Последний герой

— Это как умственная болезнь, сэр. Или магическая. Он ведет себя, как бешеный горностай, но… те, кто проведут некоторое время рядом с ним, начинают смотреть на мир его глазами. Всего много и все просто. И им хочется присоединиться к нему.

Лорд Ветинари рассматривал кончики пальцев.

— Но я так понял, что эти люди осели на одном месте и стали очень богаты и влиятельны, — сказал он. — Разве герои стремятся не к этому? Сокрушить мировые престолы и попрать их своими сандалиями, как говорят поэты?

— Да, сэр.

— Так что же это такое? Последний бросок кости? Зачем?

— Я не могу понять, сэр. Думаю… они получили все.

— Ясно, — сказал патриций. — Но всего оказалось недостаточно, да? В передней перед Овальным Кабинетом патриция шла жаркая дискуссия. Раз в несколько минут в дверь протискивался секретарь и клал на стол новые пачки бумаги. Патриций изучал их. Возможно, подумалось ему, вполне можно дождаться, пока кипа всеобщих советов и указаний станет высотой с Кори Челести, и просто засесть на ее верхушке.

Сила, напор и позиция «смог-сделал».

Так что, как человек, который должен встать и что-то сделать, лорд Ветинари встал и пошел. Он отпер секретную дверь в обшивке и через мгновение в молчании скользил по секретным переходам своего дворца.

В подземельях дворца содержалось много узников, заключенных «для удовольствия его светлости», а так как лорд Ветинари редко получал удовольствие от узников, то они были заключены в основном довольно далеко. Тем не менее, сейчас он направлялся к самому необычайному заключенному, живущему на чердаке.

Леонард Щеботанский никогда не совершал преступлений. Он рассматривал своих соплеменников с милостивым любопытством. Он был мастером своего дела и к тому же умнейшим человеком на свете, если использовать слово «умный» в узкотехническом смысле. Но лорд Ветинари считал, что мир еще не готов принять человека, чье хобби — проектирование немыслимых орудий войны. Этот человек был всем сердцем и душой предан всему, чтобы он не делал.

В данный момент Леонард рисовал портрет леди, делая наброски и прикрепляя их к мольберту.

— О, мой лорд, — сказал он, — мельком взглянув на вошедшего, — в чем проблема?

— А что, есть проблема? — спросил лорд Ветинари.

— Ну, вообще да, мой лорд, раз вы зашли ко мне.

— Замечательно, — сказал Ветинари, — я хотел бы доставить нескольких человек к центру мира как можно быстрее.

— О, да, — произнес Леонард. — Между нами и Пупом лежат такие ненадежные территории. Как вы находите улыбку, нормально? У меня улыбки никогда не получались.

— Я сказал…

— Вы хотите, чтобы они прибыли живыми?

— Что? О… да. Конечно. И как можно быстрее.

Леонард продолжал рисовать в тишине. Лорд Ветинари знал, когда можно перебивать, а когда нет.

— И вы хотите, чтобы они вернулись? — через некоторое время произнес мастер. — Знаете, лучше я сделаю так, чтобы были чуть видны зубы. Зубы — вот это я понимаю.

— Их возвращение было бы приятным бонусом, да.

— Это жизненно необходимое путешествие?

— Если оно не будет удачным, настанет конец света.

— Ах. Значит, жизненно необходимое, — Леонард отложил кисть и отошел, критически изучая свое творение. — Думаю, мне понадобятся несколько парусников и большая баржа, — наконец сказал он. — Я составлю список прочих материалов.

— Морское путешествие?

— Для начала да, мой лорд.

— Уверен, что не хочешь немного подумать? — спросил Ветинари.

— О, чтобы разобраться с кое-какими деталями, да. Но думаю, основная идея у меня уже есть.

Ветинари оглядел потолок мастерской, с которого свисала армада бумажных конструкций с крыльями как у летучей мыши и прочими воздушными диковинками, которые тихонечко крутились от ветра.

— Это что, будет какая-нибудь летательная машина? — подозрительно спросил он.

— Э… а почему вы спрашиваете?

— Потому что цель путешествия находится довольно высоко, Леонард, а твои летательные машины обязательно имеют устройство для спуска.

— Да, мой лорд. Но я надеюсь, что в итоге то вниз на самом деле будет вверх, мой лорд.

— Ах. Это что, какая-то философия?

— Практическая философия, мой лорд.

— Тем не менее, я изумлен, Леонард, что ты предложил решение так скоро, как я высказал проблему…

Леонард Щеботанский очистил кисть.

— Я всегда говорю, мой лорд, что в каждой проблеме кроется ее решение. Но будет честно признать, что я уже думал над этим вопросом. Я проводил, как вы знаете, эксперименты с устройствами… которые, конечно же, могут послужить вашему делу, и которые впоследствии мне пришлось разобрать, так как в мире без сомнения существуют злые люди, способные обнаружить их и извратить их предназначение. Вы были настолько добры, что предоставили мне комнату, из которой я имею возможность постоянно наблюдать небо, и я… заметил нечто. О… еще мне понадобиться несколько дюжин болотных дракончиков. Нет, скорее всего их понадобится… около сотни, думаю.

— А, ты хочешь построить корабль, который понесут в небеса драконы? — мягко подсказал Ветинари. — Я помню старинную легенду о корабле, который несли лебеди и летящем к…

— Боюсь, лебеди не подойдут. Но ваша догадка, мой лорд, практически верна. Неплохо. Две сотни дракончиков, думаю, для гарантии безопасности.

— Ну, это не проблема. Все-таки они не более чем вредители.

— И помощь, ох, шестидесяти подмастерьев и поденщиков из Гильдии Ловких Ремесленников. Может быть, сотня. Им надо будет работать посменно.

— Подмастерьев? Но я могу найти лучших мастеров…

Леонард поднял руку.

— Не мастеров, мой лорд, — сказал он. — Я не знаю, чем занять людей, которым известны пределы возможного.

***

Орда нашла Коэна, сидящего на древнем могильном холме чуть в стороне от лагеря.

Таких холмов вокруг было множество. Члены Орды видели их и раньше, путешествуя по свету. Тут и там древние камни, покрытые надписями на неизвестном никому из них языке, торчали из снега. Они были очень старыми. Никто из Орды не разрывал эти курганы, чтобы посмотреть, что лежит внутри. Частично это было потому, что словом, которым они называли человека с лопатой, было слово «раб». Но в основном они не делали этого потому что, несмотря на их профессию, у них был свой, довольно жесткий, моральный кодекс, хотя он и не был похож ни на один другой, и по этому кодексу у них было слово для тех, кто грабит могильные курганы. Это слово было «сдохни!».

Орда, хоть каждый член которой и был ветераном тысяч безнадежных битв, тем не менее предпочитала, для собственной безопасности, держаться Коэна, который сейчас сидел, скрестив ноги, на снегу. Его меч был воткнут глубоко в сугроб. На его лице застыло холодное, обеспокоенное выражение.

— Пойдем, поужинаем, друг? — предложил Калеб.

— Моржом, — сказал Малыш Вилли. — Опять.

Коэн хрюкнул.

— Я ешше не жакончил, — невнятно произнес он.

— Не закончил что, друг?

— Вшпминать, — ответил Коэн.

— Вспоминать кого?

— Хероя, кторого тут похоронили, яшно?

— Кто это был?

— Беж понятия.

— А его люди?

— Меня ишкали, — сказал Коэн.

— Он совершил какие-то мощные подвиги?

— Не жнаю.

— Тогда какого…?

— Кому-то же надо вшпомнить нешшашную шволоч!

— Ты ж ничего про него не знаешь!

— Жато я могу вшпоминать о нем!

Остаток Орды обменялся взглядами. Это будет непростое приключение. Оно очень хорошо для того, чтобы быть последним.

— Тебе надо пойти, сказать пару слов этому барду, которого мы захватили, — сказал Калеб. — Он уже действует мне на нервы. Кажется, он не понимает, что от него хотят.

— Ему надо только шложить потом шагу, — уныло и скучно произнес Коэн. Внезапно его осенила мысль. Он начал похлопывать себя по одежде, что, учитывая количество одежды, не заняло много времени.

— Ага, сейчас, не такой это бард, что пишет героические саги, — сказал Калеб, пока его лидер продолжал поиски. — Я же говорил, что он не такой, когда мы его воровали. Он из тех, кто пишет песенки для девчонок. Мы украли лютики-цветочки, босс.

— А, нашол, — сказал Коэн. Из сумки на поясе он достал зубной протез, сделанный из бриллиантовых зубов троллей. Он вставил его в рот и подвигал челюстью несколько раз. — Вот так-то лучше. Чего ты там говорил?

— Он не подходящий бард, босс.

— Значит, ему придется быстро учиться, — пожал плечами Коэн. — Он хотя бы лучше чем те, что были в Империи. Там вообще не воспринимают стихи длиннее, чем в семнадцать слогов. А этот хотя бы из Анк-Морпорка. Он обязан был слышать о сагах.

— Я сказал, что нам надо было остановиться в Китовом Заливе, — сказал Маздам. — Ледяные пустыни, холодные ночи… классная земля для саги.

— Ага, если ты похож на медузу, — Коэн вытащил меч из сугроба. — Пойду-ка, выбью из головы этого парня всякие цветочки.

***

— Кажется, что вещи вращаются вокруг Диска, — сказал Леонард. — Как, например, луна и солнце. И как, если вы помните… Мария Песто?

— Корабль, про который говорят, что он отправился прямо под Диск? — спросил аркканцлер Чудакулли.

— Действительно. Известно, что в результате ужасного шторма он свалился за Край, недалеко от залива Манте, и был замечен рыбаком, когда поднимался над Краем недалеко от ТинЛинга несколько дней спустя, где он и разбился о риф. Выжил только один человек, чьи последние слова были… довольно странными.

— Помню, — сказал Чудакулли. — Он сказал «О Боги, там одни слоны!»

— Я думаю, что, при достаточной силе толчка и латеральной компоненте судно, отправленное за край мира будет естественным образом двигаться под действием силы тяжести и взойдет на противоположной стороне, — сказал Леонард, — вероятно до достаточной высоты, чтобы соскользнуть на любое место на поверхности.

Волшебники уставились на доску. Затем как один повернулись к Думмингу Тупсу, который что-то писал в своем блокноте.

— Что скажешь, Думминг?

Думминг посмотрел в свои записи. Потом посмотрел на Леонарда. Потом перевел взгляд на Чудакулли.

— Эм… да. Возможно. Эм… если упасть с края достаточно быстро, то… мир подкинет тебя обратно… и ты будешь падать, но как бы вокруг мира.

— Ты хочешь сказать, что, падая вниз с мира мы — и я хочу особенно отметить, что говоря слово мы, я не имею в виду конкретно себя — мы в итоге упадем на небо? — сказал Декан.

— Эм… да. В конце концов, солнце проделывает это каждый день…

Декан был в восторге.

— Изумительно! — сказал он. — Так значит… можно закинуть армию прямо в тыл врагу! Ни одна крепость не устоит! Можно направить огненный дождь прямо на… — он заметил взгляд Леонарда. — … на нехороших людей, — неубедительно закончил он.

— Этого не произойдет, — строго произнес Леонард. — Никогда!

— Может ли… то, что вы планируете, приземлиться на Кори Челести? — спросил Ветинари.

— О, конечно, там должны быть подходящие снежные равнины, — сказал Леонард. — Если нет, то я уверен, что смогу придумать какой-нибудь альтернативный метод приземления. К счастью, если вы заметили, предметы, оказавшиеся в воздухе, имеют тенденцию падать вниз.

Чудакулли было хотел прокомментировать это заявление, но одернул себя. Он знал репутацию Леонарда. Этот человек мог придумать семь изобретений за завтраком, включая два новых способа за тостом. Этот человек изобрел шарикоподшипник, такое простое изобретение, до которого никто не додумался ранее. Это и было сосредоточие его гения — он изобретал то, что может представить любой, а люди, способные изобрести то, о чем любой мог бы подумать, очень редко встречаются.

Этот человек был так рассеяно-умен, что мог рисовать картины, которые не просто будут следить за вами взглядом, но и проводят вас до дома и вымоют грязную посуду.

Некоторые люди самоуверенны, но лишь потому, что они глупы. Леонард же выглядит как тот, кто самоуверен потому, что у него для этого есть все основания. Он вполне может спрыгнуть с высокого здания, ни капли не колеблясь, для того, чтобы разобраться с проблемой предстающей перед тобой земли.

И он сделает это.

— Что требуется от нас? — спросил Чудакулли.