Помоги проекту - поделись книгой:
Утро наступает оглушающе громко, так как мой отец явно решил разнести квартиру в щепки. С трудом отдираю себя от мягкой и уютной кровати, нехотя встаю и плетусь на шум.
В голове неосознанно всплывает вчерашний вечер, на ходу проверяю телефон…нахожу кучу пропущенных от Кости, но перезванивать не хочется. Перед глазами маячат небесно- голубые глаза, опять. Всю ночь мне снились они, хоть я и остервенело пыталась выбить странное «недознакомство» из головы.
— Пап? — наблюдаю незабываемую картину, ведь мой родитель пытается приготовить…блинчики? Но как известно, у мужчин не всегда получается быть идеальными поварами, особенно если они травматологи, которые большую часть своей жизни проводят на работе. Ладно, насчет блинчиков я пошутила, это скорее…бисквит на сковородке?
— Милая, подожди, я хотел сделать все по-нормальному, выйди и сделай вид, что не заметила, — шипит и прикрывает то…ну то, что бы это ни было. Я смеюсь и делаю вид, что ничего не вижу.
— Отлично, а когда мне можно…зайти? — меня распирает от смеха. Но я все же превозмогаю саму себя и выхожу за пределы кухни, где замечаю просто огромный букет белых тюльпанов посреди зала.
Это так завораживающе и ослепительно красиво, что внутри тысячью бутонов распускаются точь-в-точь такие же цветы, разнося волшебный аромат по самым дальним закоулкам моей души.
Подхожу ближе и цепляю пальцами записку.
«Навсегда с любовью».
Касаясь мягких лепестков, не могу сдержаться, плачу, как давно не плакала в своей жизни. Ощущаю себя Алисой в озере из слез.
— С днем Рождения, Есеня! — папа появляется в проходе с забавной горкой блинчиков в одной руке и с маленькой коробочкой в другой. Но видя мое состояние, он неуверенно подходит ближе и осторожно кладет подарки рядом с букетом. — Тебе не нравится?
В то время как я глупо пялюсь на это милашество и чувствую, что сдаюсь, слезы льются еще сильнее. На что папа подходит ближе и мягко обнимает меня, закрывает от всех бед и обволакивает своим теплом и любовью. Я утопаю в ощущениях и в это мгновение ментально и незримо чувствую счастье.
Радость. Словно послевкусие от приятной сладости, или как отголосок любимой песни, что ты слышишь у прохожего в телефоне. Случилась и моя внезапная радость, напитавшая сердце под завязку своим ярким светом.
— Милая, я не хотел, чтобы ты плакала, — хмурится и заправляет прядь волос мне за ухо.
— Я просто…от счастья, что ты у меня такой замечательный, пап, — утыкаюсь в грудь и выдыхаю, а затем поднимаю взгляд и улыбаюсь самому дорогому человеку в своей жизни.
На самом деле только папа мог дарить подарки всегда за двоих, он мой
Как будто не было этой мрачной бездны в несколько лет, когда отец пытался собрать свою душу по осколкам и растить меня в нормальных условиях, а с его профессией это было невыносимо сложно, особенно, когда родителей с обеих сторон не было, а значит, маме с бабушкой ребенка не отправишь.
Я часто думаю, что он лучший мужчина на планете и сдается мне, что именно ему никогда не казалось, что в следующую секунду ты разломаешься окончательно и бесповоротно. Хоть, видит Бог, поводов у него было много.
— Я люблю тебя, дочь. И я горжусь тобой, — успокаивающий взгляд зелёных глаз всегда особенно действует на меня.
Улыбаюсь шире и целую папу в обе щеки, отчего морщинистое лицо проясняется на пару мгновений.
— А я тебя. Всегда.
Мы продолжаем самый вкусный завтрак за долгое время, а забавные коржики, потому что это явно не блины, на самом деле довольно вкусные. Густой слой сгущенки делает их достойными представителями десертов.
— А теперь самое главное, — протягивает мне белую коробочку и загадочно улыбается. С нетерпением открываю ее и замираю. Глаза вываливаются из орбит от того, с какой силой я распахнула их. В душе поднимается волна неконтролируемого удовольствия.
— Не может быть! — срываюсь и обнимаю отца так сильно, что ощущаю болезненные спазмы в руках.
— Задушишь! Кто откачивать будет? — хрипло смеется. — Но ты поедешь не сама, так что уже выбирай, кого брать на абордаж. На меня даже не думай, операций столько, что я безвылазно буду на работе в ближайшее время. А тебе не помешает отвлечься от своих вакцин и лекарств, сплошная химия в голове!
Поездка в Болгарию, это не просто путешествие, это целый тур, бесконечные прогулки и экскурсии, завтраки и ужины в маленьких ресторанчиках близ знаменательных строений. Я до потери сознания люблю путешествовать, а ещё лучше так, чтобы с походом и куда-то в самую глушь. Уже ощущаю, как морской бриз у берегов новой для меня страны вовсю гуляет в волосах и нежно цепляет кожу.
Будет новая отметка на карте путешественника, подаренной также отцом.
Повизгиваю от восторга и не могу стереть со своего лица глупейшую в мире улыбку. На ближайших каникулах я буду в раю.
Все это на какой-то жалкий отрезок времени наконец-то дает мне забыть странного мужчину и весь вчерашний вечер, но ровно до того момента, пока я не выхожу из подъезда и не замечаю Костю с отвратительно-пошлой охапкой красных роз, улыбка до ушей, но глаза не выражают той радости, они скорее наполнены молчаливой злобой. И улыбка выходит натянутой, отчего кажется, что он готов меня разорвать на куски.
Злость пробирает до противного зубного скрежета, пока все также иду в сторону машины. У судьбы для меня явно изощрённые планы.
— Ты сошла с ума?! Как можно было исчезнуть и не брать трубку? Я волновался, — сильный захват запястья вынуждает резко остановиться, но я остервенело выдергиваю руку.
— Да ты что? Пока ты пьяный на столе танцевал, точно не думал волноваться обо мне, — прищуриваюсь и складываю руки на груди, отступая на шаг назад. — Я устала махаться с ветряными мельницами. Мне осточертело видеть тебя в таком состоянии, надоело лицезреть твою невменяемость, и знаешь… — но договорить мне не дают. Как обычно.
— Не пью я больше так, как раньше, впервые за долгое время позволил себе расслабиться, Есень. Мы вместе всего ничего, а ты уже выносишь мозг!
— Да, прости меня, что выношу тебе мозг. Ты мне что обещал? "Посидим часик с партнёрами и будем вдвоем веселиться". Что ты сделал? Набухался, как заядлый алкаш, хоть и обещал мне больше такого не совершать. "Все в меру", не это ли ты обещал?! Тебе снова захотелось полежать в больнице с алкогольной передозировкой? Так это уже без меня. И я уже молчу про то, что твой друг смотрел на меня как на мясо.
Костя скривился и раздасованно хмыкнул, не веря моим словам.
— И как же он на тебя смотрел? У человека невеста есть. Не начинай в каждом мужике видеть угрозу, тебя бы никто не тронул, а я всего-навсего отметил свой первый успешный проект. Артем был вежливым, не более. Прекрати свое прошлое переносить на настоящее и включи мозг!
То есть, моих слов недостаточно, есть лишь нерушимая вера в друга? Удар словно от пощёчины.
— А знаешь и правда…верь другу.
Обида душит противными тисками. Как можно было это сказать? Знал же, почему я так отношусь к подобным местам и как не люблю чужих. Знал в деталях мое отношение к клубам, особенно после того случая. И даже сейчас на мои слова разве что не рассмеялся в лицо, попрекая прошлым.
Разворачиваюсь и опрометью несусь к машине, будто бы за мной стая волоков гонится. На самом же деле я не хочу больше слушать ничего, что может выскользнуть из его рта.
— Ты не сможешь вот так взять и уехать!
— А что я по-твоему делаю сейчас?
Удивление на его лице не заставило себя ждать, но меня это уже не волнует, потому что я выезжаю в сторону университета и очень надеюсь, что хотя бы там отвлекусь на учебу.
Очень вовремя в голове всплывает:
"Если ты со мной, то при любых обстоятельствах и условиях, несмотря ни на что. За меня, со мной и рядом".
Сжимаю руль и отрицательно качаю головой.
Глава 4
ЕСЕНИЯ
Только на парковке университета по чуть-чуть отпускает шлейф грусти, смешанный с гневом и безысходностью, если это в принципе можно назвать так.
Не успеваю толком и выйти из машины, как меня сносит смерч под названием «Маруся» с огромной охапкой гелиевых шаров в одной руке и приличной коробкой в другой. «19 не 91», «А кто у нас на пенсии?», «Баба ягодка опять», «На год ближе к смерти», «Шальная императрица» можно прочитать на них.
И вишенка на торте — огромный единорог из фольги в центре. Картина настолько непередаваемая, что я уже вовсю лопаюсь от смеха.
— А кто это у нас тут вылупился? С днем Рождения, подружка, пусть циферка 19 зажжет твою жизнь ярким огоньком безумства и безбашенности, — подруга виснет у меня на шее, все так же пытаясь удержать в руках шары и коробку.
— Ты у меня всегда самая оригинальная!
Маруся забавно кривится, а стремительный поток ветра сдувает непослушную челку набок, делая из девушки лохматое нечто, ведь ее безумные кудри всегда торчат в разные стороны.
— Это потому, что я бесценное сокровище, так что люби, цени и уважай. Корми и чеши пузико.
— Ой, этого в избытке у тебя и так. Я посмотрю, — мило киваю на коробочку, хоть и помню, что не очень хорошо сразу открывать подарки, но сдержаться — выше всяких имеющихся сил.
— Она еще спрашивает! Как вам это нравится, люди добрые?! Я ж не себе, а тебе выбирала. Между прочим, потратила пару дней на поиск именно того, что хочу.
— Вау, значит это точно сразит меня наповал, — продолжаю смеяться и нетерпеливо открываю коробку, но открыв ее, резко закрываю и осматриваюсь по сторонам. Это ох-ох как нельзя открывать у всех на виду.
— Скажи, круто?! — радостная улыбка озаряет лицо, и Маруся нетерпеливо переминается с ноги на ногу, будто бы от моего вердикта что-то поменяется в ее жизни.
— Ты ограбила секс-шоп? — кривлюсь и с опаской заглядываю под крышку снова. — Куда я это носить буду? Что ты творишь?
— А я как всегда, хочу творю, хочу — вытворяю и отмачиваю, — улыбается словно чеширский кот.
Прозрачный пеньюар черного цвета и трусики, хотя насчёт трусиков сомнительно, потому что они показывают больше, чем скрывают, — явно не для того, чтобы спать дома под толстым одеялом, это надо показывать.
Радовать глаз, так что подарок явно не для меня. Волна смущения лёгкими волнами проходится по телу и остановивается аккурат на щеках, что сейчас явно полыхают всеми оттенками красного.
— Ладно, подарок для Кости, — толкает меня локтем в бок и загадочно ведёт бровью.
— Мы поругались, так что подарок откладывается до лучших времён.
Сказав фразу вслух, ощущаю неприятный укол в сердце, незначительно- тонкий, но очень болючий. Я аккуратно складываю коробку в багажник, а шары в салон (как с ними доехать домой?) и поворачиваюсь к Марусе. И вот что мне делать?
— Говорить об этом не очень хочу, просто повторяется старая ситуация.
— Наш Беня опять набубенился?
Сдавленно смеюсь, но киваю и двигаюсь в сторону пошарпанного старого здания корпуса микробиологии, на ходу махая знакомым. Столько радости и веселья, а я все как-то отрешённо воспринимаю, хотя должна чувствовать, как минимум позитивные эмоции.
— И благополучно забыл обо мне, оставив в компании пьяных мужиков. Один из них прямо совсем навёл на меня страху, — в горле пересохло от мелькающих перед глазами картинок, а живот стянуло тугим узлом от всколыхнувшего меня переживания.
— Едрено коромысло! Ну слушай, может ты неправильно поняла? Если что, я всегда готова устроить ему за тебя вырванные годы.
Я негодующе смотрю на подругу и закатываю глаза.
— Даже если и так, но он опять переступил черту. Считай, что дальше будет пара недель пьянки. И не надо никому ничего устраивать. Немаленькая.
— Дай нашему малохольному время реабилитироваться, ну парень так долго добивался тебя. Видно же, что любит, Есень, ну сложилось так — попробуй мудростью взять ситуацию под контроль. Он и так изменился благодаря тебе, может в этот раз обойдется.
Он изменился благодаря мне. А изменился ли? Мы познакомились на первом курсе университета, когда жизнь набирала обороты с новой силой.
Подружки и знакомые быстро сменяли друг друга, ведь порой ты не замечаешь, как люди могут умело манипулировать твоей добротой ради корыстных целей.
Группа изначально была не дружная, а отсюда и своеобразные проблемы, что могут возникнуть исключительно в женском коллективе, особенно, если в нем было всего несколько парней, а самый красивый из них положил глаз на меня.
До сих помню шальные взгляды девочек, когда Косте все же удалось сломить мою непреступную крепость нежностью, вниманием и бесконечным терпением спустя год ухаживаний, несмотря на мой дешераздирающий страх перед мужчинами.
Мягкой поступью он приблизился к замкнутому сердцу и щепетильно подобрал ключик, пусть позже несколько раз я пожалела об этом и даже хотела уйти, когда он в порыве опьянения замахнулся на меня, но слава Богу, не ударил.
Спустя время, когда в очередной попойке перебрал настолько, что загремел в больницу, — валялся в ногах и молил прощения, лишь бы я не уходила. И казалось бы, все наладилось пару месяцев как. Казалось, мы вместе все перебороли, ведь я по-настоящему дорожила и дорожу им.
Но после вчерашнего, что наконец-то оборвало последнюю ниточку терпения, я перестала быть стойким оловянным солдатиком, превратилась в один миг в девушку, которая захотела жить спокойно. Какие бы чувства ни испытывала к нему, это не может больше продолжаться.
Я не могу биться о стенку безразличия и упрямства всякий раз, когда говорю о «кодировании», ведь и правда вижу в этом выход, но, к сожалению, только я.
Дело было в том, что когда он пьет, то обязательно не помнит ничего, это тот редкий случай, когда человеку воспрещается брать даже каплю в рот. Он становится невменяемым животным, которое не разбирает, что творит и как.
А последствия всегда оборачиваются ошеломительно болезненными для родных и близких. Сколько его мать слез пролила и как благодарила меня просто за то, что я появилась в их жизни в самый темный период и смогла отразить пагубную привычку, разогнать серые тучи беспробудного пьянства? Не счесть.
И не сказать, что отношения складывались по-особенному страстными. Нет, просто ты как будто чувствуешь себя дома, в тихой и спокойной гавани, мы понимали друг друга во многих аспектах, он стал своеобразным стимулом для меня быть открытой для окружающих, стать чуточку общительнее.
Капля в море моей скрытности и замкнутости, положившей свое начало исключительно благодаря одинокому детству, проведенном в бесконечных группах продлённого дня. Ведь папа должен был работать. Много.
А я сидела одинокими вечерами и бездумно смотрела в окно детского садика, наблюдала за семьями, что приходили за детьми. Как матери и сестры забирали моих друзей домой, как весело они после тех самых моих одиноких, а их наполненных бесконечным весельем, выходных приходили и ярко рассказывали свои незабываемые впечатления.
Что могла рассказать я? Что папа пытался, но бывало, что прямо посреди семейного дня, его срывали на работу, потому что сынок высокопоставленного чиновника попал в аварию? И его 12 часов собирали потом по частям, пока я плакала на руках у няни?
И засыпала в слезах поздно ночью, а на утро обязательно заставала уставшего отца на полу возле моей кроватки? Разумеется, став старше, перестала обижаться, и я бесконечно люблю своего
Скрытность и желание оставаться незамеченной же развились вследствие одного-единственного случая, заставляющего до сих пор кровь стынуть в жилах всякий раз, когда кто-то незнакомый нарушает личное пространство и касается меня хотя бы пальцем.
Мой личный триггер к безумию.
Который не сработал лишь с одним человеком, воспоминания о котором странно будоражат сердце.
Глава 5
Есения
Работа в лабораториях, наполненных родным химическим запахом реактивов, смогла отбросить меня к началу этого дня.
Я будущий вирусолог, но, возможно, еще буду колебаться и между “инфекцией” и “эпидемиологией”, и очень надеюсь, что однажды стану достойным представителем этой профессии, нужно лишь не растерять свою немыслимую тягу к обучению.
Незамысловато и нежно любимое дело прорисовывает яркие узоры в моей душе, несмотря на скопивший негатив на затворках.
Добравшись домой с охапкой шариков и подарков, могу наконец-то приступить к праздничной подготовке. Мой праздник? Мой!
И вроде ничего особенного не планировали, лишь вечер в ресторане с друзьями под живую музыку, но неброский макияж в композиции с нежным бежево-розовым платьем, свободным до колена, обтягивающим фигуру в нужных местах и скрывающий все недостатки, смогли сделать из меня…
— Принцесса. Ты просто красавица, дочь, — восхищенный возглас отца звучит настолько удивленно, что я понимаю — вау-эффект достигнут.
Поворачиваюсь и смущенно улыбаюсь.
Поделиться книгой: