Помоги проекту - поделись книгой:
Алиса Чернышова
Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы
Глава 1
О том, что все и всегда идёт не так
Весь этот мир — шахматы (если только, конечно, это можно назвать миром). Это одна большая-пребольшая партия. Ой, как интересно! И как бы мне хотелось, чтобы меня приняли в эту игру! Я даже согласна быть Пешкой, только бы меня взяли… Хотя, конечно, больше всего мне бы хотелось быть Королевой!
Я сопела, как насморочный ёж и, вывалив язык набок, старательно перерисовывала знаки из ветхого фолианта, то и дело перепроверяя — не приведи Тьма ошибиться! Не то что костей, пепла не соберёшь.
Книга, как водится, была не особо довольна нашим знакомством и все время пыталась отгрызть мне пальцы, бормоча на разные голоса что-то о кровавых жертвоприношениях. А вот и шиш ей! Этот трюк для первогодок, может, и сгодился бы, но нам, дожившим до третьего курса, такое уже не в диковинку — и не таких, знаете ли, видали. Я сама покусать и даже сожрать могу, если надо!
Так, вот тут линию и здесь чёрточку, и полукруг вести осторожно, отмерив ровно треть от предыдущего радиуса… Вот! Идеально! Встаю и ещё раз обхожу исчерченный пол, проверяя, чтобы нигде и ничего не смазалось (хоть наш мел и зачарован от подобной оказии так, что без специального заклятья не сотрёшь, а все одно удостовериться надо: отвлечётся какой остолоп из отдела поставки на чьи-то глаза или что пониже, а незадачливого демонолога потом собирают в коробочку али совочек — как повезёт).
Все идеально. Ну, разве я не хороша? Напевая себе под нос, оглядываю помещение. Ничего не изменилось: стеночки все также паутиной увиты, на полках препараты расставлены, паук Жорж знай себе жвалами щёлкает — белого кролика доедает, чертёж мой на полу мерцает, напитываясь силой. Иду по кругу, рассыпаю полынь, зажигаю свечи-пирамидки, пропитанные маслами мирры, корицы и калган-травы. Придёшь, дух иномирный, как миленький! И я получу-таки свой зачёт. Тогда они все увидят и поймут, что Чумазая Денька чего-то, да стоит!
Становлюсь в круг и прокашливаюсь. Решающий момент, как-никак, аж в туалет малёха захотелось — храбрость наружу просится. А что делать? Домой возвратиться и сызнова пропитываться там алкогольными парами? Не бывать тому! Вцепляюсь покрепче в учебник, чтобы не вырвался в самый неподходящий момент, очищаю мысли и завожу заклинание призыва на языке давно мёртвом и вечно живом. Они слетают с моих губ тяжёлые, чуть неповоротливые: говорить — словно ворочать камни, но знаки на полу оживают, наливаются иномирным светом, а мне большего и не надо.
По подвалу для практики пронесся шёпот, потом — порыв ветра, чуть ли не сбивающий с ног, замерцали свечи, ожили и вытянулись тени, и я обрадовалась, что все получилось.
Тогда-то, как водится, все и пошло наперекосяк.
И сколько раз ведь твердил старый Бал, мол, никогда не празднуйте победу до того, как она настала, но куда уж мне до его мудрости… В общем, я расслабилась и тут же ошиблась: капризный древний язык, так и норовящий подчинить себе говорящего, почувствовал слабину. В итоге, последние слова заклятья, должные закрепить результат, вырвались из моего рта исковерканными и неправильными. Итог предсказуем: вокруг все светится, полыхает, грохочет, а я лечу себе прямиком в паутину и думаю что, по крайней мере, помру быстро. Не придётся преподавателям объяснять, значится, что тут произошло — уже итог.
Вот и вишу, ножками в фирменных башмачках помахиваю, глаза зажмурила и все жду, когда явится Мрачный Жнец и проведёт меня туда, куда после смерти попадают все чернокнижники.
На этот счет много теорий, кстати. Вот и узнаю — вдруг там, правда, есть котлы?
— Признаться, я несколько обескуражен, — прозвучал прямо рядом со мной растерянный голос, — У меня впечатление, что здесь имеет место некоторое недоразумение. Вам там точно удобно, леди? Быть может, вас снять?
В моём представлении, Мрачный Жнец должен был сказать что угодно, но только не вот это вот. Немного помедлив, я все же с некоторой опаской приоткрыла один глаз… и, икнув, вытаращилась, как человек на горгону.
— Э… — не особенно высокоинтеллектуально, но меня можно простить: не каждый день в пентаграмме обнаруживается эльф, пусть и нечистокровный. Между тем, это был один из таких, молоденький совсем мальчишка не старше меня. Вполне такой антропоморфный на вид, но этих травоедов ни с чем не перепутаешь: уши длинные, глаза сияющие и чисто оливки, кожа белая, как снег, и сами по себе сложения изящного. Внешне на эдакое чудо посмотришь — и не скажешь, что вес вчетверо больше себя поднимать может, а между тем опасные они твари, эти остроухие.
Даже хорошо, что в нашем мире не водятся.
— Леди? — повторил эльф мягко, — Позволите помочь вам?
— Изыди, — буркнула я, — Я знаю, что это иллюзия! Пшёл из моей пентаграммы, кто бы ты ни был!!
— Хорошо, — немного растерянно согласился парень и шагнул вперёд.
Сквозь защитные письмена и контуры, сквозь круги, он, бесы раздери, просто взял и вышел!
— Ты кто? — спросила я слабым голосом.
— О, — он разулыбался, показав как-то подозрительно выступающие резцы, и отвесил какой-то текучий, нездешний поклон, — Меня зовут Мер, а вас?
— Денька, — шмыгнула я носом, сделав морду лица поглупее.
А что, это, скажу вам, то ещё действенное оружие! С малохольных обычно спросу немного — я только благодаря этому до восемнадцати и дожила. Вдруг и тут пронесёт?
Стоило мне об этом подумать, как судьба в лице паука Жоржа прислала ответ по почте кармы в виде кроличьей кости, стукнувшей меня по носу. Вот спасибочки тебе, символ факультета, век не забуду!
— Очень приятно, леди День-ка, — выдал меж тем мой новый знакомец, которого век бы не видать, — Так, может, я вас все же сниму?
— Мне удобно, — проблеяла, снова помахав ножками, — Не утруждайтесь.
— Хм. Простите, но непохоже, — ответил остроухий, — Я не наврежу.
И приближаться начал — наигрался, видать. Чем бы оно ни было там, под эльфийской иллюзией, никто безопасный из неисправных пентаграмм вовек не появлялся — в неконтролируемые межмировые разломы всегда что-то такое прорваться хочет, чему мы тут не особенно рады. Мне ещё гордиться можно, мой гость разумным оказался и даже вежливость проявил, прежде чем съесть.
Ну, прощай, жизнь! Ты была так себе, если честно, но я все равно буду скучать — все как всегда в нездоровых отношениях. Ну, где там мои котлы?
— Вы потеряли котёл?
Только тут до меня, как до инфузории вафельки, с опозданием дошло, что я уже не в паутине, а медленно лечу по воздуху и бормочу, как умалишенная.
— Нет, мозги, — буркнула в ответ.
— О, не волнуйтесь, я вполне уверен, что вы не ударились настолько сильно, — безмятежно пропел этот самый Мер. Убивать он меня явно не собирался, более того, поставил на пол крайне осторожно, как какой взрывоопасный образец.
Что-то тут вот точно не так.
— Ты что, действительно эльф-полукровка? — спросила у остроухого.
— Да, вполне.
Я на него поглядела, поглядела — и не выдержала.
Потому что хватит с меня всего этого! Я сильная, могучая и независимая, вот! И умею принимать своевременные решения!
В общем, как несложно догадаться, кончилось дело тем, что сижу я, значитца, в три ручья реву. Эльф тут же стоит, глазищами своими невозможными хлопает. Вот на кой ляд мальчишке такие ресницы? Я тоже, может, хочу!
— Я неудачница!!! — взвыла в голос и разрыдалась ещё горше.
Меру приходилось нелегко, даже кончики ушей грустно пообвисли. Он мялся, порывался погладить меня по плечу или мать-Тьма знает, что ещё. Неудивительно: остроухий он там или нет, но у иномирца прямо на лице было написано, что он из тех, кого ничего не стоит обвести вокруг пальца. Такие ребята жалеют котят на улице, подают нагло подвернувшим якобы потерянную ногу попрошайкам, огорчаются, если при них плачут девушка или ребёнок, радуются какой-нибудь ерунде вроде уличного концерта, восхищаются солнечными лучиками. Дурачок, в общем, так что и поплакаться такому в жилетку можно без последствий.
— Ну, не нужно, — уговаривал меня остроухий, — Вы не неудачница, вы умная и красивая.
— Я страшная, — хлюпаю носом и подвываю в голос, — Мне даже в этом не повезло! Ты знаешь, как легко ставят оценки красивым студенткам и сколько приходится работать, когда ты немного симпатичнее упоротой белочки?
