Мы наш, мы новый мир построим

Глава 6

Журчат ручьи, весна, однако. Мне совсем недавно исполнилось тринадцать. Да, да! Целых тринадцать. Еще не мужчина, но на баб глаза сами собой залипают. Гормоны! Ну, я-то еще ладно, вот кунаки мои страдают от всей широты своих юных мужских душ. Им-то уже по пятнадцать! Того и гляди, старшие родичи объявят свою волю и женят. Особенно по этому поводу страдает Годунов. У него любовь наметилась. Помните, когда-то мной была выдвинута идея, добыть для его опытов по зельеварению целительницу? Мирослава то, тогда еще невеста батина, была вне зоны уверенного доступа, к свадьбе готовилась. Ага. И упросили мы на пару с Бориской моего батюшку царя озадачить дьяков и добыть нам какую-нибудь другую целительницу. Вот и прислали по нашему запросу из глубинки сельской девчонку тощую. В селе ее звали Весяной, но она, прочувствовав свое явление к царскому двору, потребовала звать ее только по крестильному имени: Ксения. Видать, судьба у Годунова такая, при любых раскладах пересекаться с носительницами этого редкого имени. Ксения — чужая! Правда, в прошлой, уже никогда не состоявшейся, истории так звали его дочь, умницу и красавицу, одну из самых несчастных царевен на Руси.

На полигоне, регулярное посещение которого мы не забрасывали все эти годы, первым мне попался на глаза Димка Бельский.

— О, как! — Воззрился я на его побитую рожу. — Кто это тебя так?

— Ай, да, Отелло этот недоделанный. — Родовитый недоросль Бельский раздраженно машет рукой в сторону остальных наших «мушкетеров», которые настолько увлеклись каким-то спором между собой, что не обращают внимания на подходящего к ним сюзерена. — Пытался я ему открыть очи на поведение его ненаглядной…. Вот, теперь хожу, своим «очой» гляжу на мир свозь узкую щелку.

Шутит. Это хорошо, что обиды не затаил. Кстати, упоминание Отелло — анахронизм. Нет еще в Англии Вильяма Шекспира. Это я как-то в речи упомянул сего великого ревнивца. Ребята заинтересовались. Пришлось рассказывать всю историю. Ну, насколько я ее помнил. Хотя, надо признать, память моя о прошлой жизни если и не абсолютная, все же свое рождение и первые годы жизни не помню, то очень — очень даже хорошая. Даже, вроде, тот характерный шекспировский стиль изложения сей трагедии смог передать.

— Привет, голуби! — Повышаю я голос, привлекая внимание спорщиков.

— А, царевич, привет! — Вот, такие у нас в компании отношения. Никакого тебе пиетета перед будущим венценосцем. — Иван Иваныч, хоть ты ему скажи!

— О чем речь?

— Не прав он, что с кулаками на друзей кидается. Мы же ему добра желаем.

— Р-ры! — Слышится от насупленного Годунова. — Лучше молчи, Семка. Поссоримся.

— Борис, ты не прав! — Включаюсь я в увещевание безвинно страдающего. — Нельзя руку подымать на друга своя.

— А чего он! — Вижу, душу несостоявшегося государя раздирают противоречия. — Ксюша — она самая чистая и светлая, а он про нее такое!

— Какое, такое?

— Что посватался к ней Васька Долгорукий. И она дала свое согласие. — На лице моего друга такое отчаяние, что даже слепому понятно, что сам влюбленный вполне верит этому «навету».

— Так пойди к ней и спроси ее прямо. Так ли это? — Мне легко раздавать советы, я не влюблен в эту стервочку, что уже не в первый раз крутит хвостом перед всеми окрестными «бла-ародиями». Благо, чем крутить у нее в избытке: целительницы некрасивыми не бывают.

— Пойду. — Угрюмо соглашается со мной Борис. — Вот прямо счас пойду и спрошу.

— Расстроится-я! — Вангует Бельский, глядя вслед уходящему другу. — Мне сама Боженка по секрету рассказала.

— Ну, если Божена…, — тяну я имя главной сплетницы из числа дворовых девок. Вообще-то она — особа дворянских, а не дворовых кровей и приставлена к особе моей мачехи царицы Мирославы, но в моем восприятии — именно дворовая, тыркуша и болтушка, находящаяся в приятельских отношениях со всеми от поварихи до царицы и, разумеется, всегда все про всех знающая. — Тогда надо нам быть от него неподалеку. Помните, чем Отелло закончил?

