Писец. История одного туриста

В дальнем конце комнаты за столом с письменными принадлежностями сидел человек.

Я подошёл к нему и разглядел со вкусом одетого уже пожилого, но ещё бодрого джентльмена. Он курил сигару, и я заметил, что, для его возраста, у него были слишком густые чёрные волосы без седины – мужчина был в парике.

Незнакомец как будто почувствовал моё удивление и поправил свой чёрный парик – лёгким движением он дотронулся до него своей рукой.

Затем он встал и подошёл вплотную ко мне. Я почувствовал волнение, когда наше крепкое рукопожатие затянулось.

– Я – профессор Каннингем, – сказал он, наконец, приятным голосом, и жестом пригласил меня сесть в кресло. – Можете расслабиться. Здесь Вам ничего не угрожает.

Я подчинился, а профессор сел в кресло напротив.

– Курите, мистер Гроот, – сказал он и кивнул в сторону сигар, которые лежали на столике в аккуратной дорогой коробке из африканского дерева.

Я сказал, что не курю – не обманул пожилого уже человека.

– Тогда перейдём к делу. Полагаю, раз Вы приехали сюда, то готовы на риск. Вы хорошо понимаете английский?

Я кивнул.

– Это важно. Наше дело не терпит недопонимания, даже в мелочах. Прежде, чем я расскажу Вам о сути нашего дела, попрошу ознакомиться с этим документом и поставить свою подпись.

Старичок взял со столика лист бумаги, ручку, и передал их мне.

– Прочитайте и распишитесь.

Я прочитал документ – это была расписка о неразглашении какой-то информации. Нарушение обязательства влекло за собой принятие «адекватных мер для сохранения секретных сведений в тайне». Какие меры считались адекватными – в документе не указывалось.

Расписка ещё сильнее поколебала мою уверенность в себе и Каннингем заметил мои колебания.

– Молодой человек, даже если наше с Вами сотрудничество не состоится, Вам не нужно болтать о том, что узнаете. По-моему, это не сложно. В случае невыполнения Вами обязательства, никто не станет совать Вам в спину нож или душить в безлюдном месте. Это грубо и скучно. Я учёный, а не гангстер. Есть более современные и эффективные способы улаживания конфликтов, основанные на научных знаниях. Уверен, что в случае с Вами ничего такого не потребуется, но всё же лучше до этого не доводить! Ставьте подпись и продолжим.

Я вписал своё имя.

– Отлично!

Профессор убрал бумагу и затушил сигару.

– Выпьете? Бартон, принесите нам коньяк!

– Я не пью.

– Бросьте. Это лучший коньяк в мире! Достался мне из хранилищ месье Наполеона. Мы сегодня начинаем дело, которое, мистер Гроот, перевернёт Вашу жизнь. Разве это событие не стоит того, чтобы быть отмеченным глотком изумительного коньяка? Не расстраивайте меня, мистер Гроот, не нужно.

Огненно рыжий дворецкий принёс коньяк, и я его выпил – добрый профессор не соврал – коньяк и вправду был изумительным.

– Патриция мне рассказала о Вас. Что Вы хорошо владеете несколькими языками и мечтаете о приключениях.

– Патриция сказала правду.

– Вы хорошо говорите по-английски. Почти без акцента. Где Вы родились?

– В Европе. Мать назвала меня Якобом, потому что считала, что так легче будет устроиться.

Каннингем задумался, но после паузы продолжил.

– Мистер Гроот, Вы что-нибудь понимаете в физике? Теория относительности? Квантовая механика?

– Законы Ньютона… Почти все… В пределах школьного курса, – ответил я. – Но, честно говоря, я физикой не интересуюсь.

– Я так и думал. А что, если я скажу Вам, что путешествия во времени реальны?

Я насторожился, а профессор встал и принялся ходить по комнате.

– Я не буду забивать Вам голову гравитацией, чёрными дырами и прочими вещами, которые Вам не нужны. Попытаюсь объяснить как можно проще: в микромире, квантовом мире, мире мельчайших частиц, там, где действуют совсем иные законы, нежели в мире, который мы видим, я нашёл так называемые «кротовые норы» или «червоточины» – как Вам угодно, которые могут использоваться для перемещения во времени.

– Кротовые норы?

– Да. «Кротовая нора» – это всего лишь пространственно-временной туннель. До сих пор в науке их существование допускалось, но не было доказано. Если мы говорим о микромире, то, как Вы понимаете, человек, или даже бактерия, вирус, не может воспользоваться таким туннелем из-за слишком малого размера такой дырки. Речь идет о сверхмалых величинах. Сверхмалых! Вы понимаете?

Я кивнул.

– Но что же может протиснуться в такую мелкую дверь? Из чего состоит всё во Вселенной?

– Я не знаю.

– Из материи? Но из чего состоит материя? Стоит ли разделять так называемую объективную реальность, то есть материю, с реальностью субъективной, то есть сознанием? Я пришёл к выводу, что такое разделение, мягко говоря, некорректно. Можно считать, что Вселенная состоит из материи, но можно считать, что она же состоит из сознания. И то, и другое – верно! В нашем случае одно не исключает другого!

Я слушал профессора с интересом, хотя и не понимал.

– Сознание, мысль, наш разум, как часть Вселенной, – вот что способно проникнуть куда угодно, потому что иначе и быть не может!

Каннингем остановился и посмотрел на меня.

– Вы что-нибудь поняли? – спросил он и тут же продолжил. – От Вас не требуется глубокого понимания вопроса. Примите это как данность. Далее… Я обнаружил, что эти туннели, а я называю их просто «дырками», расположены в определённых местах. Они неизменны. Вероятность их существования в какой-либо точке пространства-времени можно рассчитать. Я уже нашёл несколько десятков дырок в Европе и Америке.

– Америке?

– Да. И если мои расчёты верны, то их тысячи, если не миллионы. Пока что получается проникать только в прошлое. С будущим есть некоторые проблемы технического характера, но это…

Профессор задумался. То, о чём он говорил, всё ещё не укладывалось в моей юной голове.

– Энергия, мой друг, – сказал Каннингем. – Вот что нам необходимо. Мы увеличиваем энергию и тем самым как бы проталкиваем сознание человека сквозь дырку. Они думают, что нужна какая-то мощная энергия. Дети! Нужно знать какую энергию брать и как её подавать. Вот и всё! А затем нужно оказаться в правильном месте и в правильное время. Мы увеличиваем энергию на субатомном уровне, и… Ну и ещё кое-что. Есть карта, где отмечены все обнаруженные дырки, и я рассчитал фазы их активности. Так что…

– Вы хотите, чтобы я оказался в правильном месте в нужное время? – спросил я.

– Конечно! А ради чего, по-Вашему, мы здесь сидим, а я битый час докладываю Вам об открытиях, которые, заметьте, не для всех открыты? Можете считать себя избранным! Вы избраны на роль туриста! Туриста в давно ушедшие времена! Как Вам?

– Я…

– Вы, насколько мне известно, великолепно образованы, начитаны, знаете разные языки, а это очень важно! Вы имеете неплохие шансы на возвращение обратно. Будьте смелее!

Смелее быть никак не получалось.

– Я не могу отказаться?

– Можете, – сказал Каннингем и посмотрел мне в глаза. – Мистер Гроот, поверьте, наука – вот что имеет реальную ценность в этом мире. Всё остальное – один большой пустяк! Вы хотите вернуться в свою библиотеку, чтобы провести всю жизнь среди книг, которые даже не Вы написали? Чтобы каждый новый день был похож на предыдущий? Хотите?

Я тогда подумал, что в чём-то он, конечно, прав.

– От пятисот тысяч, – сказал Каннингем.

– Что?

– Пятьсот тысяч – начальная цена одного перехода для наших клиентов. В зависимости от платёжеспособности, цена может вырастать до очень крупных сумм. Для Вас участие бесплатное!

– Это бизнес?

– Вы знаете, мистер Гроот, люди платят мне деньги за услугу, за то удовольствие, которое мы им предлагаем испытать. Или за спасение в случае со смертельными заболеваниями, когда медицина бессильна. Согласитесь, перемещение в иное время со сменой оболочки – предложение, не имеющее аналогов ни на рынке развлечений, ни в контексте спасательных мероприятий! Некоторые предпочитают навсегда переместиться и изменить таким способом свою жизнь. Есть и такие чудаки! Поэтому я сам финансирую свои исследования и сохраняю независимость и от государства, и от всяких там корпораций.

– Но как Вы находите коммерческих туристов?

– Я не даю рекламу в газетах, как Вы понимаете. Мне интересны обеспеченные клиенты, а в этой среде услуга пользуется спросом. «Сарафанное радио», если сказать совсем просто.

– А та женщина?

– В парке? Она была больна. Рак, знаете ли. Но я дал ей возможность прожить дольше. Но ТАМ!

– Но она же умерла на моих глазах!

– Её тело умерло здесь, в нашем мире, но после того, как умерло сознание ТАМ! Нарушилась связь сознания и тела. Если хотите вернуться назад, такая связь должна оставаться. Это закон! Это важно! Там у неё будет другое тело. Позже Вам объяснят.

– Когда?

– Скоро. Не исключено, что в том прошлом старушка прожила долгую и счастливую жизнь. И, может быть, с самого её начала – с детства. Только здесь для оставшегося дряблого тела прошло мгновение, а в прошлом для её сознания – целая жизнь. Но как сложилась её судьба после перехода никто не знает. Может, она погибла сразу по прибытии, или потеряла связь с телом, или не смогла вернуться к дырке в нужное время, если что-то там не устроило – мы не знаем. Давайте будем думать, что всё у неё сложилось хорошо. Вы согласны?

– А парень в кафе?

– Искал приключений на свой австралийский зад. Хе-хе. Хотел пожить другой жизнью. Я повторюсь: то, что молодое тело умерло здесь, не означает, что он умер молодым ТАМ. Он так же мог не захотеть возвращаться, дожить ТАМ до старости и умереть естественной смертью в окружении благодарной семьи. И наоборот – возможно, он не смог вернуться по какой-то причине и погиб. В каком-то смысле, это рулетка, мистер Гроот. Только, в отличие от обычной рулетки, вы можете делать выбор и влиять на события.

Отступать было поздно, и я был влюблён, в конце концов!

Каннингем как будто прочитал мои мысли.

– Я вызываю Патрицию – она приедет завтра, – сказал он. – Будем готовить Вас к пробному переходу. С завтрашнего дня начинается Ваша стажировка. А пока отдыхайте. Для Вас снят номер в гостинице. Вас отвезут, конечно. Ровно в десять утра будьте готовы. Слышите?

Я встал, и почувствовал, что голова моя закружилась от счастья.

Я был уже на лестнице, когда профессор окликнул меня.

– Да. Чуть не забыл, – сказал он. – Хочу показать Вам кое-что. Пройдите сюда.

Я вернулся – Каннингем стоял со стеклянной капсулой в руках.

– Как Вы думаете, что это такое?

Я затруднился с ответом.

– Это одно из величайших изобретений! Я назвал его «Растворитель Каннингема». На вид ничем не примечательная мутная жидкость, но… способна творить чудеса! Про состав не спрашивайте – коммерческая тайна!

Профессор сиял.

– Бартон, принесите объект, – крикнул он.

Пришёл огненно рыжий молодой человек с клеткой, в которой сидел крупный белый кролик.

– Поставьте здесь. Вы свободны. А теперь смотрите и удивляйтесь! Шоу начинается, мистер Гроот!

Каннингем взял с полки шкатулку и достал из неё аппаратус, напоминающий пистолет, с красной кнопкой сбоку. Затем он зарядил в аппаратус пробирку, поднёс его к кролику и нажал на кнопку. Кролик, по всей видимости, не ожидал такого коварства от доброго профессора и дёрнулся.

– Прививка Каннингема, – сказал профессор. – А теперь нам понадобится активатор. Какой активатор, мистер Гроот?

– Активатор Каннингема? – предположил я.

– Прямо в точку! Белке в глаз!

Затем он поставил клетку на пол и открыл дверцу.

Кролик вылез из клетки и уже собрался уходить, но профессор нарушил звериные планы.

– Активирую! – объявил Каннингем и нажал мелкие кнопки на приборе, который был надет на его руку вместо часов. Прибор и напоминал большие, но наручные часы.

– Это код, мистер Гроот, чтобы никто не пользовался без моего ведома. А то никаких кроликов не напасёшься!

В этот момент кролик начал исчезать.

Я не верил своим глазам, а зверь как будто растворялся в воздухе, и это, по какой-то причине, его беспокоило.

Ушастый питомец попытался бежать, но не успел, потому что исчез совсем.

Я растерялся, знаете ли.

– Роль Чеширского кота исполнена великолепно! Вам понравилось, мистер Гроот?

Я молчал, а Каннингем поправил парик.

– Я нарушил взаимодействие атомов его тела! Или туши – как Вам угодно. От квантовой механики к максвелловской классике! – сказал он. – Электроны потеряли энергию и проникли в ядра атомов. Плотность кролика достигла минимума, и кролик перестал существовать как материальный объект. Как не бывало! Так что езжайте в гостиницу, но завтра ровно в десять будьте готовы. Мне пора заняться делами.

Профессор взял сигару и закурил.