Помоги проекту - поделись книгой:
Хлопаю ресницами.
— Да, — чеканит. — Время — деньги. Сколько ты хочешь за
Внезапные острые пики мурашек покалывают кожу, а вместе с ними приходит понимание: черт побери, он не шутит! Он реально хочет купить моего малыша.
Выход есть только один. Подыграть ему.
Вдруг у него небольшое психическое расстройство, обострившееся на фоне вчерашнего полнолуния?
— Много, — говорю с нервной усмешкой. — Очень много.
— Пятьдесят миллионов тебя устроит? — деловито интересуется, мгновенно начав швыряться баснословными суммами.
Охренеть…
— Да, — киваю.
— Отлично! — потирает ладони. — Не будем тратить время зря. Я приглашу юриста. Мы займем место в ресторане напротив клиники, оформим все необходимые бумаги, а потом… ты переедешь ко мне.
Может быть, у него жар? Лихорадка?
Мы едва знакомы, а он уже приглашает меня к себе. Жить!
— Еще и жить буду у вас?
— Само собой. Я должен быть в курсе того, как протекает беременность моим сыном.
— В пентхаусе буду жить, наверное?
— У меня роскошный загородный дом, но есть и квартира в центре. Если захочешь. Итак…
Анваров поднимается и предлагает свою ладонь, крепкую и очень широкую, с глубокими изломами линий жизни и судьбы. Только, очевидно, что вместо линии сердца у этого мужчины очень хорошо развита линия наглости!
— Можно я схожу в туалет? Давно сижу в больнице. Так сильно хочется пописать…
— Ладно, справь нужду. Беременным терпеть нельзя, — царственно кивает. — Я подожду в коридоре.
— Хорошо. Там и увидимся. Но сначала попросите врача отправить все данные узи гинекологу, у которого я наблюдаюсь.
— Конечно. Я отдам все необходимые распоряжения, а потом мы поговорим.
Я встаю с кушетки и деревянными, негнущимися пальцами одергиваю платье вниз. Пытаюсь действовать, как ни в чем не бывало, чтобы не вызвать подозрений.
Я подхватываю сумочку и выхожу в коридор, спускаюсь на второй этаж, оглядываюсь — не следит ли за мной кто-то, а потом… быстро-быстро перебираю ногами и сбегаю из клиники!
Ребенка он моего себе захотел! Пошел к черту, псих!
Глава 2
Амир
Надо же, как быстро получилось договориться.
Я ждал слезливых истерик, меня предупреждали, что женщины относятся к материнству в тысячу раз трепетнее и возвышеннее, чем мужчины к отцовству. Думаю, все эти знатоки нагло врут или не имеют понятия, о чем говорят.
По крайней мере, Раисова согласилась почти сразу же и даже не стала жадничать, выпрашивая еще больше.
С одной стороны, я рад, что она так легко сдалась.
С другой стороны, некий осадок остался.
Если она сдала свои позиции мгновенно, значит, у нее слишком мягкий характер! Мало ли какие гены она передаст по наследству моему сыну?!
Ну ничего, главное — это воспитание, верно же?!
Верно!
Вот и отлично.
Как только Раисова родит моего сына, я о ней практически мгновенно забуду и наши пути разойдутся так, словно ее никогда и не было в нашей с Тагиром жизни.
Я уже выбрал сыну имя, няню, детский сад, где он будет учиться, и подумываю над тем, в какой вид спорта отдать своего наследника! Нужно что-то внушительное, мужское, но в то же время не слишком травмирующее, чтобы мозги набекрень не встали, поэтому бокс и хоккей исключаем сразу же…
— Амир Рустамович, вас хочет видеть директор клиники.
— Щербакова? Что ей надо? — цежу сквозь зубы. — Мой ответ не изменится.
— Но она очень сильно настаивает, — трубит охранник. — Что делать?
— Хорошо, запусти ее, — вздыхаю и перевожу внимание на бумаги, собранные в клинике на Раисову.
— Амир Рустамович! — возвышенный от волнения голос Щербаковой вкручивается в уши, подобно отвертке. — Прошу вас выслушать меня.
— Уже выслушал, — складываю руки под грудью. — Что еще вы можете добавить к тому миллиону разнообразных вариаций с просьбой о пощаде?
— Это досадная ошибка.
— Не досадная. Злоумышленная. Я доверился вашей клинике, и доверие оказалось подорванным. Думаете, со мной можно шутить?
— Но та специалистка уже давно уволилась, — икает от волнения. — Буквально через месяц после совершенного.
— Конечно, она уволилась. Ее подкупили. Это ничего… ровным счетом ничего не меняет! Если она провернула это в одиночку, значит, уровень безопасности у вас откровенно дерьмовый, и всякий сотрудник лаборатории может подменить семенной материал неизвестного донора на семенной материал клиента VIP-уровня. Если она была не одна, значит, весь персонал с гнильцой.
— Но я…
— Не утруждайтесь, Ксения Александровна. Потратьте это время с пользой для себя. Например, освойте новую профессию. Как только я заберу все необходимые бумаги, эту клинику лишат лицензии и прикроют. Я прослежу за тем, чтобы ни вы, ни любой другой специалист руководящей должности из этой клиники не смог устроиться по своей специальности и даже близко не подошел к медицинской сфере в дальнейшем.
— Прошу вас, Амир Рустамович!
— Можете просить, сколько вам угодно. Можете даже лоб в лепешку расшибить бурными извинениями. Однако я уже принял окончательное решение, и оно не подлежит изменениям.
Щербакова всхлипывает, вытирает слезы, может быть, и сопли бумажным платочком. Проходя мимо нее, хлопаю по плечу, сообщив доверительным тоном:
— Не расстраивайтесь, Ксения Александровна. Вам к лицу ярко-оранжевый. Вы будете одним из самых красивых уборщиков улиц.
Посмотрев мне в глаза, она выдыхает тихо:
— Вы… просто чудовище.
— Я много раз слышал подобное. Это не новость.
Выхожу из кабинета, прихватив карту Раисовой и результаты всех ее обследований. Я уже присмотрел другую клинику, в которой будет наблюдаться беременная моим сыном.
Про себя я как можно чаще подчеркиваю, что Раисова — лишь временное явление в жизни моего Тагира. Просто тело для вынашивания желанного мной наследника.
Даже в лицо этой девушки не вглядывался пристально. Отметил лишь кукольную мордашку и подумал, что я бы ей спиртное не продал, сначала попросил бы паспорт, потому что она выглядит, как вчерашняя школьница.
Гораздо больше я смотрел на живот — симпатичный, кругленький, с проколотым пупком и пирсингом — сережка с подвеской в виде детской пяточки. Миленько, наивно…
В целом, меня за глаза как только не называют — чудовище, деспот, тиран… Некоторые, особо креативные зовут Аллигатором.
Но я не настолько ужасен, чтобы, отобрав у Раисовой своего сына, ничего не дать ей взамен. Я даже новое ЭКО ей оплачу! К слову, она согласна и она…
Она должна быть где-то здесь.
Стоя в коридоре, верчу головой в поисках Раисовой Светланы.
Мы договаривались встретиться здесь.
Куда она могла деться? В туалете до сих пор сидит, что ли? Наверняка, не только по малой нужде решила пойти…
Подожду.
Однако проходит еще минут пять, и девушка не появляется.
Я начинаю подозревать неладное!
— Что-то потеряли, Амир Рустамович?
— Не что-то, а кого-то, — бросаю охраннику. — Отправляйся к начальнику службы безопасности этой клиники, проверь по камерам, куда двинула Раисова Светлана. Пятнадцать минут назад она вышла из этого кабинета…
— Будет сделано.
Охранник расторопно бросается выполнять мое поручение, прекрасно понимая, что если я начинаю шутить и иронизировать, значит, я в бешенстве и из последних сил сдерживаюсь.
Через миг телефон издает трель.
Один взгляд на экран, и внутри начинает пылать ярость.
Досадная ошибка с перепутанным семенным материалом не была таковой.
Это было сделано умышленно.
Подстроено человеком, который главной целью своей жизни сделал соперничество со мной.
Его желание уничтожить все, к чему я только прикасаюсь, невероятно велико, если он решился на подобную гнусность с подлогом семенного материала.
Мой приятель в прошлом, в настоящем — враг.
И прямо сейчас он звонит мне…
Азизов Мирас. Его имя неплохо рифмуется с одним очень матерным словом…
Мне хочется срифмовать его имя с грязным матом.
Потому что только такие люди могут опуститься до вреда через самое ценное и беззащитное — через детей.
Отсчитываю несколько секунд, прежде чем ответить на звонок.
— Добрый день, дорогой, как твои дела? — здоровается преувеличенно миролюбивым голосом.
— Твоими молитвами, Мирас, все просто замечательно!
— Да неужели? — удивляется карикатурно. — Я слышал другое. Говорят, в клинике что-то напутали? Нанятая тобой суррогатная мать вынашивает младенца черт знает от кого, а куда подевался твой будущий наследник или наследница, никому неизвестно… Ц-ц-ц-ц, как нехорошо получилось!
— Зря радуешься, Мирас. Как ты вообще мог опуститься до такого? Пострадал не только я. Как же суррогатная мама, и та самая девушка, которая внезапно узнала, что донор не был безымянном? Неужели тебе плевать на их жизни?
— Моя цель — сделать твою жизнь невыносимой, а все остальные случайные жертвы — лишь сопутствующие ущерб, не более того.
— Ты недостаточно хорошо подстроил подлость. Я нашёл своего наследника!
— Что? — мгновенно теряет любезность. — Ты нашел?! Нашел, кого оплодотворили твоим материалом?! Но как?!
— Наверное, ты и предположить не мог, что все вскроется так рано, да? Ты хотел пировать победу и хихикать в свой крохотный кулачок, размером, как у ребенка! Но я всегда делаю дополнительные проверки. Всегда! Как только срок беременности нанятой суррогатной мамы позволил провести экспертизу, я ее заказал. Узнав, что она вынашивает не моего малыша, я потребовал провести генетическую экспертизу на определение отцовства среди всех забеременевших девушек, кого оплодотворяли в то время в «Центре материнства»! Пришлось подождать, ведь девушек немало и нужно было сделать это, не поднимая шумиху. Однако я нашёл то, что искал. Как бы ты ни старался нагадить мне, у тебя ничего не вышло. Все кончено, Мирас.
— Еще ничего не кончено. Это была лишь разминка. Небольшая разминка. Однажды я тебя уничтожу… — пригрозил Мирас, прежде чем сбросил вызов.
Удачи!
Задолбается уничтожать.
Меня много раз пытались потопить — не только в переносном смысле, но в и прямом тоже. В конечном итоге, смельчаки обламывали зубы.
Развернувшись в коридоре на сто восемьдесят градусов, замечаю охранника, спешащего ко мне со всех ног.
— Амир Рустамович, девушки нигде нет! — докладывает он.
— Что значит, нигде нет?!
Поделиться книгой: