Шалунишка

Оксана Царькова

Шалунишка

Детектив Ласточкин, выйдя утром на балкон своей Екатеринбургской квартиры, которая, между прочим, была на 25 этаже… Увидел парящий у его балкона мост, ведущий в средневековый замок… И удовлетворённо крякнул. Дошло, всё-таки, его письмо «кому надо, туда, куда надо».

Но, всё по порядку.

Вчера в детективное агентство "Ласточкин и К°" пришла Ольга Николаевна, в абсолютно растрёпанных чувствах. Да что там! Сама Ольга Николаевна рыдала, как белуга. А эта дама, не сходящая со страниц таблоидов, надо вам сказать, кремень, закалённый девяностыми.

Ласточкин участливо вздохнул.

–Шалунишкаааа, – прогундела Ольга Николаевна, – паааахнет неземныыым…

Шалунишка! Так вот как она его зовёт, мужа своего… Этого большого Ебургского начальника… Ха. Таак. Это задачка со звёздочкой, то есть, как раз для Ласточкина. И, если, Ольга Николаевна говорит, что неземным, значит так оно и есть. На Земле Ольгу Николаевну ничто не остановит, а вот за её пределами она бессильна.

–Бэр? Ая? Аракан? – Начал было Ласточкин…

–Аракааан! – Ольга Николаевна зарыдала безутешным водопадом…

Ух! Облегчённо вздохнул Ласточкин. Хорошо, что не Бэр, или, хуже того, Ая…

–Голубушка, – Ласточкин взял пухлую руку дамы в свою, и нежно погладил бриллиантовые колечки, – ну, не убивайтесь вы так! Это наш профиль. Завтра, послезавтра будет ваш Шалунишка дома, пахнущий, как прежде, Clive Christian No1.

Ольга Николаевна облегчённо вздохнула, и, послушно сняла пятикаратничек, и вложила его в руку Ласточкина.

–Нууу, Ольга Николаевна! – Ласточкин укоризненно покачал головой. – Это ж, Аракан, а не Рио-де-Жанейро! – Трёхкаратничек лёг рядом со своим собратом…

Ласточкин по интеркому вызвал своего секретаря, а по совместительству, самого незаменимого помощника, Алёшеньку.

Гибкий, лёгкий, с хитрым польским лицом, на котором преданно, иногда, даже слишком, смотрели на вас, не отрываясь, два огромных голубо-синих Алёшенькиных глаза. В них плескалась безграничная преданность, и, абсолютно безграничная любовь к достатку, именуемая в простонародье жадность.

–Алёшенька, проводи Ольгу Николаевну, и, живо ко мне. – Ласточкин показал ему три пальца, что означало Аракан.

Секретарь понимающие улыбнулся, и умудрился не только успокоить даму, а даже, приобнять, приохмурить, при… Поделать всё то, за что и держал его Ласточкин в своём детективном агентстве, специализирующемся на… скажем так, "семейных отношениях"…

Пока Алёшенька любезничал с супругой Шалунишки, Ласточкин сделал два самых важных дела: достал два конверта, сделанных из не то тонкой латуни, не то, из блестящего пергамента, затем, открыл чернильницу (да! у него был чернильный малахитовый набор, подаренный Самим… эээ, не будем о Нём всуе), обмакнул в неё настоящее гусиное писчее перо, и размашисто, но с вензельками и завитушками, сделал на обоих конвертах надписи, затем, вложил в каждый по колечку достопочтенной Ольги Николаевны.

Алёшенька, к этому времени, уже стоял у стола шефа, и ждал указаний.

Конверты были переданы помощнику, и он умчался, просочился в двери офиса.

Ласточкин посмотрел в окно. Хмурое небо над Ебургом грозило грозой, или дождём, или, да бог его знает, чем может грозить это небо… Может, и ничем. Просто хмурое.

–Лишь бы не было дождя завтра. – Помолился, покамлал в окно Ласточкин. – Чтоб не поскользнуться. Тьфу, тьфу, тфу…

Утро, как мы уже знаем, выдалось ничего себе так. Без осадков. Мост из Аракана, и сам Аракан парили на уровне 25 этажа Ласточкинского дома. Письма дошли до адресата…

Да! Во всех мирах, даже самых сказочных, можно найти понимающих людей, за приемлемую плату. Бриллианты, они и в Аракане – бриллианты.

Когда наши… ээээээ…не бедные люди открыли для себя возможность побывать в другом… ээээээ… измерении, то были поражены, что за совсем смешные, по их меркам, деньги, можно получить такие эмоции, что на Земле, да и во всём материальном мире, именуемом Вселенной, не сыщешь. А тут, немного углерода, сжатого диким давлением, обрамлённого в редкоземельные элементы, и… Ну, кто ТАМ не был, не поймёт. А те КТО ТАМ был, не могут ничего толком описать… Слов нет, одни слюни…

Араканские стражники, кстати, высыпали посмотреть на чудный город Екатеринбург. Не часто такое увидишь. Обычно, мост подают в весьма "укромные" места. А тут – мегаполис. С небоскрёбами, трамваями, вертолётами… Удивляться есть чему, когда ты – сказочный персонаж… Ну, для этих, что в окна на тебя пялятся и пальцами тыкают, да ещё норовят поорать что-то про "селфи"…

Ласточкин ушёл с балкона в гостиную. Там, его уже ждал Алёшенька. Одеты, на тот момент, они были оба в лучших Араканских традициях. В золочёных камзолах, сделанных здесь, на Земле, из наилегчайшего кевлара, так, на всякий пожарный случай…

У Ласточкин на голове была небольшая шапочка, конечно же из кевлара, заделавшегося чёрным бархатом, а вот у Алёшеньки…

На его белобрысой шевелюре лихо топорщился необъятный алый атласный берет, по последней Араканской моде. Украшало это блескучее сооружение – белое страусовое перо. Что на тайном языке всё тех же модников означало: "Я открыт душой и телом для всех: дам и кавалеров".

Мммда. Как говорилось выше, Алёшенька – очень ГИБКИЙ молодой человек. Но, в остальном, что касается работы – он абсолютно незаменим.

Секретарь подал начальнику чёрный плащ с алым подбоем. Сам он уже был укутан в такой же плащ, но чуууточку попроще. Субординация…

–Алёша, – Ласточкин повернулся к спутнику, – совсем позабыл спросить. А кто на этот раз?

–Гунилла, шеуф. Паудон. Ясноокая Гунилла.

–Ох уж этот Шалунишка, – тяжело вздохнул Ласточкин, и, зачем-то похлопал себя по карманам, – и правда, задачка со звёздочкой. Не дай бог, здесь замешана любовь… Тьфу, тьфу, тьфу.

Он постучал по деревянном столу, перекрестился, присел на дорожку… Короче, поделал всё, что было в его силах, чтобы вернуться домой.

И они ступили на мост, ведущий в Аракан. Замок, паривший в облаках. Чья-то сказка, материализовавшаяся в небесах Ебурга, чтобы, через минуту схлопнуться, исчезнуть из реальности, чужих смартфонов и воспоминаний.

А вы как хотели? Чудо оно, товарищи, не для всех. Оно – только для тех, кто верит в него. А! Ну и ещё, денег надо вагон, чтобы чудо в тебя поверило. Куда ж без этого….

Запах! Ну нет на Земле такого запаха. Это наша чуткая Ольга Николаевна правильно прочухала, проинтуичила. Кстати, эта самая чуйка, её, в своё время, вывела на Шалунишку – ничем не примечательного политика-чиновника, позволила из него сделать, ну, вы сами-знаете-кого. А так же, не сгинуть им обоим в лихие девяностые, а совсем наоборот, извлечь из них максимум выгоды. Максимальный максимум. И вот, теперь, Шалунишка, грозил исчезнуть из её жизни со всем этим максимумом. Причём, в те дали, до которых она не в силах дотянуться.

Да! Бэр, Ая, Аракан… Ну, и ещё парочка сказочных миров, известных на Земле, это миры для… ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА. То есть, если вы кого-то любите, или, не дай бог, состоите в законом браке, или сожительствуете себе, без регистрации, то вашей второй половинке вход в эти миры заказан. Не пройти. Никак. Вот она – обратная сторона романтики. Романтики "в одну каску", как говорят в строительстве.

Поэтому, Ольга Николаевна и кинулась к Ласточкину. Ибо знала, что только он может ей помочь. Да и то, это знание о нём ей очень дорого обошлось. И их с Шалунишкой максимум, уже стремился к минимуму. Ну, вы меня понимаете…

Так, мы отвлеклись…

Запах… Запах Аракана был… Чудесный. Как сказать словами о том, чем пахнет Радость, Счастье, Любовь? Верно – никак. Так и пытаться не стоит. Аракан пах Араканом. Точка.

По улочкам волшебного города-замка прохаживались Единороги, беседуя о фазах Луны с Кентаврами. А горожане. Обычные эльфы. Спешили по своим делам. Сказка сказкой. А пироги и сапоги надо наколдовать кому-то. И мусор. Обычный волшебный мусор. Он сам себя не вынесет…

Короче, если тебе не снесёт крышу сказочный воздухом, то, посмотрев вокруг, ты поймёшь – что жизнь, она везде одинаковая. В конце то концов, это же наша – человеческая сказка. А не АльфаЦентаврианская. С осьминогами и жабовыдрами всякими. Хотя…

В Ае, и такое возможно… Брррр.

Ласточкин, мысленно, поблагодарил Шалунишку за то, что тот выбрал Аракан. А то, его максимум позволял ему и Бэр и Аю… Но, пронесло… Значит, не всё ещё так плохо с Михал…, ой, с Шалунишкой. Что-то человеческое в нем ещё осталось…

Ну, и ладушки. Опять же, Светлоокая Гунилла. Это о нём говорит очень многое…Мммда. И среди "шалунишек" есть люди.

Что тут лукавить, Ласточкин и сам, не так давно, шалил не по детски. Он, конечно, был не самым большим человеком, но со связями, и с капиталом. Не с книжкой Карла Маркса, а с денежкой. И, именно на Аракане, он сам и погорел. Вчистую… О! Совпадение, или нет – на Пречистой Леонилле… Остался самым чистым на Земле. Душой и телом. Причём, буквально. Голенький, под дождём. На Кольцевой дороге, в овраге, но с блаженной улыбкой на устах. А всё по причине того, что не рассчитал он своего капитала, капиталист хренов… И

И, если бы не счастливая случайность, то…

Не шагал бы он сейчас за весело подпрыгивающим страусовым пером, прицепленным к Алёшенькиному берету, а лежал бы, пускал слюни на "Агафуровских дачах". Где такие же, идиоты переполнили палаты, и знай бы мычал непонятное: "Аракааан". А с соседних коек ему в ответ неслось бы "Бэээээр" или "Аяяяяяя", или "Вэээээндеееел"…

Фу…. Вспоминать противно. Был он, давеча на "Агафурах", пытался новое направление по Вэнделу "растоптать". Не вышло. Крепкий орешек этот Вэндел.

Но. Сейчас не о нём.

Алёшенька умело петлял по узким улочкам Аракана, выводя Ласточкина к нужному дому.

Удивительно, но на Алёшеньку чудесный воздух волшебных городов не действовал, как на остальных людей. То есть, никак, то есть, совсем. Совсем не сносил ему крышу набекрень. А вот, Ласточкину приходилось туго. Он, время от времени, подносил кружевной платочек к носу, и, его отпускало. Впрочем, обычные люди по улицам Аракана редко ходили. Они сразу попадали в покои Гунилл, Леонилл, Артуров… Да! Артуров. Вы что думаете? У нас дам богатых на Земле нет, или у… "светло-синих" и "нежно-красных", или… "гибких"… деньги не водятся? Сказка, она толерантна ко всем.

Ибо, нефиг, им, допущенным в Рай, по улицам шляться. Неровен час, Кентавры потопчут, или Сатиры козлоногие… Ой-ой… Раз уж, деньги немалые человек за романтику отвалил, то за каждый карат ему воздастся. Всё по – честному.

Белое перо вильнуло за Ратушу. Ах, шельмец… Вот умеет же Алёшенька за пару минут всё разведать, вынюхать… Ласточкин, небезосновательно, полагал, что пра-пра-прадедушка его – польский шляхтич, умыкнул, таки из Небыли себе Прекрасную Полиниллу, спрятал её на хуторе дальнем, выдал за панночку иноземную, да и заделал ей ребёночка, что, по словам местных, Араканских, в принципе, не возможно (тоже, кстати, бонус для Шалунишек). Но, великая Любовь не знает преград. И всё возможно в этом мире для людей с фантазией…

Когда Ласточкин узнал, что есть в Ебурге парень, беспрепятственно шныряющий между мирами, заметьте – бесплатно, он его… уговорил. Взял на БОЛЬШОЙ интерес. На другое, этого шляхетского потомка не взять…

А когда он вгляделся, повнимательнее, в огромные Алёшенькиных глазищи, паззл в голове Ласточкина сам собой и сложился. И этот говорок… Который все принимали за польский акцент, но, только Ласточкин доподлинно знал, что это за произношение такое. Точнее, только Ласточкин и мог это отдуплить, ибо, помнил.

А остальные, те, кто, был допущен к тайне, и ходили в сказочные миры… Они плохо помнили подробности. Только отголоски. На кончиках пальцев, глубоко в подсознании, было ощущение бесконечного счастья… И…

И тяга туда, за радугу, за горизонт. За любые деньги… Мало кому удаётся слезть с этого удовольствия без потерь, самостоятельно. А остальным поможет Ласточкин. За отдельную плату. Но, лучше уж заплатить много детективу, чем остаться совсем без ничего. В буквальном смысле, как Ласточкин сам, недавно.

А вот, и дверь. Самая прекрасная дверь на свете! Стоп! Соберись, Ласточкин. Спокойно, спокойно… Ух. Накрыло то как. Непростая девочка эта Светлоокая Гунилла. Бедный Шалунишка. Тысячу раз права Ольга Николаевна, что вручать его надо. Беда…

О! Светлоокая Гунилла! Меня ты пленила…

–Ай! – Затрещина и платок привели Ласточкина в чувства. – Алёшенька, ты чего так поздно спохватился? Не тормози, дружок. Оооо, вот, баба, огонь. На пятьдесят метров, через толстенные стены плющит. Бьёт, что твоя мортира. Надо будет с Ольги Николаевны, потом, за моральный ущерб бонусов припросить. По её профилю. Скидку за аренду офиса, что ли? А? Алёшенька?

Весёлый шляхтич коротко кивнул начальству. Всё, дело в шляпе. В этом смысле, у секретаря не забалуешь. Попала Ольга Николаевна по самые помидоры. Теперь, может, Детективное агентство "Ласточкин и К°" – год задарма сидеть в этом здании, в самом высоком здании Екатеринбурга, будут. Алёшенька позаботится.

Самая прекрасная на свете дверь распахнулись. Неземной свет полился на Ласточкина. Ангелы коснулись его глаз, и тела, и души. Усилием воли он прижал платок к лицу, и шагнул в ворота Рая.

Год назад. Да. Это было ровно год назад. Он лежал, пускал пузыри из всех дыхательных и питательных… Голый, жалкий, безумный. В канаве возле ЕКАДа. Его туда выкинули стражники Аракана, когда у него кончились АБСОЛЮТНО все деньги. Кредиты ему не давали, даже, "Деньги Даром", что кредитуют последних бомжей под тысячу процентов годовых, и те, гнали его взашей. В Ебурге все, до последней блохи на собаке, знали, что Ласточкин – пропащий…

И вот, результат. Он лежит в канаве, слава богу, его Кольцо не надломлено, но, он на волосок от этого…

Чародейка судьба, всё-таки, любит Ласточкина. В канаву кто-то спустился, видать, пописить. Женщина. Мужчины по канавам не шкерятся. Встают, и обильно поливают косогор.

Женщина коротко вскрикнула, всплеснула руками, и убежала. Но, вскоре вернулась. С аптечкой, и с бутылкой воды. Ещё она принесла белый халат и тапочки. Она, как раз, ехала с "Агафур", навещала своего сына, пострадавшего от бурных девяностых. Он смог слезть с герыча, но, его мозг растворился, без остатка. Это был овощ. Но, его мать не сдавалась, верила. Это была сильная русская женщина. Никогда не теряющая НАДЕЖДЫ. Она спасла Ласточкина, и подарила ему новую жизнь и его новый бизнес… Ласточкин не жлоб. Он помнит добро. И с первых достойных доходов он отправил её сына в Аракан. Навечно. Там его волшебники мигом починили, но, на Землю ему возврата нет. Мать, когда узнала, что с сыном всё хорошо, но они не увидятся никогда, погрустила, конечно, но, Ласточкин приврал, что у неё появятся внуки, и она успокоилась.

А в тот злосчастный день у неё в аптечке, совершенно случайно, оказался…

–Уасточкииин! Зауди! – Пропела, проговорила Светлоокая Гунилла, – не стоооой уистукаааном.

Ох! Как его плющит. Ласточкин поплотнее прижал платок к носу. Ещё немного, и он сожжёт себе слизистую носа.

О! Светлоокая Гунилла! Ты – самая красивая из женщин на земле и на небе. Твоё лицо прекраснее всего, что есть во Вселенной, твой голос нежнее всех звуков. О! Светлоокая Гунилла! Только бы, коснуться твоих мраморно-прозрачных рук, сжимающих Лютню. Только бы, прильнуть к твоим губам, утонуть в твоих небесно-голубых огромных глазах, запутаться в твоих светло-лунных волосах…

Аааа! Вдох, ещё вдох. Спасибо, что в аптечке в тот день оказался… нашатырь. Самый обычный нашатырный спирт. Он, мигом, отрезвил тогда Ласточкина, вернул в реальный мир, а потом стал его "ПУТЕВОДНОЙ ЗВЕЗДОЙ" в мире сказок.

Как, до него, никто не догадался, что с помощью нашатыря можно, относительно трезво, взирать на Аракан и его обитателей. А, может, его спасло то, что Кольцо Ласточкина не было сломлено…

В общем, Ласточкин нашёл свою синекуру, и, неплохо справлялся со своими новыми обязанностями. А именно – вызволял Шалунишек обоих полов из мира грёз. За хорошую плату, естественно.

Как вы уже догадались, под кружевные платочком у Ласточкина был пузырёк с нашатырный спиртом. А в карманах, ещё целая дюжина таких пузырьков. Так, на всякий случай, как и кевларовая одежда. Этот мир, только на первый взгляд был розовым и пушистым. А когда ты приглядишься повнимательнее…

–Уасточкииин, я не отдаааам теееебеее УАУНИФКУ, – пела Светлоокая Гунилла, – ууу наас настоуаяяяя УООБОВЬ!!!

Боже! Я этого боялся, это и произошло. НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ. Это вам не грязным пальцем пуп царапать. Тут, нужна такая крутая отмычка, чтобы взломать этот замочек… Трёхкаратничек Ольги Николаевны, УЖЕ, поблескивал на пальчике Светлоокой Гуниллы. Но, настоящую любовь за бриллианты не купишь. Тут, нужна… НАСТОЯЩАЯ НЕНАВИСТЬ.

Ласточкин вздохнул нашатыря поглубже, и… Заорал. Во всё горло, матом. Простым русским матом. Ох! Уж он объяснил этой корове, что думает о ней, Аракане, Бэре, Ае. Да вертел он, да вы, да все, да я…

В славном городе Аракане началось землетрясение. Небольшое, локальное, но землетрясение. Потому как, грубые слова – это больно для здешних обитателей. А мат приводит к разрушениям. Никто, повторяю, никто не смотрит на этот мир трезвым глазами (что там видит полу эльф Алёшенька, никому не ведомо), никто, даже в мыслях, не имеет злого умысла против этого светлого мира. Ругаться здесь… Это как… Откусить голову котёнку. Как то так. Не меньше.

Накричавшись вдоволь, Ласточкин нюхнул ещё нашатыря, для храбрости. И сказал.