— Белочки красивые вообще-то. Я очень люблю с ними болтать.
— Тьма, почему я даже не удивляюсь… Это полнейший провал, абсолютный абсурд. Я пыталась вызвать беса первого уровня, и получился… ты.
— Я не то чтобы хвастаюсь, но все-таки, возможно, сравнивая с бесом первого уровня у меня больше преимуществ. Моя семья…
— Вот давай без обид! Пойми, я не сомневаюсь, что ты — замечательный парень из чудесной, интеллигентной семьи, но ты никак не поможешь мне сдать экзамен по демонологии, понимаешь?
— На самом деле, я вполне себе мог бы помочь. И потом, леди, вы все равно его сдадите, не с первого раза — так со второго.
— Ты и правда не понимаешь, да? — вздохнула я, — Оно и не странно, наверное, к тебе профессора отлично относятся там, где ты учишься.
— Да, можно и так сказать, — в его голосе прозвучала некоторая печаль, — Я занимаюсь только дома, потому что меня очень бо… В общем, я получил домашнее образование.
— Завидую! — я смачно хлюпнула носом, по ощущениям, стремящимся к форме корнеплода, — Тогда ты ни капли не представляешь. Завтра приду к нашему преподавателю без беса, без денег, и я недостаточно красивая, чтобы отработать как-то ещё… Он прогонит меня! Демонология не пересдается, мы — чернокнижники, это наш основной предмет.
Этот чудик вытаращился так, будто у меня рога выросли или что-то в этом роде.
— Недостаточно красивая для… чего?
— Ой, не делай такие глаза! Сам все прекрасно понимаешь, не дурак ведь.
Дитя природы выглядело растерянным и огорченным, а у меня в головушке постепенно начало проясняться, да здравый смысл возвращаться с сознанием вместе. И так стыдно стало, что честно, хоть волком вой, потому что — ну серьёзно, что со мной не так? Я выдернула откуда-то несчастного остроухого, а теперь ещё голову морочу со своими проблемами. Ясно же, что ему этого не понять, благо вырос в другом мире, во многих смыслах притом.
— Леди, — его голос ворвался в мои мысли, — Позвольте предложить вам кое-что.
— Помирать слишком рано, замуж слишком поздно, на магическое рабство в параллельном мире не согласна, ничего покупать не хочу, — пробурчала в ответ.
— А… спасибо за информацию, но я по другому вопросу. Так вышло, что я изучал демонологию и могу помочь вам с бесом.
— Так ты демонолог, — тяну подозрительно, — Какой бы ни был мир, откуда бы ни торчали уши, а наш брат никогда и ничего задаром не делает. Что попросишь взамен?
— Вообще-то я не демонолог в прямом смысле этого слова — это было бы в известной манере странно. Однако, я действительно попрошу вас о обратной услуге. Видите ли, я нечасто могу просто побыть среди сверстников безо всяких предубеждений, а тут такая возможность… Побудете моим другом? Покажете мне мир?
Бедный, наивный остроухий.
— Я-то покажу, ты его, главное, чтобы ты его потом развидеть не захотел, этот мир.
— Значит, договор, — улыбнулся он, — А какие к бесу специфические требования? Для чего он именно нужен?
Я вздохнула и поёрзала, прикидывая, куда бы высморкаться. Эх, не дано мне плакать красиво! Раньше как-то не особенно от этого огорчалась, а под этим вот внимательно-участливым взглядом вдруг захотелось выглядеть… ну… не Денькой. Ох уж мне эти остроухие и их совершенство!
— Бес должен быть первого уровня, то есть могущественный, — прогундосила в ответ, — Нас потом ждут магические бои, выживут только те, у кого стоящие слуги.
— А почему тогда не демон? — искренне удивился пришелец, — Демон-помощник — намного лучше в таких обстоятельствах. Взять вот даже Легиона…
— Парень, ты признайся — тебя в детстве роняли? Ты бы ещё Императора Запада вызвать предложил.
— Э… вот его лучше не надо, да.
— Ну хоть в этом сошлись, слава Ей. Мер, Легиона, хранителя Печати, повелителя бесов о тысяче слуг, голосов и лиц, даже наши преподаватели призывать не рискнут, потому что жить хотят. Что обо мне говорить? Никаких демонов, я ещё и близко до такого не доросла. Нужен бес первого уровня.
— Ладно, но я должен предупредить: эти существа, в отличие от цивилизованных демонов, бывают порой нелюбезны до примитивности.
— Нелюбезны, какая печаль! Ну, зато они не выжигают города до основания, если вырываются из-под контроля.
— Ну, возможно — только возможно! — демонам просто не нравится быть рабами чужих желаний? — предположил парень с неожиданной горячностью, — Они ведь вполне себе разумные существа.
— Да уж, только злобные и безумные сверх меры.
Мер поджал губы и посмотрел почти обиженно.
— Хорошо, леди, — сказал он сухо, — Будет вам бес первого уровня, но не говорите потом, что я вас не предупреждал!
Только глаза в ответ закатываю. Он что, серьёзно думает, что я бесов на своем веку не перевидала? Ну да, плюются они, как верблюды, ругаются, как портовые грузчики — в общем, почти что портрет папиного друга, собирательный образ, так сказать. Ничего нового.
— Согласна, — говорю, — Помню, ты меня предупреждал. И давай на "ты", хорошо? Мы теперь, вроде как, друзья.
— Как угодно, — сказал он холодно. Уй, кажись, обидела я остроухого…
— Мер, ты это, не злись, хорошо? Я много теорий встречала насчет того, что, мол, демоны разумные и у них чувства есть. И знаешь, быть может, это и правда так. Но бывают ребята, которые да, верят, что демоны жалостливы да милостивы, а ещё щедры на дармовую силу и халявные милости. Мол, вызови из пучины высшего, умного да могучего, и он тебе тут же и секреты все оптом откроет, и господство над миром в кулаке поднесёт, а, может, и полюбит тебя всем сердцем, как никто на свете. И ведь находятся идиоты, вызывают. А знаешь, что потом? У нас на место похожего ритуала всех первокурсников без исключения на экскурсию возят — показать, что осталось от города Намую. Вообще-то, там смотреть особенно и нечего — подумаешь, дырища в земле, полная лавы! — но нашему брату мозги на раз прочищает. Очень эффектно выглядит, знаешь ли. Сразу понимаешь, что разумные эти твари там или нет, но все равно — чудовища. Неужели тебе учителя не показывали что-то подобное?
— В некотором роде, — сказал Мер, — Но ты вот не думала, что, быть может, демонам учителя показывают какие-нибудь обугленные камни и говорят: смотрите, ребята, что сделали эти чудовища — люди?
— Но мы — не чудовища!
— Демоны, может, тоже так говорят? Но ладно, ты права, не будем пока об этом. В конце концов, ты меня призвала, и у нас есть договор — все как по учебнику демонологии! Давай теперь искать тебе беса.
Я покивала, пропустив мимо ушей половину разглагольствований этого идеалистичного дурачка, и изловчилась-таки высморкаться в какую-то тряпицу — уф, облегчение. Эльф между тем принялся обходить комнату, оглядывая мои меловые творения.
— На самом деле, тебе повезло, что явился именно я. Ты допустила ошибку в пентаграмме, — сообщил он в итоге.
— В тексте! — возмутилась я, — Начерчено все как раз верно, я из книжки переносила!
— Из этой?
— Да, только осторожно, она и покусать может!
— Она не станет, она будет вежливой.
Я только закатила глаза по новой — они у меня где-то там и застрянут, коли так дальше дело пойдёт. Вот отгрызёт ему книга руки, и куда мне потом девать эльфа-калеку? С другой стороны, коли он и правда демонолог, то разберётся с этим, а если нет — нечего было лгать.
На удивление, книга даже не попыталась завести свою вечную шарманку о кровавых жертвах, наоборот, она как-то съежилась и легко позволяла остроухому листать страницы — вестимо, испугалась классической эльфийской магии.
— Скажи, пожалуйста, — вопросил Мер вкрадчиво, — А ты проверяла книгу на магические воздействия, прежде чем переносить начертание?
Маринованные мухоморы и кладбищенская трава! Почему же я такая дура? Неужели?.. Чеканя шаг, подхожу и провожу ладонью над страничками книги, шепча проявляющее. И, о чудо, из-под иллюзии возникает совсем другая картинка.
— Ну вот, — сказал он, — Похоже на то, что у тебя есть враг среди колдунов. Кто дал тебе книгу?
— Мой преподаватель, — говорю, — И я сама дура, должна была проверить.
— То есть, это вполне нормально — проверять, не пытаются ли твои учителя тебя всерьёз убить?
— Абсолютно! Коль уж вписался в чернокнижники, будь добр помнить, что человек человеку — крыса, а уж колдун колдуну — конкурент, нынешний или будущий.
— Вот как, — сказал Мер, — Зато демоны чудовища, а вот люди, кажется, просто потрясающе милы.
— Что, уже не хочешь смотреть на этот мир?
Поделиться книгой: