– Это я и хотела услышать. Спасибо, – перебила меня она и вернулась к своему мужу.
Они ушли. Как только их силуэты исчезли, я подошёл к своему коллеге и попросил дать контактные данные Виктории. Аргументировал тем, что девушка тоже раздумывает застраховаться, но забыла оставить свой телефон, чтобы я ей позвонил.
Коллега, ни о чём не подозревая, отдал мне номер. У меня был её номер! Теперь я мог позвонить Виктории! Что, собственно и сделал, вечером. Она долго просила меня оставить её в покое, но в конечном итоге согласилась на короткую встречу на следующий день.
Когда я закончил с ней беседу, я нащупал, что от эмоционального перевозбуждения, мой член напрягся. Сняв брюки, я принялся вспоминать те самые мимолётные случаи с Викторией. Закончилось всё тем, что я направился в душ, ибо мой живот был испачкан.
Наша встреча быстро переросла из беседы в более частный разговор в моей квартире. Несмотря на протест и просьбу оставить Викторию в покое, я не столкнулся с сопротивлением с её стороны.
Теперь наши, так сказать, отношения переросли в игру. Мы встречались в тайне от посторонних глаз и уделяли время только друг другу. Я хотел вернуть тот образ, что встретил в Италии, она же – интрижку, физиологическую разрядку, то, чего ей не мог дать её муж.
К моменту отъезда Виктории с мужем в другую страну, я впал в мученическое, но в то же время сладостное ожидание – а вдруг она найдёт там кого-то другого?
Довольно странно, но мысль о страданиях приносила мне удовольствие, и я попросил Викторию холодно отвечать на мои звонки, не звонить первой, давать больше поводов для того, чтобы нервничать. И она это делала. Всё то время, пока Виктория отсутствовала, я страдал от догадок – а вдруг наша игра зашла слишком далеко, и она в действительности потеряла ко мне интерес?
Это было прекрасно. Когда же Виктория вернулась, моему взору открылась совершенно другая девушка.
Начнём с внешних данных. Когда мы с ней встретились после разлуки, я заметил, что солнце превратило её обычную кожу цвета топлёного молока в медную кожу ангела, волосы выгорели и стали отливать пепельным цветом.
Казалось, необходимо снять с неё обычную одежду из кашемира и надеть шелковую тунику, усадить на ложе рядом с блюдом средиземноморской триады и вот, передо мной не просто Виктория, а богиня.
Но изменения также коснулись и чувств Виктории ко мне. Она поняла, что влюблена в меня. Расстояние, ментальное одиночество, невозможность насладиться нашими привычными встречами – это всё привело к тому, что Виктория стала питать ко мне нечто более, нежели увлечение.
Это меня удивило. Это был пламенных поток речи, местами абсурдный, но в то же время такой чувственный и логичный! Она говорила о том, что собирается рассказать всю правду мужу и предложить мирно разойтись, а потом уйти ко мне.
Я предложил ей пока не торопиться с такими решениями, ибо быть может, она просто соскучилась по нашим встречам. Нужно время, прежде чем понять, это здравая идея или импульсивное необдуманное желание. Виктория согласилась. Мы приняли решение подождать лучшего момента.
Хотя, скажу честно, идея не скрывать наши отношения мне безусловно понравилась, ведь я давно признался в любви этой холодной женщине, которая наконец-то мне покорилась!
Так прошло полгода. К страсти Виктории добавилась нежность. Она сильно поменяла обо мне впечатление.
Наши отношения неотступно шли к скорейшему сближению. Мы даже вместе на неделю уехали за город. Виктория умело отвела все подозрения от мужа, потому то время мы провели абсолютно вместе. Мы настолько были обессилены этой неделей, что некоторое время не виделись, дабы ушло пресыщение. Инициатором такой идеи стал я.
Когда же наше условное время томительного ожидания закончилось, мы встретились. Виктория сразу же при встрече сказала мне, что больше так не может. Она всё рассказала о нас мужу.
Первые недели мы наслаждались друг другом. Моя жизнь заключалась тогда в работе, спальне и Виктории. Я приходил домой и видел свою любимую женщину. Я был счастлив как никогда, ведь добился своего – эта женщина меня любила!
Эта женщина не просто любила меня, она целовала меня, облизывала, кусала, ласкала – делала всё, проявляя страсть и привязанность.
Эта женщина делила со мной мою постель.
Эта женщина принадлежала только мне.
Эта женщина ушла от своего мужа ко мне.
А он не прекращал ей звонить и писать. Он даже не был на неё зол – лишь просил вернуться к нему. Обещал простить и закрыть глаза на это. Он предлагал дальше нам встречаться, не скрывая от него ничего, лишь бы только она была рядом с ним. Он извинялся за свою немощь и говорил, что всё понимает.
Когда я приходил домой и видел грустное лицо Виктории, понимал – он опять ей звонил. После этих моментов она просила оставить её одну. Конечно я не трогал её в эти вечера поскольку понимал, как паршиво ей сейчас, но внутри меня всё готово было кричать от злости и ревности.
Мне хотелось приехать к этому человеку, прижать к стенке, схватив за грудки, и закричать ему в лицо, чтобы он оставил Викторию в покое своими жалобными молениями. Она моя! Так почему же он не оставит её в покое? Любовь? Нет! Любовь у нас!
Однажды я предложил Виктории встретиться мне с её мужем и поговорить по-мужски. На что она сказала, что ни за что не позволит плохо обращаться с ним. Он никак её не оскорбляет, лишь просит вернуться. Виктория действительно уважала его.
Я устраивал сцены ревности, доводя Викторию до слёз. А потом сожалел и просил у неё прощения. Какой же я дурак! Вот же твоё счастье! Здесь. И оно никуда не уходит. Если бы она любила этого старого хрена, она бы уже давно прибежала бы к нему обратно. Но она здесь.
Как бы мой голос разума не говорил это, я часто досаждал Викторию своей ревностью. Порой мне казалось, что я подсознательно это делаю для придания остроты нашим отношениям. Скандал с моей стороны – мольба и горячее признание в любви от Виктории – горячая клятва – слёзы – примирение – секс. Виктория отдавалась со всей страстью после таких ссор, будто хотела доказать, что я зря переживаю.
Но мне и этого было мало. Мне всюду мерещился этот старик. Да, он не был так стар, как я видел в своём воображении, но я не мог самого себя убедить в обратном.
Я просыпался посреди ночи от того, что снился этот старик. Он был жирным, плешивым стариком. Его живот был велик, а член мал и вял, но Виктория, стоя на коленях, с упоением его ублажала. Мерзость? Да. Я сходил с ума.
Не выдержав собственного безумия, я потребовал у Виктории развода с её мужем.
Она послушалась и, позвонив ему, она потребовала то, что я хотел и расплакалась.
Шёл второй месяц нашей совместной жизни.
На следующий же день он пришёл ко мне на работу. Чтобы не поднимать шум, муж Виктории предложил выйти и поговорить вдали от любопытных глаз. Я был не против.
Он просил нас одуматься. Он повторял всё то, что говорил Виктории, как заведённый. Лишь только вскользь услышал, что такого от неё за пять лет совместной жизни, он явно не ожидал. Я понял, что он не отступит. Для него Виктория – святое утешение, совершившее ошибку, а я лишь грязный обольститель.
Тогда я решил отбить у него всякое желание вернуть себе жену, пригласив его в бар:
– Пошли выпьем пива или рома? – живо спросил я.
– Мы разве решили наш вопрос? – удивлённо спросил мужчина.
– Нет, просто люблю пропустить стаканчик пива или бокал рома. Как настоящий мужчина. Что делает настоящий мужчина? Пьёт крепкие напитки и имеет свою женщину. Это и есть та брутальность, по которой женщины сходят с ума. Ведь так?
Я помню его выражение лица. Шок, удивление. Он всё понял. Я не знаю о чём он тогда думал, но предполагаю, что это было что-то связанное с тем, что Виктория рассказала о его немощи. Она предала его – рассказала то, что было их семейной тайной. Я надавил на самое больное.
Я сволочь? Да. Но в бою все средства хороши. Я воевал за свою женщину и не видел преград.
Он не дал развода, но мы решились на компромисс – полный покой с его стороны. Больше он не звонил и не писал.
Виктория успокоилась и перестала страдать, разрываясь между двумя дорогими ей мужчинами, а я перестал ревновать. Наступила тихая гавань, которая длилась ещё полтора месяца.
Мог ли я раньше подумать, что смогу пойти на такие подлости? Пожалуй, нет. Были лишь намёки на это, но как только возникла потребность в нужде завладеть чем-то…или кем-то, мои способности раскрылись в полную силу.
Когда передо мной больше не было преград, я действительно успокоился. Виктория пыталась устроиться на работу, вернуться к той жизни, когда она была свободна и бедна, но я запретил это. Во-первых, я хотел, чтобы она была всегда рядом – захочу приехать в любое время домой, а она меня ждёт. Я же завладел ей! А с другой, у неё просто не получалось найти достойную её работу, потому всё своё время она посвящала дому и походам по магазинам.
Однако мои средства не позволяли жить так, как жила ранее Виктория, потому походы совершались изредка и не так роскошно.
Она читала, слушала онлайн-курсы, вечно чему-то училась, однако она была дома! Всё время! Она стала скучать по настоящему общению с подругами, которые отвернулись от неё, так как она стала стесняться своего положения. Они откровенно осуждали её выбор.
Она стала скучать по общению вообще. Потому, когда я приходил уставший домой, меня раздражало её навязчивое желание поговорить.
Я не видел, как она скучает дома, ведь я работал, был занят, постоянно с кем-то общался. Каждые выходные она просила выйти куда-нибудь в кино, кафе, парк. Хоть куда угодно, лишь бы было много людей. А я считал, будто жизнь с мужем настолько избаловала её, что она постоянно хотела весело проводить время, тратя чужие деньги. Я хотел лишь отдохнуть на выходных.
Претензии со стороны Виктории становились всё чаще и чаще. Она прямо говорила, что сходит с ума от одиночества, а я говорил ей, что она просто бесится от безделья. Ссоры теперь начинались по любому поводу. Виктория теперь постоянно выглядела раздражённой и угрюмой. И я в том числе.
Иногда я задерживался как можно дольше на работе просто потому что хотел побыть один в тишине, ибо дома была женщина, которая стала раздражать. Смысл мне было приходить домой, если с порога получишь какой-нибудь упрёк?
Она же названивала мне и спрашивала с неприкрытым раздражением где я нахожусь. Я хотел, чтобы эта женщина оставила меня в покое. Я никак не мог понять, что Виктория боялась. Она боялась, что я нашёл кого-то на стороне, что я потерял к ней интерес, что я её брошу. Куда ей тогда идти?
Мы поедали и уничтожали друг друга в течение ещё двух месяцев. Последней каплей стала моя фраза, которую я выдал в сердцах: «Не нравится? Уходи к своему мужу!»
Мне надо было попросить прощения в ту же секунду, но я был слишком глуп, горд, зол. Но гнев ослепил меня. Я даже не подумал, что я могу лишиться своего счастья.
Через несколько дней я пришёл домой позже обычного, желая помучить сильнее Викторию. Зайдя в дом, я сразу ощутил, что чего-то не хватает. Свет и ароматы. Они исчезли. Аромат еды. Его не было. Было темно.
На секунду я подумал, что это очередной трюк от Виктории. Она перестала готовить, сидит в кромешной темноте, не встречает меня и молчит? Что-то новенькое. Но потом я заметил кое-что другое. Аромат малины – аромат парфюмерной воды, которой пользовалась Виктория – он тоже исчез.
Я тут же подбежал к шкафу – вещей не было тоже. На кровати лежала записка «Всё кончено».
Это была вспышка эмоции. Я тогда закричал «Нет» и стал сразу же набирать её номер телефона. Однако она не ответила, а чуть позже взгляд упал на прикроватную тумбочку, где лежала сим-карта от её телефона.
Муж! Я засунул её сим-карту в свой телефон, чтобы узнать номер мужа, но ни одного номера там не было. Всё было очищено.
С помощью своей работы я нашёл телефон мужа и адрес. Но по тому номеру никто не отвечал. А по этому адресу уже несколько месяцев проживали другие люди.
У меня не было ни одной зацепки – она не дала шанса связаться с ней. Только тогда я понял, каким же был идиотом. У меня было долгожданное счастье, которое я сам же и отверг.
На протяжении следующих трёх лет я пытался забыть о ней. Поначалу было очень сложно. У меня не было ни единой зацепки, чтобы как-то найти её. Потому я жил в воспоминаниях. В воспоминаниях, когда мы были счастливы. Когда же моя память выдавала мне обрывки тех моментов, когда у нас всё пошло не так, я тряс головой и заставлял себя отвлечься, погрузившись в работу.
Когда же какая-либо девушка оказывала мне знаки внимания, я мысленно вопрошал Викторию, будет ли она против, если я отвлекусь на другую. Образ осуждал меня и говорил, что таким образом я предам всё, что было свято для неё.
Со временем образ становился равнодушнее и бесцветнее. Будто я сам себе разрешил поблажку. Хотя так оно, в принципе, и было. Опять в моей постели сменялись женщины. Они действительно помогали мне вытеснить из головы Викторию, но какая-то пустота всё равно оставалась. Да, я был весел, вечно окружен компаниями и женщинами, но как только я оставался один, понимал, что всё, что меня окружает, бессмысленно. Из-за этого нападала тоска.
Тоска по ушедшему времени, когда я мог бросить всё и беззаботно жить, не думая о завтрашнем дне. В тех днях была и Виктория. Наши два дня в Италии. Тот пляж с белым песком, морским бризом и карамельно-карриевым закатом.
Каждый год я приезжал только туда. Строил песочный замок, смотрел на закат и шёл к отелю, где ранее жила Виктория. На что я надеялся? Зачем я туда приезжал? Я до сих пор не могу ответить на эти вопросы.
Надежда на то, что она окажется там? Увы. Я трезво смотрел на это и понимал, что такое вряд ли возможно. Я пытался отправить Викторию в забытье, а в итоге три года пребывал в нём сам.
Но на четвёртый год моего душевного одиночества я встретил девушку, которая хоть как-то смогла меня вытащить из этого дрянного состояния. Да, таких чувств не было. Бури страстей тоже. Однако меня влекло к ней.
Она была симпатична, умна, эмоциональна и интересна. Работала флористом. Она и сама была для меня цветком, который только-только начал распускаться после продолжительных майских дождей.
Скажем так, мы начали только выстраивать наши отношения и пребывали в том сладостном периоде начальной влюблённости, переписываясь по ночам, шутя о разных, порой глупых вещах. И вот, в одну из ночей, она хвасталась очередным своим шедевром, прислав фото себя, букета, который она составила, и рядом с ней стоящей девушки – Виктории!
Меня будто бы пронзило током. Она! Да! Это она! Как же она похорошела! Наряд в сочетании зелёного с золотым ей шёл к лицу. Он кричал о том, что эта женщина просто рождена для роскоши. Я опять увидел ту самую эффектную даму, с которой познакомился.
Ненавязчиво спросил у своей девушки, что за особа рядом с ней. Та ответила, что это клиентка, которая заказала букет. Она просила этот букет для своей подруги на день рождения, которое будет отмечаться в ресторане «Солнечная пыль».
Наспех написал, что меня якобы начало клонить в сон, а на самом деле вышел из беседы и помчался как можно скорее одеваться. Надо ехать туда! Вдруг она ещё там? А что если нет? Надо успеть. Надо успеть!
Три часа ночи. Ресторан собирается закрываться. Я стою на улице уже полтора часа в надежде, что двери распахнутся, и оттуда выйдет Виктория. Холодно. Хочется спать. Но я должен её увидеть. Должен! Хотя бы извиниться за то, что причинил ей боль.
С каждым вышедшим посетителем ресторана, мои надежды иссякают. Три часа и двадцать минут. Я собираюсь разворачиваться. Вдруг дверь с шумом открывается, и толпа хохочущих девушек в компании с Викторией выходит на улицу.
Я позвал её, и она меня услышала. Хохот резко прекратился. Она заторопилась к машине. Я преградил ей путь и попросил минуту для разговора. Виктория послала меня к чёрту. Удивительно, если бы она этого не сделала.
Когда она уже садилась в машину, я крикнул ей в след, что ни на что не рассчитываю, лишь хочу извиниться и убедиться, что все проблемы остались позади. Я действительно искренне тогда желал, чтобы она была счастлива. Видимо, слова её зацепили, так как Виктория попросила подруг поехать без неё – сама она возьмёт такси.
Мы шли по улице. Фонари освещали нам путь жемчужным светом, а мы обсуждали то, как обстоят у нас дела как очень далёкие знакомые. Я чувствовал, как она холодна со мной, и это приносило мне боль. Я хотел добиться её расположения, чтобы она действительно меня простила. Я хотел ощутить немного теплоты.
Кратко она сказала, что после той ссоры она набрала мужу и просила прощения. Он сразу же её простил и умолял вернуться. Признавался, что от ощущения пустоты переехал в другое место – всё напоминало о ней.
Они серьёзно обсудили этот вопрос и договорились, что забудут об этом инциденте – в любой семье бывают трудности. Виктория же поклялась самой себе, что больше не будет заводить интрижек на стороне, несмотря на то, что муж не запрещает. Однако ей не хочется больше приносить ему боль, и на протяжении всего этого времени она была верна своему мужу.
Четыре часа. Виктория заказывает такси и сухо прощается. Я прошу о встрече, чтобы просто поговорить. Она отказывает. Резко и грубо. Я становлюсь на колени, моля о встрече и душевной теплоте. Несмотря на такое время, на улице нашлось парочку зевак, которые с интересом наблюдали за нами.
Виктория смутилась и сдалась. Назначила наспех встречу на следующей неделе, но сказала ни на что не рассчитывать. Тогда я согласился, признавшись, что у меня есть девушка. Я заметил, как она дрогнула бровями.
Встреча состоялась. На ней она призналась, что несмотря на расставание, ей было очень тяжело забыть меня. Я снова попросил прощения о содеянном, а далее мы просто общались, вспоминая лучшие моменты нашего короткого романа. Было заметно, что воспоминания Виктории даются тяжело. Любое упоминание о совместной жизни она пресекала – вспоминала лишь Италию.