–Гунилла, блин, давай, без базара. Отвали от Шалунишки, сломай Кольцо, завали своё хлебало и не пой свои частушки…

–Уаасточкин, кааакие пуоблееемыыы. Нааааадо быуо суазуууу сказауааать, нееечеооо быуоооо уоооать. – По самой прекрасной в мире щеке Светлоокой Гуниллы скатилась хрустальная слеза, означавшая, что договор о ненападении скреплён небесами. – Коуольцо суооманоо. Обуатнооо емууу не веунуутьсяяя.

Светлоокая Гунилла отвернулась к окну. Видать, что-то есть в этом Шалунишке, раз такие обалденные бабы за него ТАК переживают и сражаются…

Ласточкин второй раз сталкивался с НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБОВЬЮ, и сильно завидовал тем мужикам, в которых влюблялись Эльфы. Ему, например, с Пречистой Леониллой так не повезло. Или повезло? Но, она, не сломала его Кольцо…

Когда человек попадает в мир сказок, тот, кто его призвал, тот, чей голос человек услышал в небесах, и, окончательно и бесповоротно, влюбился, именно этот Эльф дарит своему человеку Кольцо. Как пропуск в свой мир из мира людей. Деньги, конечно, никто не отменял, но, Любовь, в том или ином виде, все равно, должна присутствовать. Без Любви у эльфов ничего не делается, как у людей без… блин, ну не без денег же… Хорошо, тоже, без Любви…

И, если, по какой-то причине, Эльфы ломают Кольцо, то человеку НИКОГДА, НИ ЗА КАКИЕ ДЕНЬГИ, не попасть в их мир. Вот так просто. Каждый раз, когда Ласточкин путешествовал по сказочный мирам, и, немного, или много, там… пошаливал. Он молился, чтобы Пречистая Леонилла не сломала его Кольцо. Но, либо Леонилла была весьма беспечным эльфом, либо грехи Ласточкина не были так велики, но, факт остаётся фактом, его Кольцо, до сих пор, было целёхонько.

А у Шалунишки, увы, сломано. Светлоокая Гунилла показала сломанное Кольцо Ласточкину. Полилась тихая музыка. Прекрасная и печальная. Но, по тому, как Гунилла дёргала струны Лютни, Ласточкин догадался, что у них с Шалунишкой не всё было гладко, как она тут говорила, и эта девушка не так проста, как кажется. Кажется, его, опять, использовали хитро выдуманные эльфы. Но для чего…

Ласточкин подышал в платочек. Кстати, в Бэре надо было пить водку, чтобы протрезветь, а в Ае, хлебать медицинский спирт, но, это плата за то, чтобы быть обычным в самом необычном мире. И эти знания он приобрёл опытным путём. Настрадался… На… Ну, это другая история.

А сейчас, он покидал дом Светлоокой Гуниллы в смешанных чувствах. Вроде бы, работа сделана, Шалунишка свободен, и вернулся к Ольге Николаевне, немного пощипанный, но, морально не повреждённый, почти… А у детектива на душе скребли кошки.

На улице Ласточкина ждал лучащийся Алёшенька. На его берете… Ни фига себе! Было уже два страусовых пера – чёрное и белое. Славно отдохнул он тут, пока шеф с Гуниллой разбирался. Ласточкин, даже побоялся представить, что это сочетание перьев может значить, и осторожно спросил.

–Москвичи просочились в Аракан?

Алёшенька довольно заулыбался, и нежно потрепал пальчиками свои пёрышки.

Ох! Может, пора офис в Москва-Сити присмотреть, подумал Ласточкин. Но, его печень, больно кольнула его в правое подреберье, и спустила, таки, неудавшегося миллионера с небес на землю.

Нет, дома хорошо. Где родился, там и пригодился. Дома и стены помогают.

Ласточкин плёлся за скачущими пёрышками, и перебирал все известные ему "домашние" пословицы.

–"Наша служба и опасна и трудна", – неожиданно для себя запел Ласточкин, нашатырь потихоньку выветривался.

Ничего, его у Ласточкина с собой много.

И печень отпустила. А жизнь то, налаживается. Вон, ворота Аракана виднеются, а за ними – цивилизация и родной Екатеринбург.