Помоги проекту - поделись книгой:
Атмосфера в заведении создавалась самая приятная и хотелось сюда возвращаться.
Мягкий свет хрустальных люстр ложился на квадратные черные столики и морковного цвета диваны. На каждом сидячем месте, включая кресла, лежали пухлые бархатные подушки. Высота кресел регулировалась.
Горшочки с можжевельниками, елочками и лиственницами на каждом столике источали приятный ненавязчивый аромат. Он смешивался с запахом пиццы, пасты и морепродуктов.
Ирек прищурился и немного обиженно ответил:
— Ты же знаешь, я подрабатываю в лаборатории. Мы на новой установке исследуем структуры и состав материалов. Заказчиков у нас масса. Да и суды часто направляют к нам на экспертизу. Так что можешь не переживать, что я не потяну заказ, как тот мажорчик!
Я сразу поняла, что речь о Вяземцеве. И почему-то внезапно представила его на месте Ирека. Даже не знаю почему.
Ясные голубые глаза напротив, немного самодовольную, идеальную улыбку, достойную Голливуда и сильное мужское плечо.
Почему-то Ирек у меня ассоциировался с партнером, а вот Шаукат — с защитником и опорой.
Бред, какой-то!
Ирек — добрый, приятный и порядочный. А Кат… Не удивлюсь, если он ухаживал за мной из чувства азарта, ради спорта или гордыни. Я же видела, как наблюдали остальные богатенькие за тем, как Вяземцев первый раз пытался пригласить меня на свидание. После лекции.
В их глазах так и читалось: «Вот, он поединок упрямств, достоинств и характеров. Делаем ставки, покупаем поп-корн, чипсы и колу».
Кто знает, чем завершилось тогда общение Вяземцева с товарищами. А, вернее, с группой, в которой он выглядел неформальным лидером.
Может они на деньги поспорили? От Шауката я могла ожидать чего угодно. И все равно продолжала думать о нем, сидя за столом в приятной компании предсказуемого и хорошего человека.
Видимо, все дело в противоречивой женской натуре. Любим мы гадов! Ничего не попишешь!
Все эти «выше остальных», «дерзкие и гордые», «хулиганы и бандиты» воспринимаются нами как сильная пара, способная защитить и жену, и детей. А вот такие, как Ирек — покладистые, предсказуемые, не преследующие преподавательниц с букетом, кажутся нам слабыми. Хотя это вовсе не так.
Истинная сила не в вызове обществу. Не во взгляде на окружающих сверху вниз, с высоты своего положения и богатства. Не в способности компрометировать женщину, наплевав на то, что ей еще работать в этом коллективе. А в том, чтобы уважать ее выбор и стараться делать так, как ей лучше.
— О чем задумалась? — спросил Ирек, принимая у официантки меню.
— Да так. Калории считаю, — беззастенчиво солгала я. Ну а что делать? Не могу же я прямо сказать, что мысленно ставила на чаши весов Ирека и Шауката. И пока последний перевешивал.
Впрочем, мама всегда говорила: ты любишь того мужчину, которого меньше знаешь. Ирека я знала всего: с потрохами. Видела, как он нелепо дрыгается под музыку на кафедральных вечеринках, и, правильно делает, что не стесняется этого. Другие вообще напоминают труппу коров и бегемотов на гимнастическом коне. Видела, как он матерится на дороге, когда попадает в пробки. А потом извиняется, оборачиваясь к пассажирам: виновато так, смущенно. Видела, как он стремится произвести на женщину впечатление и умеет отступать, если нужно. Видела, как он работает, и как отдыхает. Могла предугадать каждую его реакцию и многие действия. Я знала Ирека, как облупленного. Шаукат же, напротив, был сплошной загадкой.
Я понятия не имела — чего он хочет от меня и почему так себя ведет.
Я думала об этом, глядя в меню, чтобы Ирек снова не озадачился моей отстраненностью. А когда подошла официантка ляпнула первое, что пришло в голову:
— Пиццу с морепродуктами… Черный чай с бергамотом, без сахара и любых добавок и глинтвейн.
— Мне тоже, что и девушке. Может тебе еще десерт? — предложил Ирек.
— Да! У нас есть фруктовое мороженное, тирамису, медовый торт, Наполеон…
— Извините, я на диете, — прервала я официантку.
Та повторила заказ и вежливо удалилась. Вот что еще мне нравилось в «Римских каникулах» — здесь не пытались максимально развести клиента на деньги. Предлагать — предлагали. Ну как же без этого? Но если клиент отказывался, не начиналось навязывание. «Нет-нет! Вы — сама стройность! Джейн Фонда умерла бы от зависти к вашим формам», «Что вы, что вы! Иногда же нужно расслабиться! Что же тогда делать вон тем дамам пятидесятого размера? Прямо сейчас совсем перестать есть? Вы можете убить их своими словами о диете!», «Да где у вас лишние килограммы? Это у вас такой мощный мозг!»
Ирек тепло улыбнулся и произнес:
— Если хочешь знать мое мнение, как мужчины — фигурка у тебя то, что надо. И тот мажорчик, по-моему, думал также, когда несся за тобой будто угорелый.
Снова, снова он напоминал о Вяземцеве, которого я и так не могла выкинуть из головы.
— Мы можем больше не говорить об этом… эм… студенте? — попросила я.
— Достал? — сочувственно произнес Ирек.
Вместо ответа я провела ребром ладони по горлу.
— Хочешь, я поговорю с ним по-мужски. Ты же знаешь, я занимаюсь борьбой… В последнее время, скорее, как любитель. Но квалификацию не потерял.
— Нет, спасибо. И так, наверное, на кафедре нам все кости перемоют до стерильности. Не хочу мордобоя из-за меня. Это будет окончательным пятном на моей репутации. Которое уже не смоешь.
— Как скажешь. Но если что, только скажи.
Я посмотрела на Ирека и вновь вообразила рядом с ним Шауката.
А вот даже интересно: кто из них победил бы? Вяземцев, словно весь сотканный из бугров мускулов, и явно знающий не одну бойцовскую позицию — я ловила это в его позах и жестикуляции или же Ирек, который вполне серьезно занимался дзюдо в юности?
Черт побери! Мне жутко хотелось это узнать. И от этого стало еще больше не по себе.
Это ведь так странно желать, чтобы мужчины из-за тебя сразились. Мы же не в средних веках, когда рыцари дрались на турнирах в честь дамы.
Да и из этих двоих один рыцарь — Ирек. Второй скорее уж богатый бретер.
Пока раздумывала, принесли заказ.
Пицца, как всегда, таяла во рту. Креветки оказались очень вкусными, а сытные мидии — пикантными. Чай упоительно пах бергамотом, и я с наслаждением выпила несколько чашек.
Пока ели, мы ненавязчиво общались. Ирек не пытался меня закадрить. Во всяком случае, открыто и прямо, и я была очень ему за это признательна. Мы шутили, смеялись, обсуждали новости кафедры… Вот именно такое — дружеское общение мне и нравилось в компании Ирека. А всякий раз, когда он пытался взять меня за руку, я старалась сделать так, чтобы наши пальцы не соприкоснулись. Срочно хваталась за чашку, вилку или салфетку.
Я просто не могла себя преодолеть. Ну не видела я в этом мужчине свою пару.
Впрочем… Мы ведь только начали встречаться. И хотя сердце мое не билось быстрее в присутствии Ирека, а дыхание не сбивалось, мне нравилось проводить с ним время.
После пары часов общения я без обиняков заявила:
— Мне нужно домой, к ребенку!
— Я подвезу.
Дорога до дома прошла также, как и наш ужин. Непринужденно, весело и почти легко. Вот только иной раз Ирек смотрел так… что хотелось выпрыгнуть на ходу из машины. Резко отказаться от нашего уговора и снова перевести все отношения с этим мужчиной на привычные дружеские рельсы.
Когда мы доехали, Ирек вышел и галантно открыл мне дверцу машины. Я очень боялась, что он полезет целоваться или предпримет еще что-то… Даже не знаю, что сделала бы в таком случае. Убежала? Начала отбиваться? Терпела, потому что хорошо отношусь к Иреку?
Понятия не имею. Однако он снова избавил меня от трудностей.
Выпустил из машины, улыбнулся и пожелал:
— Хорошего вечера, — выдержал небольшую паузу и добавил. — Увидимся…
Так многозначительно, что я буркнула: «До встречи» и пулей влетела в калитку.
Тошка лепил с няней огромный город из песка возле ели. Я, как и вчера, закинула домой сумку, и присоединилась к торжеству искусства.
Вскоре возле нашего дома высилась гротескная горка с цилиндрами и квадратами зданий из камней, ракушек и пластиковых коробок. Между «построек» торчали кустики — «деревья», как заявил Тошка. Несколько цветов мальв изображали городские клумбы.
Завершив архитектурную композицию, мы довольные и усталые отправились домой.
Я выпила чаю с Тошкой, который уплетал котлеты за обе щеки и поиграла с сыном в детское домино. Там вместо игральных двоек, троек и шестерок были нарисованы белочки, лоси и прочая живность.
А потом я уложила сынишку, и сама отправилась спать.
Я засыпала, глядя в потолок и думая о том, что нам ведь и так хорошо, вдвоем.
Конечно, я бы слукавила, если бы сказала, что не хочу этого пресловутого простого женского счастья. Чтобы прижаться к сильному мужчине, уснуть на его плече… а может совсем не уснуть рядом с ним в постели… Стараясь делать все тихо, чтобы сынишка не прибежал…
А утром вместе пить терпкий черный кофе и обмениваться многозначительными взглядами…
Да… Все это здорово. Вот только где же найти свою половинку? Того, с кем я ужилась бы. Того, кто заставлял бы сердце трепетать, а колени слабеть и подгибаться? А не самца, от которого стоит родить ребенка. Такого же, как отец Тошки.
Альфа-самцы хороши как производители. А в остальном… Увы, их преимущества не настолько разительны…
Глава 4
Шаукат
Кат приехал в «Королевы» и первым делом двинулся к бару.
Бармен — симпатичный парнишка лет двадцати трех — сразу узнал постоянного посетителя.
— Сегодня вы без друзей? — уточнил он.
— Да.
После этого Кат начал «накачиваться».
Ундина появилась почти сразу же — девочкам сообщали, если их «постоянные клиенты» появлялись в баре. Потерлась, грациозно предложила себя. Но Кат опять сунул ей в трусики купюры и отправил девушку восвояси. Меньше всего ему сейчас хотелось трахаться, чтобы опять видеть в этой женщине другую, которая недоступна. Потому, что при одной мысли о сексе в голове кружились воспоминания про Алину.
Ее гибкое тело, ее кукольное лицо, столь несочетающееся с глубокими глазами человека, который очень многое повидал и пережил.
Женщина с детским личиком. Как пишут в романах.
О ее попке, которую так и хочется сжать рукой или груди…
Нет, от этих мыслей в паху ныло и ужасно хотелось расслабиться… С Алиной… Много раз…
Зато с выпивкой она совсем не ассоциировалась. Да и голова становилась пустой, звенящей и дурной.
Сколько Кат просидел у бара, он не засек. Представления у шеста сменялись. То выходили крупнотелые, пышные девицы всех мастей, то — худенькие, гуттаперчевые Лолиты, разумеется совершеннолетние, то спортивные, похожие на гимнасток… Здесь девушек подбирали на любой вкус.
В одну прекрасную минуту к Вяземцеву подсел другой завсегдатай «Королев».
Марат Фаизрахманович Ларсов.
На ловца и зверь бежит, как говорится. Вот только кто тут зверь, а кто охотник?
Ларсов развалился на барном стуле, подпер голову рукой, размером с садовую лопату и вскинул брежневские брови. Судя по всему, папаня Кати тоже неплохо набрался. В его темно-карих глазах плескалась ярость, тонкие губы скривились. Смуглое и обычно не особо румяное лицо раскраснелось. Черная дорогая рубашка Ларсова была расстегнута чуть ли не до пупка — видимо, стриптизерши постарались. Обычно аккуратно уложенные темные волосы вздыбились, и длинная челка падала на глаза. Движения казались слишком резкими, и одновременно чересчур хаотичными.
Ларсов раздраженно откинул челку и стукнул кулаком по стойке.
— Кого я вижу? — с издевкой произнес он.
— Видишь после такого количества выпивки — уже радость! — ответил той же монетой Кат.
— Юморишь, значит? — нахмурился Ларсов.
— Чего тебе? — прямо спросил Кат.
Ларсов грузно перетек на ноги и с размаху выбил стул из-под Ката. Тот сориентировался, приземлился на свои две и встал в борцовскую стойку. Охранники у входа встрепенулись, но узнав кто дерется, пока остались на месте. Этим богатеям можно немного молодецкую удаль потешить. А уж если драка начнет угрожать другим посетителям или жизни участников, вот тогда стоит вмешаться. А пока… пусть сбросят излишки тестостерона. Ведь ясно — эти толстосумы за ущерб заплатят сполна.
— Я тебе за Катьку… — Ларсов замахнулся, и Кат присел, чтобы удар пришелся над его головой. Противник не рассчитал, что уже не так крепко держится на ногах, как обычно на боксерском ринге во время тренировок. Его повело — и с барной стойки слетело несколько стаканов и вазочек с орешками. Посуда со звоном разлетелась на осколки, а под ногами драчунов захрустело.
— Она сама пришла. Серьезного я никогда ей не обещал! — Кат то ли оправдывался перед собой, то ли пытался очистить совесть.
Да, неловко с девушкой вышло. Что уж тут говорить? Катька все же не стриптизерша, которую можно вызвать и затем отослать, если настрой выдался не тот. Она — девушка из высшего общества. Утонченная, умная и интеллигентная. И ко всем подряд не ездит. К очередным фаворитам — да, может и не к одному.
Ларсов снова замахнулся, Кат перехватил его руку, выполнил удар ногой… И понеслось.
Драчуны не удержались, рухнули, покатились по полу, молотя друг друга почем свет стоит. Сверху временами падали стулья, но Кат и Ларсов почти не замечали… Несмотря на выпитое, реакции Вяземцев еще не растерял. Удары парировал или перехватывал. Сам же старался не особо побить разъяренного и разгоряченного выпитым отца. Все-таки его вина в случае с Катей была. И Кат это честно признавал.
Другое дело, что махаться из-за несостоявшегося перепиха… Как-то мелко и слишком уж глупо. Но что ж поделать, если Ларсов вот такой вот.
Дебил. Вместо того, чтобы бросаться на Ката, лучше бы дочь правильно воспитал. Вон как Алина себя держит! Небось и с ее преподишкой никакого секса еще не было!
Кат сплюнул. Мать твою! Опять! Опять она в мысли лезет! Стерва физическая!
Шанса не дает и забыть себя не позволяет!
Зараза!
Обозвать Алину покрепче язык не поворачивался. Даже мысленно не выходило.
Тем временем, драчуны катались по полу, и Кат усиленно старался скрутить Ларсова. Спустя какое-то время на них стали обращать внимание, и охранники принялись слегка разминаться. Кат понимал — еще немного и их разнимут. А он должен был победить Ларсова сам! Сам! Без посторонней помощи! Это казалось Вяземцеву делом чести. Дать понять, что, он, может и виноват, но месить себя почем зря не позволит. Каждый удачливый бизнесмен — хищник. И должен уметь общаться с равными себе. Дал слабину, чуть отступил — сожрут. Показал незащищенную спину — все, там уже торчит ножик…
Поделиться книгой: