Звёздный Рон

Дорога была в поразительно отличном состоянии и, практически, идеально прямой. Видимо, практичный фетиш римлян [4] был близок местной цивилизации.

Перси продолжал налаживать контакт с Земноводным, обучая его базовым словам английского языка, параллельно изучая его язык. Смысл учить язык ксеносов был – так можно будет слушать их переговоры, и понимать, о чём идёт речь.

Трасса была двусторонней и абсолютно пустой. Никаких тебе встречных или следующих машин, даже, подспудно ожидаемых Роном, гужевых телег нет. Либо эту дорогу строили для военных целей, либо Рон чего-то не понимал.

Разобраться со всеми непонятными вещами можно будет в ближайшем поселении, а пока Рон, управляя машиной, не плодил беспочвенные догадки.

– Ты никогда не рассказывал, где был всё это время, Рон, – вспомнил Перси, сидящий на переднем пассажирском сидении.

– В моём рассказе не будет ничего хорошего, – вздохнул Рон.

Действительно, вся его жизнь – это ожесточённая борьба за выживание. Смерть, боль, жестокость, потери, провалы и успехи, неожиданные и очень неприятные повороты судьбы, намёк на будущее счастье, а затем закономерная потеря всего этого. Всегда.

Калипсо Духофф он с каждым днём вспоминал всё реже. Прошли годы, и шансы на повторную встречу стремятся к нулю. Даже если он, вдруг, найдёт способ… там уже есть его версия, настоящий Рон Уизли. Зная о поганом свойстве времени в параллельных мирах течь по-разному, можно предположить, что эти двое уже прожили счастливую жизнь и благополучно умерли, оставив после себя двух, может, трёх детей.[5]

Рон с глубоким сожалением решил для себя, что пора оставить надежды. Нужно продолжать жить дальше. Жизнь такова, что не всегда будет так, как ты хочешь. Вроде простая мысль, но всю её горечь Рон неоднократно прочувствовал на своей шкуре.

Можешь быть лучшим солдатом Его Величества, но всё равно будешь терять близких тебе людей.

Можешь быть лучшим гвардейцем Бога-Императора, но всё равно не будешь рядом с женщиной, в которую влюблён до потери чувств.

Можешь стать самым могущественным существом в позднесредневековом мире с каплями магии в эфире и даже вернуться домой, но всё равно не встретишь всех своих родных.

Жаловаться на судьбу Рон не привык, он всегда стойко переносил её удары, но от этого не становилось менее больно.

Надёжнее и безопаснее всего будет не сближаться больше ни с кем. Но Рон так не хотел. Что это за жизнь такая?

Если не будет больше людей, которые тебя ждут. Если не будет тех, кто продолжит жить за тебя и сохранит о тебе память. Зачем тогда это всё?

– Рон, всё в порядке? – обеспокоенно спросил Перси.

Рон молчал и продолжал обдумывать болезненную мысль.

– Рон? – снова спросил Перси.

Медленно переведя взгляд на брата, Рон ответил:

– Да, всё нормально.

Не нормально.

Проклятая война, которую Рон, по привычке, ошибочно продолжает называть своей жизнью, всегда бросала ему вызов. Испытывала его. Проверяла на прочность.

Всякий раз он проходил испытание. Всякий раз преодолевал, порой невыносимые, тяготы. Но надолго ли это?

Он буквально нутром чувствовал, что, куда бы ни направился, его везде ждёт война.

Он к ней ещё не охладел. Она к нему не охладела.

Но можно ли так жить?

Так жить нельзя. Рано или поздно найдётся кто-то умнее, быстрее и сильнее. И тогда Рону придёт конец.

И что он оставит после себя? Пепелища городов? Переполненные могилами кладбища? Холмы из черепов? На это ли он надеялся, когда в детстве мечтал о том, чтобы проклятье перестало его донимать? А может, в этом и был смысл проклятья?

Вырастить кровожадного убийцу, разумного маньяка, решающего все возникающие проблемы при помощи ультранасилия? Что, если в этом и заключается конечная цель проклятья?

Вопросов слишком много, но ни на один из них нет внятного ответа.

Рон не считал себя плохим человеком, но теперь признавал тот факт, что был им. Братья видят его тем юным Роном, который против своей воли уходил из дома, мальчиком, который не виноват в том, что с ним происходило. Но посторонние люди очень скоро видят того, кем он является на самом деле. Они видят настоящего Рона. Безжалостного убийцу, без раздумий пускающего в ход оружие.

Эльдары из прошлого мира сразу разглядели в нём это. А люди там просто подсознательно чувствовали. Абсолютное равнодушие. Считал ли он когда-нибудь, скольких убил? Он даже не делил своих жертв на виды. Он даже не знает точно, сколько убил хотя бы людей.

Отнимать жизни – это его ремесло. Нет. Это его жизнь.

И пусть он не помнит, скольких убил, но точно помнит своих первых жертв. Имперская армия Второго Рейха, гренадеры, штурмующие их траншеи. Там он убил сразу массово, много людей, которые, точно так же, как он, были заложниками паршивой ситуации. Обычные солдаты, исполняющие приказ. Можно было бы рассказать про идеологию, про мотивы, толкнувшие этих людей идти убивать. Но Рон мог поклясться всеми богами, существующими и несуществующими, что каждый солдат, хотя бы сутки просуществовавший в траншеях, под интенсивным бомбово-миномётным обстрелом, за это время успел тысячу раз пожалеть о том, что когда-то что-то решил для себя и пришёл в призывной пункт.

Только вот у Рона не было даже иллюзии выбора. Его сразу, прямо в домашней пижаме, закинуло в гущу боя, где в тот момент ежесекундно умирали сотни людей. Лужа, полная истерзанных трупов – вот его призывной пункт.

Его никогда не спрашивали. И это печальнее всего.

Он креатура войны, её уродливый оскал на любую мирную жизнь. И куда бы он ни пришёл, где бы ни появился, абсолютно точно ясно – будет война. Жестокая. Может, даже с какой-то не имеющей никакого значения причиной и надуманными поводами.

Единственный способ прекратить это – прострелить себе башку из «хот-шот» лазпистолета. Но тогда он поставит под угрозу своих родных. И ведь, даже если он удалится от них, нет никаких гарантий, что с ними всё будет в порядке.

Дерьмо происходит.

Поэтому у Рона не было ответа, как лучше поступить. Никогда не было, если подумать.

Но он знал, что лучше держаться вместе, чем порознь. Братьев и сестру он терять не хотел. Хоть и сестра теперь в другом роду, но кровь у них одинаковая.

Нет, он будет с ними.

«Мы всё преодолеем», – подумал Рон.

Настроение лучше не стало, но тяжесть нерешённых проблем перестала давить так сильно.

Рон вытащил из пачки, лежащей на бортовой панели, сигарету, открыл водительское окно и закурил.

– Рон, здесь же дети! – донеслось из салона замечание Гермионы.

– Пусть терпят, – равнодушно ответил Рон.

Хорошие сигареты в родном мире днём с огнём не сыщешь. Оставалось надеяться, что в этом мире с табаком получше. А если нет, то у Рона с собой двести килограмм рассады, которую можно, со временем, превратить в тонны первосортного табака.

С удовольствием докурив сигарету, Рон выбросил окурок и закрыл окно.

– Перси, узнай у Земноводного, продают ли у них сигареты, – попросил Рон брата.

– Как ты это себе представляешь? – спросил Перси. – Я даже не могу объяснить ему концепцию города!

– Ну, не прямо сейчас, – пожал плечами Рон. – В общем.

– Хорошо, – ответил Перси.

Электромобиль – это полная задница. Мощность его высока – они летели по трассе целых сто сорок километров в час, но Рон буквально чувствовал, что эта хреновина ненадёжна. И пусть, формально, микроавтобус доведён многократным «Репаро» каждой детали до заводского состояния, Рон всё равно считал, что здесь слишком много электроники.

Часы шли, они летели. Ёмкость аккумуляторных батарей была очень высокой: за, примерно, двести пятьдесят километров пути израсходовано лишь 12 % первого блока батарей. Всего тут два блока, поэтому, теоретически, они способны ехать без остановки очень и очень долго.

В бытность временным правителем Республики Мория, он очень хотел себе хоть какой-нибудь внятный двигатель внутреннего сгорания, а теперь у него под задницей высокотехнологичный электродвигатель с неопределённым ресурсом. Желания порой исполняются очень извращённо…

– Внимание, по правому борту, – сообщил Рон всем пассажирам.

Все уставились в окна, даже Земноводный, сделавший то же, что и остальные.

Справа от курса следования на цепи холмов возвышался величественный город с выделяющимся ансамблем из куполообразных зданий. С обрыва, на котором стоял город, стекали потоки воды, формирующие высокие и красивые водопады. Между зданиями было очень много зелени в виде высоких деревьев. Город-сад, какой он есть.

– Тид, – произнёс Земноводный.

– Перси, спроси, что знает об этом городе Джа, – попросил Рон.

– Я тебе говорю… – начал Перси.

Тут от города отделился летательный аппарат.

– Смотрите, самолёт! – воскликнул Уильям Чарльз Блэк.

Выходит, это его племянник.

Рон замедлил ход машины и взял в руки цифровой бинокль.

Этот летательный аппарат мало напоминал ранее виденный Роном. Тут были обтекаемые формы корпуса, два хорошо различимых и ничем не прикрытых двигателя, а также бросалось в глаза отсутствие наружного вооружения. Либо гражданский транспорт, либо оружие сокрыто в корпусе.

Аппарат полетел отнюдь не в их направлении, чего подспудно ожидал Рон. Да, он от всех вещей в этом мире ждёт говна.

– Примерно километров семь до города, – сообщил Рон. – Остановимся в какой-нибудь роще и разобьём там лагерь.

– Не поедем сразу? – удивилась Джинни.

– Мы мало того, что не знаем о порядках, заведённых в том городе, – начал Рон. – Так ещё и не владеем местными языками. Я охрененно удивлюсь, если там все говорят на британском английском.

– Рон! – возмущённо проговорила Полумна.

– Мои извинения, – прикрыл он глаза ненадолго. – Буду работать над собой.

– Ага, ты уж постарайся, а то какая-то херня получается, – со смешком прокомментировал его слова Джордж.

– Джордж! – процедила Полумна.

По трассе они проехали примерно километров шесть. Удивительно, но дорога не вела в город. Логику действий строителей Рон не понимал и вряд ли поймёт без объяснений от местных знатоков.

Рон остановил машину в цветущей роще из деревьев, чем-то отдалённо напоминающих берёзы. Тут, очень кстати, был ручей, поэтому Рон, проверив всё на предмет возможных опасностей, сунул в воду универсальный анализатор состава воды.

По показаниям анализатора выходило, что вода тут чище, чем в водопроводе Букингемского дворца Её Королевского Величества.

– Что там? – заинтересованно осведомился Перси.

– Можно и нужно пить, – ответил Рон. – Невероятная чистота воды.

Мир, исходя из того, что Рон успел узнать о нём, был идеальным. Растения цветущие и многообразные, воздух чист, вода чиста, агрессивной флоры не наблюдается, агрессивная фауна есть, но в малых количествах. Высокоразвитая цивилизация, построившая экологически чистый город, тоже есть. Осталось только аккуратно познакомиться с её представителями и не убить никого в процессе…

«Нравы тут могут быть совершенно иными», – подумал Рон. – «Нет, не так. Нравы тут совершенно иные».

Уникальная цивилизация = уникальная культура. А уникальная культура – это уникальные нравы.

«Может, у них тут вместо рукопожатия в жопу друг друга долбят?» – с усмешкой подумал Рон. – «Тогда мы точно не подружимся».

Не доверяя ненадёжной электронике машины, Рон открыл капот и начал изучать электронные узлы. Перебирать всё это было бы лютой нервотрёпкой, поэтому Рон посмотрел в сторону города и пришёл к выводу, что доедут и так, а потом эту колымагу можно разобрать на запчасти и присовокупить к будущему автоматическому заводу…

Технопровидец Варлам, в момент, когда к нему нагрянул Рон и шарахнул по башке «Легилименсом», уже два года как готовился стать полноценным техножрецом. Он рассчитывал, что ему дадут отдельный астероидный завод с парой десятков сервиторов, где он будет клепать лазвинтовки М35 «Галактика», а также батареи к ним. Астероидов вокруг планеты Махарии было в избытке, так как цивилизация древних времён ставила в будущем Кадианском секторе мощный и универсальный производственный комплекс. Поэтому к перспективным планетам доставили десятки тысяч астероидов с ценными минералами. И, спустя кучу времени, прошедшую с тех пор, как Кадианский сектор начал развивать Империум Человечества, было освоено всего 30–35 % всего привезённого богатства.

Вот и выходило, что будущий техножрец Варлам, если успел сдать квалификацию, имел все шансы выжить при падении Кадии. Планету Махарию, насколько знал Рон, раздолбали в пух и прах, нет больше никакого города-улья Тахен-Секунд, откуда он начал свой трудный путь имперского гвардейца…

Так или иначе, но Рон был благодарен технопровидцу Варламу, который «подарил» ему целые массивы бесценной информации о технологии изготовления различной техники, начиная от лазерной винтовки и гвардейской флак-брони, заканчивая десантным шаттлом «Арвус» и БМП «Химера».

Пока неясно, что тут можно реализовать, неизвестен уровень развития этого мира, но лазерную винтовку он точно воссоздаст. Нужны только пласталь, ряд относительно легко выращиваемых корундов для рабочего тела, серия высокоточных станков, а также топливные элементы для батарей. Последнее – это самое явное слабое место задумки.

Батареи для лазерного оружия Империума Человечества – это вершина инженерной мысли и поистине гениальное изобретение. Неизвестные конструкторы выжали максимум из литий-полимерных батарей, снабдив их кремниевыми нанотрубками. Схема чрезвычайно сложная, поэтому для батарей нужно отдельное производство. Это в Империуме считается, что лазерные винтовки и батареи – это азы. В отсутствии титанических производственных мощностей, которые одним только эффектом масштаба обесценивают стоимость одной батареи до уровня «бесплатно или почти бесплатно», стоимость одной батареи здесь может выйти в платиновом весовом эквиваленте.

Но Рон считал, что надо просто постараться и захватить власть на этой планете, чтобы получить доступ к её ресурсам. Откуда-то ведь здесь есть летательные аппараты, а значит есть шахты, перерабатывающие заводы и производства. Не бывает, чтобы столько единовременно летающих транспортных средств появились из ниоткуда.

Впрочем, здесь могут быть очень развиты межпланетные перелёты, что открывает поистине умопомрачительные перспективы.

Приподнявшись на производстве всякого ширпотреба, они могут, в конце концов, купить себе какой-нибудь космический корабль и завладеть бесхозной или малонаселённой планетой, богатой ресурсами. Нет, Рон понимал, что свято место пусто не бывает, но если нельзя первым заявить права, то всегда можно эти права отнять. Силой оружия, разумеется.

Продумывая в голове варианты развития событий, Рон начал разводить костёр. Собрав валежник, он выстроил из лежащих повсюду камней кострище, уложил ветки и поджёг их зажигалкой. Пользуясь случаем, он подкурил сигарету.

Близнецы достали из рюкзаков с расширенным пространством раскладные стулья, садовый стол, портативные холодильники с едой и напитками, а затем помогли Перси разбить палатку с расширенным пространством.

– Это что, магловские напитки? – с неверием спросил Уильям Чарльз Блэк.

Рон вытащил из холодильника жестяную банку кока-колы и передал племяннику. В мире постапокалипсиса, ввиду разрушения торговых связей, очень сложно достать такое напоминание о былых временах, но в Тайбее работал оригинальный завод, прихватизированный тайванцами у канувших в лету американцев.

Племянник не знал, как открывать жестяную банку, поэтому Рон забрал её у него и, под характерный и легко узнаваемый пшик, открыл её.

– В этом мире вообще ничего подобного не найти, – усмехнулся он, возвращая племяннику банку.

Гермиона с дочерьми полностью посвятила себя Гарри, страдающему от раны и отходняков после промедола, а Джинни с Сириусом сидели за столом и тихо беседовали.