Помоги проекту - поделись книгой:
Когда все звуки стихли, Аделаида глубоко вздохнула, огладила руками джемпер на животе и развернулась к Семецкому.
– Ну что, Юра? Живём дальше?
Семецкий, вернувшийся в облик сталкера, потянулся, хрустнув суставами, неторопливо поднял со сверкающего белого пола маленькую куриную косточку, закинул её в рот на манер зубочистки, посмотрел в лицо Аделаиде долгим взглядом и, наконец, приблизился и опустился на свободный стул.
– Слышь, пацан, – он обвёл указательным пальцем армаду пустых чашек на столе, – закинь это в мойку и принеси нам выпить. Даме – повторить, а мне – двойной эспрессо.
Влад поспешно сгрёб чашки и унёсся с ними в сторону кофеварки.
Ян покосился на сталкера исподлобья, облизал губы, но затем всё же решился.
– Кто это был?
Семецкий плотоядно усмехнулся.
– Это был не ты. А мог бы быть. Я после смерти соображаю плохо.
Ян зло выдохнул:
– Да какого чёрта?! Ты же его убил! И что, всем нормально?!
Сталкер закатил глаза, покачал головой и перекинул куриную косточку из одного угла рта в другой.
Аделаида успокаивающе сжала пальцы байкера.
– Он был уже мёртв. Его убил автор.
Ян раздражённо отдёрнул руку.
– Он же разговаривал! Он что-то говорил… – он повторил тихо, словно спрашивая сам себя. – Что он говорил?
Женщина взяла со стола пачку сигарет и неторопливо закурила.
– Ничего особенного. Они все бредят похожее – про значение и смысл, про последние слова и первоязык… Вся наша жизнь – лишь слова.
Ян склонил к ней голову и понизил голос.
– А он тогда кто? Он питается словами?
Аделаида с явным удовольствием затянулась, бросила быстрый взгляд на Семецкого, демонстративно разглядывающего потолок, и тихо сказала:
– Я точно не знаю. Про «хтонический ужас» слышал?
Ян неуверенно кивнул.
Аделаида выдохнула густое облако дыма.
– Вот это он и есть. А больше никто ничего не знает. Ты посмотри на это с другой стороны – ведь эти бедняги мучаются. Одно дело – тихая спокойная смерть, когда ты постепенно исчезаешь из памяти автора и читателей. Совсем другое – когда автор решил тебя убить. Особенно если внезапно. Да, многие принимают это спокойно, закатывают прощальную вечеринку и просто выходят отсюда в пустоту. Но не все…
Возле стола появился Влад с подносом, на котором стояли четыре чашки кофе и лежала запечатанная пачка сигарет.
Аделаида взяла свою чашку, благодарно кивнула и продолжила:
– Некоторые сходят с ума. Вот как этот немец. Да вообще говоря, немец он не больше меня или тебя. Он просто поверил, что он настоящий солдат, раненый на настоящей войне. Долго был в плену. Пытки, всякие ужасы. Он уже дней десять заливал тут всё кровью и бредил своими «шпрахе» – и, поверь мне, зрелище было ещё то. Поэтому, – Аделаида затушила окурок о край пепельницы, – скажем спасибо Семецкому, санитару нашей столовой.
Взгляды трёх человек за столом обратились к сталкеру, который театрально склонил голову.
Ян выпятил нижнюю челюсть и после секундного раздумья громко обратился к Семецкому:
– Получается, ты живёшь за счёт них? То есть нас. Поэтому и не умираешь.
Сталкер спокойно взял его за рубашку, притянул к себе и мягко произнёс:
– Ты думаешь, мне это нравится? Ты даже не представляешь, что такое смерть, а я умираю каждый день. В чём смысл твоей жизни, а? Носить модные рубашки и трахать пацанов? – Семецкий кивнул в сторону притихшего Влада. – Тебя ведь для этого придумали? Если повезёт, ты никогда не увидишь, что там, с той стороны. Тихо растаешь у окошка с розовыми занавесками. А если нет – ты будешь молиться, чтобы я пришёл и забрал твоё безумие себе.
Мужчина отпустил рубашку Яна и потянулся за сигаретами. Над столом повисло тягостное молчание.
Неожиданно Влад делано оживился и воскликнул:
– Кстати! Я весьма польщён, что наконец-то познакомился с вами, Аделаида. Мир… то есть Ян так восторженно отзывался о вас! И теперь я вижу, что вы и вправду такая… – он запнулся, – кайфовая… Кхм, извините. Никак не могу привыкнуть к этой странной речи.
Аделаида закусила нижнюю губу, привычным жестом откинулась на спинку стула, выгибая спину, и бросила на парня кокетливый взгляд.
– Спасибо, малыш. Наверное, раньше ты был поинтереснее… Но всё равно приятно.
Семецкий насмешливо фыркнул и покачал головой. Ян нахмурился и ткнул Влада кулаком в грудь. Тот вопросительно поднял брови и пожал плечами.
Байкер повернулся к Аделаиде, подпёр щёку ладонью и неторопливо провёл взглядом по её телу.
– А вообще-то он прав. Я рад, что мы снова встретились. Как насчёт приятного вечера наедине?
Аделаида заинтересованно подняла брови и слегка улыбнулась. Семецкий нехорошо прищурился.
Влад возмущённо воскликнул:
– Эй!
Ян лениво перевёл на него взгляд и протянул:
– Мне – можно. Тебе – нет. Сам подумай, что скажет твоя мама?
Мальчишка от возмущения даже пошёл красными пятнами.
– Какая такая мама? Да её ведь почти что нет – так, тень только. Даже без имени! Может, авторка вообще не будет её писать.
Байкер уставил на него указательный палец и веско произнёс:
– Будешь подкатывать к дамочкам – мама тебе уши надерёт. Ну, когда появится в сюжете. Или я надеру… что-нибудь.
Влад обиженно поджал губы и буркнул:
– Докатились! Какой-то менеджер будет мне указывать…
Внезапно Ян и Влад насторожились, словно прислушиваясь, затем почти одновременно поднялись.
– Пора, – быстро проговорил байкер.
Влад вздохнул и пробормотал себе под нос:
– Опять тупая школа…
Ян потрепал его по волосам.
– Не парься. После уроков я тебя заберу. Покатаемся.
Мальчишка просиял и быстро рванул к двери столовой. Ян посмотрел ему вслед с лёгкой улыбкой и бросил заговорщицкий взгляд на Аделаиду.
– А ещё букет ландышей ему привезу. Только это сюрприз.
Женщина удивлённо усмехнулась.
– Ничего себе! Да у вас там последний оплот школьной романтики?
Ян солидно кивнул.
– Читательницам нравится.
Поделиться книгой: