Кавалергард. Война ва-банк

Дальше началась беззастенчивая вербовка – балканцы были крайне необходимы на Юге России, Крым и Новороссия-Скифия ждали людей. И если русские переселенцы могли дать фору тем же болгарам как скотоводы или по вопросам зерновых, но виноград, южные овощи, фруктовые сады… На Тамбовщине и Брянщине такой экзотики пока просто не было.

– Как поселять будете? – на несколько исковерканном русском крикнул один из присутствующих.

– Болгарское село и несколько русских по соседству, – честно ответил герцог.

– Мы… землячество!

– Только так! И остальных так же селим – греков, армян, сербов.

Позиция эта была принципиальной – ассимиляция. Небольшое село, да когда до соотечественников ехать минимум пару-тройку дней… Тут поневоле обрусеешь.

Решать пришлось быстро, но переселенцы понимали всю подоплеку – турок разогнали, и пока подойдут новые войска, даже медлительный обоз, сформированный из гражданских, сумеет уйти достаточно далеко. Ну, а отбиться от мелких отрядов смогут и сами переселенцы, хотя Грифич все же пообещал выделить им отряд драгун ровно на десять дней. Ориентироваться на время, а не на какой-то географический ориентир было решено для того, чтобы болгары не медлили и спешили изо всех сил. А так… Сталкивался он уже с привычками крестьян – из-за опасений повредить живность они могут тормозить обоз. Опасность же вражеского налета кажется им менее весомой, чем поврежденное копыто родной Буренушки.

Остановились в городе всего на три дня – требовалось время на отдых, причем не столько людям, сколько лошадям. Ну а дальше – «марш-марш вперед, труба зовет», и несколько сократившаяся армия двинулась дальше.

Проблем от переселенцев было много… Даже местные старосты или старейшины зачастую ничего не могли сделать с какой-нибудь выжившей из ума старухой, вцепившейся в родимую коровушку, от старости еле передвигавшую копыта. Бросать же… Старуху – не принято, патриархальные нравы, ну а старуха не хочет бросать скотину, не желая понимать, что из-за ее нехотения могут погибнуть люди.

– Маршрут утвержден, и никого не ждать, – жестко сказал Грифич на собрании офицеров, – вперед пускать полностью исправные повозки и здоровый скот. Что похуже – сзади.

– А отстанут… – пискнул один из местных старейшин, приглашенный на совещание.

– Не ждать! Сумеет нагнать – хорошо, нет – его проблемы. Я не хочу терять своих людей только потому, что кто-то из вас решит променять свое имущество на их жизни. Мои драгуны не будут умирать за крестьянский скарб!

– Пойми, – вмешался в разговор Август, обращаясь к болгарину, – если не соблюдать график, то путешествие затянется, подтянутся крупные отряды турок или каких-то мародеров, и дальше мы будем идти с боями и будут гибнуть люди! Гибнуть потому, что кто-то оказался слишком жаден и глуп и решил, что лишний узел тряпья или хромая свинья дороже жизни людей.

Ради подстраховки Померанский выпустил парочку голубей с просьбой встретить болгар на территории Румынии, но говорить об этом переселенцам принц не стал, иначе непременно нагрузят повозки так, что те будут прогибаться до земли.

– Вж-вж… вж-вж…

Несмотря на прямое распоряжение князя, многие крестьяне решили забрать с собой ВСЕ имущество. Во всяком случае, связки дров и вязанки соломы на некоторых телегах он видел отчетливо, что взбесило попаданца до зубовного скрежета. Но ярость командира поняли только приближенные, внешне он казался образцом спокойствия.

– Ты это… княже… не злись на дураков, – попытался утешить его денщик, – ты все правильно сказал и сделал, а что они слушать не хотят и готовы сдохнуть за ради ломаного грошика, то их беда, не твоя.

– Знаю, – глухо отозвался Игорь, – но даже таких дурней жалко. Даже не столько их, сколько их близких. Дети, жены, родители, соседи… будут ведь рваться помогать им – и тоже темп терять. А потом гибнуть. Скоты жадные…

Забегая вперед, переселение прошло с проблемами. Как и ожидалось, нашлись чрезмерно ушлые и жадные личности, решившие, что их распоряжение Грифича не касается. Но поставленный старшим барон Фольгест вел самую жесткую политику и просто бросал отставших. Было много воя, и какая-то часть переселенцев даже обиделась и пошла на принцип, решив поддержать соплеменников и остаться вместе с ними.

Ну и… Ничего удивительного, что мелкие отряды разбежавшихся турок встретили их и вырезали, несмотря на попытки сопротивления. Сами же нападавшие постарались распространить эту информацию как можно шире – то ли просто хвастаясь душегубством, то ли мстя за пережитый страх.

Основная же масса – а это более трех тысяч человек – благополучно достигла территории России, после чего на территории Скифии появилось больше пятидесяти болгарских сел.

Глава третья

Выступили в сторону Велико-Тырново, город позволял контролировать сразу несколько дорог, настроение у горожан было боевое, и они были достаточно решительны, а не как в Плевене. Местность там гористая, благодаря чему и возникли какие-то зачатки сопротивления – партизанить там проще. Вроде как даже небольшие отряды на уровне до взвода ухитрились отработать взаимодействие, но насколько хорошо, ясно не было.

Командующий гарнизоном Велико-Тырново был одновременно и старшим военачальником края, так что сформированные им конные отряды делы уже через несколько дней начали «вести» русские войска. Набранные «с бору по сосенке», какой-то выучкой они не отличались, за четыре дня солдаты Рюгена уничтожили не менее полутора тысяч врагов. Присутствовавшие при этом отряды плевенских добровольцев воспринимали это как великую победу, но откровенно говоря – зря. Делы были хороши только в грабеже населения и преследовании убегающего противника, ну и чуть-чуть в разведке. И несмотря на это, они ухитрились сильно задержать войско и дать туркам возможность организовать какую-то оборону. По мнению Грифича – невероятное позорище и оправдывало его только то, что не приходилось ранее действовать в горной местности.

Несмотря на стратегическое расположение, гарнизон был сравнительно невелик – около восьми тысяч человек, все-таки не так давно он был глубоким тылом и людей сюда пригнали буквально несколько недель назад. К ним присоединилась и какая-то часть отпущенных турок – что-то около пяти тысяч. Для небольшого города этого количества было более чем достаточно, и турецких воинов здесь было примерно столько же, сколько мужчин-болгар боеспособного возраста.

Несмотря на более-менее равные силы и достаточно пренебрежительное отношение к турецким воякам, сражение предвидится достаточно проблематичным…

– Горы и горушки, – бездумно пропел принц, глядя на город-крепость со склона одной из них. Несколько минут он стоял, глядя в никуда с отсутствующим взглядом, затем встряхнулся и приказал коротко: – Макет.

Тимоня с великим бережением принес коробку с тщательно сделанным макетом города и окрестностей. Делал один из разведчиков – многие из них работали под видом ремесленников и умели порой очень необычные вещи. Подозвали болгар и приказали:

– Показывайте. Где турки стоят, где турецкие кварталы, где повстанцы могут сконцентрироваться для нанесения удара.

Повстанцы не сразу разобрались с макетом, но вскоре достаточно уверенно рассказывали, тыкая для наглядности пальцами то в сам макет, то в сторону города.

Рюген констатировал задумчиво:

– Как ни крути, а придется штурмовать. Артиллерией здесь можно долго работать, да и дома прочные, стоят близко. Так что только штурм несколькими отрядами одновременно – и навязываем бой в городе.

Обсудили возможные пути наступленья-отступленья, действия в разных случаях… Словом, обычная штабная игра за «синих» и «зеленых».

Договорились также, что представители повстанцев в городе не станут воевать самостоятельно – только удары в спину и только после того, как турки ввяжутся в бой. Хотелось, конечно, попросить болгар бить в спины ДО русского удара, но союзники пусть и были злы на оккупантов, обученными солдатами не являлись. Османы просто уничтожили бы их за считаные мгновения, без всякого толка. Кстати, ЗДЕСЬ болгары были настроены более решительно, чем в Плевене. И дело даже не в «партизанской» гористой местности, а в действиях турецких войск. Если в мирное время в городе стоял небольшой провинциальный гарнизон, где солдаты не менялись годами и десятилетиями и отношения с местными были достаточно приличными, то с началом войны войск прибавилось и начались стандартные проблемы – насилие…

В последние же пару месяцев нагнали еще войск – и мусульмане начали «шалить». Главным источником проблем горожан стали не сами турки, а албанцы, курды и прочий разноплеменный сброд, который нельзя было назвать настоящими солдатами. В условиях войны султан призвал под свои знамена всевозможные полуразбойные формирования, в мирное время грабившие соседей и христианских подданных султана. Ну и… Количество изнасилованных женщин только в самом городе давно перевалило за две сотни. И это при том, что те давно не ходили поодиночке, передвигались только днем и не лезли в потенциально опасные места. Так что жители Тырново были настроены крайне решительно…

Одним из плюсов было отсутствие нормальных артиллерийских батарей у противника. Пушек-то хватало, но, судя по донесениям разведки, все были устаревших систем и в большинстве имели ценность скорее музейную. Впрочем, расположены они были достаточно грамотно, и если бы Рюген решил воевать «по правилам», потери от ядер и картечи были бы серьезные. «По правилам» – это значит с осадой города и с последующим штурмом, когда солдаты идут идеально ровными батальонными «коробками».

Однако герцог давно сделал ставку не на «механизмы, к ружью приставленные», а на «каждый солдат должен знать свой маневр» в сочетании с идеальной выучкой. Немало значил и тот факт, что ВСЕ его воины были добровольцами, среди которых оказалось немало дворян. В германских землях или той же Польше хватало безземельного дворянства, особенно так называемого «сомнительного». Вариантов этого самого «сомнительного» было много, ну да это не важно – важно то, что они с детства учились владеть оружием и болезненно относились к вопросам чести. В обычную армию они бы, может, и не пошли – рядовыми-то (!), но на пару-тройку лет с сытной кормежкой[5] да с последующими льготами…

Дворяне да ветераны войн с Фридрихом (на разных сторонах!), да… Словом, воины у «Вольги Руянского» были отборные – настоящие триарии[6]. Поэтому он и мог задумываться о совершенно невероятных с точки зрения остальных маневрах – и быть при этом уверенным, что все будет хорошо.

Так что решение было простым – просачиваться к городу малыми группами – так, чтобы артиллерийская пальба оказалась бы пальбой по воробьям, после чего следовала одновременная атака на стратегические позиции. Вот только просто это было на бумаге, в реальности же требовалось обговорить все мелочи и подсчитать – сколько времени займут пробежки у его людей да сколько времени потребуется туркам, чтобы сообразить, в чем дело, и попытаться отразить атаку…

– Еще раз, – неумолимо приказал герцог штабным, наблюдая за учениями, скрытыми от турок холмами. Звук горна – и солдаты устало встают с каменистой земли и снова начинают пробежки вверх-вниз по холмам…

Вроде бы мелочь, а привыкшие к равнине пехотинцы этого не умеют. И сколько таких мелочей…

Проводить учения потребовалось больше недели – и все это время Тырново был в осаде. Отборные стрелки вместе с проводниками из местных подбирались поближе и расстреливали неосторожных турок. Нехитрое занятие убивало сразу нескольких зайцев – хоть немного знакомило бойцов с будущим предпольем, нервировало турок и приучало не слишком реагировать на небольшие группы солдат Грифича. Ну и болгары хоть немного тренировались.

«Волки» и приданные пластуны тоже не сидели без дела и совершали ознакомительные вылазки в город. Никаких диверсий, зачем? Пусть турки считают, что в городе они в полной безопасности, а в нужное время разведчики во главе штурмовых групп станут проводниками.

Шестнадцатого июля начался штурм. Начался совершенно неканонично – не ранним утром или среди ночи, а после полудня, вскоре после обеда. В южных краях к послеобеденной сиесте относились особенно серьезно, так здоровый сон большей части гарнизона гарантировался. Для большей надежности в котлы некоторых турецких подразделений действующие в городе разведчики ухитрились подбросить разнообразные сонные зелья.

Впрочем, об этом молчок, по нынешним понятиям поступок считался невероятно подлым. Это не значит, что местные… хроноаборигены не делали чего-то подобного – делали, да еще как! Но вот попадаться было нельзя, а если попался… Ну, смотря кто, англичанам и французам такое было позволено – позволено ими самими, ведь законы пишут сильнейшие… Менее значимым европейским и тем более не европейским народам или тем более «диким славянам» такие поступки вспоминали веками.

Снотворное было достаточно слабым – так, чтобы чувствовали себя вялыми и разбитыми да просыпались по тревоге не сразу. Вроде бы мелочь… но это может показаться вполне естественным на жаре и тревогу никто поднимать не станет.

Выждав время, Грифич подал команду, и первыми пошли «волки» и пластуны.

– Начали, – негромко сказал он, и вестовые поспешили с приказами. Не было никаких горнов и барабанов, шагающих в ногу батальонов… Небольшие группки солдат начали короткие перебежки от укрытия к укрытию – не столько для защиты от выстрелов, сколько для защиты от наблюдателей. Молча, не более чем по двадцать-тридцать человек, первыми пошли егеря. Впрочем, пластуны и «волки» уже были на позициях…

– Хорошо идут… – пробормотал Раковский.

– Да уж, – согласился один из штабных, отвечающих за разведку, – я и то не каждую группу замечаю, хотя вроде сам расписывал движение и знаю, куда смотреть.

По мнению попаданца, его воины были далеки от идеала в плане маскировки, но… На руку ему играло то, что к такой манере ведения войны просто никто не привык. Отдельные отряды пластунов – да. Но целые батальоны… Непривычно, и потому даже наблюдающие за этим офицеры Померанского смотрели и не видели. Сознание отказывалось воспринимать то, что пусть и мельком, но видели глаза. Турки же даже если что и замечали, то «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».

При некоторой удаче можно было надеяться, что пластуны и егеря не просто прикроют штурмовые группы, а уничтожат передовые части осман.

Основной проблемой было захватить крепость на холме Царевец, но, к счастью, помогла все та же коррупция. Сперва просто не выделялось достаточно средств на реставрацию тогда еще глубоко тыловой крепости, а то, что выделялось, – разворовывалось безбожно. Ну и… Для «нормальных» пехотинцев крепость все равно представляла большую проблему, но не для спецназа Грифича. Для надежности же – пресловутый «осел, груженный мешком золота»…

Попаданец достаточно скептически оценивал свои способности полководца, несмотря на победы. Он честно говорил, что всему «виной» отменная подготовка солдат (вот тут да, его и только его заслуга!), элементарный здравый смысл и отсутствие такового у противника. В условиях сословного общества, когда полками и даже армиями могли командовать вчерашние чиновники, попавшие в фавор к султану-императору-королю… Достаточно умный и компетентный человек уже выделялся в лучшую сторону, даже если не имел военного образования.

Ну и главный, сильно пока недооцениваемый элемент – разведка. Полевая армейская разведка нормального уровня была только в России у него. Большая же часть армий иных государств просто высылали для разведки патрули на несколько километров вперед… Понятия же «пластуны, глубинная разведка, резидент военной разведки» оставались чем-то абстрактным. Так что Рюген вовсю пользовался столь пренебрежительным отношением к «глазам и ушам» армии и не раз уже одерживал победы только благодаря вовремя полученной информации.

«Осел» был не один, и что интересно – вербовались турецкие воины влет. Во-первых, непосредственно к османам принадлежали немногие. В большинстве своем это были курды, арабы, албанцы, потурченцы и так далее, то есть легко было играть на национальном вопросе, который в Османской империи стоял достаточно остро.

Во-вторых, девширме[7], с которым и во времена расцвета была куча проблем… Но если раньше невольные мусульмане имели хорошие шансы стать на вершину пирамиды власти и от такого подхода было немало плюсов, то теперь… Теперь даже янычары – элита элит в прошлом – стали передавать это звание по наследству, заниматься ремеслами и торговлей, перестав заниматься нормальной воинской подготовкой. Примерно так же, а то и хуже, дела обстояли и в других сферах, и вот уже несколько десятилетий бывшие христиане не могли рассчитывать на серьезный карьерный взлет. Чаще они вообще не поднимались выше уровня условного «ефрейтора». А ведь девширме отбирает лучших – самых крепких, самых сообразительных, самых умных… И этим «самым» практически перекрыли кислород. Неудивительно, что многие невольные потурченцы не питали теплых чувств к Турции.

Так что… Чуть меньше десяти тысяч рублей, русское подданство и домик в Крыму под боком у тестя должны были обеспечить проход в крепость, остальные перебежчики запросили более скромные условия. Впрочем, их возможности тоже были скромнее.

В самой крепости помещалось не так много турок, да, собственно говоря, не все они расположились в самом городе. Технически можно было эвакуировать горожан и расположиться в их домах, но командующий османами принял иное решение и разбил войска на четыре части. Одна – изначальный гарнизон – сидела в старинной крепости, вторая – подчиненные паше турки с комфортом расположились в домах горожан в качестве квартирантов, третья – союзники, которым не нашлось места в городе, и они встали укрепленным лагерем близ него, и, наконец, четвертая – пришедшие из Плевена турки – построила укрепления с другой стороны Тырнова.

В принципе все понятно и даже логично. Горная местность диктует свои правила игры, и бывает проблематично расположить войска единым лагерем, как и в данном случае. Но теперь, если все пройдет по плану, это сыграет против осман…

Глава четвертая

С начала операции прошло уже более получаса – и тишина. Рюген нервничал, внешне не показывая этого. То ли бойцы по каким-то причинам вынуждены были затаиться, то ли… Тьфу-тьфу-тьфу, неужели все идет настолько хорошо, что турок пока уничтожают без шума? Через несколько минут послышались выстрелы, редкие пока, они не потревожили осман – за неделю постоянных обстрелов уже приучили, что за стрельбой не следует атаки. Затем в крепости началась серия взрывов и следом – заполошная стрельба. Началось…

Выдвинулись гренадеры и ветеранские подразделения, призванные стать ядром штурма…

– Бах! Бах! Бах!

– Гяуры! – раздался истошный вопль, и бой начался.

– Ррраа! – завопили гренадеры, выбегая с гранатами в руках.

– Бббах! Бббах! – И пусть фитильные гранаты-ядра были оружием достаточно сомнительной мощи, но свою роль они выполнили – передовые части турок, охраняющие подступы к городу, запаниковали. С учетом того, что большую часть постов успели вырезать пластуны и вылетающие навстречу славянам турки нередко натыкались на окровавленные тела своих сослуживцев, это было вполне понятным. Будь у них время, османы, возможно, опомнились бы и успели организовать сопротивление. Но…

– Бах! Бах! Бах!

…егеря не дали им опомниться, меткими выстрелами уничтожая самых неосторожных. А потом подошли ветераны Грифича с примкнутыми к ружьям штыками, посверкивающими на солнце.

– Ааа!

– Шайта…

– Бах!

Турки побежали, сминая свое же немногочисленное пока подкрепление, спешащее им на выручку. Славяне ворвались в город, почти не понеся потерь.

– Славно! – хищно скалясь, произнес Игорь, не отрываясь от подзорной трубы. – Прямо-таки образцово в город ворвались, хоть в учебники по тактике заноси.

Окружающие многозначительно переглянулись… и написание «Учебника дела военного» для Померанского стало предопределенным. Правда, он пока об этом не знал.

Сам Померанский в бой не пошел – бессмысленно. От одного бойца, пусть даже и такого уровня, толку на узких улочках не слишком много, основную роль будет играть огнестрельное оружие, умение быстро и метко стрелять, быстро перезаряжать и делать это так, чтобы хоть часть подразделения всегда была готова выстрелить. Поднимать боевой дух солдат? А на хрена и, главное, как? Узкие улочки… да кто ж его там разглядит-то!

Стрельба началась и в самом городе, но Померанский с резервом не спешил на помощь, выжидая момента. С самым невозмутимым видом (знал бы кто, как он нелегко ему давался!) он стоял на склоне холма и рассматривал происходящее в подзорную трубу.

Крепость… нейтрализована или взята. Город… нейтрализован, во всяком случае, в Тырново уже входят пехотные колонны, а батареи не ведут огня. Предстоят еще бои за каждую улочку, но это уже решаемо. Лагеря противника вне города… Разноплеменной сброд сидит в лагере и стреляет куда-то в пространство, хотя Грифич точно знает – его бойцов там нет. Турки же действуют более грамотно и встали в оборону, а часть пытается пробиться в город, на выручку к своим.

Вот потому он и не вводит резервы, не дай бог, запаникуют при виде остальных войск, спускающихся с гор, и кинутся искать убежище в городе, невзирая на стрельбу! Сейчас важно переиграть их не только тактически, но и психологически – заставить отойти от Тырново, дать понять, что город для них – смертельная ловушка… Наконец, он, не поворачиваясь, приказал:

– Труби атаку.

Зазвучали горны, и резерв быстрым шагом начал спускаться с холмов. Основная часть направилась к османам, и те не выдержали, начали отходить вдоль реки. Медленно, затем быстрее, быстрее… Наконец они побежали.

Для острастки Игорь пустил им вдогон кирасир и часть драгун – просто чтобы не опомнились и продолжили бегство, так-то от кавалерии в данной ситуации было немного толку.

Полуразбойники побежали еще быстрей – сразу после характерного жеста командира одного из пехотных полков. Рукой с зеленой ветвью, давним символом мира, он указал в сторону от города, затем ткнул саблей в сторону Тырново и сделал характерный жест у горла. Сброд оказался понятливым и бегство началось моментально.

– Ну все, княже, город наш, – подошел довольный Тимоня.

– Не каркай. Наш-то он наш, но турок в нем предостаточно, еще долго будет стрельба длиться.

Долго – не долго, но бой продолжался до самого вечера, а отдельные дома солдаты штурмовали уже затемно.

– Давай, Герберт! Гранату!

– Васька, мать твою богу в душу, шевелись!

– Бах!

…и штурмовое подразделение влетает в дом, расстреливая врагов из заряженных картечью ружей.