— Пожалуй…, — взглядом испросив у меня разрешения, Димка идет вслед за Годуновым.

— Иван Иваныч, наверное, мне тоже лучше пойти за ними. — Семен ищет в моих глазах одобрение своему намерению и, найдя, спешит вслед за парнями.

— Напоите его в дым, — кричу я вслед своему ординарцу главную нехитрую народную рецептуру целения душевной хвори. — На завтра вам выходной!

Оставшись в одиночестве, принимаюсь за не слишком замудренные, но оттого не менее сложные для воспроизведения приемы огненной магии: феникс, огненная сеть, огненный торнадо. Последний прием только недавно изобретен мною и поэтому еще плохо отработан, но перспективы его при использовании против крепостей или других объектов со скученным живым противником внушают. Огненный вихрь, произвольно меняющий направление по мановению моей воли и способный расплавить в своем центре не слишком тугоплавкие металлы — это, в самом деле, выглядит круто. Наконец, когда друзья исчезают из виду, я, незаметно оглянувшись вокруг (не подглядывает ли кто), начинаю формировать огненный портал. Внешне — простая арка из языков пламени, на скрытом от глаз уровне — тоннель сквозь изнанку мироздания. Делаю шаг в арку, выходя через пару шагов дальше. Ага! Простенький портал через пространство. Пока не слишком длинный: максимум метров пятнадцать — двадцать, но ведь любая самая длинная дорога начинается с первого шага. Повторить. И еще. И еще. И так — до полного изнеможения в расчете на то, что когда-нибудь, этот прием перейдет в разряд автоматически выполняемых. Ха! Вы не поверите, этот прием я придумал во сне. Ни разу не вру! И пусть я не так велик, как Кольридж, который во сне сочинил одну из самых прекрасных поэм человечества, но зато я в отличие от него смог запомнить свое творение полностью, а «Кубла Хан» так и остался в виде отрывка вследствие короткой памяти автора.

Умаявшись, возвращаюсь к себе, по-быстренькому окатываюсь с помощью прислуги едва теплой водой, натягиваю парадную одежду. Мирослава и сама не чуждая любви к модной, красивой одежде, очень внимательна к нарядам посетителей. Моим — так уж точно. Приди я к ней в своем пропитанном потом и пылью кафтане для полигона, удостоился бы внушительной проповеди минут на десять по этой теме и уж точно никуда бы не продвинулся со своей идеей замены Ксении в качестве Годуновской прикрепленной целительницы.

— Что-то давненько ты ко мне не заглядывал, — светозарно улыбаясь, приветствует меня отцова супруга. Одновременно с ее словами, мелкая девчонка, четырех лет от роду, вырвалась из рук своей нянюшки, помчалась ко мне.

— Ваня! Ты пришел. — Все, работать мне в этот вечер пальмой для одной цепкой маленькой мартышки. Василиса, моя сводная сестра, почему-то души не чает в своем сводном старшем братце.

— Привет, привет! — Улыбаюсь одновременно двум очаровательным особам женского полу.

Какое счастье, что Мирослава не воспринимает меня, своего пасынка, в негативной концепции. Или это пока? Пока не родила сына? До сего дня ей неплохо удавались девки. Василиса — старшая и есть еще младшая, годовалая София, что по малости лет проживает пока скрытно в обществе кормилицы.

— Я вот чего пришел, — перешел я к делу после того, как закончилась обязательная часть с чаепитиями и словами ни о чем. — Моему товарищу, Борису Годунову, нужна новая целительница.

— Да. Слышала я про его проблему, — соглашается Мирослава, разом похоронив мои последние надежды на лживость придворных сплетен. — Нужна какая-то особая?

Хм. Даже так! На выбор! Обычно, мачеха весьма скупа в доступе к своим подопечным, даром, что их число уже перевалило за два десятка!

— А есть у тебя такая…, — я замешкался, подбирая слова, чтобы описать желаемое. — Младше Бориса. Лет тринадцати — четырнадцати. С сильным даром. Если есть еще какой-нибудь дополнительный талант, будет совсем идеалом?

— Ха-ха-ха! — Зазвенели колокольчики женского смеха. — Дайте, тетенька, воды напиться, а то, так голодно, что и переночевать негде!

Вместе с матерью, сама не понимая над чем, засмеялась и Василиса. Я для полноты картины еще дополнительно пощекотал сестренку под мышками. Визгу и радости было — хоть отбавляй!

— Ну, ты же сама предложила на выбор. — А я что? Я ничего. И глазки как у кота из Шрека.

— Ха-ха-ха! Прекрати меня смешить. С таким взглядом ты у Зыкова можешь полный доступ получить!

О! Что и требовалось! Отсылка к Зыкову, скупому, как гном, дьяку, хранителю личной царской казны, не путать с казной государственной, — полное признание моих вымогательских способностей.

— Ладно! Есть у меня девочка! Точно по твоим запросам. Тринадцать лет. Почти. Целительница от бога. — Оглядываясь на няньку моей сестренки, выступающей в нашем разговоре в роли дуэньи. — Марфуша, выйди на пару слов.

Ай-ай-ай! Во что я такое вляпался со своим запросом?

— Да, сильная, каких мало, целительница. — Продолжила свои слова мачеха, проводив взглядом няньку, — и столь же сильная мертвительница. Если о этом втором ее таланте станет известно нашим церковникам, я обижусь. Ты понял меня?

— Всецело! — Заверил я Мирославу, сам в это время мысленно пытаясь скомпоновать, в каком качестве можно использовать такой неожиданный дар. И надо ли его использовать вообще.

— Тогда изволь подготовить для нее покои недалеко от себя. Завтра к обеду ее к тебе пришлю. И помни, ты можешь ее использовать так, как заблагорассудится, хоть в качестве помощницы для своего друга, хоть еще как. Но за ее возможные слезы спрос будет с тебя.

— Во — у! Полегче! Может, она вообще готова слезы лить просто от того, что жить на свете хорошо.

— Ну, разве, что в этом случае. — Чуть подумав, снизила планку царица. — Но, вообще, девочка — умница и в особых взбрыках не замечена. А Ксюшку вашу отправляй ко мне. Будем вразумлять.

Вот так! Пока возвращался к себе все пытался сообразить, это я такой весь из себя и полностью получил просимое или это я такой дурак, и меня только что гнусно использовали с прицелом сильно подставить. Мда, получил на свою шею подопечную с проблемным даром. Способности к магии смерти вошли года три назад наряду с демонологией и магией проклятий в короткий перечень запрещенных нашей православной церковью. Аж, сам тогдашний митрополит московский Филипп перечислил в проповеди эти три направления в качестве примеров богомерзкой магии. Правда, в дальнейшем митрополит практически напрочь сорвался с нарезки и начал обличать колдунов уже вовсе без разбора. За что и получил: мой батя таких шуток не оценил. После открытия им лично возможности дистанционно подрывать порох во вражеском оружии, магия воспринималась царем в качестве единственной основы стратегической мощи государства. Митрополит Филипп вновь стал презренным Федькой Колычевым, расстрижен и посажен. Но три направления магии вроде бы так и остались под запретом. Демонология — так точно. Ей забавляются католические иерархи в Риме. Типа святостью своей взнуздали богопротивных тварей. Ну, а наши святоши, как водится, обличили папистских злодеев. Разделы же магии проклятий и смерти так и остались где-то между. Вроде запретитель где-то в подземельях томится, но и разрешения от его преемников на посту митрополита московского или еще какого не получено. Опять же, митрополита то не стало, а его ученички — подопечные по-прежнему на своих немалых церковных постах. Тут даже царевичу лучше бы рядом с такой неоднозначной волшбой не светиться.

На следующий день у дьяка Курицына на занятии из нашей компании присутствовал вместе со мной только Димка Бельский. Бланш из-под глаза уже исчез: с тех пор, как под патронажем царицы Мирославы на территории Московского кремля возникла школа целительниц, синяки и неглубокие раны перестали быть даже маломальской проблемой.

— Похмеляются. — Шепотом довел до меня результаты вчерашних поисков правды и последующих страданий мой друг.

Поведал нам дьяк о последних событиях в мире. Точнее, о тех событиях, весть о которых уже докатилась до Руси. К примеру, Луи де Бурбон-Конде, гугенотский принц, уже год, как окончил свои дни на зубах и клыках демонов, призванных католическим епископом Жаном Блеско во время сражения между французскими католиками и гугенотами, а до нас дьяк это доносит, как последние события в мире. Хорошо еще, что об унии Польши и Литвы ничего не сообщил по причине отсутствия этой самой унии. Возгордились литовские магнаты мощью своих друидов, продемонстрированной ими во время битвы на реке Улле. А в обстановке снизившегося давления на свои границы со стороны замирившейся Руси и вовсе переиграли все договоренности с поляками. И в самом деле, входить в состав государства хорошо, когда государство это на подъеме. Поляки же, почти полные банкроты, как в финансовом плане, так и на перспективу с точки зрения наличия мощной магии. Да и немощной тоже… не густо вследствие страшенных потерь в рядах шляхты в закончившейся Ливонской войне, а магия она, по какому-то странному закону, распределилась, в основном, среди правящего сословия. Сначала наиболее мощная магия стихий и прочих обширных разделов, на вроде приснопамятных запрещенных митрополитом Филиппом демонологии, магии проклятий и смерти. Потом, в последние годы, попроще, вплоть до единичных заклинаний, вдруг появляющихся в немалом количестве среди мелких дворян.

— На этом у меня все. — Закончил свою политинформацию Курицын. — В следующий раз новые сведения появятся не раньше, чем в порт Нарвы придет первое в этом году европейское судно. Кстати, датчане дожали шведов и тоже будут присылать к нам свои торговые корабли.

— А как у нас самих дела, Савва Тимофеевич, — тормознул совсем уже было вознамерившегося нас покинуть дьяка Ставр Беклемишев, один из моих соучеников — ровесников, набранных в последние год — два на замену и в дополнение к выбывающим по причине возраста ученикам «первого призыва». — Смогли Басманов с Вяземским пробиться к Мурому?

— Смогли. Правда, не без потерь. — На лице государева человека на мгновение проявилась озабоченность, но тут же исчезла. — Зато и нечисти лесной покрошили знатно. Все легче будет стрельцам муромского воеводы тракт в проезжем состоянии поддерживать. Высокородные учащиеся загомонили, стараясь наперебой высказать свои сверхценные мысли по этому поводу, а Курицын скоренько вымелся за дверь, пока еще чего не спросили. Понимаю его, нагрузили дополнительной заботой по преподаванию боярским недорослям, но основных обязанностей в Посольском приказе с его плеч никто не снимал, и времени, соответственно, как всегда, остро не хватает.

С урока мы с Бельским шли вдвоем. На работу. Пусть мы и числимся официально учениками и недорослями, но сформировался у нас в последние годы круг задач вполне себе взрослых и, не побоюсь этого слова, государственной важности. Своеобразная алхимия и связанная с ней артефакторика. Главный генератор идей — Годунов, но что бы он без нас, магов, делал. Да и собственных разработок у каждого из нашей компании хватало. Главной же идеей и легшей в основу всей нашей артефакторики стала та, где Годунов задумал помещать в различную по своей природе магию различные материалы магического же происхождения. Хотя и немагические материалы тоже обрабатывались иногда с успехом. Что будет, если Сумароков поколдует на плоть лешего, доставленную из-под Мурома прямо из расположения армии Басманова? А если водной магией да обработать рог малого красного демона? Рога эти в последнее время в качестве лечебного амулета от грусти — кручины и мужской слабости привозят из Италии. А если…. Набор идей бесконечен. Но и результаты есть.

— Как думаешь, совладаем с лесовиками? — Задал мне вопрос мой товарищ еще не отошедший от злободневной темы поднятой в самом конце урока.

— Хм. Надеюсь. — Вообще-то в этом плане у нас, и не только у нас, все было не очень хорошо. Да что там, откровенно хреново дело обстояло. Леса вновь, как в далекой истории человечества, становились смертельно опасными для посещений. Клыки и когти, как грибы после дождя возникающих лесных страшилищ, дополненные нечеловеческим разумом оказались слишком смертоносными для обычных небольших караванов мелких купчиков. А уж в сочетании с лесной магией …. Зачастую пасовали и крупные воинские отряды.

На днях дошла с Урала весть о практически поголовной гибели крупного отряда, отправленного Строгановыми для разведки земель Западной Сибири. Вместе с отрядом погиб и его предводитель, Васька сын Тимофея по прозванию Ермак. Не буду ничего говорить другу, но, кажись, в этой истории наметились проблемы с завоеванием Сибири.

Почувствовав мое нежелание продолжать заданную тему, Дмитрий переключается на сердечные терзания Годунова.

Хлопаю себя по лбу:

— Ты, Дима, иди. Я следом буду. — Едва не забыл про выклянченную вчера у царицы замену нашей вертихвостке.

Рысью добегаю до дверей своих палат. Бегать невместно царевичу-наследнику, но у нас намечен важный опыт, а я задерживаюсь. Девица красавица обнаружилась в гостевой комнате. На пару с сопровождавшей ее, кто бы мог подумать, Боженой сидели и пили чай. С медом и плюшками. Надо будет вечером поблагодарить Кузьму, моего прислужника, поставленного по дворцовому распорядку следить за порядком и благолепием в жилище царевича. Был бы конфуз, если вместо чая девчонкам пришлось бы стоять возле закрытых дверей.

— Иван Иванович! — Расплылась в широченной улыбке Боженка. Ей бы лучше пошло имя Акулина. Схавает и не заметит. — А мы тут заморский напиток пробуем.

— Ну и как он вам?

— М-м-м. — Подбирает слова, чтобы не обидеть ненароком. — Мне наш сбитень больше по душе.

Вот и ладно, вот и славно! Чая мало, чай везут с другого края Земли, накручивая цену до едва ли не серебром по весу. Мне больше достанется. Спохватываюсь:

— Божена, милая, ты не представишь свою спутницу?

— Ой! Прости меня, наследник Иван Иваныч! Царица — матушка, Мирослава, прислала к тебе на замену Ксюшки свою лучшую и любимую ученицу Светлу. — Запнулась на мгновение, хихикнула и завершила представление собеседника каноническим, — просит любить и жаловать.

Ага, любить. Делаю вид, что ни разу не понял двусмысленности в представлении мне сей девицы. Мы же с ней маленькие: вон, этой отчаянно покрасневшей девчонке еще двенадцать, да и я со своими тринадцатью не далеко ушел.

— Светла? А как родные зовут? — Надо же расшевелить засмущавшуюся девчонку.

— Света.

Ну, вот и можно поставить точку в споре филологов, не сошедшихся во мнении, древнее ли имя Светлана или это разработка поэтов — романтиков начала 19 века типа Жуковского и иже с ним.

Перевожу взгляд на Боженку, что с нескрываемым удовольствием взирает на смущенных ее фривольными намеками подростков.

— Прости меня, Божена. Плохой из меня хозяин. Спешить нам надо. Мои парни готовят важный опыт, ждут только меня. Свету забираю. Передавай царице за нее мои огромные благодарности.

— Погоди прощаться. Ксюшку-то тоже мне велено забрать с собой и к царице препроводить.

— А-а, тогда тебе тоже с нами. Ксения сейчас должна быть на полигоне.

Стараясь не спешить, а то девушки в своих узких до пят одеяниях никак бы за мной не успели, иду в направление нашего кремлевского полигона. Так сказать, малого. Есть еще большой — для тренировок в дальнобойных и площадных заклинаниях, но он распоряжением отца вынесен за город. Всяко бывает, и вышедшее из-под контроля сильное заклинание в черте города совсем не то, о чем мечтают современные москвичи. Но, сегодня у нас плановые опыты по изучению изготовленных в мастерской Бориса артефактов, а там делаются в основном лекарские амулеты с небольшой примесью ментальных и стихийных, да и то — из разряда защитных.

Уже на подходе услышали, а потом и увидели, разгорающийся скандал. Ксюша, не выбирая слов, гвоздила своего воздыхателя, называя его то худородным, то — голодранцем, то — пустышкой в магии. Типа, ее годы молодые идут, а Борис все играет в свои игрушечки, амулетики. И ладно бы все это она высказала Годунову наедине, но в окружении других парней…. Закономерно, самолюбие влюбленного взыграло, и он, не выбирая слов, прошелся по ее тупости. Да с примерами. Припомнил и загубленные ей при зарядке заготовки и неспособность изучить новые лекарские заклинания без чего невозможно их воплощение на амулетной основе. В заключение еще и сравнил свой худородный, но все же боярский род с ее чистопородной безродностью. Пощечина и развернувшаяся в намерении бежать прочь вспыльчивая девица едва не сбивает с ног нас с девушками.

— Стоп! — Командую я. — Куда помчалась?

— Гав — гав — гав! — Из яростной несвязной речи обнаглевшей донельзя девки я понял, что она долго терпела, но «больше ни в жизь» и вообще, она, такая красивая, нас покидает.

Даже не сразу нашелся с ответом, а потом мой ответ уже и не потребовался: вперед вышла Божена. Что я там говорил про «дворовую» болтушку? Никогда больше! Пава! Посланница государыни в несколько слов уняла строптивицу, макнула в грязь, обрисовала перспективу и скомандовала следовать за ней.

Борис, гнев которого уже угас, с тоской и мукой смотрел во след своей неверной возлюбленной. Воистину, любовь склонит ко злу, полюбишь и такую вот козу!

Глава 7

Очевидно, неудачное время выбрал я для знакомства Годунова с новой прикрепленной к его мастерской целительницей. Тут и отчаяние в душе отвергнутого возлюбленного и первые минуты знакомства, когда он посмотрел на Светлу как на совершенно пустое место, чем несказанно обидел девчонку. Словом, новой влюбленной парочки из них не получилось. Да и вряд ли могло получиться. Все же Светику не было еще и тринадцати. Титечки с широкой попкой и нереально узкой талией себе целительница уже нарастила, но женская сексуальность — это не только внешний, так сказать, экстерьер, но и внутреннее мировосприятие, поведение. А это у нашей новой целительницы еще далеко не взрослое. Чувствуя свою в том вину, начал сначала в виде замещения неласкового Борьки с девицей разговаривать. Та оказалась девчонкой не глупой, смешливой, за словом в карман никогда не лезла. Подружились. Постепенно, уяснив, какой мощью может обладать настоящая целительница, ее зауважал и Годунов. В самом деле, если раньше из трех заготовок до стадии готового лечебного амулета доходила хорошо если одна, то теперь — почти все. Да еще и идеи, в отличие от Ксюшки, дельные Светла выдавала регулярно. Да набор целительских заклинаний в ее арсенале был куда шире. Любви не вышло, но взаимное уважение наладилось. Бельский, зоолог магического разлива, в тандеме с со Светлой смог так видоизменить обычного сизаря, что получил вполне годного юнита с сознанием семилетнего ребенка. Почта, разведка местности — это уже было, но тут получилось новое качество. Пернатый полуразумный мог действовать в отрыве от Димки и при этом успешно выполнять поставленную задачу, а вернувшись к хозяину еще и связно доложить о результатах. А Сенька, которому она в два счета свела со лба здоровую красную бородавку, нашего Светика просто боготворил.

— Да, нет же! — Горячился Годунов, близко к сердцу принимая ехидные реплики Семена по поводу дошедших до нас слухов о появлении где-то на Западе нового направления магического искусства, заключавшегося в очень быстром перемещении на дальние расстояния. — Не может быть брехней столько слухов от совершенно между собой никак не связанных людей. Вы только представьте себе, какие перспективы откроются, если мы сможем загнать эти мажеские приемы в свои артефакты!

— Угу. Вот как только — так сразу. — Бурчит в ответ на эти прожекты Семка. — Ты сначала найди такого магика, потом уговори его потратить полжизни на общение с тобой, чтобы ты смог разобраться в его магии. Я уж молчу про то, что это ему банально не выгодно, становиться через эти твои артефакты вместо уникума одним из многих.

Борису нечем крыть последнее высказывание оппонента и он насуплено замолкает. Молчу и я. Про свой огненный портал уведомлять окружающих тоже совершенно не в моих интересах. Возможность быстро и совершенно неожиданно покинуть общество своего врага может оказаться просто жизненно необходимой. Главное, чтобы сам враг не догадывался о такой моей возможности. Нет, главным для меня будет развить этот мой фокус до состояния, когда я смогу одним прыжком удалиться за горизонт. Пока же расстояние, которое я преодолеваю своими порталами, не превышает двух десятков метров. Огорченьице, однако.

— Семен! Фу таким быть! Ты мне сейчас Бориса сломаешь! — Берет ситуацию в свои крепкие ручки наша штатная целительница. У нее сегодня с Годуновым намечен важный опыт, и моральное состояние партера по будущему эксперименту очень ее заботит.

— Да все в порядке, — внешне недовольно бурчит наш артефактор, но невооруженным глазом видно, что поддержка девушки ему приятна.

Семен пантомимой изображает замок, сомкнувший его уста, и мы, всей компанией, идем в нашу мастерскую. Кто-то сегодня будет трудиться по непосредственной задаче, кто-то страховать, а кто-то смотреть со стороны и работать возможным генератором идей. Привычный день в мастерской артефакторов. Успешной, надо сказать, мастерской. Наши два с лишним десятка изобретений уже сильно поменяли и вооружение армии, и возможности целительниц, и просто жизнь на Руси. Думаете, преувеличиваю? Тогда сами зацените: освещение в доме моими огоньками, загнанными Борисом в стеклянную артефактную колбу, артефакт обеспечивающий низкую температуру вокруг себя — сунь его в любой ларь или шкаф — и готов магический холодильник, артефакты обогрева личные и целого жилища. Мало? Как вам магическая плита для приготовления пищи, артефакт для снятия боли, артефакт остановки кровотечения, артефактный насос для воды. Про военные артефакты молчу: военная тайна, хе-хе. А когда доведем до ума цель сегодняшнего опыта, получим весьма емкую батарейку для всех этих наших поделок. Или не получим…, далеко не все наши идеи получается довести до конечного результата.

Ну, вот, сглазил! БУМ был слышен, наверное, на другом конце Москвы (не подумайте, что рванул ядерный фугас, просто Москва в этом времени — целиком вместится в пределы Садового кольца, и даже еще куча места останется). Хорошо еще, что Борька додумался проводить свой неудачный опыт дистанционно, укрывшись за огромным валуном, специально для этой цели притащенным для него аж из-под Тулы. Светла в темпе вальса восстановила своему начальнику слух и залечила многочисленные мелкие рассечения кожных покровов.

— Этот грандиозный провал надо отметить! — Наш артефактор, отряхнувшись, выудил из внутреннего кармана тощий кошель со слегка позвякивающим содержимым. — Кто со мной?

Отказавшихся в дружной шайке не нашлось, и мы громко делясь впечатлениями от произошедшего отправились в харчевню.

— Знаете, я думаю, все дело в нашей перестраховке. — Уже усевшись за стол, уставленный аппетитными блюдами, озвучил итог своих размышлений Годунов. — Ну никак не получается тонко манипулировать потоками, подавая их через такие длинные мановоды. Сопротивление даже у серебра на таком большом расстоянии все же приличное.

— Поговори мне еще тут! — Вскинулась наша целительница. — Оживлять кусочки мяса я еще не научилась. А сегодня их бы еще поискать пришлось, если бы ты находился рядом с заготовкой.

— Может стоить учесть еще тип маны? — Задумчиво изложил я результат своих размышлений. — У меня же огненная, вот и бабахнула. Может стоить на подачу Светлу поставить…. Или хотя бы Андрюшку Плещеева пригласить.

— Он не умеет так дозировать силу потока, — задумался Борис, — но идея, возможно, стоящая.

Умиротворенный большим количеством вкусной еды я возвращался в свои покои, когда внезапно кто-то ухватил меня за руку. Сердце в пятках, в руке полыхнул шарик файербола. Хорошо еще, что не метнул его на автомате в потенциального агрессора. Удержался в последний момент. Очень уж знакомая моська была у тянущей меня за руку в темный закуток за разросшейся у дороги лещиной.

— Божена! Ты что творишь?! Я же тебя чуть не поджарил! — Громким шепотом высказал в сердцах все свое негодование по поводу такового вот внезапного ее демарша.

— А, царевич, не до того сейчас! — На лице обычно смешливой девушки застыла очень серьезная гримаса едва ли не отчаяния. — Мирославу царь в монастырь отправляет.

— В монас…. То есть как, в монастырь? — Вроде даже слухов о разладе в семье отца до меня не доходило, а тут такое! — Все ж нормально у них было?

— Сложно у них там все! — Моя внезапная собеседница, размышляя о чем-то, о своем, махнула в моем направлении рукой. — Царица и сама виновата, очень уж много требовала с государя в последнее время. Ну и то, что одних девок рожает, сказалось. Да под горячую руку…. Но я не о том…. — Царевич, помоги ей, а?

— Возможно, ты не понимаешь, но у меня с отцом очень своеобразные отношения…, как бы хуже не сделать.