– Да.
– Они самоубийцы? Что это за публичный каминг аут? – спросила у всех присутствующих, мужчины синхронно пожали плечами. – А вот это, на фото, это что? Почему они все сидят с выражением лица, как будто их чаю с бубликами испить пригласили? Откуда это имбецильная радость? Их же убивали, а они, судя по фото, розовыми единорогами любовались.
– Где? – Автокран вскочил и выдернул у меня из рук фотографию.
– Да… Действительно, странно. Но ни наркотиков, ни других запрещенных веществ, в крови не было.
В кабинет заглянул радостный дежурный.
– Новый жмурик! Во! Снова конверт подбросили!
– Он у вас малохольный что ли? Что он так радуется трупу? – спросила тихо у Михалыча.
– Да, не. Просто о трупах мстителя именно так и сообщают, конверт подкидывают. Отследить, кто приносит послание, пытались, но не получилось. На видео одна секунда – нет конверта, вторая – есть конверт. А потерпевшие, кстати, все дома умирают.
– Так это кто-то, кто вхож в дом к ним ко всем?
– Да. Но, все не так просто. Это не простые люди, абы кого они не пустят. Они и родных-то, не всех пускают. Люди скрытные, хитрые, жестокие. Кого они могли пустить все, без исключения, непонятно. – ответил участковый и развернулся к оперативникам – Что ж, парни, берите адрес, мешок, поедем за трупом. – мужчины встали и вышли за дверь.
Михалыч схватил меня за руку и потащил на улицу. Пока мы телепались, оперативники уже вышли и ждали нас у входа. Увидев транспорт, челюсть моя с глухим стуком встретилась с асфальтом.
– Это что? – спросила у парней.
– Транспорт. – ответил Компрессор.
Ну, так, чтобы вы понимали уровень оснащенности Крыжопаля. У входа, сверкая на солнце металлическими полозьями стояли детские санки. К ним же были присандалены колеса. Не, ну так-то логично, лето на дворе.
– Стесняюсь спросить, а когда вы на срочный выезд выдвигаетесь, мигалку куда крепите? И как все сюда помещаетесь? Или по очереди, то ямщиком, то лошадью числитесь?
– Очень смешно. – ответил Автокран, взял веревочку от санок и двинулся в путь.
Всю дорогу я радостным пупсом скакала за нашей группой «быстрого реагирования» и доставала личный состав вопросами:
– А куда мы идём? А долго ещё? А зачем нам санки? – мужики скрипели зубами, я хлопала ресничками и сжимала губки куриной попкой.
Минут через десять мы дотопали до сталинки с большими окнами и зеленым, утопающими в деревьях и цветах, двором. Я встала у первого подъезда открыв рот и получая эстетический экстаз от увиденного. Коллеги прошли дальше.
– Бандюги? – раздалось сзади.
Я обернулась, позади стояла сухонькая старушка, похожая на мойву. Гулька седых волос, большие, на выкат, глаза, серое платье с белоснежным жабо на шее.
– Почему?
– У меня аллергия на них сильнее, чем на кошачью волосню.
– Не, не бандиты.
– Менты?
– Ага.
– А, одна эпидерсия. Что менты, что бандиты. – она пожевала губы и снова спросила – Че приперлись? Труп у нас? Я, вроде, всех мумий сегодня видела, никто не преставился.
– А вы почем знаете, что за трупом? – и наивно похлопала глазами.
– Так вы с труповозкой. – я вспомнила санки и хрюкнула, пытаясь замаскировать ржание.
– А, да, точно. Не знаю пока за кем. Но вы не уходите, мы, может, даже, вас допросим.
– Ага, заняться мне нечем. – ответила она и сиганула в противоположную сторону.
Я догнала парней и зашла с ними в подъезд. Квартира, о которой говорилось в сообщении, оказалась открытой. В гостиной, за столом, где стояла початая бутылка марочного коньяка и открытая банка с черной икрой, сидел тучный мужчина, с молочной, как у мима кожей и улыбкой Гуинплена. Оперативники все сфоткали, осмотреели, описали, сняли отпечатки.
– Жутковато так… А кто это? – спросила у парней.
– Министр ЖКХ.
– У вас чё, даже министры в городе есть? – между прочим, с искреннем изумлением, спросила я.
Компрессор взял со стола какой-то опус и стал вчитываться. Бульдозер быстро погрузил труп в мешок и вдвоем с Автокраном потащили его вниз. Мы спустились следом. Видя, как Автокран наматывает веревку от санок на руку, решила его подбодрить:
– Ну, что, лошадка мохноногая, вперед! Хочешь спою? Лошадка мохнонооогая, тороооопится-спешиииит..
– Шурка, лучше не пой, я ведь и всечь могу. – пообещал мрачный Автокран, я заткнулась, но сдерживала себя с трудом. Из меня перла то ли дурость, то ли безбашенность…
– Михалыч, ты уверен, что нам нужен такой «спец»? – мрачный оперативник медленно выпиливал дырку в участковом. Тот, в свою очередь, крякнул, протер платком лысину и изрек:
– Нам нужен свежий взгляд.
Я уставилась на оперативников, как собака Павлова после подачи сигнала. Ну? Было же три зеленых свистка вверх, где мой бекон? Мужчины одновременно втянули воздух сквозь сомкнутые зубы и пошли… Не знаю куда. До Антарктиды? Искать ледник? Судя по санкам, морга здесь быть не должно.
Ошибалась. Морг был. Потерпевшего определили туда. После этого было решено идти на ковер к мэру этого славного захолустья. Во-первых, нужно сообщить ему скорбную новость, во-вторых, выяснить круг знакомств трупа. Потом планировали опросить родственников, семьи у нашего клиента не было.
Мэрия Крыжополя базировалась в одноэтажном, покосившемся теремке в центре города. На мой немой вопрос Автокран пояснил, что это архитектурный памятник и размещение администрации здесь – дань исторической преемственности. Здесь, в свое время, был расположен кабинет городничего. Я пожала плечиками и двинулась за мужчинами.
Плелась я сзади, поскольку параллельно разглядывала окресности. Вдруг, до моего слуха донеслось:
– Отпустите, не трогайте моего ребенка! Я его мать! – брови мои врезались в линию роста волос на голове. А все потому, что возмущался и кричал мужчина. Мать?
Я изменила траекторию движения и зигзагом пошла на голос. В соседнем дворе, возле детской площадки, стоял высокий молодой человек, худощавый, с изящными чертами лица, аристократической бледностью, черной гривой волос, красиво расчерченными бровями и длинными, пушистыми ресницами. Высоко, над головой, он держал французскую болонку. Возле его ног топтались малыши с хищным выражением лица.
Оглядела диспозицию.
– Помочь? – спросила у мужчины. Он мрачно осмотрел меня и отвернулся. – Так, все играем в прятки! Я считаю до пяти, не могу до десяти! Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать! Кто не спрятался, я не виновата. – малыши с визгом рассыпались по двору. Развела руками, показывая «мамаше» болонки, что путь свободен. Тот зыркнул на меня черными глазами, поджал губы, нехотя кивнул и ушел.
Я нашла парочку детишек, потом объявила, что остальные дюже хорошо спрятались, и я проиграла. Назначила того, кто будет водить и спокойно пошла по своим делам.
Дойдя до мэрии, вошла внутрь. У входа сидела бабулька в бифокальных очках.
– Ого! Секьюрити? А если нападение?
– И че? Я ж, милая, до этого на заводе работала. Так ухайдакаю, потом до конца жизни в косынке ходить будут и кукарачу петь.
– Сильно. Я на прием.
– К психиатру?
– Вариант. Но, пока, к мэру. С Михалычем.
– Первый кабинет. Давай документ, талон выпишу.
Получив талон, я гордо продефилировала к указанному помещению. Постучалась и вошла. Оказалось, что за дверью находилась приемная. За столом секретаря сидел новый знакомец – «мать» болонки.
– Вы меня преследуете? Домогаетесь? – Взвился мужик.
– Да нужна мне твоя бухенвальдская кочерыжка. Я с тобой в голодный год за батон колбасы обниматься не соглашусь.
– Что?
– То. Где ваше начальство, «матерь всея драконов»?
– Да, как вы смеете? – мужчина стал подниматься с места.
– А, вон дверь, можете не провожать. – дернула фанерку и вошла в кабинет.
– Хамка! Я тебя найду! – донеслось в спину.
– А я побои зафиксирую! – ответила в щель двери. Потом развернулась в сторону уважаемого собрания. За столом сидели оперативники, Михалыч и мужчина лет тридцати, с ранней сединой на висках и лучиками морщин у глаз. Он… Он улыбался??? С чего бы это?
Мэр
– Присаживайтесь, Шурочка. Михалыч мне сообщил, что вы великодушно согласились нам помочь. – низким, чуть хрипловатым голосом проговорил мэр.
Я закатила глаза. Во-первых, вот это – «Шурочка», как секретарша в «Служебном романе», очень бесило. Во-вторых, «великодушно согласилась», было добровольно-принудительно. По распределению. Я, конечно, пыталась сопротивляться, даже к батареи себя дома наручниками приковала и ключ в окно выкинула. Родитель мои психанул и отпилил ее к едрене фене. Даже пытался выдать мне этот металлолом в поездку, в качестве, так сказать, боевого трофея. Сказал, бери «гармонь», в дороге не заскучаешь. В Крыжополе звездой выйдешь.
Ну, звездой я и так вышла. По «счастливой» случайности полвагона занимали дембеля, которые ехали домой. Поэтому, мы всем купе лежали ухом на двери, прислушиваясь к шуму за ней, и держали сразу четырьмя парами рук баррикаду. Жрали, спали, писали, не выходя из замкнутого пространства. Вывалились, в конечной точке следования поезда, вонючие, издерганные и злые. А тут, на мою беду, наряд полиции. Который так недружелюбно обратился ко мне – «Девушка». Ну а я, что ж… Я человек простой. Вижу ментов, думаю, что за мной. Поэтому кинула в них чемодан со всем, нажитым непосильным трудом, и с визгом сиганула в кусты. В кустах проходил оупен-эйр местных бомжей, после утомительных возлияний.
Самое запоминающееся в процессе моего незапланированного визита в это высокое собрание, что мое, оскверненное нашими железными дорогами тело, несмотря на затрапезный внешний вид и запах, местный бомонд идентифицировал, как «мадмуазель». От неожиданности запнулась за первый же организм и всей мордой лица впендюрилась в кустарник. Поэтому, к остальным моим эпидэрсиям, после поездки, добавились вспухшие царапины с кровавыми полосами на верхней половине туловища.
Органы правопорядка извлекли меня из цветника маргиналов, сообщили о туалетной бумаге, прилепившейся к моему ботинку, вернули чемодан, и попросили дыхнуть. Я дыхнула, они потеряли сознание. Шутю! Позеленели малеха, да и ушли, сверкая портупеями.
Закончив предаваться сладостным воспоминаниям о путешествии, со скрежетом отодвинула стул и плюхнулась на него.
– Как вам живется, независимо от родителей? – с маниакальным упорством пытался втянуть меня в разговор глава города.
– Ничего хорошего. Только стала независимой от родителей, тут же стала метеозависимой.
– Это как?
– Утром проснулся, давление 90 на 60, крууууутоооо, живем дальше.
– Почему такое низкое?
– Был брошен вызов организму. Как физический, так и эмоциональный. Всосала ящик пива. Два дня лежала при смерти.
– Зачем?
– А чем еще можно у вас заняться?
– Ну… – мэр задумался и растерянно посмотрел на мужчин. Те посмотрели в ответ, с интересом, превышающим мой раз в пятьсот. – Я…
– Вернемся к обсуждаемому вопросу. – встрял участковый – Почему вы где, когда вас нет?
– Что? – приподнял брови хозяин кабинета.
– В смысле, про потерпевшего, что можете сказать?
– Что сказать про него... Он с Марьей Семеновной дружил.
– С ней не поговоришь, она же тоже, того…
– Это какая «того»? – Уточнила я.
– Которая да месяца назад погибла.
– Аааааа, помню-помню, «был найдет труп, состоящий из девушки прекрасной красоты»?
– Да. – улыбнувшись краешками губ, ответил Автокран.
– Так, че, к кому нам пойти, информацию собрать? – поторопил мыслительный процесс мэра Михалыч.
– Я предлагаю вам сходить с Марком к начальнику службы безопасности. – ответил, подумав, мужчина.
– А Марк у нас, кто? – уточнила у хозяина кабинета.
– Мой секретарь и сын.
Я посмотрела на закрытую дверь. Мэр нажал на селектор и вызвал к себе помощника.
– Марк, проводи Шурочку к Семену Олеговичу. Попроси, чтобы он предоставил всю необходимую информацию.
Черноглазый поджал губы, скользнул по мне взглядом, кивнул отцу, развернулся на каблуках и стремительно поскакал из кабинета.
– Э! Кабальеро, ты что так сиганул? Боишься, что я тебя женскими ласками награжу? Не мечтай. Там, где я, там горе, пожары, голод и бандероли.
– Кто? – послышалось из приемной.
– Ну, хоть слышит хорошо, и то хлеб. Веди, говорю, меня, Индиана Джон, в храм Судьбы.