Жар под кожей

И только ближе к полуночи все уходят. Я слышу, как Ваня провожает гостей, а после возвращается в гостинную. Мне даже кажется, что я слышу, как он наливает себе стопку и выпивает ее. У меня паранойя, а еще я боюсь его и стараюсь притвориться спящей, когда он заходит в спальню. Муж останавливается в паре метров от меня. От него разит выпитым дешевым алкоголем и потом. Я выдаю себя тем, что дрожу, как осиновый лист. Ваня тянет ко мне руку и, обхватив ладонью плечо, вынуждает встать.

— Сука, — коротко бросает он и добавляет: — опозорила меня перед мужиками.

Муж обхватывает меня за бедро в том месте, где еще болит вчерашняя ссадина. Он больно разрывает на мне ночнушку и произносит:

— Рана еще свежая, а ты все бунтуешь, — кривится он. — Думаешь, мне нравится это? Нравится, блять?

Глава 4

Руслан

— Эй, Рус, ты где был? — спрашивает Костян, едва я вхожу в аудиторию на следующую пару. — Такое зрелище пропустил, закачаешься.

— И что же? — хмыкаю.

— Новую преподшу, — с восхищением произносит он. — Ты бы ее видел! Самый сок, а жопа какая…

— Я оценил, — киваю ему. — Столкнулись с ней у аудитории. Она так грациозно въехала в меня, что я не мог ее не заметить, правда, я думал, что это новенькая, а не препод.

— Заценил, да? Молодуха и сочная такая. Фигурка отпад.

— Ты это, — произношу, — не зарывался бы, Костя, она моя, ясно?

— Охренеть, Рус, ты всех девчонок забираешь себе. А потом, потом можно будет с ней поразвлекаться?

— Посмотрим, — пожимаю плечами.

Я привык делиться девчонками с парнями, но почему-то мысль о том, что преподша по философии будет принадлежать еще кому-то, мне неприятна. Не знаю, что в ней такого, но она меня явно зацепила.

— Нет, ты видел? Она охеренная. И штаны эти ее обтягивающие.

Я прислушиваюсь к разговору парней и почему-то он меня бесит. Хочется подойти и въехать каждому, кто говорит о ней все эти пошлости, но я сдерживаюсь. И хоть я всегда отличался крутым нравом, в этот раз почему-то не хочется лишних проблем. Да и воспитывать парней не за что, они правду говорят: преподша охрененная.

Ее скромный образ до сих пор стоит перед глазами: невинный и удивленный взгляд, когда она меня осматривала, хрупкая, статная фигурка с, как мне показалось, излишне худыми руками и плечами, и офигенной, да, задницей. Ее я заприметил позже, когда преподша развернулась и грациозно прошла мимо. Тем не менее, вся она казалась мне невероятно хрупкой и какой-то маленькой. Особенно, если сравнивать ее с моими ста восьмьюдесятью пятью сантиметрами. Она едва доходила мне до середины плеча, но это чертовски заводило.

В голове тут же мелькнули картинки того, как она будет смотреться в постели со мной, как будет стонать, приоткрывая свои пухлые губы и произносить ими мое имя.

— Жаров! — голос нашей преподавательницы по праву тут же донесся до меня.

— Что? — отвечаю, нехотя вырываясь из мира эротических фантазий.

— Что я только что сказала?

— Не знаю, — пожал плечами. — Я думал о сексе, — честно признаюсь.

Не помню, чтобы когда-то врал преподавателям, а уж вот эти их замашки и фразы “а что я только что сказала”, невыносимо выводят из себя. Я учусь ведь? Да. Так почему ко мне вечно цепляются?

— Жаров, к завкафедры не хочешь прогуляться? — дерзко спрашивает Виктория Дмитриевна.

Эта сука бесит больше всего. Она вечно злая и с претензиями на полвагона, явно же у бабы недотрах тотальный, вот она и срывается на молоденьких парнях.

— Я погуляю лучше, Вика.

Сгребаю с парты учебники, запихиваю их в рюкзак и, перекинув тот через плечо, спускаюсь вниз, чтобы выйти из аудитории. Знаю, что чертовски подвожу этим мать, но и прогибаться не буду. Не приучен к этому с детства. Пусть преподша пишет жалобу, как-нибудь утрясу вопрос потом.

Прохожу мимо аудитории и слышу ее голос: она ведет лекцию. Останавливаюсь у двери и позволяю себе несколько минут поглазеть на нее. Она ведет у первокурсников, поэтому ее, на удивление, слушают. В аудитории тишина, и она, опершись о стол, что-то говорит. Я не различаю слов, но мне и не нужно. Я любуюсь ее образом: светлыми волосами, прямыми чертами лица без лишней косметики и губами. Именно сейчас я представляю их на своем члене. Образ того, как она, встав на колени, делает мне минет, возникает так быстро, что я не успеваю подготовиться. Вот ее губы обхватывают влажную головку, вот она проводит по ней языком и поднимает взгляд. У меня стояк на преподшу. Прямо сейчас.

Прислоняюсь к двери и глубоко вдыхаю, пытаясь отвлечься, потому что картинка никак не хочет пропадать. А это плохо. Я вряд ли смогу спокойно сидеть на ее лекции, если буду думать о таком.

— Руслан, — меня отвлекает Лариса, моя смазливая одногруппница, с которой нас связывает разовый секс. — Ты домой? Или будешь ждать следующей пары?

— Домой. А ты чего ушла?

— Надоело, — она подходит ближе, пожалуй, даже слишком близко. — Не подвезешь меня?

— Слушай, я хочу к другу заехать, поэтому…

— Ну пожалуйста, Рус, — она дует губы так, что те становятся похожи на пельмень, и я кривлюсь от одного ее вида.

— Ладно, пошли.

Бросив последний раз взгляд на преподшу философии, отворачиваюсь и иду к парковке, где оставил свою ауди. Мне ее купил отец, а мать не стала противиться такому широкому жесту и согласилась оставить ее. Они развелись, когда мне было десять. С тех пор мать вкалывает в салоне, а отец исправно оплачивает мою учебу, а еще периодически балует меня подарками. Не дожидаясь, пока Лариса сядет в машину, я открываю дверь пассажирского сиденья и забираюсь внутрь. Возбуждение все никак не покидает. Я вспоминаю Анну, как ее там по батюшке, и не могу противиться желанию обладать ею.

Сам не понимаю, отчего так сильно торкнуло, почему так взяла за душу именно она. Не Лариса вот, которая бы с радостью повторила наш секс в машине, и даже отсосала бы прямо здесь и сейчас, а та, которую раз увидел, вдохнул ее запах, почувствовал бархатистость кожи. Повело, как малолетку, хотя мне уже не шестнадцать, чтобы так гормоны шалили. Двадцать два, я на предпоследнем курсе, перетрахал едва ли не половину университета, но не могу избавиться от стояка и желания трахнуть ту, с которой едва перебросились парой фраз.

— Ру-у-у-с, — эротично тянет Лариса.

Она разворачивается ко мне всем корпусом, закидывает ногу на ногу и кладет руку мне на колено, намеренно уводя ее выше. Лара призывно улыбается, сверкает глазами и облизывает губы, считая, что это выглядит эротично. На самом деле, ни-хре-на! Она помогает мне снять стояк. Вот так… эта погуголая девка не возбуждает, ее не хочется трахнуть, а скромная, нежная училка заводит до зубовного скрежета.

— Извини, Лара, ничего не будет.

Откинув ее руку, завожу машину и бросаю напоследок.

— Давай ты это… сама доберешься.

— Придурок! — бросает она, прежде чем выйти из машины и громко хлопнуть дверью моей спортивной малышки.

Глава 5

Аня

Следующий день начинается с шумного сопения мужа под боком и воспоминаний прошедшей ночи. Я гоню мысли, что лезут в голову, но они упрямо, одна за другой, никак не покинут меня. В голове тут же пробегает шальная мысль, что так быть не должно. Что отношение Вани ко мне неправильное и он не должен поднимать руку, материться на меня и тратить мои деньги на выпивку с друзьями.

Закончив со воспоминаниями, тихо встаю с кровати, чтобы не разбудить мужа, беру в шкафу заранее приготовленные вещи и выхожу в гостинную. Быстро одеваюсь, собираю сумку и выхожу. На часах шесть утра, но я не могу находиться в одной квартире с Ваней. Ужасно боюсь, что он снова начнет буянить, поэтому сбегаю, внутренне молясь, чтобы он не проснулся в ближайший час и не увидел, что я ушла раньше времени.

Вырвавшись на улицу и доехав до университета я, наконец, выдыхаю. До пар осталось еще два часа, поэтому я решаю прогуляться по окрестностям, посмотреть на город и отдохнуть морально. В круглосуточном кафе покупаю себе кофе и сажусь в парке. На улице чуть прохладно, но горячий напиток отлично согревает. Позвонить и обсудить сложившуюся ситуацию мне не с кем. Матери с отцом давно нет. У меня осталась единственная сестра, но она всегда говорила мне бросить Ваню и жить своей жизнью. Не думаю, что если позвоню ей сейчас, услышу что-то новое.

Чем больше думаю о том, что случилось, тем сильнее убеждаюсь, что виновата сама. Как там Ваня сказал?

— Ты не могла посидеть с нами часик? Твои тетради тебя ждали, блять?

Я ведь действительно могла перебороть нежелание и посидеть с мужем и его друзьями. Может, мне нужно быть чуточку благодарнее и не сбегать, как сейчас, по утрам. Ведь так я нарвусь на неприятности. Что если прямо сейчас Ваня уже проснулся, а меня нет дома? О чем будут его мысли? В ужасе распахиваю глаза и допиваю кофе. О чем я только думала, когда уходила из дома в такую рань? Муж проснется, увидит, что меня нет и мне снова не поздоровится.

Я со страхом поднимаюсь со скамьи и бреду к остановке, сажусь на маршрутку и доезжаю до нужной мне улицы. И только потом думаю, что делать дальше. Вернуться домой? И что я скажу? Где была? Да и поздно уже возвращаться, до занятий какой-то час, и я потрачу его на то, чтобы вернуться обратно. На остановке я сажусь на скамью и наблюдаю за снующими туда-сюда людьми. Я окончательно во всем запуталась. И все чаще возвращаюсь мыслями к разводу. Что если я не буду просить у Вани разрешения на развод, а просто соберу вещи и уйду. Он разозлится, но я смогу выдохнуть, не думая о том, что меня ждет сегодняшним вечером. Я смогу быть свободна.

Пока я думаю, мимо меня проносится автомобиль, но чуть дальше он резко останавливается и возвращается обратно, останавливаясь прямо у остановки. Я кручу головой по сторонам и замечаю рядом только пожилого мужчину и молодую девушку, разговаривающую по телефону. Мне становится спокойно. По крайней мере, меня не украдут, не посадят силком в машину, как в дешевых боевиках.

— Анна Эдуардовна? — водительская дверь открывается, и оттуда показывается голова Руслана Жарова. — Доброе утро, — вежливо здоровается он и выходит из машины.

— Доброе, — киваю ему в ответ и сконфуженно отвожу взгляд, выглядывая свою маршрутку.

— Транспорт ждете? — интересуется он. — Там это… поломка с маршруткой, следующая не скоро приедет, — тоном знатока произносит он. — Идемте, я вас подвезу.

Перспектива сесть в машину к своему студенту меня отнюдь не радует. Вспоминая, как меня ревнует муж, лишь мотаю головой и отвечаю:

— Спасибо, я вызову такси.

Чтобы подтвердить свои слова, тут же достаю телефон и нажимаю на приложение. Им мне приходилось пользоваться всего несколько раз из-за экономии. Ваня всегда говорил, что нет смысла вызывать такси, ведь у него есть машина, а такси это лишние траты. Не успеваю я нажать на кнопку, как Руслан выхватывает у меня телефон.

— Бросьте, Анна Эдуардовна. Я ведь тоже еду в институт. И денег не возьму, да и машина у меня гораздо лучше выбранного вами… — он делает паузу и всматривается в экран моего смартфона: — Пежо.

— Руслан, отдай пожалуйста мой телефон. Я никуда с тобой не поеду.

— Вы что, меня боитесь? — удивленно спрашивает он. — Или у вас есть парень и он запрещает вам ездить с молодыми студентами?

Он усмехается, а я поражаюсь тому, насколько близко он подобрался к правде. Только почему-то это подстегивает меня встать, выхватить с его рук телефон и последовать к стоящей у остановки машине. Жду, пока Руслан откроет дверь и тут же забираюсь внутрь. Здесь пахнет хвоей и лимонами, отчего я на несколько минут даже теряюсь, настолько у меня он не сочитается с владельцем машины.

— Видите, все не так страшно, — с улыбкой произносит он и наклоняется ко мне близко-близко.

Я инстинктивно отталкиваюсь в сторону и вжимаюсь в пассажирское сиденье настолько сильно, насколько это вообще возможно. Только потом, когда слышу его гортанный смех, понимаю, насколько смешно и нелепо это выглядело со стороны.

— Я всего лишь пристегнул ремень безопасности, — комментирует он и отстраняется.

Я же чувствую, как мои щеки заливает огнем. Мне стыдно за свое поведение. За то, что подумала бог знает о чем, когда он просто хотел пристегнуть ремень безопасности.

— Вы всегда боитесь мужчин, или это я особенный? — интересуется Руслан, прежде чем завести автомобиль и тронуться с места.

Я не отвечаю, да и ему, кажется, вовсе не нужен мой ответ. Вместо этого Руслан уверенно ведет машину, а я украдкой посматриваю на его руки, покрытые татуировками. На нем легкая белая обтягивающая футболка, открывающая каждый узор, хотя на улице холодно.

— Можете снять пальто, в салоне жарко, — он чуть поворачивает голову и ловит меня за подглядыванием.

— Давно у тебя татуировки? — решаю спросить, раз уж он заметил мой интерес.

— Давно, — он кивает. — Лет пять точно. Первую сделал в пятнадцать, а потом не мог остановиться.

В салоне действительно жарко, но я стараюсь не обращать на это внимания. Снимать пальто точно не стану. Перевожу взгляд с сильных рук Руслана на дорогу. Странно, но в его автомобиле я практически не ощущаю качки и неприятного запаха выхлопных газов. Машина легко катится по дороге, и я даже получаю удовольствие от поездки, чего прежде никогда не было.

— Приехали, — произносит Руслан.

Я дергаю ручку, чтобы выйти, но дверь не поддается и я поворачиваюсь к парню.

— Это шутка такая? — говорю строгим голосом. — Выпусти меня сейчас же, Жаров.

За мгновения он приближется ко мне так близко, что я не успеваю отскочить, а после усилием воли удерживаю себя на том же месте. Пусть не думает, что мне страшно. Ничего такого нет!

— Не шутка, Анна… — он делает паузу и опускает взгляд на мои губы, будто хочет поцеловать. — Эдуардовна.

— Открой дверь, Жаров, вдруг нас кто-то увидит.

Он начинает смеяться, выпуская жаркий пар воздуха мне в лицо.

— У меня тонированные стекла, Анна Эдуардовна, — с усмешкой говорит он. — Поверь, нас точно никто не увидит.

И снова этот взгляд на мои губы. Темный, тягучий, я читаю в нем смесь желания и запрета, а после с ужасом понимаю, что молчу и чего-то жду. Паузу Руслан понимает по-своему: обхватывает мой подбородок одной рукой, проводит большим пальцем по нижней губе, чуть оттягивая ее. Его взгляд тут же темнеет на пару тонов, он прерывисто дышит и приближает лицо так близко, что я чувствую жар его дыхания:

— Скажи, что у тебя никого нет, — пьяно просит он. — Скажи, потому что я пиздец, как хочу тебя.

Глава 6

Аня

— Выпусти меня из машины! — мой тон переходит на крик. — Выпусти! — отворачиваюсь от Руслана и утыкаюсь лбом в окно.

Меня пробивает дрожь от чувств, которые я совсем не должна испытывать по отношению к этому парню. Намеренно поворачиваюсь спиной к нему так, чтобы он не видел моих горящих от смущения щек. А еще приходится сильно свести ноги от неожиданно нахлынувшего возбуждения. Так не должно быть. Нет.

— Аня, — его голос звучит рядом с моим плечом, и я почти со всхлипом повторяю:

— Выпусти меня, Жаров, пожалуйста…

За моей фразой следуют долгие мгновения тишины и жаркого, прерывистого дыхания парня рядом. Я не знаю, почему так веду себя, но с ужасом понимаю, что только так, не смотря ему в глаза и не чувствуя жар его дыхания, могу отказать и выйти отсюда.

— Дверь разблокирована.

Я не хочу обращать внимания на его тон: злой, расстроенный и какой-то грубый. Он будто выталкивает меня из машины, хотя кроме этих двух слов больше ничего не говорит. Я вырываюсь из машины и вдыхаю свежий воздух.

Отхожу на несколько шагов от автомобиля, будто он виноват в том, что я чувствовала несколько минут назад и оглядываюсь. Университет находится прямо передо мной, но я мнусь, останавливаюсь неподалеку и пытаюсь прийти в себя. Щеки еще горят, а руки трясет от нервов, и это я еще не обращаю на дико колотящееся внутри сердце, которое то и дело норовит выпрыгнуть из груди.

Собравшись с силами, иду на кафедру, чтобы перевести дух и, мне стыдно признаться в этом самой себе, скрыться. Здесь я недосягаема для Руслана, но вот буквально через три часа у меня пара. И он будет на ней присутствовать.

— Доброе утро, — со мной здоровается преподавательница психологии.

— Доброе. Не ожидала увидеть кого-то столь рано, — признаюсь.

Мы еще не успели близко познакомиться со всеми преподавателями, но с Валерией Степановной мы разговаривали вчера. Она приятная женщина лет сорока, внимательная, опрятная и, как мне показалось, слишком педантичная.

— Я прихожу иногда еще раньше, — признается она. — А вы почему пришли так рано? Сбежали от мужа пораньше?

Она говорит это без злого умысла и явно не для того, чтобы задеть. Валерия Степановна не может знать о моих отношениях с мужем, да и говорит она дружелюбно и мило. Впрочем, она ведь преподаватель психологии? Что если она увидела за моей жизнью клеймо: жертва насилия?