Помоги проекту - поделись книгой:
– Добрый вечер, половник Кассоди, – приветливо кивнула она, всколыхнув водопад роскошных волос цвета пламенеющего заката, ниспадавших на обнаженные плечи, – чему обязана столь поздним визитом?
– Покорнейше прошу прощения за беспокойство, – полковник аж пополам переломился, стремясь продемонстрировать свое почтение. Сержант склонился следом, почти уткнувшись головой в паркетный пол, – но у нас имеется пара вопросов к Вашей Светлости.
– Я Вас слушаю, – ну как!? Как возможно одним-единственным словом дать понять, что малейшая оплошность будет стоить жизни тому безрассудному смельчаку, что осмелился нарушить Ее покой!?
– Этой ночью мы перехватили преступника, доставлявшего опасный груз, – Кассоди прошел вперед и водрузил на стол перед собой темный деревянный футляр, – Вам известно, что это такое?
– Не имею ни малейшего понятия, – ни единый мускул не дрогнул на лице Герцогини, и Войкок постепенно начал сомневаться в верности своей догадки.
– Мы называем эту штуку «Язволов», – продолжил объяснять полковник, – магическая кукла, берущая на себя все пороки и изъяны живого человека.
Он откинул крышку футляра, демонстрируя герцогине жуткое содержимое ящика, но женщина оставалась по-прежнему невозмутимой.
– При помощи запретного ведьмовства любые изъяны, любые дефекты могут быть навсегда заточены в этой копии, оставив облик заказчика идеальным и свободным от любого несовершенства. Очищенный таким образом человек может претендовать на высшие посты в системе государственного управления, подняться на самую почетную ступень в социальной иерархии.
– Зачем Вы все это мне рассказываете? – недовольно нахмурилась Герцогиня, и сержанту захотелось провалиться сквозь землю от неловкости и стыда, – меня не интересуют потуги Отверженных, пытающихся обойти закон и избежать депортации.
– Речь не о них, Ваша Светлость, – продолжал упорствовать полковник, – а о Вас. Соответствующий искус проник в самые высшие сферы властных структур, и от него никто не застрахован!
– Ваши подозрения, господин Кассоди, нелепы и оскорбительны! – Герцогиня горделиво вздернула подбородок, и под ее гневным взглядом Войкок почувствовал, как заполыхали его щеки, – я завтра же доложу министру о Ваших возмутительных и неприемлемых измышлениях!
– Разумеется, Ваша Светлость! – Кассоди предпринял тщетную попытку склониться ниже пышного ковра, – если мои подозрения ошибочны и лживы, то я готов понести всю тяжесть ответственности за свою дерзость! И Вы, я полагаю, не будете возражать, если я уничтожу предмет, вызвавший мои нелепые подозрения?
Полковник извлек уродливую куклу из тесного футляра и, брезгливо морщась, бросил ее перед собой на пол.
– Еще раз прошу прощения, что отнял Ваше драгоценное время и позволил себе столь абсурдные инсинуации, – его сапог завис над бледно-розовым фарфоровым личиком.
– Нет! Подождите! – внезапно побледнев, Герцогиня вскочила с кресла и метнулась вперед, умоляюще протягивая руки к валяющейся на ковре маленькой страхолюдине в шелковом платьице.
– Вы желаете что-то сказать? – в голосе полковника не осталось ни капли подобострастия, что, подобно патоке, пропитывало его еще секунду назад. Теперь он звучал предельно холодно и жестко.
– Давайте не будем совершать необдуманных и опрометчивых поступков, – женщина, еще секунду назад излучавшая спокойствие и невозмутимость, теперь балансировала на грани паники.
Внутри у Войкока все оборвалось и полетело куда-то в преисподнюю. Идеальный образ той, что всегда выступала для него как образец уверенности и самообладания, внезапно дал трещину и начал рассыпаться болезненными кровоточащими осколками. Воплощенный идеал внезапно оказался обычным человеком со своими слабостями и темными страницами прошлого. Его самая сокровенная мечта обернулась банальным и вульгарным обманом.
– Имя!!! Адрес!!! – рявкнул Кассоди, окончательно отбросив ненужную более корректность и вежливость.
– Я не понимаю, о чем Вы говорите! – в сложившихся обстоятельствах попытка Герцогини изобразить невинную овечку выглядела откровенно жалко.
– Как скажете, – нога полковника опустилась на голову уродливой куклы.
– Не-е-е-т!!! – пронзительно закричала Герцогиня, бросившись вперед и распластавшись на ковре перед ним, – прошу Вас!!! Умоляю!!!
– Имя! Адрес! – сухо повторил Кассоди.
– Чечетский переулок, – торопливо заговорила женщина, – у самой набережной… там на домах и номеров-то нет… прошу Вас, отдайте ее мне! Никто ничего не узнает!
– Вы предлагаете мне стать соучастников Вашего обмана? Вашего преступления? – теперь пришел черед полковника играть роль оскорбленной добродетели, – предать все то, чему я служил долгие годы!?
– Поверьте, я умею быть…
Перед Войкоком все поплыло, подернувшись розовым туманом. Герцогиня славилась своими колдовскими талантами, позволявшими ей ловко крутить неосторожно приблизившимися мужчинами. Она чуть изогнулась, и взор сержанта сам собой устремился к соблазнительно оттопырившемуся вырезу ее платья.
– Быть может… – он нервно сглотнул, – нам не следует принимать скоропалительных решений, полковник? Мы могли бы…
– Довольно! – оборвал его лепет Кассоди, – закон един для всех, Ваша Светлость…
Он резко опустил ногу, и жалобный хруст фарфора слился с пронзительным визгом Герцогини, схватившейся за лицо, которое начло корчиться и плавиться, точно брошенная в огонь восковая маска. Защитные чары спали, и уродства, доселе запертые в личике куклы, начали возвращаться к прежней владелице.
Ее еще недавно точеные и чистые черты словно скрючило от страшной боли. Рот осклабился в безумной ухмылке, обнажив кривые грязно-желтые зубы, левый глаз начал выпучиваться все сильней и сильней…
Войкок не выдержал и сам упал на колени, давясь приступом тошноты…
– Но почему!? – сержант молчал всю обратную дорогу до ожидавшего их экипажа, и только забравшись внутрь и без сил плюхнувшись на сиденье, дал волю своим эмоциям, – почему Вы поступили с Герцогиней так жестоко!?
Перед глазами Войкока неотвязно стояла рвущая его душу в клочья картина – Герцогиня, стоящая на коленях посреди залы в окружении опавших с ее головы некогда роскошных медно-бронзовых волос и раскачивающаяся из стороны в сторону в такт своим рыданиям, которые больше напоминали завывания смертельно раненого зверя. Он сомневался, что когда-нибудь сможет стереть из памяти ее залитое слезами жуткое изуродованное лицо, и сколько бы он ни затыкал уши, в них продолжал звенеть ее полный боли и ужаса вопль.
– Еще немного, и Вы, сержант, набросились бы на меня с кулаками в попытке защитить предмет своих воздыханий, – Кассоди покрутил кольцо на рукояти своего жезла, и тот полыхнул яркой зеленой вспышкой, – пришлось действовать быстро.
– Но я… я бы никогда… – опешил Войкок.
– Не спорьте, юноша. Я знаю, о чем говорю – чары Вожделения действуют невероятно быстро, и человек даже не успевает сообразить, что с ним происходит. Сталкивался уже… – полковник тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.
– Но она же рассказала все, что Вы хотели узнать! – не унимался разгорячившийся сержант, – почему нельзя было решить вопрос как-нибудь помягче?
– Сотрудничество может облегчить наказание, но не отменяет вины, – нравоучительно заметил полковник, – я отмечу в рапорте ее желание помочь следствию, но все дальнейшее исключительно в руках Комиссии Чистоты. Не исключаю, что и в их конторе теперь чьи-то головы полетят. Как получилось, что инспекторы на протяжении многих лет упорно не замечали, что Герцогиня практически не стареет? Им уже давно следовало заподозрить неладное.
– Разве Язволов способен дать человеку бессмертие!?
– Нет, конечно, но он может достаточно долго скрывать признаки надвигающейся старости. Если его регулярно подновлять, – Кассоди покосился на сержанта, – иначе зачем, по-Вашему, молодой человек, ведьма сегодня гоняла к Герцогине своего тайного посыльного.
– Так вот для чего требовались кисточки и краски, которые мы нашли в его рюкзаке! – осенило Войкока.
– Именно так. Чтобы перенести на кукольное личико все вновь появившиеся морщинки и пятнышки, – полковник вздохнул, – обычно такую личную куклу делают еще в младенческом возрасте, чтобы исправить врожденные дефекты, и после уже не трогают, храня в надежном месте. Человек может так никогда и не узнать, что у него где-то есть свой Язволов. Герцогиню же погубило ее безмерное тщеславие, ей хотелось оставаться юной и совершенной вечно.
– Что ее теперь ждет?
– Лишение всех титулов, перевод в касту Отверженных и депортация в Пустоши. Если Комиссия сжалится, то все будет проделано тихо и без лишней публичности. Но это вряд ли, она же шла на преступление осознанно! Поэтому ее вполне могут еще и по улицам в позорной клетке прокатить. В назидание прочим, так сказать.
– Для нее такое унижение, пожалуй, похлеще смерти будет.
– Нисколько не сомневаюсь.
В этот момент жезл полковника выпалил короткую очередь ярких зеленых вспышек, сообщая, что все его приказания доведены до исполнителей.
– Отлично! Тогда мы тоже отправляемся! Дорога каждая секунда! – Кассоди отдал команду машинисту, и экипаж, скрипя и лязгая, все быстрей загрохотал по мостовой.
– Почему такая спешка?
– Исчезновение посыльного может вспугнуть ведьму. И все, пиши пропало!
– Но соваться в тот район прямо вот так, с голыми руками? – лоб Войкока прорезала недоуменная складка, – можно обратно живыми и не выбраться!
– Именно поэтому я сначала дождался отправки подкрепления – штурмовой группы, усиленной парой боевых антимагов, – полковник рассмеялся и хлопнул его по плечу, – не дрейфь, прорвемся! Такую добычу упускать никак нельзя! Вызванный мною отряд уже выдвинулся в припортовые кварталы, надо бы и нам поспешить.
Сержант задумчиво уставился в окно, за которым проплывали размытые туманом контуры домов и деревьев. Еще недавно ему казалось, что ничего рискованней погони по мокрым и скользким крышам уже и быть не может, но теперь начал сомневаться.
Добропорядочные люди избегали даже приближаться к припортовым районам, населенным по большей части Прощенными. Те пусть и не были так уродливы, как несчастные, кого поразила Кривая Чума, но и особо приятной внешностью не отличались, балансируя на самой грани приемлемого. Им
Полиция практически никогда не заглядывала в эти районы кроме совсем уж чрезвычайных ситуаций, и сегодня, похоже, выдался как раз такой случай.
– Почему поимка ведьмы настолько важна? – Войкок снова обернулся к полковнику, – разве один-единственный инцидент с запретным ведьмовством стоит того, чтобы проводить подобную полномасштабную штурмовую операцию?
– А с чего Вы взяли, молодой человек, что наш случай – единственный? В ее логове вполне могут найтись и другие язволовы, что позволит нам одним махом найти и обезвредить целый отряд глубоко законспирированных диверсантов, разъедающих основы нашей государственной системы! – Кассоди вскинул брови, глядя на остолбеневшего сержанта, – Вы что, всерьез полагали, что мы гоняемся за какими-то мелкими жуликами!?
– Но… угрожать всему государству… каким образом!?
– О нет, не волнуйтесь, вражеского заговора тут искать не стоит. Дело в том, что такого рода жульничество разрушает продуманную и стройную систему каст, лежащую в основе всей государственной машины. Она же не на пустом месте появилась, ее создание обусловлено исключительно рациональными соображениями, нацеленными на обеспечение максимальной стабильности вертикали власти.
Бросив быстрый взгляд на Войкока, полковник понял, что тут требуются дополнительные разъяснения.
– Надеюсь, вы в курсе, юноша, что душа человека, его разум и его тело в совокупности образуют единое целое?
– Ну, это любому с самого детства известно.
– Тогда мне сложно понять то недоумение, что я читаю на Вашем лице, – Кассоди недовольно поморщился, и в его мимолетной гримасе успело промелькнуть и раздражение, и усталость, и даже толика презрения, – мы же назначаем на важные государственные посты людей, принадлежащих к высшим кастам, не только потому, что нам нравится лицезреть их прекрасные лики на официальных мероприятиях, но и в силу того, что совершенная внешность является отражением высокого интеллекта и чуткой, отзывчивой души. А игры с язволовами позволяют просочиться во власть тем, кто ее недостоин, кто неспособен вынести такую тяжкую ношу, кто к ней попросту не готов. Ведь Кривая Чума поражает не только тело…
– Но Герцогиня Карсидская – не слабоумная! – воскликнул Войкок, продолжавший упорно сопротивляться очевидным фактам.
– Ее деятельность и принимавшиеся ею решения на занимаемом посту теперь будут подвергнуты тщательному анализу и пересмотру. Так или иначе, но внешние дефекты неизбежно налагают отпечаток и на образ мыслей, и на логику поступков, и на моральные ориентиры человека. Пусть даже его уродства до поры надежно заперты в спрятанной где-то кукле, – полковник выглянул в окно, – отлично, мы на месте!
Первое, что бросилось Войкоку в глаза… точнее в нос – густая вонь нечистот, пропитавшая весь квартал. Подобная аура любого нормального человека отвадила бы еще за версту, но служба в полиции предполагала исполнение приказов без оглядки на сопутствующий дискомфорт. Туман, еще некоторое время колыхавшийся в нерешительности, наконец определился и посыпался вниз мелкой моросью.
В бледном свете зачинавшегося утра проступили темные контуры приземистых домов, прячущихся от окружающего неприглядного мира и друг от друга за высокими глухими заборами. Чуть дальше в переулке стоял фургон, на котором прибыла вызванная полковником штурмовая группа. Командовавший ею офицер подбежал к остановившемуся экипажу и кратко доложил:
– Мы тут уже слегка осмотрелись. Наш адрес – следующий, по левой стороне.
– Задние выходы перекрыли?
– Сей момент!
Офицер помахал своим подчиненным, и несколько полисменов потрусили в проулок между заборами. Войкок даже вздрогнул от неожиданности, когда на улицу с воплем вылетел вспугнутый ими облезлый кот – нервы сержанта были напряжены до предела. Никогда ранее он не забирался настолько далеко в припортовые кварталы, и еще ни разу ему не доводилось принимать непосредственное участие в операции по поимке сильной и умелой ведьмы.
– Все на позициях? Отлично! – Кассоди перехватил жезл в левую руку, а в правой зажал свой табельный пистолет, – в случае неподчинения – стрелять на поражение. Антимаги, вперед!
Из тени фургона выступили два закованных в броню бойца и направились к воротам указанного дома. На их доспехах, грузно бряцавших на каждом шаге, тускло поблескивали защитные клейма армейских мастерских. Остановившись у закрытой калитки, один из них достал свой жезл, который в сравнении со стандартным полицейским инструментом смотрелся как артиллерийское орудие рядом с игрушечным детским ружьишком.
Толстый, массивный, сплетенный из нескольких разнородных прутьев, он вспыхнул лиловым огнем, осветившим все на пару метров вокруг. Дождевые капли вспыхивали в его ярком свете точно маленькие бриллианты. Антимаг провел жезлом из стороны в сторону, изучая ворота и присматриваясь к вспышкам огня на его конце.
– Балка над калиткой, – заключил он и отступил в сторону.
Его напарник выхватил тяжелый боевой багор и с размаху всадил его в на первый взгляд ничем не примечательное бревно, нависавшее над входом. В стороны с треском полетели яркие искры, но боец даже не обратил на них внимания. Резким рывком он сбросил вспыхнувшее полено на землю и оттащил в сторону, где его коллега быстро залил огонь из закрепленного на спине бака. На всякий случай он распылил струю еще и на саму калитку, высветив бледное кружево, вьющееся по верхней кромке забора.
– Еще и Дымчатый Плющ! – полковник ткнул Войкока локтем в бок – без такой группы поддержки мы бы отсюда точно живыми не выбрались.
– Так, здесь чисто, – небрежным движением плеча антимаг снес калитку с петель и оба упакованных в доспехи бойца зашли во двор. Все остальные, настороженно озираясь по сторонам, последовали за ними.
– Коврик перед дверью, – обозначил очередную угрозу шедший впереди антимаг, и его напарник тут же выволок уже задымившийся клок циновки на траву. Любой, кто бы неосмотрительно на него наступил, гарантировано поджарил бы себе пятки.
– Ну все, заходим! – скомандовал Кассоди, и ударный авангард с грохотом ворвался в дом.
Послышались крики, шум, треск ломаемой мебели, лязг посыпавшихся на пол кастрюль… и все стихло.
– Чисто! – послышался чуть погодя голос одного из штурмовиков.
– Вот так-то! – заключил полковник, не скрывая своего облегчения. Что ни говори, а вваливаться без спроса домой к опытной ведьме всегда рискованно, – пойдем, глянем, что да как. И отзовите патруль с заднего двора. К счастью, сегодня обошлось.
Войкок только сейчас сообразил, сколь многих возможных неприятностей они сегодня избежали, благодаря слаженным действиям всего отряда. Можно было вляпаться в какую-нибудь магическую ловушку, столкнуться с местными боевиками, покровительствующими ведьме, да и сама она вполне могла улизнуть, почуяв их приближение. Но сегодня все сложилось как нельзя лучше, и грамотное руководство операцией со стороны Кассоди являлось главной тому причиной. Полковник действительно имел немалый опыт подобных рейдов и знал свое дело чертовски хорошо!
Внутри их встретила панорама небольшого, но живописного погрома, который учинили два антимага, гонявшиеся по комнате за колдуньей. Опрокинутые стулья перемежались раскатившейся по полу посудой и предметами магического ремесла. Полыхавший в камине жаркий огонь освещал образовавшийся беспорядок, оставляя на стенах зловещие багровые отсветы. На потолке, в окружении покачивавшихся оберегов и пучков сушащихся трав, что свисали со стропил, еще дымилась свежая проплешина, оставленная срикошетившим заклинанием.
В данный момент оба бойца стояли возле дальней стены, крепко держа ведьму за руки и ожидая дальнейших распоряжений. Вопреки ожиданиям сержанта, они сегодня поймали не сморщенную старуху с крючковатым носом и всклокоченными седыми волосами, а вполне обычную на первый взгляд женщину лет пятидесяти, внешний вид которой вполне соответствовал уровню Аккуратных или даже Чистых. Ее пестрое платье с надетым поверх белым передником никак не вязалось с ее родом занятий, предполагавшим варку зельев из лягушек и исполнением жутких кровавых ритуалов. Складывалось впечатление, что ее застукали за выпеканием пирожков для любимых внучат. И только темные глаза, гневно сверкавшие из-под выбившейся пряди черных волос, расставляли все по своим местам. Простые люди при виде закованных в броню спецназовцев как правило выглядят растерянными и испуганными и уж всяко не пытаются оказывать им сопротивление.
– Посадите ее, – Кассоди сунул пистолет обратно в кобуру, поднял валявшийся на полу табурет и поставил его к столу, – и следите за руками, не давайте ей даже пошевелиться.
Антимаги перепоручили ведьму двум полисменам, которые усадили ее на табурет, крепко держа за плечи и положив ее ладони на столешницу.
– Так-так, что тут у нас? – полковник подошел к ярко пылающему камину и заглянул в огонь. От его промокшей под дождем формы начал подниматься пар, – улики уничтожаем, да?
– Мне что, даже старые кости погреть нельзя? – отозвалась ведьма сухим смешком, – ночка-то сегодня выдалась ненастная.
– Исключительно подходящая погода для темных делишек, не так ли?
– Я не занимаюсь ничем противозаконным!
– Правда? – Кассоди приподнял бровь. Происходящее его откровенно забавляло. Сегодня был его день, он поймал кураж и сбавлять обороты явно не собирался, – давай-ка взглянем.
Он достал из кармана небольшой чехол, в котором обнаружились очки с толстыми зеленоватыми стеклами. Нацепив их, полковник осмотрелся вокруг, освещая своим мерцающим жезлом многочисленные потемневшие от времени шкафы, за пыльными стеклами которых виднелись полки, заставленные банками, ящичками, статуэтками, амулетами и прочими замысловатыми магическими атрибутами.
– Ух ты! – восхищенно воскликнул он, – сколько здесь всего интересного!
– Все строго в рамках лицензии, – по-прежнему невозмутимо парировала женщина, дунув на свои волосы, чтобы отбросить их с лица.
– Это мы еще посмотрим, – Кассоди обернулся к стоявшему рядом с ним антимагу, – давай-ка ты. Мой для такого слабоват.
Поделиться книгой: