Андалусская поэзия

Перевод Ю. Хазанова

К нему с востока донеслось дыханье ветерка — И пробудилась память в нем и вспыхнула тоска, И слезы потекли из глаз, они текли ручьем: Тому, кто молод и влюблен, поплакать есть о чем. Есть отчего грустить всегда! Два друга знают, отчего и почему скорблю И что, пока могу терпеть, сжав зубы, я терплю. Всегда старался отдалить я приближенье бед, — «Сегодня — пир, а завтра — бой», — как говорил поэт. Постигла и меня беда! Ночь натянула тетиву, и стрелами невзгод Я прямо в сердце поражен — стрелок был метким тот! Посланец бед нанес удар недрогнувшей рукой… Пытаюсь в медленной звезде я обрести покой. Неспешный путник — та звезда… В тюрьме суровой дни текут тоскливою волной. О Ко´рдова, прекрасна ты! К тебе стремлюсь одной! Покоя в сердце не найду и не предамся сну, Пока те радостные дни и ночи не верну! От них не стало и следа… О, как чудесен твой предел — идет там шумный пир, И гул веселых голосов звучит на целый мир, И ясен день, и ночь светла, и утренним дождем Покров твой мирный орошен, и все цветет на нем. Все, как и в прошлые года… Благоухает базилик, и ветви, захмелев, Качаются от ветерка, как станы стройных дев, Спокоен вид зеленых кущ, и птицы там поют… О благодетельная сень, дающая приют! О ар-Русафа, Айн Шухда!..[16] Аль-Джафарийя, аль-Укаб,[17] забуду ли я вас — Там был я весел каждый миг, беспечен каждый час! Я не забуду аль-Акик,[18] нарциссов полный луг — Как часто юные мужи там собирались в круг, И пела в роднике вода… А если низко над землей ходили сонмы туч, То вместо солнца нам сиял игристый винный луч, И виночерпий был красив, как роза вешним днем, Его запястья, словно хной, окрашены вином, И сладки томные уста… Вверх по течению реки к мосту ходили мы — Там поражали белизной песчаные холмы, И ароматом напоен был шорох ветерка, И все цветы ему в ответ качалися слегка, Тот берег в памяти всегда… Мы помянуть должны добром тех суток череду, Что во дворце Насих прошли у счастья на виду, Где сталь холодного ручья текла у наших ног И солнце наводило блеск на ржавый свой клинок, Где жизнь красой своей горда… О, как великолепен вид желанной аз-Захра, Где незабвенные сады и нежные ветра! Мне заменяла та краса и райскую красу… Пока живу, я этот рай в душе своей несу! Он не померкнет никогда!.. Но почему же вспоминать я не могу без слез Прекрасные места, где нам встречаться довелось, В одежды яркие любви рядились где не раз, И к наслаждениям вели всех, кто послушал нас? Как велика их череда!.. Пусть носит вечно аз-Захра весенний свой наряд, И пусть достойные сыны ей лучшее дарят, Пускай всегда здесь будет мир, мы видим счастье в нем, Так у небес просили мы и вечером и днем. И приглашали всех туда… И часто верилось мне там, под сенью аз-Захра, Что беспощадная судьба бывает и добра. И потому надеюсь я: несчастный мой удел Изменится и станет все, как я того хотел! Опять взойдет моя звезда…

* * *

Перевод Ю. Хазанова

Завистник мне сказал, что та, кого люблю, больна… «Стыдись, — ответил я ему, — ты болен, не она! А эти бусинки — не пот, алмазы на челе. Я совершенней красоты не знаю на Земле! Ведь тело дивное ее под стать волнам реки… Что ж удивляться — на волнах бывают пузырьки!»

* * *

Перевод Ю. Хазанова

О, кто поймет твой зов, твой плач, И где тот лекарь, где тот врач, Кто исцелит лихой недуг, Что завладел тобою вдруг?.. И чем поможет тут совет? Того, кто нужен, рядом нет: Он здесь — в душе, и вдалеке — В эфире, в легком ветерке. О, если б этот ветерок Соединить сердца помог!

* * *

Перевод Ю. Хазанова

О ты, к кому желанием томим! Когда б сумел я стать собой самим, Когда б судьба дала мне выбирать — Мой выбор пал бы на тебя опять! Пускай корят завистники, пускай, — За верность чувств хоть ты не упрекай! Да, пусть меня завистники корят, «Она тебя забыла, — говорят, — Твои упреки ей — что горький плод; Ее душа давно другого ждет…» Пусть говорят… Наверно, я из тех, Которые, любя, прощают грех. В любви — я раб, а ты — моя мечта… О, как неодолима красота!

* * *

Перевод Ю. Хазанова

Отнимешь ли ты одеянье, которому имя — любовь? Уйдет ли твоя благосклонность — и мне не узреть ее вновь?.. Неужто все так совершится? Неужто любви моей путь Усеян напастями будет, а счастья, увы, не вернуть?.. Я отдал тебе без остатка и душу и сердце свои — И как же теперь я утешусь, не зная ответной любви? Для тех, кто взаправду полюбит, их чувство — смертельный недуг, И, значит, свое исцеленье лишь в смерти найду я от мук! Укоры я все и упреки скрываю в себе глубоко, Лелею и вновь забываю, и гнев мой проходит легко. А чтобы молву успокоить, ты, сердце, в ответ ей скажи: «Довольствуюсь я даже взглядом жестокой моей госпожи!»

* * *

Перевод Ю. Хазанова

О, подари мне зубочистки стебелек — Чтоб о твоих устах он мне напомнить мог! И, может быть, моя умерится тоска, Когда коснусь я зубочистки стебелька…. О солнце светлое! Величием твоим Земля гордится перед небом голубым! А на самой Земле смягчится взгляд любой, Когда он встретится нечаянно с тобой!

* * *

Перевод Г. Кружкова*

О друзья, наконец-то настал этот день долгожданный, Помогла мне судьба, подарила свиданье с желанной. Поутру появился гонец, возвестивший удачу, Я в награду вручил ему душу — и сердце в придачу. Ветерок на заре, как тростинку, колышет упруго Гибкий стан ее девичий, стянутый поясом туго. Молодая газель, она взором меня поразила: Бьет без промаха эта стрела, колдовская в ней сила. Одеяньем своей красоты она мир ослепляет, Облаченная в плащ своей прелести, гордо ступает, Осененная сенью стыдливости, томно трепещет, Веет свежестью утренней, юным цветением блещет. Ее шеи сиянье срамит белизну покрывала, А румянец щеки — ожерелий рубины и лалы. Нежно стан изгибая, а голову вскинув надменно, Вот проходит она — неприступна и столь вожделенна!

* * *

Перевод Г. Кружкова*

О букет благовонный, что мне подарила подруга, Аромат, исцеляющий душу и плоть от недуга! Белой, нежною дланью она мне цветы протянула, Подведенными дивно глазами в глаза заглянула. Как роса, с каждой ветки мне свежесть на пальцы стекает, Каждый лист, как опрысканный мускусом, благоухает. И когда она дарит жасмина душистые грозды, Мнится: это луна мне вручает блестящие звезды. Она ликом прекрасна, еще превосходнее нравом, Речь подобна вину или сладостно пахнущим травам. После дней разлучения в миг восхитительной встречи Утешают и лечат ее животворные речи.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

О радости давней напомнила встреча с тобой — О том, что сгорело давно и рассыпалось в прах. Я вспомнил, как нас обручил расцветающий луг И облако счастья над нами прошло в небесах. Дивлюсь, как тоска неотвязна и страсть глубока, Твержу: «Все забыто!» — но нет исцеленья в словах. Пройдешь ты, свой взор ненароком на мне задержав, И в сердце измученном снова — томленье и страх. Утешиться сердцу велю — но бунтует оно, Не хочет забыть о минувших блаженных часах. Отречься велю, — но строптивое сердце твердит: «Того, кто отринет любовь, да отринет Аллах!»

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Жизнь отдам без раздумий, как жертва сия ни мала, За Луну, что всегда, словно в день полнолунья, светла. На щеках ее свежесть блестит как ночная роса — Свет утешный для тех, кто стремится душой в небеса. Упрекает она — терпеливо упреки сношу, Обижает из блажи — и я же прощенья прошу.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Может быть, я рассудок совсем потерял от любви, Но прощаю тебя — пусть они говорят, что хотят. Пусть не спит клеветник, измышляющий новую ложь: Никакие сомненья отныне меня не смутят. Мы с любимой вдвоем, и она улыбается мне, Между нами навек нерушимы согласье и лад. Кто обидел кого, мы не будем о том вспоминать, Если хочешь, я первым покаюсь: мол, я виноват. Ни словами, ни мысленно милую не упрекну, Если б даже была предо мною виновней стократ. Средоточье любви, воплощенье желаний моих — В ней одной! Клеветник и завистник пускай замолчат.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

О свежая ветка, что прелестью юной цветет, Ты сердцу подаришь надежды сияющий плод. Трепещущий стан опоясан цветным пояском, Глаза отуманены зыбким неведомым сном. Завесой стыдливости лик ее нежный укрыт, Зарей непорочной пылает румянец ланит. Она выступает, подругами окружена, Как между блистающих звезд — молодая луна. Разящие стрелами из-под опущенных вежд, Сколь дивны они и одеждами, и без одежд! Восходят они горделиво по склону холма На утренний луг, где волнуется трав бахрома. Там ты залюбуешься томным изгибом цветка, Тростинкою хрупкой, дрожащей от ласк ветерка. Там будешь впивать благовонный соцветий настой, Опрысканных мускусом и увлажненных росой. Да будет от засухи луг заповедный храним, Да влага небес никогда не иссякнет над ним! Там свежие розы с тобой мы срывали вдвоем, Там души сливали, там счастье знавали вдвоем — В те знойные ночи, когда мы так жаждали встреч И страж нерадивый влюбленных не смог устеречь.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Следы от стоянки любимой в заветном краю — Пусть дождь напоит их, пусть ливень соткет кисею Над тем пепелищем холодным, где слезы я лью, Пусть вырастут маки, печаль утоляя мою, Печаль о годах, когда жизнь была лугом зеленым. Томлюсь я, прекрасной владычицей в пленники взят, Как сладостный мускус — дыханья ее аромат, Но уши любимой моленьям внимать не хотят, Я жажду свиданья, тоскою жестокой объят, И уж не мечтаю утешиться сном благосклонным. Она как луна разливает сиянье вокруг, Как юный тюльпан, ее стан утонченный упруг, Глаза точно стрелы, а бровь как изогнутый лук, Из уст ее каждое слово — отборный жемчу´г, Погибель — безумцам, ее красотой опьяненным! Над башнями гордыми цепь облаков проплыла, Блестят в синеве голубей серебристых крыла, Здесь, в Кордове славной, где вся моя юность прошла, Где отроком я амулеты носил без числа, Меж знатных мужей я возрос благороднорожденным. Как часто, печали не ведая, в те времена С газелями юными я пировал дотемна, Бросали мы ломтики яблока в чашу вина, И яркой звездою в ладони мерцала она, Когда мы любовь прославляли стихом восхищенным. Скажи, вспоминая о радости нашей былой, Когда ветерок шелестел на закате листвой И ночь, словно путник, в дороге застигнутый мглой, Светильники звезд зажигала над сонной землей: «О время! Зачем ты жестоко к несчастным влюбленным?»

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Ты одна моя отрада, обожаемая страстно, Та отрада, о которой я молю судьбу всечасно. Ни вином, ни ароматом насладиться не дано мне, «Позабудь!» — твержу я сердцу, сердце отвечает: «Помни!» О поверь мне, я подобен истомленному бродяге, Что от жажды умирает возле недоступной влаги. Если бы наветы смолкли, может, семя упованья Возросло б ростком удачи, принесло бы плод свиданья. Не смелей меня соперник, но коварней и хитрее, То, что ты к нему снисходишь, для меня — клинка острее. Рок нещадный простирает руки, жаждущие крови, Неизбежную погибель мне украдкою готовя. Видел я, как ветка ивы гибким станом трепетала, Видел, как под покрывалом солнце светлое вставало. Взмыл бы я к тебе на крыльях, разорвав силки бессилья, Но подрезанные горем не поднимут в небо крылья. Боль меня отяготила и отчаянье сковало, Хоть сильней моей любови в мире нет и не бывало. В отдалении и рядом, светлым днем и темной ночью Ты — венец моих желаний, упований средоточье. Все мои мечты и думы лишь к тебе одной стремятся, Словно ливни звезд падучих, что и утром не затмятся. Счастлив буду, если ветру ты доверишь вздох нежданный, Чтобы он ко мне привеял твой привет благоуханный.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Да сохранит Аллах любимую мою, Я ей не изменю: пускай клевещет враг! Посулами ее я счастлив и богат, Храню, как талисман приязни каждый знак. В мечтах ее черты могу нарисовать. Чего еще желать, каких чудес и благ? О полная Луна, как ярок твой восход, Затмивший блеском весь небесный зодиак! Благословен вовек ее пресветлый лик, Повергнувший меня в такой кромешный мрак!

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Изойдите, глаза мои, жгучею влагой соленой! Разорвись от тоски, мое сердце, в груди воспаленной! Говорят: где заводится лихо, там лиха в избытке. Даже недругу не пожелал бы я этакой пытки. Ненасытная страсть истерзала мне душу и тело, Я на западе скрылся, у дальнего маюсь предела. Но недуг беспощаден, и тем нестерпимей мученья, Чем я дальше от той, что могла бы мне дать облегченье. О, когда бы мне ветер с востока дохнул, легкокрылый, Ветер, веющий свежестью, вестник из Кордовы милой! Он по небу несет облаков дождевую прохладу, Обожженному сердцу приносит покой и усладу. О изгнанник, свой путь направляющий к землям востока, Бедный странник, чей день быстротечен, а ночь одинока, Я на запад иду — задержись, повстречавшись со мною, Как мудрец мудрецу, я тебе свою тайну открою. Послужи мне гонцом, скромный путник с душой благородной, И когда ты достигнешь прекрасной страны плодородной, Той цветущей равнины, где Кордова блещет красою, Освежи утомленное сердце рассветной росою И местам дорогим поклонись, что мечтами согреты. О какие дворцы там, какие сады, минареты! Там газель молодая делила со мной наслажденье, Ради сладких свиданий вводя сторожей в заблужденье. Тонкий стан выгибала она, истомленная страстью, И как будто воркуя, во мраке звенели запястья. И прохладные перлы блестели в устах приоткрытых, И душистые розы пылали на нежных ланитах. Эти розы срывая и влажные перлы целуя, До утра воздавал благодатному мраку хвалу я. Но увы, седина проступила сквозь черные прядки Умирающей ночи — и прочь я бежал без оглядки. О любимая! Друг твой томится в разлуке с тобою, Он не пьет и не ест и к тебе лишь взывает с мольбою. Неужели сказать не могла ты, забыв о гордыне: «Ни к чему нам раздоры, браниться не будем отныне!» Ты в грехах всевозможных меня обвиняла сурово, Не простила, сказать не дала в оправданье ни слова. Если только с чужбины вернусь, где душа истомилась, Я на все соглашусь, лишь бы гнев ты сменила на милость. Прикажи — и готов я любые признать заблужденья, Ведь и подлинный грешник заслуживает снисхождения!

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Как мне быть? Уподобиться жестокосердием тебе? Ты любовь отшвырнула небрежно, а я берегу, Я обиду своей оскорбленной души задушил, Ты же гнев на меня распаляешь на радость врагу. О, воистину сердце мое не обучено мстить: Если ты разлюбила, то я разлюбить не могу. Я мечтал лишь о том, чтобы лучше тебе угодить, Так за что, госпожа моя, ты упрекаешь слугу? Нет на мне никакого греха и вины никакой: Неужели я кары неправедной не избегу?

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Ты — мой тайный недуг, слез моих потаенный исток, Вожделенная цель и дорога, и вечная кладь. Если солнце небесное вечером гасит лучи, Ты, моя солнцеликая, можешь и ночью сиять. Насмехайся, брани меня сколько угодно, — стерплю, За притворством любовь укрывается — мне ли не знать! Пусть иссохнут завистники! Ты для меня — как звезда, Что скрывается за горизонт и восходит опять.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Расстался с покоем влюбленный, расставшись с тобой, Темна его жизнь, а раскрытая тайна — горька. Он слишком поспешно простился, тебя проводив, — Зубами с досады скрипит, что свалял дурака. Сестра твоя в небе не так лучезарна, как ты; Взрастивший тебя да прославится край на века. Как долго в разлуке проклятая тянется ночь! А помнишь, я сетовал прежде, что ночь коротка?

* * *

Перевод Г. Кружкова*

О та, кого со мною нет, та, что всегда со мной! Молю: к страдальцу снизойди, прислушайся ко мне. Кем и за что я осужден терпеть такую скорбь: Тонуть в своих слезах, гореть на медленном огне? Ужель ни жалости в тебе, ни состраданья нет? О, рассуди: ведь гибну я не по своей вине. Как хочешь поступи потом со мною, — но сперва Позволь хотя бы миг побыть с тобой наедине!

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Когда прильнула ты ко мне и сердце сердцем облекла, Как душу облекает плоть, в одно сливаясь естество, В груди у каждого врага зажегся ревности огонь, Завистникам невмоготу смотреть на наше торжество. Пусть бесятся клеветники, — что мне досужая молва! Я дал обет своей любви, навеки сохраню его. Когда тебя со мною нет, хотел бы уши я замкнуть И взоры в землю устремить, чтобы не видеть никого!

* * *

Перевод Г. Кружкова*

С меня достаточно вполне — услышать твой привет, Увидеть мельком, нежный взгляд перехватить украдкой. Не стану большего просить у доброты твоей, Довольствоваться я готов случайной встречей краткой. Не стану большего желать, чтоб не будить молвы, Не радовать клеветников опасною догадкой. Беречься буду глаз дурных и злобных языков: Увы, беспечная любовь бывает слишком шаткой.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Тебе столько же лет, сколько дней половинной луне, Но красою блистающей ты превосходишь ее. Близким блеск этот кажется, но невозможность достичь Вожделенной мечты — омрачает мое бытие. О, в какую пустыню надежда меня завела! Горьким сделался хлеб мой, соленым, как слезы, питье. Распусти же поводья, любовь, и скачи во весь дух! — Нет на свете ристалища шире, чем сердце мое.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

О Луна, что взошла на закате туманного дня! Я утратил свой путь, все дороги тесны для меня. Восстаю на тебя, проклинаю жестокость оков, Но любовь побеждает — я вновь унижаться готов. Ты меня оскорбляешь и мне же велишь: повинись. Притесненья сношу и смиренно прошу: «Не гневись!» До чего я дошел, покорившись злосчастной любви! — Стыдно в этом признаться, мне сладки мученья мои. Между мной и тобой — то, что в сердце должны мы носить, Сокровенная тайна, которую грех разгласить. Никогда не сменю на свободу свой тягостный плен, Если б даже давали мне новых три жизни взамен! То, что сердцем своим испытал я по воле твоей, Не изведал доселе еще ни один из людей. Будь жестока — стерплю, будь горда — я унижусь опять, Говори — я внемлю, прикажи — я готов исполнять.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Ты, кого я называю госпожой своей охотно, Избранная пылким сердцем навсегда, бесповоротно! Сколько раз завистник бледный осыпал меня хулою, За любовь к тебе бесчестил, уязвлял насмешкой злою! Лгут, что я поверил слухам и склонился к подозренью, Что возревновал подругу и любовь предал забвенью. Уверяет злоязычный: предо мной ты согрешила — Так, что нету оправданья для того, что ты свершила. Говорят, что мне подобный оскорбленья не прощает, Если в нем обида громче глупой кротости вещает… Где им знать, что пленник страсти служит ей по доброй воле, Что краса непобедима, как могучий воин в поле!

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Только ты недуг мой знаешь, Только ты — моя подмога. Ту, что милостиво судит, Небо не осудит строго. Ты смеешься — я рыдаю, Но тебе чужда тревога. Разве это справедливо? Сжалься, сжалься ради бога! Сон с ресниц моих слетает, Горе бродит у порога. «О спокойно спящий ночью, Удели мне сна немного!»

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Как рвешь ты бездумно любви нашей узы, Не видя иного в них, кроме обузы! Как рьяно крепишь эти узы разлуки, Не зная, какие готовишь мне муки! Но если бы ты заглянула сначала Мне в душу и тайное тайных познала, Ты так же томилась бы ночью бессонной, Как я, на разлуку с тобой обреченный.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

О прости! Наконец поднялось покрывало, Что бесхитростной истины свет затмевало. Злые недруги, ненавистью обуяны, Подозренья будили, пускались в обманы. Но рассаду соблазна усердно сажая, Понапрасну прождали они урожая. Раб, что предан душой своему господину, Не изменит ему и в лихую годину. Так и сердце мое не способно к измене, Наш обет нерушим — он превыше сомнений. Обращаюсь я к той, что судила поспешно, Осужденный на муку, зову безутешно: Ты, что жизнь мою ценишь столь малой ценою, Ты, над кем я дрожу, как скупец над казною, Эту жалкую жизнь у меня забери ты, Но верни мне любовь — вот и будем мы квиты. О луна в небесах, недоступная взгляду, Ты сияешь душе сквозь любую преграду! Твоя кожа — как шелк, но ответь, неужели Тверже камня душа, что живет в этом теле? Что стряслось бы, скажи, с красотою твоею, Если б взор несчастливца натешился ею? Если б ты милосердьем своим поддержала Жизнь безумца, чью гибель сама приближала? Неужели в ответ на признанья и просьбы Мягких, ласковых слов у тебя не нашлось бы?

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Скажи мне: «Умри!» — я тебе отказать не сумею, Неправый твой суд мне судов справедливых милее! Наказан презреньем, казнен твоим гневом напрасным, В преданьях любви я пребуду примером несчастным. Оставив меня, ты оставила мне лишь недуги. Лишился я сил и здоровья, лишившись подруги. Владевшая мною, да будешь ты вдвое богаче, Отнявшая жизнь, дай Аллах тебе в жизни удачи! Присудишь ли снова разлуку, подаришь ли встречу — Я в сердце любовь берегу и суду не перечу. Пусть ливень живительный память мою орошает И дни наших прежних свиданий в душе воскрешает! То время заветное было ко мне благосклонно. И милости щедро лились, как лучи с небосклона. Но ветер превратностей вмиг расточил и развеял Все то, что я целую жизнь и копил, и лелеял.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

О, делай со мною, что хочешь, мой ангел надменный, — Тебя не предам я, души не унижу изменой. В разлуке мне кажется жизнь сновидением грустным, Питье мое — горьким, как слезы, и хлеб мой — безвкусным. Недугом желаний ты силы мои подкосила, Притворством сгубила, жестокостью гордой сразила. Не ты ли к измене меня равнодушьем склоняешь, Мечты отнимаешь, надежды мои иссушаешь? Но нет, никогда не решусь я отныне влюбиться: К другой никогда не смогу я душой прилепиться.

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Пусть время грозит — я ни в чьей не нуждаюсь защите; Бояться ли дня, если ты — мое солнце в зените? Взрастил я желанья на почве, надеждой взрыхленной; Неужто погибель пожнет безрассудно влюбленный? Презреньем ты мне воздала за мое обожанье, По сходной цене продала ты любви достоянье. О, если бы выкупить мне разрешили утрату, Я всю свою жизнь без раздумья отдал бы в уплату!

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Неужели ты можешь смотреть безучастно, Как томится тебя обожающий страстно? Как, смирив непокорство, идет он послушно За любовью — не внемлющей и равнодушной? Видишь, как я измучен любовной чумою? Мне бессонница очи обводит сурьмою. Перечти эти строки, что скорбь начертила: На слезах ведь замешаны эти чернила. Неужели надежды не дашь ни глотка мне? Или впрямь твое сердце безжалостней камня?

* * *

Перевод Г. Кружкова*

Я отчаялся добиться даже слова, даже взгляда: Гнев твой скорый, суд неправый встал меж нами как преграда. Обманул тебя мой недруг, низкой завистью страдая, Ты от друга отвернулась по навету негодяя. Речи лживые проникли в уши милой точно воры, Навели дурные чары, нашептали наговоры. Ты же, будто в помраченье, подлым выдумкам внимала, Словно радостные вести, их на веру принимала. Долг любви я не нарушу, свято чту его поныне И пока дышу, не будет у меня другой святыни. О любимая, помедли, шага ложного не сделай: Ведь поспешное решенье — все равно что плод незрелый. Ненависть — худой советчик, ты же ей внимала жадно; О любимая, неужто ты и вправду беспощадна? Разве мало я томился? Как таился я, припомни, Как тебя я сторонился, хоть и было нелегко мне! Как на все твои причуды отзывался с восхищеньем, Притворяясь, будто счастлив и доволен обращеньем! Не терпел обид я разве, терпеливо не сносил их? Не прощал тебе такого, что иной простить не в силах? Той, что друга обвиняла, той, что мучила жестоко, Разве бросил я хоть слово подозренья иль упрека? Ты одна — моя надежда, полновластная царица, Не влечет меня измена, даже в мыслях не таится. Как с алмазом драгоценным, обращался я с любовью, Разменять ее страшился, предавая суесловью. Ты же замутить старалась ключ любви, доселе ясный, Совершенство чистой страсти оскорбляя ежечасно. И взошли в душе сомненья, и взросли мои печали, И поколебалась вера, нерушимая вначале. Тщетно ждал я объяснений — ты лишь заводила споры, Отговорки находила, отметала все укоры, Так искусно возражала, пререкалась так сурово, Словно в диспуте ученом посрамляла богослова! О, когда б ты захотела позабыть раздор проклятый, Обратиться к добрым думам, стать такой, какой была ты. Я свою не клял бы участь, злым сжигаемый недугом, Если бы любовь и верность ты ценила по заслугам. Шлю тебе привет последний! На судьбу роптать не смею, Умерла любовь до срока — должен я проститься с нею. Должен я забыть о милой — но забыть тебя легко ли? Видно, правда: жалок воин, что воюет поневоле. Сердце бедное не знает, как избавиться от муки, Лишь страдает, как страдают все влюбленные в разлуке. О властитель всемогущий, что в беде меня оставил, Сердце гордое навеки в кабалу отдать заставил! — Дал ты ей красу и свежесть, но к жестокой стань жесточе: Пусть уста ее поблекнут и от слез распухнут очи!

* * *

Перевод В. Игельницкой*