Помоги проекту - поделись книгой:
Он так оценивал задачи обучения в школе перед преподавателями и курсантами в одном из выступлений в январе 1936 года:
Нельзя забывать, что приближался кровавый тридцать седьмой. Многие из выпускников школы вольно или невольно принимали участие в кровавых сшибках с «врагами народа». Немало из них полегло в результате «мягкотелости» из-за наветов своих же коллег.
Когда читаешь откровения бывшего начальника ВШ КГБ СССР генерал-лейтенанта Евгения Петровича Питовранова, сослуживца руководителя СМЕРШа В.С. Абакумова, оказавшегося в застенках Лубянки, понимаешь, в какое сложное время приходилось работать нашим старшим коллегам. С ним автору этого повествования довелось встречаться. Виною этому хаосу были холуи недальновидных политиканов и недоброжелатели из своей же среды.
В 1937–1938 годах в школе регулярно проводились митинги постоянного и переменного составов, на которых поддерживались и одобрялись громкие политические процессы в отношении «врагов народа».
Но вернемся к школе. Накануне войны в МКШ преподавались следующие дисциплины: русский и иностранный (немецкий) языки, история партии, экономическая география, уголовное право, стрелковое дело, математика и др.
Со временем в школе совершенствовался учебный процесс, нацеленный на качественную подготовку оперативников.
Руководство СССР, чувствуя агрессивный характер гитлеровской Германии и ее нацеленность на восток, приняло решение об усилении роли органов ГБ. Так, еще 3 февраля 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР аппарат Главного управления госбезопасности был выведен из состава НКВД СССР и преобразован в общесоюзный Наркомат госбезопасности (НКГБ СССР).
В годы Великой Отечественной войны задачи и организация работы Новосибирской межкраевой школы, как и всех органов государственной безопасности, претерпели структурные изменения. Резко возросла потребность в подготовке сотрудников для органов военной контрразведки, естественная убыль которых особенно в первые месяцы войны — в период повального отступления наших войск, давала о себе знать.
Тревожное время заставляло реагировать соответствующим образом. Уже в начале июля 1941 года на базе Новосибирской МКШ НКГБ СССР 3-м отделом Сибирского военного округа были созданы краткосрочные курсы подготовки оперативного состава для военной контрразведки со сроком обучения один месяц.
В первом наборе было 306 курсантов, в основном призванные из запаса политработники и командиры Красной армии. По воспоминаниям ветеранов, в основу обучения на краткосрочных курсах было положено общее знакомство с организацией оперативной работы в воюющих войсках.
Структурная чехарда в органах госбезопасности продолжилась. В июле 1941 года органы военной контрразведки и госбезопасности были вновь включены в систему НКВД СССР. Думается, здесь не обошлось без влияния Берии на Сталина.
Постановлением Государственного комитета обороны СССР от 17 июля 1941 года 3-е управление НКО СССР было преобразовано в Управление особых отделов НКВД СССР и на его основании Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 года НКВД и НКГБ были объединены в НКВД СССР.
Главной задачей особых отделов, как писал в своей книге ветеран ВКР, участник Великой Отечественной войны генерал-майор в отставке Леонид Георгиевич Иванов в книге «Правда о «СМЕРШе», было проведение решительной борьбы со шпионажем и предательством в частях Красной армии и ликвидация дезертирства непосредственно в прифронтовой полосе. Особым отделам было предоставлено право ареста дезертиров, а в необходимых случаях и расстрела их на месте.
На войне, по неполным данным, более 6 тысяч армейских чекистов сложили свои головы, защищая редуты Отчизны на незримом фронте борьбы с противником.
В апреле 1943 года Государственный комитет обороны признал необходимым вновь провести реорганизацию органов НКВД СССР. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 апреля 1943 года был образован Народный комиссариат государственной безопасности СССР и его органы на местах. Постановлением Совета народных комиссаров СССР от 19 апреля 1943 года органы военной контрразведки были переданы в Народный комиссариат обороны СССР и Народный комиссариат Военно-морского флота СССР, где соответственно организовались Главное управление контрразведки СМЕРШ НКО СССР и Управление контрразведки СМЕРШ НКВМФ СССР.
На органы военной контрразведки СМЕРШ возлагались задачи по борьбе со шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельностью в частях, учреждениях и на кораблях Красной армии и Военно-морского флота. ГКО обязал армейских чекистов также принять необходимые меры, исключающие возможность безнаказанного перехода агентов противника через линию фронта, активизировать процесс внедрения нашей агентуры в разведцентры противника, бороться с дезертирством и изменой Родине, антисоветскими проявлениями среди военнослужащих и другие предупредительные мероприятия.
Сразу же встал остро вопрос совершенствования системы подготовки оперативного состава военной контрразведки, который решался путем создания соответствующей системы учебных заведений.
В июне 1943 года нарком обороны СССР И.В. Сталин приказал для подготовки и переподготовки оперативного состава органов СМЕРШа организовать при ГУКР СМЕРШ четыре постоянные школы, а также курсы с четырехмесячным сроком обучения в Новосибирске и Свердловске на двести человек на каждых курсах. И уже в ноябре того же года новосибирские курсы по подготовке оперативного состава были реорганизованы в школу ГУКР СМЕРШ НКО СССР. Численность обучающихся составляла 400 человек.
Большое внимание в работе преподавателей с переменным составом уделялось:
— изучению таких проблем, как осмысление наработанного опыта борьбы органов военной контрразведки СМЕРШ с гитлеровской разведкой на фронтах и в прифронтовой полосе;
— розыску забрасываемой в наш тыл агентуры из числа советских граждан, попавших в плен, а также предателей Родины, завербованных на временно оккупированной гитлеровцами советской территории;
— индивидуальной работе с курсантами;
— использованию для выступлений смершевцев, имеющих конкретные оперативные результаты;
— ознакомлению курсантов с приказами, директивами и другими обобщенными документами ГУКР НКО СМЕРШ, направленными для руководства в повседневной оперативной деятельности и др.
В июле 1944 года состоялся первый выпуск слушателей школы ГУКР СМЕРШ. Около трехсот, а точнее, 289 человек были откомандированы на фронт. Всего за годы войны в Новосибирске на краткосрочных курсах и в школе ГУКР СМЕРШ прошли подготовку около 4000 военных контрразведчиков.
Во время службы автора в Особом отделе КГБ СССР по Южной группе войск вспомнилось выступление командующего Группы участника Великой Отечественной войны, Героя Советского Союза, генерал-полковника Б.П. Иванова на одном из итоговых совещаний в Особом отделе. Дословно передать не смогу его мысль, но в ней была примерно такая оценка деятельности армейских чекистов в годы войны. Он впервые из военных после хрущевского шельмования органов госбезопасности подчеркнул, что смершевцы, участвуя в боях, не только решали контрразведывательные задачи, но и ходили в атаки, заменяли в бою выбывших из строя командиров. Более половины из них отдали свои жизни на полях сражений.
Это выступление имело положительный эффект для армейских контрразведчиков. После такой оценки наших старших коллег крупным военачальником оперативникам в полках работать стало намного легче…
Приказом МГБ СССР от 22 марта 1946 года Новосибирская межкраевая школа НКГБ СССР была переименована в Новосибирскую школу МГБ СССР.
Новосибирская школа ГУКР НКО СССР СМЕРШ свою работу продолжала до 31 марта 1948 года. 5 апреля 1952 года Новосибирская школа была переименована в школу № 311 МГБ СССР с назначением готовить кадры для органов военной контрразведки, входивших в систему 3-го Главного управления МГБ СССР. В ходе инспекторских проверок вскрылись и недостатки — слабое знание курсантами стрелкового оружия, а также вооружения, которым в те годы оснащались войсковые части Советской армии, и слабая программа физической и строевой подготовок.
С образованием 13 марта 1954 года Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР школа стала называться Средней специальной школой № 311 КГБ при СМ СССР.
Агентурное противодействие
Основной и главной задачей контрразведывательных органов СМЕРШа была борьба с немецкой агентурой. В начале войны гитлеровская разведка, уверовав обещаниям фюрера в ходе молниеносной войны добиться блицкрига над СССР, особенно не активничала. Конечно, заброски агентов из числа советских военнопленных существовали, но агенты страдали поверхностным знанием инструктажей и отсутствием разносторонней подготовки.
Перед ними ставили в основном простые задачи:
— сеять панику в отступающих частях Красной армии;
— навязывать бойцам пораженческие настроения;
— совершать диверсии на железных дорогах;
— указывать цели для бомбометания пилотам люфтваффе путем пуска ракет и сигнальных фонарей;
— собирать сведения о воинских частях, позициях, арсеналах и пр.
Агенты снабжались непродуманными до конца легендами и слабыми документами прикрытия.
Но в дальнейшем, когда немецкая военная машина стала буксовать, когда вермахт почувствовал увеличение силы сопротивления со стороны Красной армии, гитлеровцами были приняты соответствующие меры по качественному использованию агентуры. Она теперь делилась по специализации: разведчики, диверсанты, террористы и пропагандисты.
Поэтому примерно с начала 1942 года спецслужбы фашистской Германии начали резко наращивать масштабы агентурных операций против частей и учреждений Красной армии. Так, в 1942 году в спецшколах и учебных пунктах абвера и СД одновременно проходили «вышкол» — подготовку до полутора тысяч человек. В обучении использовались уплотненные программы с расчетом по времени: для специалистов шпионажа — 1,5 месяца, для будущих радистов и диверсантов — до 3 месяцев.
Известный советский разведчик и партизан, «почетный сотрудник госбезопасности» полковник А.П. Святогоров, охотившийся по заданию Лубянки за Эрихом Кохом и уничтоживший с товарищами по оружию, заброшенными в глубокий немецкий тыл, Люблинскую диверсионную школу абвера путем подрыва и атаки силами партизанского отряда и спецгруппы ГБ, рассказывал:
Таких осиных гнезд немцы наштамповали великое множество.
В год школы выпускали до 10 тысяч шпионов, террористов и диверсантов. Поэтому перед военной контрразведкой — особыми отделами, а потом и СМЕРШем стояли важные задачи по проникновению в разведцентры противника нашей проверенной агентуры. И с этой задачей армейские чекисты справились с честью, переиграв противника на его поле.
Зафронтовая работа военных чекистов в годы войны считалась одним из главных направлений оперативной деятельности. Начальник Департамента военной контрразведки ФСБ РФ генерал-полковник Александр Григорьевич Безверхний в понятие «зафронтовая работа» вложил такие мысли:
В этом повествовании начальника Департамента военной контрразведки ФСБ есть отповедь тем «знатокам» СМЕРШа, которые без стеснения утверждают, что армейские чекисты не занимались «зафронтовой работой». Проникновение через свою агентуру в разведшколы неприятеля не их дело, мол, хватало другой, более грубой работы. По их мнению, эти задачи решали сотрудники 4-го управления НКВД СССР во главе с генералом Павлом Анатольевичем Судоплатовым.
На самом деле документы свидетельствуют, что «зафронтовую работу» военные контрразведчики — особисты начали проводить уже в первые месяцы войны. Пусть не так активно, как это делали сотрудники СМЕРШа, но и они знали толк в засылке своих «казачков» в логово врага. Они не ждали указаний Центра, а действовали по обстановке.
Начальник Особого отдела Южного фронта комиссар госбезопасности 3-го ранга И.С. Сазыкин в июле 1941 года сообщал в Центр начальнику Управления особых отделов НКВД СССР В.С. Абакумову в докладной за № 00431:
«21 июля с.г. в городе Тирасполе работниками Особого отдела Южного фронта были приняты три ходака, оставленные нами с разведывательными целями в тылу неприятеля в городе Бендеры (Бессарабия)».
Интересная деталь, Сазыкин еще называет зафронтовую агентуру по терминологии Гражданской войны — ходаками.
Отмечались случаи активного противодействия спецслужбам противника и на других участках театра боевых действий.
Так, согласно отчету Особого отдела НКВД Ленинградского фронта от 3 ноября 1941 года о результатах агентурно-оперативной работы:
«За отчетный период приобретено 112 агентов, из них маршрутной (агентуры. —
Разве это не положительный результат смелого подхода к данной проблеме особистов в форс-мажорной обстановке.
22 июня 1941 года начальник Особого отдела 14-й армии Ленинградского военного округа, ставшего со временем Карельским фронтом, полковник Н.Н. Клочев, не ожидая указаний из Лубянки и начала военных действий в Карелии со стороны финских войск, принял инициативное решение по срочной подготовке нашей агентуры для внедрения в спецслужбы и штабы противника.
Считая этот участок работы наиболее сложным, ответственным и способным принести большую пользу для наших войск, он выделил наиболее опытных военных контрразведчиков и поставил им соответствующие задачи. Возглавил это направление работы начальник контрразведывательного отделения 14-й армии Т.А. Чижевский.
Он активно подключился к приобретению нужной агентуры и направлению ее в тыл противника для внедрения в разведорганы противника. Результат превзошел ожидания. Уже в августе 1941 года от успешно внедренного в разведшколу врага нашего агента стало известно о ведущейся подготовке к выброске крупного десанта на моторных лодках через Топозеро, расположенное на севере Карелии.
Выброской этого десанта преследовалась цель захватить железнодорожную станцию Лоухи и тем самым парализовать работу Северной железной дороги. Это был коварный замысел врага с учетом того, что на этом направлении наши войска понесли большие потери, а резервов поблизости не было. Тогда руководство Особого отдела НКВД Карельского фронта приняло решение быстро сформировать боевую группу и направить ее на перехват вражеского десанта.
Противник не ожидал внезапного противодействия чекистского отряда, который оказался для немцев настоящей западней. Небольшая группа советских воинов сумела отбить атаку превосходящего в несколько раз по численности вражеского десанта.
Решением Военного совета 14-й армии за личное мужество и умелые боевые действия 26 офицеров и солдат из роты охраны Особого отдела армии были награждены орденами и медалями.
А вот еще один пример из послужного списка Чижевского. Согласно указанию начальника Особого отдела армии, ему было поручено сформировать еще две оперативно-чекистские поисковые группы из красноармейцев-пограничников во главе с командирами Бойцовым и Соломиным с задачей возможного выхода на прорывающуюся через линию фронта вражескую агентуру с целью возможной ее перевербовки.
После двухнедельного безрезультатного поиска Соломин и его бойцы-пограничники, усталые и вконец измотанные, вернулись в Кандалакшу для кратковременного отдыха.
Старшему лейтенанту Бойцову и его красноармейцам сопутствовала удача. Ранним первосентябрьским утром, когда небо, прикрытое густой облачностью, сеяло нудный мелкий дождь и рассвет с трудом опускался, невдалеке от засады появился с рюкзаком за спиной неизвестный человек. Поглядывая по сторонам, он двигался в направлении Мурманска.
Безлюдье, сравнительно удаленный от линии фронта район, раннее утро и ненастная погода, вероятно, усыпили его бдительность.
Бойцов вынырнул из-за огромного валуна с пистолетом в руке и громко скомандовал:
— Стой, руки вверх!
Человек дернулся, прыгнул в сторону, но оступился и упал.
— Вставай… Кто такой будешь?
— Петров Петр…
— Документы есть?
— Есть, начальник…
Он достал паспорт на имя Петрова Петра Ивановича, справку с места работы и пропуск НКВД в пограничную зону. Документы на первый взгляд были настоящими.
— Откуда и куда следуете? — спросил Бойцов.
— В Мурманск к семье…
— Что в рюкзаке?
— Рыба семье… В городе, сами, наверное, знаете, с продуктами проблема… двое пацанов, — лепетал явно перепуганный Петров.
При проверке кроме рыбы на дне рюкзака чекисты обнаружили портативную радиостанцию…
Агент был задержан и в конце концов изобличен. Он оказался Алексеевым Петром Степановичем, завербованным абверкомандой и направленным с разведзаданием в Мурманск.
Там решалась его судьба — через суд или перевербовку…
Завязка этой истории, полной героизма и драматизма, лежала в начале войны. Осенью 1941 года фашистская группа армий «Центр» броневыми клиньями сомкнула кольцо окружения советских войск на Киевском направлении. В окружение попали войска 21-й, 5-й и 37-й армии Юго-Западного фронта. Больше недели советские части и соединения вели кровопролитные бои в окружении, а затем, разбившись на многочисленные отряды и группы, стали прорываться к своим. Среди солдат и офицеров, запертых во вражеском котле, оказался и начальник склада горюче-смазочных материалов (ГСМ) 5-й армии двадцативосьмилетний техник-лейтенант 1-го ранга Петр Иванович Прядко.
Имя Петра Ивановича Прядко, несмотря на подвиги, я неслучайно его действия в логове врага назвал во множественном числе, потому что каждый день пребывания в немецком окружении был равен подвигу.
Бывший школьный учитель с Полтавщины, очутившись по заданию военных контрразведчиков в логове одного из подразделений германской военной разведки, сумел раскрыть и обезвредить сто тридцать шпионов и диверсантов. О его уникальной работе за линией фронта руководитель СМЕРШа генерал-полковник В.С. Абакумов докладывал Верховному Главнокомандующему товарищу Сталину.
Начальник склада горюче-смазочных материалов (ГСМ) техник-интендант П.И. Прядко 27 ноября 1941 года с трудом выбрался из окружения, где находился более двух месяцев.
Грязный, оборванный, голодный, он предстал вместе с другими солдатами и офицерами, вышедшими из окружения, перед нашими воинами на передовой. Входе беседы в Особом отделе НКВД отступающей 6-й армии Юго-Западного фронта оперативники удивились его памяти. Он называл номера воинских частей, места дислокации немецких гарнизонов, имена и фамилии лиц, которые мытарили с ним в окружении, и прочее. Чекисты поверили в его исповедь и предложили вновь направиться в тыл противника, но на этот раз со специальным заданием. Их интересовала работа абвергруппы-102 при штабе 17-й пехотной армии вермахта, противостоящей в это время войскам нашей 6-й армии.
Заключительное решение принимал, конечно же, начальник Особого отдела НКВД армии капитан госбезопасности (полковник) Павел Андреевич Рязанцев. Он внимательно прочел обобщенную справку, написанную подчиненными, беседовавшими с ним, ознакомился с их предложением о возможности «игры» с немцами, и вызвал на беседу Прядко.
Внимательно еще раз прослушал его двухмесячную одиссею и, согласившись с мнением своих подчиненных, заявил:
— Петр Иванович, мы верим в вашу добропорядочность, поэтому и решили сменить профиль прошлой службы. Идет жестокая война, война не на жизнь, а на смерть — кто кого. Против наших частей активно действует абвергруппа-102. Нам интересно знать, что она замышляет против нас. А отсюда возникла задача — проникнуть в ее логово, закрепиться там и попытаться изнутри нейтрализовать ее деятельность. Объем работы огромен, но и риск не меньший. Все на добровольных началах. Вы вправе отказаться…
— Ну как я могу отказаться, — без всякой бравады заметил Петр, — война требует смелых и быстрых решений. Вся страна сейчас живет суровой жизнью. Постараюсь, товарищ полковник, правильно решить возложенную на меня задачу.
— Значит, договорись. Легенда вам известна. Только просьба — ни на шаг от нее!
— Ясно…
Еще почти месяц его готовили военные контрразведчики, и вот наконец в ночь с 14 на 15 января 1942 года советский разведчик под оперативным псевдонимом Гальченко перешел линию фронта как перебежчик и сразу же был определен в лагерь военнопленных, расположенный в городе Славянске. Согласно легенде, его жизнь в Советском Союзе не баловала — несколько раз мотал срок по тюрьмам. Последний раз он якобы сидел в Воркуте. Среди солагерников по плену Петр не жалел черной краски в адрес советской власти. Его сразу же заприметил один из абверовских вербовщиков — некий Зубов. Он помог Прядко встретиться с представителем абвергруппы-102. Немец предложил ему сотрудничество, на что советский офицер после некоторых «колебаний» ответил «согласием» работать «на благо великого рейха». Он даже был принят шефом немецкой абвергруппы подполковником Паулем фон Гопф-Гойером.
Немцы торопились с подготовкой подобных своих агентов. После непродолжительных обучения и инструктажа в ночь с 25 на 26 января он был переброшен на советскую территорию под кличкой Петренко с группой агентов. Дело в том, что в это время гитлеровцы готовили мощное наступление на южном направлении и остро нуждались в точной разведывательной информации. Шпионов из числа бывших военнопленных абвергруппа-102 практически ежедневно забрасывала десятками. Расчет был прост — даже пусть из десяти вернется один — и то удача.
Вернувшись в Особый отдел НКВД 6-й армии, Прядко сообщил ценные сведения об этой группе абвера, ее преподавательском составе, назвал установочные данные на четырнадцать агентов и их псевдонимы из числа бывших военнопленных, готовящихся к заброске в тыл Юго-Западного фронта. Сообщил и о приметах и местах «работы» в тылу наших войск трех заброшенных вместе с ним агентах. Вскоре они были локализованы и уничтожены, так как оказали сопротивление.
После детального инструктажа в Особом отделе 6-й армии Прядко снова был переправлен через линию фронта. А тем временем во второй половине мая 1942 года значительные силы Юго-Западного фронта оказались во вражеском котле, в том числе и 6-я армия с ее Особым отделом. В ожесточенных боях погибли или пропали без вести и некоторые военные контрразведчики. Погиб в окружении и начальник отдела капитан госбезопасности Павел Андреевич Рязанцев.
Прядко понял, что ему надо возвращаться в «свою» абвергруппу.
С удачливым агентом опять встретился Гопф-Гойер, которому Петр «высыпал на стол целый ворох заслуживающей внимания информации». Тут были номера воинских частей, места их дислокации, направление движения воинских эшелонов, фамилии командиров частей…
Поделиться книгой: