Помоги проекту - поделись книгой:
Али Хамсин тихо подошел к светловолосому американцу, короткая стрижка и военная выправка которого были очевидны, несмотря на хорошо скроенный гражданский костюм.
— Полковник Брукнер, сэр. Хаким Мансур, личный помощник Его Превосходительства министра иностранных дел и заместитель премьер-министра, сочтёт за услугу, если он сможет зайти к вам в ваш гостиничный номер через час». Брукнер посмотрел на переводчика, а затем на Хакима Мансура.
«Но я живу не в отеле. Я остаюсь в посольстве».
«Да, я понимаю, сэр», — сказал Али Хамсин. «Моя работа — всегда точно переводить, а не предлагать устный перевод или совет».
— Хорошо, скажите мистеру Мансуру, что через час я прогуляюсь у посольства пару минут, и если он захочет со мной поговорить, я присоединюсь к нему в его машине. Как это звучит?»
Сорок минут спустя у здания Али Хамсин ждал возле лимузина «Мерседес» Хакима Мансура, разговаривая с шофером. Они обсудили погоду и вероятные условия движения и поинтересовались семьями друг друга. Они не обсуждали, куда они собирались и почему, или кем будут их пассажиры и чем они могут заниматься вместе.
Они замолчали, когда увидели, что Мансур вышел из маленькой боковой двери и перешел через подъездную дорожку. К своему удивлению, они увидели, что его не сопровождал личный телохранитель. Шофер чуть было не прокомментировал, но вместо этого откашлялся, открыл дверцу машины и встал по стойке смирно. «Спасибо, Джамиль, — сказал Мансур, — ты можешь идти домой. Али отвезет меня». Шофер вопросительно взглянул на Али, но, конечно, не выразил удивления.
«Да, сэр, спасибо, сэр».
Сначала Али Хамсин нервничал из-за того, что ехал на официальном автомобиле Мансура в водовороте багдадского движения, но быстро понял, что другие водители узнавали автомобиль по его правительственному регистрационному знаку, и ловко отошли в сторону, чтобы пропустить его, и они всегда уступали ему дорогу. на перекрестках. Когда они подошли к посольству США, Хаким Мансур сказал ему притормозить. «Мы на две минуты раньше. Объезжай территорию, и тогда он должен быть там».
Когда они проезжали мимо входа, Али увидел, что морской гвардеец уставился на машину, а затем начал быстро говорить, предположительно в микрофон, прикрепленный к его шлему. Он медленно проехал на машине по кварталу, и когда они приблизились к задней части здания, из тени восьмифутовой стены внезапно вышел мужчина. Али Хамсин остановил машину, и полковник Брукнер подошел к задней двери, оглядел улицу и забрался внутрь.
«Добрый вечер, полковник Брукнер. Я рад вас видеть, — сказал Хаким Мансур на ломаном английском. «У меня есть несколько важных и деликатных вопросов, которые нужно обсудить с вами, и, поскольку я хочу убедиться, что не будет неправильных заявлений, я привел с собой нашего переводчика».
«Да, я знаком с Али Хамсином. Мой арабский не очень хорош, так что это была хорошая идея».
«Конечно; он очень хорош в своей работе. А еще у него есть жена, маленький сын и родственники, которые очень его уважают». Хаким Мансур улыбнулся в зеркало заднего вида и на этот раз заговорил по-арабски. «Мы знаем, что можем рассчитывать на тебя, Али Хамсин». Он увидел страх в глазах молодого переводчика. «Хорошо. Теперь вы начинаете переводить для нас». Он улыбнулся и повернулся к американцу.
«Хотя с Божьей помощью мы уверены, что выиграем войну против иранских полчищ, мы хотим разработать определенные планы действий на случай непредвиденных обстоятельств, если произойдет какая-то катастрофа».
Али Хамсин перевел, гадая, какие перипетии может принять этот разговор.
«Вы угрожаете использовать свои запасы химического оружия?» — спросил американский полковник. «Мы знаем, что вы производите горчичный газ и нервно-паралитические вещества, и должны предупредить вас, что их использование поставит под угрозу нашу поддержку для вас».
