Полковник пишет сам

Сергей Овчинников

Полковник пишет сам

Гостиничный номер с плотно задернутыми шторами. Стук в дверь. Он резко нагнулся, откинул покрывало и заглянул под кровать. Успел облиться потом, но всё на месте. Банковские упаковки аккуратными стопками громоздятся на пыльном полу. На двери уже две недели, словно приколоченное: «Do not disturb».

– Полковник, ну ты как там, живой ещё? – Стук повторился.

Он с трудом встал. Перемотанная тряпками нога отозвалась тупой болью. Вытер пот со лба. Достал из наплечной кобуры ствол. Передернул затвор. Пошёл открывать и тут же проснулся.

***

Утро уже меняло бодрость на сонное марево неожиданного для осенней поры зноя. Запах круассанов и кофе, лавинообразный ещё несколько минут назад, сходил на нет, уступая дорогому выхлопу коллекционных авто и чуть менее приятному (но не менее дорогому) похмельному выхлопу их хозяев.

В апартаменты полковника эти запахи проникали единым атмосферным фронтом уютного курортного уголка на Лазурном берегу.

Только что виденный сон преследовал его уже больше двадцати лет. На те же двадцать с лишним настоящая реальность отстояла от реальности сна. Хотя именно благодаря (ну или вопреки) последней он дожил до дня сегодняшнего. Их, безусловно, отделяли ещё несколько тысяч километров. Эти преодолевались значительно легче.

Небо сегодня имело вполне мирный и безоблачный голубой оттенок. Уже не надо было караулить несовместимую с жизнью сумму налички. Под кроватью гостиничного номера и под страхом смерти самых близких, не говоря уже о своей собственной. Ногу жаль, но её худо-бедно заменили. Но не всё, к сожалению, умеют протезировать, и прошлое никак не хочет отпускать. В нём навсегда та, кого нельзя было оставлять и кого, увы, не вернуть.

А вот трофейные апартаменты на Лазурном теперь уже можно надолго и без опаски покидать, что он и делает. Каждый год в мае. Лето на родине, а в октябре обратно на зимовку – все-таки возраст. В следующем году семьдесят один, если ни у кого возражений не будет – тьфу три раза.

***

Вчерашний прилёт случился раньше обычного. Конец сентября обещал пару летних дней, а внуку была обещана Беретта. «Игушещная, но как наштоящая». Тот давно просил четыреста восемнадцатую. «Как у Джеймса Бонда и у Семен Семеныча Горбункова. Потом можно будет заменить на Вальтер ППК, если что». В Ницце штормило. Рейс задержался. Таксист попался разговорчивый – не уснуть. Утро началось далеко за десять.

Он спустился забрать у консьержа счета и что там еще набралось, пока его гнездышко переходило из рук в руки летних постояльцев. Арабского вида юноша с готовностью вручил пачку макулатуры.

– Bienvenue monsieur!1

– Merci mon petit-fils!2 – Он натянул вполне европейскую ухмылку. – Je ne me souviens pas de toi.3

Они перебросились еще парой фраз. Полковник узнал, что управляющая компания сменила команду после спецоперации OCRTIS.4 «У албанцев из пентхауса изъяли почти сто киллограммов… А их самих… Тсс…» Да, и старшая смены у них теперь Лаура.

– Vous devez absolument la rencontrer…5 – Парнишка улыбался во все зубы. – Elle est noire…6 – Он поднял большой палец. – Et elle est super!7 – Он кивнул на доску объявлений, где красовалась вся их пестрая команда.

Полковник приблизился рассмотреть. «А ты, выходит, Ахмед. Ну, я понял, что не Франсуа. Да, всех цветов, как на подбор. Прямо радуга.» Он покосился на парня и наклонился к правому колену. Нащупал сквозь брючину фиксатор. Проверять там было особенно нечего. Просто привычка. Ещё раз взглянул на фото. «А девочка-то примечательная. Яркая. Не внучка уже, но…»

Озорной огонек мелькнул из-под прикрытых век. Вот всякий раз, переступая границу и оказываясь здесь, он испытывал это опьяняющее ощущение вседозволенности – в пределах закона, разумеется. Кто-то называл это свободой.

– Слушай, Франсуа, то есть Ахмед, – хохотнул своей оговорке, – как же мне познакомиться с mademoiselle Laura?

– C’est demain son quart de travail. – Юноша, казалось, рад оказать любую услугу.

– Ну, до завтра долго ждать! Аможешь мне сегодня встречу организовать? Например, в Старых Стенах (Les Vieux Murs)? Нормально?

– Но, мсье! – Парень будто испугался. – Это, конечно, шикарное место. Но как я?.. А если она?..

– Ты видел когда-нибудь купюру в пятьсот Евро? – Полковник подошёл к нему почти вплотную и смотрел, не мигая, в глаза.

Парень вытаращил глаза, кивнул, судорожно сглотнул и потянулся к телефону. «Вот вечно ты, полковник, переплачиваешь! Сотки бы хватило за глаза!»

– Возьму кофе и буду у себя. – Кивнул Ахмеду и вышел. На улице шпарило не по-сентябрьски.

***

Ахмед оказался на высоте. Полковник не стал допрашивать, сколько человек в итоге отрабатывали его пятихатку. В цену вошли, видимо, не только цветы с конфетами и парфюм. Ахмед, похоже, предпочитал с червей и ва-банк. «Молодец какой! Надёжно! Стихов от моего имени часом не написал?» Старые Стены беззвучно приняли резерв – сезон догорал.

Зал постепенно наполнялся. Когда Лаура вошла, он разговаривал по телефону:

– Передай: всё путём! Полковник сам всем пишет! – Он оскалился. – Пишет и рисует. Да, а кое-кого и срисовывает. – Он рассмеялся в ответ на хохот в трубке. – Так на всякий случай, чтобы сноровку не терять. Беретту Эдику заказал – уже привезли. Таблетки? Да пью я. Ладно, давай пока!

Она остановилась посреди зала, оглядываясь. Он привстал, поднял руку и сделал шаг навстречу.

– Vous êtes ici pour l’annonce?8 – Он беззастенчиво разглядывал её, улыбаясь, впрочем, вполне по-отечески.

– L'annonce? – Лаура тоже готова была улыбнуться, вот-вот.

Полковник прокашлялся и наизусть пропел заготовленное, неровно заворачивая окончания:

– Le colonel unijambiste cherche à rencontrer une jeune fille incroyablement ravissante pour des relations amoureuses. Le sexe est possible, mais pas garanti en raison des restrictions d'âge (soixante et onze).9

Глаза Лауры расширились, хотя казалось: куда уж шире. Потом они хитро сверкнули, и она захохотала. Громко, не таясь, отбросив напускную – да вообще, всякую, скромность. И полковник подхватил своим раскатистым и басовитым.

– Le classique ne vieillit jamais.10 – Из её огромных глаз текли слёзы.

Полковник посчитал сказанное комплиментом и только гостеприимно развел руками.

– А с виду не сказала бы. – Она уже отсмеялась и с интересом смотрела на полковника. Бормоча вполголоса.– Handicapé? Hm.11

– Ну пойдём, дочка! Ещё наговоримся. Гостя сперва накормить! – Он махнул седому официанту примерно одного с ним возраста. Появились cremant, устрицы, прочие fruits de mer, что он заранее и придирчиво выбирал. Побежал потихоньку разговорчик. Распросил Лауру о «тяжелых» эмигрантских буднях. Подавил старую московскую привычку проверить регистрацию. Лаура, к слову, оказалась урожденной француженкой. Про операцию наркополицейских естественно поинтересовался тоже. Сам поведал о службе советского милиционера, ну и антисоветского – позднее.

– Всё я сейчас лопну! – Лаура откинулась на спинку кресла и потянулась. Полковника обожгло. И, видимо, не его одного. Больше половины зала, как минимум, ждали, что лопнет, по крайней мере, атласно-белая блузка. На них стали оборачиваться, и Лаура скромно подобралась.

В Старых Стенах не принято танцевать, да и негде. Но в тот вечер звучала совершенно бесподобная musique authentique. Похоже, хозяева отмечали какое-то своё событие и позвали друзей-музыкантов. Мелодии национальные, заводные – не то слово. Пары закружились прямо среди столиков. Столы постепенно сдвинули и освободили пространство для танцпола. В общем, аккордеон сделал своё дело. Полковник встал и пригласил. Он бы предпочёл что-то помедленней и покороче, но… Проверил фиксатор – пришлось не отставать от молодёжи.

Лаура жгла и испепеляла. Покоряла и уничтожала своей первобытной неуёмной статью. Её полные груди тугими молотами колотились в такт зажигательным сельским ритмам. Казалось, они вот-вот сорвут тонкую белую блузку и освободятся (наконец). Над этим буйством в завораживающем трансе двигались белки глаз. Остальное тонуло в полумраке ресторанного зала. Это приковывало сильнее гипноза, это подавляло волю.

– Почему вы одна? – Полковник галантно поклонился и повёл спутницу обратно за столик.

«Да уж, расскажи мне, шоколадка, как так вышло?»

– Я устала. – Проговорила Лаура, усевшись на место. – Устала от ненастоящих отношений.

– Поясните? –Полковник наполнил бокалы. В ведерке со льдом уже предусмотрительно отдыхала свежая бутылка cremant.

– Мужчины для меня давно различаются только величиной… – Седые брови полковника взлетели. – Размером, да. – Она усмехнулась. – Своей фальши. Тот образ, который рисуется перед бедной девушкой на первом свидании… Который какое-то время ещё поддерживается… Настаёт момент, когда он… Когда ты, – она ткнула в его сторону указательным пальцем, – перестаёшь притворяться.

Полковник инстинктивно отпрянул. «Так бы и откусил этот сладкий пальчик». Уселся поглубже, а Лаура продолжала.

– Срок у каждого свой. Есть спринтеры, есть и марафонцы. Но он настаёт всегда – рано или поздно! – Подняла бокал, пристально посмотрела в глаза полковника. Они чокнулись. – У всех настаёт! Без исключения! – Она сделала глоток и продолжила смотреть на него в задумчивости, коротко кивая, как бы настаивая на сказанном.

«Мда, занятная особа. Интересно, на сколько хватит меня?»

К закрытию языки заплетались у обоих. Лаура отказывалась, но полковник настоял, и десерт упаковали с собой.

– Постой, одна нога! Ты соврал? – Лаура отодвинула недопитый cremant «не могу больше».

Полковник молча задрал штанину. Настала её очередь ронять челюсть.

– Как ты?.. – Она запнулась, подыскивая слова. – Как это случилось?

– Дело давнее. – Полковник прищурился. – Нельзя было до аптеки сгонять, потерпеть надо было!

– И ты?

– Потерпел. Не устоял перед сказочным заработком в своё время… – Он задумался и замолчал. –Правильно всё сделал, честно… Потому и хватило только на апартаменты. – Он усмехнулся. – Да, а на уединенную виллу, террасами спускающуюся по дикому неприступному скальному берегу, уже не набралось.

– Может и к лучшему? Дом содержать дороже. – Она со знанием дела утвердительно кивнула и грустно улыбнулась. Одни налоги здесь!.. Exorbitants.12

***

– Ладно, поехали ко мне – спишь ведь уже. Завтра тебе все равно на работу.

Она изобразила усталый и неуверенный протест – можно было решить, что кивнула и согласилась.

– Вот Ахмед удивится. – На губах появилась сонная улыбка. – Мой поклонник.

– Да, не думаю. – Полковник сделал знак официанту. – Хороший парень, кстати, предприимчивый.

Пешком-то рукой подать, но идти было физически невозможно. В такси Лаура моментально отключилась на массивном плече кавалера.

В лифте она уже снова пыталась танцевать. А когда они, наконец, ввалились в апартаменты… Она предприняла дерзкую атаку, которой старый солдат совсем не ожидал.

Молодое, пряно пахнущее, тело бесстыдно рвануло на свободу и поглотило его словно пучина, как в недавнем экстатичном танце. Только теперь с головой и полностью.

– А ты когда –нибудь снимаешь это? – Лаура смущенно кивнула на технологическое чудо на месте правой ноги полковника. Смущение шло ей, как редкое и изысканное украшение.

Он, уже изрядно изможденный, лежал, раскинувшись поперек кровати.

– На ночь снимаю, конечно…