Богатый Север – Бедный Юг

Это как прервать прекрасный сон отрезвляющим кувшином с холодной водой. Неприятно, мерзко, местами больно. Что сделает человек, которого разбудили так? Естественно он будет злиться.

Так вот практически все политики в то время уже долгое время пребывали в своих коконах в виде богатства и беспрекословного всестороннего подчинения.

Прогресс не стоял на месте. С широким развитием технологий, с доступом в интернет, люди умнели – и это естественный процесс поколений. Менялись понятия, традиции. И если старик считал что-то правильным, то юноша смеялся с его невежества и делал всё по науке и логике. Народ умнел. А ум раскрывает глаза на проблемы.

Люди стали вопрошать: почему при равном труде кто-то получает больше, а кто-то меньше? Откуда появился такой или иной закон? Кому он выгоден? Как можно его переделать в угоду всем? Люди стали открыто выражать своё мнение или недовольство. А силой уже нельзя было задавить недовольство – это докажет виновность и слабость правителя.

Если ранее короли теряли головы от глупого народа, то уж от умного подавно можно потерпеть. Народ стал неудобен – он то и дело намеревался облить спящего в иллюзии правителя холодной водой реальности.

Стали появляться всевозможные вирусы, чтобы хоть как-то заставить людей сидеть по домам и не высказывать своё недовольство. Но в некоторых странах это ещё больше усугубило и без того не самые хорошие отношения между правителями и народом. Диктатура уже в открытую применяла силу, однако народ понимал, что за ним массовость, а значит, за ним и сила. И это происходило в разных странах, практически в одно и то же время.

Власть стала действовать хитрее. Под предлогом защиты от вирусов, закрывались границы, затем постепенно стали зачищать интернет, стали создавать иллюзорные новости о войнах в других странах на фоне устоев, что, впрочем, ты пыталась мне сказать.

Финансовое положение людей становилось хуже, так как из-за вируса много людей теряло работу – о путешествиях в другие страны уже не было и речи. Все думали о том, как выжить и найти хлеб и одежду на завтрашний день. Работы было мало, зарплаты сокращались, так как желающих на рабочее место было много, а значит работодателям можно было диктовать свои условия.

Старики, которые сидели в своих правительственных коконах договорились о таком создании мира для людей, чтобы народ не смог препятствовать дальнейшему правлению. Да, такие перемены привели бы к тотальным финансовым коллапсам, но кто был богат, оставался богатым, а народ переживёт всё. И так это и случилось.

Я и сам не смог найти, когда появились Север, Юг и Экономический Нейтралитет, но это всё-таки произошло. Поколение сменилось, а затем ещё, учебники истории удобно переписаны – и вот, идеальная история и покорный народ, который не задаётся лишними вопросами, так как у них есть задача прокормить себя и детей, готовы!

На самом деле сейчас существует диктатура, которую народ так и не смог победить, когда она только зарождалась. И сейчас мы имеем то, что имеем. Люди с Юга идут через границу и работают слугами, как и было раньше, но теперь они платят налог за пересечение границы. Раньше это объяснялось поддержкой борьбы с вирусом, а теперь просто за то, что ты пересекаешь условленную границу.

Проституция и преступность до сих пор процветает, но всё тщательно скрывается, пытаясь доказать народу, что как ему повезло жить на Севере и довольствоваться тем, что есть.

Богатые люди путешествуют в разные страны, как и раньше, прикрываясь поездкой в зону Экономического Нейтралитета, якобы по делам. О нет. Эти страны не только поддерживают всю экономику мира, но ещё являются главными перевозчиками потока Север-Юг или наоборот. Так что северные дамочки богатеньких дядечек до сих пор могут позволить себе отдыхать на Мальдивах, хоть это и Бедный Юг.

Все законы переписаны под богатых людей, а мы – всего лишь масса, которая их обогащает. Образование даёт только школа. Она регламентирована в угоду правительству. Университет стал неподъёмным финансовым грузом. Книги, которые обличают всё существующее, практически уничтожены. Интернет окружён рекламой и всесторонней цензурой.

Рождаемость полностью контролируется – семьям Севера запрещено иметь более одного ребёнка. Каждого человека удобно брать под контроль. Следить за ним.

Больше людей – больше наглядной бедности. Больше наглядной бедности – больше вопросов и доказательств у народа. Больше вопросов и доказательств у народа – больше единение. Больше единение – сильнее борьба с нынешней властью. Сильнее борьба с нынешней властью – диктатуре конец.

Ранее, до времён условного Юга и       Севера, власть поощряла многодетность, но теперь стали действовать хитрее.

А пока народ не видит бедняков на улице – все нищенствуют по домам, но никто не говорит друг другу, ибо каждый человек думает, что он один так неудачно живёт. Человеку стыдно признаться в своей нищете. В народах нет единения – так всё и задумано. Везде говорится, что всё хорошо. Все живут богато. На улицах чисто и безопасно.

На Юге иные правила, но диктатура тут тоже есть, и никуда от неё не убежать.

Я много лет искал информацию. Искал истину и задавался вопросом «Неужели лишь только желание властвовать привели ко всему этому? Так узко, просто и абсурдно?».

И ужаснулся от происходящего. Меня выгнали сюда, так как я узнал правду. Но я понятия не имею, что сделала ты. И почему ты одета в платье.

Регула часто дышала. Она не могла поверить в то, что услышала от старика. Всё это было похоже на бред из разряда «теорий заговора», но что-то в глубине души ей шептало, что это похоже на истину.

Если это было правдой, то значит она узнала на Севере что-то, за что её привезли сюда. Да ещё в такой одежде. Будто на каком-то празднике её арестовали. Но за что?

Регула ещё раз посмотрела на своё платье, боль в животе напомнила о себе. Секунда – и у девушки вновь перехватило дыхание, а в голове звучало монотонно одно и то же слово.

И это слово было «Ребёнок».

Глава 6

– Иди в деревню и попроси еды. Принеси сюда. Меня выгонят и побьют, а тебя нет. Думаю, ты бы сейчас не отказалась чего-нибудь поесть. Я тоже, – трусливо скомандовал мужчина.

– Но как я пойду в этом? И как я попрошу, если я не знаю языка? Жестами? Руку протяну? – с нарастающей интонацией вопрошала Регула.

– Ну а как ещё? Не бойся. Ещё больше пожалеют. Или у тебя есть другие варианты?

– Нет, но попрошайничать не хочу.

– А есть хочешь?

– Да.

– Тогда ступай. Поохотиться здесь тебе вряд ли получится. Можешь со мной по свалкам поискать пищу, – Регула поморщила нос. Мужчина улыбнулся. – Ага, не хочешь. Тогда иди. Скоро привыкнешь. А может даже работать тут начнёшь, приживёшься. А пока проси. За одно и я поем. Давно свежей еды не ел.

Переступив свою гордость, девушка спустилась обратно к деревне. Тем временем старик наблюдал за ней и мысленно надеялся, что жители не заметили её вместе с ним, иначе судьба Регулы будет незавидна.

Девушка подошла к женщине в длинной темной тунике, которая стряхивала пыль с маленьких рваных штанишек своего сына, пока тот бегал по улице абсолютно без ничего ниже пояса. Ребёнку было около четырёх лет, и его абсолютно не смущала собственная нагота:

«Одежда такая страшная, ему действительно лучше голышом бегать» – думала про себя Регула.

Только начав говорить, девушка поняла, что совсем не знает, как с ней заговорить, ведь не знает местного языка. Память давала сбой. Только несколько минут назад она говорила об этом старику, а теперь она напрочь забыла об этой проблеме:

«Грёбанная инъекция! Даже сейчас всё как в тумане! Может это всё розыгрыш или страшный сон, предвещающий дикое похмелье на утро? Я же могла заснуть на вечеринке. Нет, что-то не то, я же не пью алкоголь…»

Не найдя другого способа, девушка начала жестикулировать руками, хлопая себя по животу и пальцем указывая на свой рот. Женщина прекратила стряхивать пыль, скомкала штанишки и сложила к карман своей туники. Крикнув что-то в сторону сына, женщина поманила рукой Регулу, будто показывала, что той следовало за ней идти.

Они быстро дошли до низенькой хижины. Оставив Регулу на пороге, женщина юркнула за шторку, которая заменяла входную дверь. Прошло несколько минут и женщина, улыбаясь, появилась с четырьмя сырыми яйцами. Регула протянула руки и, поклонившись, так как не знала, как даже поблагодарить, забрала яйца.

Поднявшись на холм, девушка принесла старику свою добычу:

– Вот всё, что я смогла достать, – грустно сказала девушка. – Остальные отворачивались.

– Ничего. Здесь народ не особо щедрый. Им самим нечего поесть, – улыбнулся старик. Он взял два яйца. Каждое яйцо он продавливал пальцем и пил содержимое. Регула отвернулась, так как от увиденного её стало подташнивать.

– А нельзя их как-то приготовить?

– Нет. Огонь привлечёт внимание жителей деревни.

– А как же ты греешься зимой?

– Я разжигаю костер в пещерах и норах.

– Так почему бы нам сейчас не пойти в пещеру?

– Долго идти, а я слишком голодный. Ешь! – в голосе старика слышалось нескрываемое раздражение.

Несмотря на то, что попутчик её сильно раздражал своим странным поведением, девушка понимала, что он возможный ключ к её спасению.

«А что, если бы я проснулась и не обнаружила его рядом? Кто бы мне объяснил всё то, что со мной происходит? …Хоть так путанно и странно. И эта реакция в начале. Видимо за то время, что он пребывает здесь, разум его помутился… Однако помнит итальянский язык…»

Регула бережно оттерла платьем куриный помёт от яиц, надавила пальцем и, жмурясь, принялась быстро глотать содержимое, чтобы не почувствовать даже малейшего намёка на вкус. Но слизь всё-таки коснулась чувствительного языка, и Регула ощутила тошнотворный, вязкий вкус. Делать было нечего, пришлось терпеть.

Очередная сцена из жизни опять просочилась сквозь туман непонимания:

«Мужчина брал в руки устрицу и с упоением, причмокивая, глотал содержимое из ракушки:

– Дарио, ты же солидный человек. Неужели нельзя есть тише? – мягко, но в то же время игриво, Регула локтем коснулась пиджака мужчины.

– Дорогая, они просто великолепны. Попробуй, – мужчина протянул устрицу с светло-серой слизью к лицу Регулы. Девушка поморщилась.

– Нет, фу. Я не понимаю твоей любви к этой гадости.

– Пройдёт время, поймёшь. Ты просто не привыкла есть деликатесы. Ничего, я научу тебя. Такой роскошной девушке просто непозволительно пропадать в местных трущобах.

– Я не из трущоб!

– Конечно-конечно, я неправильно выразился, прости. Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, – виновато ответил Дарио, обнимая девушку. – Ну, не сердись, попробуй».

Девушка застыла на месте, уставившись в одну точку. Старик молчал и наблюдал за Регулой. Выйдя из оцепенения, девушка учащённого заморгала:

– Опять что-то вспомнила?

– Да, устрицы, – девушка зажмурилась и принялась глотать содержимое второго яйца.

Глава 7

– Устрицы? Я такого слова даже не вспоминал уже очень много лет! Ох будет интересно узнать твою историю, когда твоя память к тебе вернётся!

– Ты узнаешь её, если проведёшь меня к границе.

– А ты, я смотрю, с первого раза не понимаешь, – злобно скривился старик. – Я же сказал, что никуда я не пойду! И ты никуда не пойдёшь! Из тебя сделают решето, несмотря на то, что ты женщина в платье!

– Но у меня нет другого выхода!

– Есть! Ты можешь обжиться здесь. Женщина в хозяйстве пригодится. По крайней мере мужчин здесь хватает. Без внимания не останешься.

– Как ты смеешь! – задыхалась от возмущения Регула.

– Я говорю обыденную правду. Не ищи приключений! Смирись со своей участью. Память скоро вернётся. Может поймёшь, что действительно сделала что-то отвратительное.

Найди себе мужчин, приласкай их, а затем выбери из них, со времен, постоянного. Без внимания не останешься, ты для них экзотика. Затем твой постоянный мужчина приведёт тебя в хижину, и ты будешь жить в безопасности!

– Но я не хочу этого! Я хочу домой! – голос Регулы дрогнул, на глазах выступили слёзы. – Это всё страшный сон. Всё так стремительно и непонятно! Я не понимаю о чём ты говоришь!

– Ох, я так долго ни с кем не разговаривал на языке Севера, что совсем позабыл о манерах. Да что уж говорить. Я так хочу выразить то, что я знаю, но ты явно меня считаешь безумцем. Прости, – голос старика неожиданно стал мягким и жалостно тихим. – Но, поверь мне, так будет лучше. Найди себе мужчину…

– Мне не нужен никакой другой мужчина! Мне нужен Дарио!

– Кто же он? Ты о нём уже говорила! Муж? Любовник?

– Я…я… не знаю. Не муж, – слабо замотала головой Регула.

– Любовник? – выпытывал старик.

– Ребенок. Ребенок от Дарио, – еле слышно прошептала девушка.

– Что за ребенок? У тебя есть дети?

– Я … не…знаю. Всё пляшет перед глазами яркими картинками, но как только я думаю о ребенке, всё исчезает.

– Вспоминай. Вспоминай. Прошу тебя, вспоминай, – в голосе странника чувствовалось волнение.

– Почему тебя так это взволновало?

– Потому что…потому что, если у тебя есть на Севере ребенок. Неважно. От Дарио или кого-то ещё, то ты должна вернуться к нему, – уверенно сказал мужчина. На мгновение, незнакомец отвернулся и потёр глаза.

– Ты плачешь? – тихо спросила Регула.

– Так, секунду. Ведь если бы не моя глупость, я бы смог сейчас тоже растить своих детей и внуков. Она всегда мне говорила, что мы будем вместе, у нас будет много детей. Одна большая семья. Понимаешь? – на этом вопросе старик повернулся к девушке. В его глазах читалась мольба и надежда на понимание. В этот момент странник предстал таким слабым и сентиментальным.

– Она? Та девушка из Афганистана?

– Да. Ты не представляешь, как это больно видеть её ненависть, её мужа, её смерть, её детей, пусть даже украдкой. Не будь я глупцом, мы были бы вместе. И она жила бы до сих пор…

– Ты зря коришь себя за это. В тебе таилась надежда… – Регула запнулась. Мысли возвращали её к тому, что говорил старик в этот же день о том, что она умерла.

«Видимо его разум действительно повредился, раз путается в рассказе. А эти скачки эмоций. Ещё недавно он орал на меня ни за что, а сейчас плачет…» – Регула была в замешательстве.