Али Хамсин был ошеломлен этим поразительным открытием, но ему удалось достаточно гладко передать арабскую версию.
«О, я уверен, что нам никогда не придется их использовать; Я ожидаю, что простая угроза их использования будет иметь благотворный эффект, это мощный инструмент торга». Он ненадолго замолчал, но прежде, чем Али Хамсин смог начать перевод, Мансур заговорил снова.
«Мы имеем в виду другие непредвиденные обстоятельства, вопросы, которые могут возникнуть, если война пойдет не так хорошо. Это необходимо для защиты долгосрочных позиций».
«Продолжайте, — сказал полковник.
Хаким Мансур описал предложения, а Али Хамсин перевел. По мере развития разговора между американским полковником и членом ЦК партии ему становилось все труднее и труднее сдерживать эмоции в своем голосе. Он схватился за руль, чтобы его руки не дрожали, и почувствовал, как на лбу выступили капли пота. Чем больше он узнавал, тем более боязливым становился.
Наконец двое мужчин пожали друг другу руки, и Мансур приказал Али Хамсину ехать обратно в посольство США. «Удачного Рождества, полковник», — крикнул Мансур, когда американец вылез из машины. После того, как они увидели, как он показал свое удостоверение личности и исчез через ворота безопасности, Мансур сел на переднее сиденье рядом с Али и предложил ему сигарету. Они вдвоем сидели в молчании и курили, а затем заговорил Мансур. «Если известие о моей встрече с полковником когда-нибудь просочится, ты пожалеешь, что никогда не родился».
Али нервно сглотнул. «Я понимаю, сэр», — сумел сказать он.
«Хорошо! Но, конечно, эти обязательства проходят в обоих направлениях, и вы можете ожидать дальнейших вознаграждений в той или иной форме, пока вы работаете в министерстве. Теперь ты можешь отвезти меня домой, а потом тебе придется идти пешком или найти такси, чтобы вернуться домой».
«Спасибо, сэр!» — ответил Али, пытаясь придать своему ответу некоторый энтузиазм. Он вылез из машины и наблюдал, как Мансур, шаркая, подошел к водительскому сиденью, а затем пустился в путь. Али некоторое время смотрел ему вслед, прежде чем медленно пошел домой.
«Я проработал в министерстве следующие двадцать лет, — сказал Али, — и я должен признать, что был обеспечен по сравнению с большинством людей. Мне платили вовремя и предоставляли дополнительные привилегии, но я также могу с уверенностью заявить, что хорошо справлялся со своей работой. Конечной наградой было то, что мой сын Рашид смог изучать английский язык в Саутгемптонском университете. Конечно, была и обратная сторона; мы провели нашу трудовую жизнь под пристальным вниманием и боялись совершить реальную или воображаемую грубую ошибку, в результате которой нас бросили бы в тюрьму. Вы не можете себе представить, в какой стресс вы испытываете, проводя свою трудовую жизнь в таких условиях».
«О, мне не нужно это представлять», — ответил Джерри. Она откинулась на борт плота и уставилась в небо, вспоминая свою первую встречу с Али Хамсином и Хакимом Мансуром и свое падение в личную катастрофу, начавшуюся много лет назад в Новый год в 2003 году.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Джерри Тейт было скучно. Вечер в баре посольства Соединенного Королевства в Кувейте начался с жарких дебатов о развивающейся ситуации в Ираке, которая, казалось, приближалась к кризисной точке, но по мере того, как час приближался к полуночи, алкоголь, потребляемый ее товарищами по алкоголю, был медленно довел разговор до веселого, но легкомысленного уровня, подходящего для празднования Нового года. Она посмотрела на часы, висящие на стене над рядами бутылок за барной стойкой, и когда они достигли трех часов ночи, она и несколько оставшихся пьющих, в основном молодые и исключительно мужчины, подняли бокалы и крикнули: «С Новым годом!»
Вместе с гораздо большей группой она произнесла такое же приветствие три часа назад, но это было в полночь по местному времени. Несколько сотрудников, не имевших отношения к семье или мало заботившиеся о своих измученных супругах, решили, что Новый год не может наступать до тех пор, пока в Лондоне не наступит полночь, на три часа позже, чем в Кувейте. Нет, уверяли они друг друга, потому что они тосковали по своей родной стране, а просто потому, что это было местоположение нулевого меридиана через Гринвич, и любой здравомыслящий человек знал бы, что сейчас самое подходящее время для празднования Нового года, даже если они жили в Новой Зеландии или Лос-Анджелесе или в другом месте между ними.
Джерри считала, что это полная чушь, но она работала в оперативном отделе британской разведки и привыкла охранять свои мысли. Она осталась в баре посольства, потому что ее задачей было определить лояльность дипломата средних лет по имени Лоуренс Бакстер, который теперь стоял в четырех футах слева от нее и допивал свое седьмое за вечер пиво. Нейтральный наблюдатель мог подумать, что Джерри был так же пьян, как и Бакстер, поскольку его угощали бесплатными напитками мужчины, которые стремились хотя бы познакомиться с высокой привлекательной молодой женщиной, появившейся среди них несколько дней назад. Фактически, тихое слово с барменом гарантировало, что всякий раз, когда кто-то покупал ей еще джин и лимонад, он наливал ей только лимонад в ее стакан. Он был очень удивлен, когда она обратилась с просьбой, но когда она предложила ему присваивать разницу в цене, он был достаточно счастлив, чтобы согласиться.
Джерри смотрел, как Бакстер, пошатываясь, направился к туалетам джентльменов, и пришел к выводу, что если он собирался передать какую-либо информацию своей русской девушке сегодня вечером, то вряд ли она будет последовательной. Ей действительно было жаль женщину, которой пришлось терпеть его внимание, и она воображала, что испытает облегчение, когда узнает, что его отозвали в Лондон. Оставшаяся задача Джерри заключалась в том, чтобы установить, действительно ли Бакстер считал свою девушку гражданкой Канады или знал, что она русская.
«Простите меня, джентльмены», — сказала она и пошла к выходу.
«О, ты не бросишь нас, Эмили?» — сказал пьяный коммерческий секретарь, красивый двадцатипятилетний выпускник Оксфорда, который решил, что сейчас настал момент сделать серьезный шаг, и схватил ее за руку.
Мгновение спустя, не понимая, как, он потерял равновесие, и теперь он растянулся на полу с пролившимися на него остатками пива, и его товарищи по алкоголю приветствовали его хриплым смехом. Джерри небрежно прошел и исчез в женском гардеробе. Выглянув через приоткрытый дверной проем, она увидела, как Бакстер, шатаясь, вышел из мужских к посту охраны у главного входа. Она последовала в нескольких шагах позади, когда они подошли к единственному оставшемуся охраннику, стоявшему у входа. Вместо того, чтобы махать ими через ворота безопасности, он внимательно проверил их удостоверения личности и настоял на том, чтобы они прошли через сканер арочного прохода, который до недавнего времени использовался только для обыска людей, входящих в посольство. С продолжающимся наращиванием американских и союзных войск вдоль иракской границы по мере того, как кризис перерос в вероятное вторжение, охранники не рисковали, хотя Джерри не мог представить, что она могла бы вынести из посольства, что могло бы вызвать какие-либо проблемы с безопасностью. Она увидела, как Бакстер столкнулся с краем арки, пока он, шатаясь, пробирался сквозь нее, и увидела, как охранник с отвращением покачал головой. Она прошла через себя, быстро пожелала спокойной ночи и последовала за ним на улицу.
На автостоянке она наблюдала, как Бакстер неуверенно идет к своей машине и шарит в кармане, а затем она услышала металлический лязг, когда его ключи упали на землю, и услышала, как он крякнул, наклоняясь, чтобы найти их. «Привет, Лоуренс, ты в порядке?» она позвала.
Он огляделся и мутно усмехнулся. «О, привет Эмили. Просто уронил m» keys; они где-то здесь. Он рассеянно огляделся, затем прислонился к машине и застонал.
«Вы не в состоянии водить машину», — заявил Джерри. «Слушай, я отвезу тебя домой». Она наклонилась и нашла его ключи под соседней машиной.
«Thass отлично; дай мне; ок, правда.
— Я верну их вам, когда мы доберемся до вашего дома. А теперь садись в мою машину». Через пару минут она усадила пьяного мужчину на пассажирское сиденье взятой напрокат машины. «Так где же вы живете?» — спросил Джерри.
«Двигайтесь по Первой кольцевой дороге», — пробормотал он.
«Хорошо», — ответил Джерри и направился к своей квартире. Она была полностью осведомлена о его местонахождении, уже потратив несколько часов на его поиск, когда Бакстер был на работе. Несколько лет назад ее служба была обеспокоена тем, что такой человек, как Бакстер, раскроет военные секреты коммунистическому блоку, но теперь Джерри просто следила за тем, чтобы экспорт военной техники ее страны в страны Персидского залива не подвергался опасности.
«Может, тебе лучше позвонить Сэнди и сказать, что скоро вернешься домой?» — предложила она.
«Я все еще буду на вечеринке в канадском… канадском посольстве, я полагаю».
Через свой контакт в посольстве Канады Джерри узнала, что Людмила Якутина, также известная как Сэнди Демпстер, уехала два часа назад.
«Она милая девушка, Сэнди. Вы давно ее знаете? спросила она.
«Около шести месяцев». Это было точно. По подбору женской одежды в квартире Бакстера Джерри также знал, что Якутина часто ночует там.
«Интересно, сколько поколений ее семьи проживало в Канаде. Я думаю, она выглядит как украинка. Длинные светлые волосы. Она похожа на одну из тех теннисисток. Вы знаете русских. Может, ее семья из России… изначально».
— Э… я знаю. — Она из Торонто, — пробормотал Бакстер. Он огляделся и узнал, где они. «S» следующий правый.»
Джерри подъехал к маленькому жилому дому. Бакстер вылез из машины и нащупал ключи.
— У меня они есть, помнишь? — сказал Джерри, тряся их перед лицом. Он усмехнулся ей и взял их.
«Спасибо за лифт, — сказал он, — теперь я буду в порядке».
«Мне нужно воспользоваться твоей ванной, если ты не возражаешь», — сказал Джерри.
«Ой! Ну, тогда заходи».
Она последовала за ним вверх по лестнице в большую квартиру с тремя спальнями на первом этаже, предоставленную за счет налогоплательщиков Великобритании.
«Ты опоздал!» — сорвал женский голос с канадским акцентом, и, когда она последовала за ним через дверь, Джерри узнал привлекательную светловолосую женщину лет тридцати, вскочившую со своего места. «Ой!» — добавила она, когда увидела Джерри сразу за Бакстером.
«Привет с новым годом! Рад встрече с вами, — крикнул Джерри и заметил, что рот женщины собирался составить несколько слов, но затем выражение ее лица изменилось с любопытного хмурого взгляда на вынужденную улыбку, и она сказала: «С Новым годом!» взамен.
«Я Эмили Стивенс, коллега Лоуренса, — продолжил Джерри. «Он немного зол, поэтому я привела его домой. Вы, должно быть, Сэнди.
«Ага, я Сэнди», — ответила она. «Спасибо, что вернул его». Она восстановила самообладание, но Джерри все еще видел подозрение на ее лице. Лоуренс двинулся к ней, и Джерри заметил, что она отшатнулась от его неуклюжих объятий.
«Мне нужна твоя ванная, пожалуйста, — сказал Джерри.
«Туда», — сказала Якутина, махая рукой в сторону арки.
«Спасибо», — сказал Джерри.
Она прошла через это, приняла столь необходимую мочу, вымыла руки, а затем вынула из сумочки автоматический «Глок», быстро осмотрела его, а затем сделала то же самое со своим электрошокером. Затем она тихо вошла обратно, сжимая в сумке руку с «Глоком». Она расслабилась, когда увидела, что Лоуренс рухнул в кресло, а Якутина внесла поднос с тремя чашками, кувшином и сахарницей.
«Я делаю нам всем кофе», — сказала она, широко улыбаясь Джерри. — Лоуренс в любом случае мог бы воспользоваться одним.
— Я тоже, — с энтузиазмом согласился Джерри. «Итак, Сэнди, что привело тебя в Кувейт?»
«Я работаю в канадской аэрокосмической компании Bombardier. Мы надеемся поставить здесь новые учебно-тренировочные самолеты для ВВС. А ты?»
«Я получаю иностранную помощь», — ответил Джерри.
«Хм? Вы же не говорите мне, что британцы оказывают финансовую помощь кувейтцам?
«Нет, я пытаюсь убедить их отдать его африканским странам, — ответил Джерри, — тогда нам не придется».
«А, я поняла, — кивнула она.
— Значит, вы в одном ряду с Лоуренсом. Он коммерсант, помогающий здесь British Aerospace».
«Да, правильно», — ответила Якутина. «Я думаю, кофе готов». Она вернулась на кухню.
Джерри повернулся к Лоуренсу. «Как ты себя чувствуешь?» спросила она.
Он смотрел мимо нее с изумленным видом. «Бля, черт возьми!» он сказал.
Этот non sequitur вызвал внезапное подозрение. Джерри обернулся и был потрясен, увидев, что Якутина вернулась с нацеленным на нее российским пистолетом Р96. Русский явно ожидал, что Джерри съежится при виде этого, но вместо этого она бросилась за диван. Она услышала резкий треск, когда Якутина выстрелила из пистолета. Черт, неужели женщина действительно пыталась ее убить? Она была просто агентом промышленного шпионажа, не так ли? Джерри вытащил свой «глок» из сумочки, покатился на бок и дважды выстрелил русскому в ноги. По крайней мере, один ударил ее, потому что была брызга крови, и она закричала, затем она уронила пистолет и рухнула на пол, хватаясь за ногу.
Джерри встал и снял скатерть со столика. «Приложи этим давление». Она заказала. Женщина села, схватила ткань и прижала ее к щиколотке, стоня от боли. Она с ненавистью посмотрела на Джерри и пробормотала что-то по-русски.
«Вы должны быть благодарны», — заявил Джерри. «Похоже, у вас была рана кожи, а не перелом голеностопного сустава».
«Что, черт возьми, здесь происходит?» — потребовал ответа Бакстер, вскочивший на ноги и протрезвевавший благодаря выбросу адреналина.
«Ваша девушка — Людмила Якутина из ФСБ России. Вы передавали ее секреты последние шесть месяцев.
«Что? Она работает в канадской компании Bombardier, — изумленно настаивал Бакстер.
«Так почему она только что пыталась меня застрелить, тупоголовый придурок?» — сказал Джерри. «Якутина — промышленный шпион. Сначала мы подумали, что, возможно, вы двое замышляете что-то более серьезное, но мое расследование просто показало, что вы какой-то бедный дурак, который хотел перебить ногу, и эта женщина была готова мириться с вами, чтобы продолжить свою карьеру».
Бакстер посмотрел на Якутину, затем снова на Джерри и сглотнул. «Так что же теперь происходит?»
«Я собираюсь позвонить в посольство, вытащу вас под дипломатической неприкосновенностью. Тогда я ожидаю, что вас доставят домой и бесцеремонно выгнают из FCO без справок. Сомневаюсь, что вас привлекут к уголовной ответственности».
«Что насчет нее?» Он обратил на русскую женщину полный ненависти взгляд.
«Я позвоню в кувейтскую полицию». Она говорила с Якутиной по-русски. — У вас нет дипломатической неприкосновенности, Людмила?
— Чертова сука, — крикнул Бакстер Якутине. «Вы разрушили мою карьеру!» Его голос дрожал от пьяного гнева.
«Заткнись, идиот!» — сказал Джерри. «Я видела в ванной аптечку. Пойти и получить его.» Джерри опустился на колени рядом с русскими женщинами. «Убери тряпку; дай мне посмотреть, насколько это плохо».
Русский внезапно посмотрел мимо нее и закричал, когда выстрел попал ей в грудь и отбросил назад. Джерри неловко обернулся и увидел, как дрожащая рука Бакстера теперь пытается навести на нее «Р96» Якутиной. Она попыталась выстрелить ему в плечо, но в спешке не прицелилась. Он упал, широко раскинув руки, передняя часть его груди стала красной, и она догадалась, что попала в его сердце. Она медленно опустила свой глок и уставилась на кровавую бойню вокруг нее.
«Черт возьми, я облажалась», — пробормотала она себе под нос. Она безуспешно прощупывала пульс на шее у русских женщин, уловила сильный запах спиртного; возможно, женщина была пьяна, что могло бы объяснить ее агрессию. Джерри сел на стул, уставился на два трупа и обдумывал возможные варианты. Она вытерла отпечатки пальцев с глока и вложила его в руку мертвого русского. Затем она огляделась по квартире, думая, где она могла бы оставить любые другие признаки своего присутствия. Три чашки на подносе; она положила один обратно на кухню. Она вернулась в ванную и осторожно вытерла все, к чему могла прикоснуться, небольшим полотенцем для рук, которое затем сунула в сумку. Она нашла в шкафу еще одно полотенце и положила его на поручень, осмотрелась еще раз, покачала головой и ушла.
Восемь часов спустя, вернувшись в посольство, она подала неточный отчет, в котором описывалось, как Лоуренс Бакстер и Людмила Якутина застрелили друг друга в пьяной стычке после того, как Джерри рассказал Бакстеру, что его девушка была российским агентом и что его отправят обратно домой в позор. Она не упомянула тот факт, что присутствовала при инциденте, но сказала, что прибыла на место происшествия по запросу кувейтской полиции, поскольку Бакстер был аккредитованным дипломатом. Она подчеркнула, что ее знание арабского языка помогло сохранить ситуацию в секрете, и что российский чиновник, который также был приглашен на место происшествия, был доволен объяснением событий, и она надеялась, что это останется в тайне.
Через полчаса она получила приказ вернуться в Лондон, чтобы лично составить отчет. Она забронировала место на следующий вечер рейсом British Airways и решила вернуться в свой отель. Войдя в вестибюль, она увидела, как мужчина встал из кресла и быстро подошел к ней. Она решила, что он вряд ли будет угрозой, потому что никто, угрожающий ей, не выйдет вперед на виду, и она сомневалась, что столкнется с сильным русским настроением мести в городском отеле Кувейта с видеонаблюдением за общественными местами.
Когда он подошел ближе, она поняла, что он араб. На нем были серые брюки, белая рубашка и черная кожаная куртка. Он был среднего возраста, по крайней мере, пятидесяти лет, с нормальным весом, но не слишком толстым; явно физически не подготовлен. У него были короткие волнистые волосы и большие не подстриженные усы. «Добрый вечер, мисс Джеральдин Тейт», — тихо сказал мужчина по-арабски. «Интересно, могу ли я поговорить с вами. Меня зовут Хаким Мансур. Джерри был поражен тем, что мужчина знал ее имя, и она остановилась и уставилась на него; она формулировала ответ на арабском языке, когда мужчина обратился с новой просьбой.
«Интересно, не могли бы вы организовать для меня самую срочную встречу с сэром Хью Филдингом».
Взгляд Джерри превратился в недоумение. Филдинг был директором по оперативным вопросам в британской разведке и ее главным начальником, а теперь этот неизвестный иракец просил о встрече, как будто он был старым знакомым.
Сорок восемь часов спустя Джерри Тейт и Хаким Мансур сидели в самолете представительского класса BAe 125, эксплуатируемом Королевскими военно-воздушными силами для правительства Великобритании, когда он приближался к взлетно-посадочной полосе в аэропорту Франкфурта. К ним присоединился третий человек, которого Мансур представил как Али Хамсина. «Он мой переводчик и старый друг, — объяснил Мансур. «Мой английский не так хорош, поэтому я беру его с собой, чтобы убедиться, что мы все понимаем друг друга».
Поделиться книгой: