитывается Оксана, одна из моих подчиненных.

Помощница уже протягивает телефон, знаками давая понять, что на связи — кто-то из представителей агентства по поиску персонала. Прикладываю трубку к уху, представляюсь и слушаю, одновременно выводя на стикере слово: «кофе». Помощница понимает без слов.

А на часах только десять утра.

Хорошо, что мой внутренний чокнутый трудоголик балдеет от такого режима, даже если к восьми вечера я с ног валюсь от усталости и даже двух слов связать не могу.

Накидываю пальто, снова сгребаю кучу документов и тащусь через почти опустевший коридор. Начальник службы безопасности постукивает пальцем по циферблату своих часов. Складываю ладони в покаянном жесте и машу на прощанье рукой.

На стоянке мой «Ниссан Жук» выделяется своим ярко-желтым цветом и весело подмигивает фарами, когда снимаю сигнализацию и забираюсь в салон.

Выдыхаю.

Тянусь к телефону, который не брала в руки целый день.

Восемь пропущенных от матери — мысленно желаю себе терпения. У них с отцом уже два месяца фаза отношений а-ля «разъехались ради переосмысления». Моя и без того далеко не самая уравновешенная мама все это переносит, мягко говоря, болезненно.

Еще есть пропущенный от Ленки — моей университетской подруги.

Черт, я же обещала поговорить о ней с Грозной.

Мы с Ленкой всегда были не разлей вода. Даже когда я на два года уезжала работать в Москву, мы регулярно переписывались и созванивались.

Набираю ее в ответ и готовлюсь просить прощения за свою дырявую голову, но слова оказываются не к месту, когда в трубке слышу ее совершенно убитое:

— Приезжай меня спасать, Машка. Лучше с канистрой коньяка. И пиццей XXL.

— Опять? — не могу скрыть раздражения. — Лен, ну сколько можно?

— Ты мне подруга или кто?! — воет она.

Прикрываю глаза и мысленно подсчитываю, сколько времени на сон у меня останется.

Пара часов? Когда Ленка в очередной раз расходится со своим новым бывшим-нынешним — может истерить всю ночь. Пьет и не пьянеет, и на утро выглядит как модель с обложки, а у меня вид старого алкаша Васи после недельного запоя.

Но на то мы и подруги — и в горе, и в радости.

— Уже еду, держись там.

От Призрака тоже есть пара сообщений, и это даже хорошо, что я сначала позвонила Ленке, а потом решила их прочитать — рот сразу растягивается в сахарную улыбку.

ПРИЗРАК: Я тобой горжусь, Ванилька!

ПРИЗРАК: Хочу селфи победительницы!))

ПРИЗРАК: В чем-то шелковом…

Я облизываю губы и, хоть очень стараюсь подавить улыбку, ничего не получается.

Мне нравится наша переписка.

Мне нравится, что хоть мы и знакомы всего ничего — связь между нами почти так же видима и осязаема, как нить, натянутая через экраны двух телефонов.

ВАНИЛЬ: Прости, что не отвечала — работу работала