Оксана становится Олегом

Оксана осторожно выглянула из-за дерева. Витя сидел на краю дороги, подсвечивая себя фонариком.

– Я знаю, где ты прячешься. Вылезай. Я один, Андрея нет. Поехали обратно. Он тебя не тронет, обещаю.

Оксана молчала. Витя чиркнул спичкой, раскурил сигарету.

– Я бы с радостью набил ему морду, но не могу – Витя глубоко затянулся. – Я ему денег должен. Отвезти тебя в город тоже. Меня прав лишат. Сам ты не дойдёшь, 40 километров по прямой. Что делать будем, Олежа?

Оксану накрыла безнадёга. Всё так, и Витя ещё не знает про пораненную ногу. От жалости к себе навернулись слёзы. Оксана тихо всхлипнула, испуганно зажала рот рукой, напряглась: нет, тихо. Сидит, как сидел.

– Давай так. Едем к лагерю. Машину оставлю за холмом. Переночуешь в ней, запрёшься изнутри. Ключи я тебе оставлю. Просто, чтобы тебе спокойнее было. Андрей пьян, дрыхнет без задних ног. А утром ему самому будет стыдно. Не угони только её, пожалуйста. Договорились?

Оксана хотела ему поверить. Она устала, страдала от боли, понимала всю сложность положения. И не могла. Её доверие было смято и выброшено на помойку Андреем. С чего Вите быть не таким? В памяти всплыла её случайная оговорка, когда она чуть не назвала Андрея папой, и сразу же его тело, навалившееся на неё в палатке. Картинки совместились и к горлу подкатил комок. От дороги донеслось:

– Олег, ты мне не веришь, я это понимаю. Но я не могу бросить тебя тут. У меня дочка твоего возраста, только нормальная, без отклонений. Извини, если обидел. Я как думаю, так и говорю. Выходи. Даю слово, с тобой ничего не случится. Не сегодня.

Почему то последние слова стали иглой, проткнувшей воздушный шарик её сопротивления. Оксана сдулась. Скорей бы закончилась эта ужасная ночь. Она ухватилась за ветку, поднялась. Больно дёрнуло, она ойкнула, поджала ногу. Луч фонаря ослепил на миг и упал вниз, подсвечивая дорогу.

– Поранилась? Ясно. А я думал, почему не убегаешь в чащу. – Витя говорил спокойно, будто забившегося в угол зверька успокаивал. – Стой там, я помогу.

Он спустился по склону, подошёл ближе. Оксана затравленно следила за каждым его движением. Что сейчас будет? Кинется, завалит на мягкую хвойную подушку?

Он шёл, подсвечивая фонариком больше себя, чем дорогу. Левая рука в успокаивающим жесте. Открытая ладонь: жест, инстинктивно понятный каждому. Витя понимал, что только лицом и интонацией он сможет на время вернуть доверие этой странной перепуганной девчонки. Подошёл, встал сбоку, не касаясь, чуть присел:

– Обхвати меня за шею. Давай! Поздно бояться, я рядом.

Оксана замялась, но всё-таки оперлась на его плечи. Одним движением Витя подхватил её на руки. Оксана запаниковала, выгнулась, вырываясь.

– Тихо-тихо – шептал Витя, с трудом её удерживая. – До машины далеко, ты до утра ковылять будешь. Знаешь, я из-за тебя первый раз в жизни пьяным за руль сел. Как, совесть не мучает? – Весь путь до машины он бормотал какую-то ерунду, лишь бы девочка успокоилась и не взбрыкнула.

"Ниву" он припарковал за поворотом, чтобы не спугнуть беглянку. Оставлять её на дороге и идти за машиной одному тоже не вариант. Кто знает, что стукнет в голову паникующей девчонке…

Больше всего Вите хотелось угомонить совесть и лечь спать. С самого начала было ясно, что эта рыбалка кончится плохо. С того момента, как Андрей начал зазывать девочку-трансвестита ехать с ними. Витя был против, но Андрей крепко держал его своим долгом. Дал слабину, решил разруливать проблемы по мере их возникновения, теперь не жалуйся. В какой момент, уступка за уступкой, он попал в рабство к закадычному другу детства, переступил черту, за которой спаситель превратился в барина, а спасённый в холопа? Витя не помнил, но выхода пока не было. Он был готов защищать девчонку, до определённого момента… Она всё-таки чужая, а у него есть родные, они важнее.

Возле "Нивы" Витя осторожно поставил Оксану на землю. Открыл пассажирскую дверцу, загорелся свет.

– Ложись – махнул он рукой.

– Зачем? – напряглась Оксана. Витя тяжело вздохнул:

– Ложись, говорю, ногу посмотрю.

В свете салонной лампочки смыл грязь водой из мятой полторашки. Стопа кровила, но ничего страшного не было. Рана неглубокая, зашивать не надо. Похромает немного, пока заживёт, и всё. Витя залил прокол антисептиком, перетянул бинтом из аптечки. Нога была такой маленькой, совсем детской. У него сжалось сердце.

– Не больно?

Оксана замотала головой. Соврала.

Витя сел за руль и завёл двигатель.

– Пристегнись.

Она украдкой посмотрела на Витю. Тот на самом деле был пьян, хоть и двигался чётко. Оксана знала в этом толк. Столько раз она видела такой расфокусированный взгляд, тяжёлые веки, потёкшие вниз черты.

Отец был таким, и чем дальше, тем чаще. Уйти Бог не давал, жить жена. Оставалось глушить себя водкой. Потерял смысл, цель, желание. Оказалось, без них жить не интересно. Оксана любила прежнего, живого, но сквозь наросший слой грязи и равнодушия он уже не проглядывал. Не достучишься.

– Ви-ить

Витя навис над рулём, пристально вглядываясь в лобач. Не оборачиваясь, попросил:

– Давай доедем и поговорим, не отвлекай, пожалуйста. – он очень устал, почти терял сознание. Машина съехала с дороги, перевалила через пригорок. Когда двигатель заглох, Витя вылез, запер багажник. Протянул Оксане ключи:

– На. Закройся изнутри. Грибочки на дверях понажимай. В курсе?

Оксана кивнула.

– Ну давай, спокойной ночи. Утром поедем домой. Ничего не бойся, ложись. – Витя развернулся и зашагал к дороге.

– Вить – окликнула его Оксана – А как зовут твою дочку?

Витя замер, оглянулся. Девочка-мальчик сидела в освещённом проёме задней двери. Вернулся, навис над ней, опираясь на крышу.

– А тебя как зовут? На самом деле.

Оксана отвела глаза сначала, подумала сказать правду, но вскинула подбородок и ответила чётко:

– Олег.

Витя улыбнулся:

– Нет у меня дочки. Сын есть, школу заканчивает. Мне было надо, чтоб ты мне поверила и села в машину. И ты села. А я соврал. А сейчас запирайся и спи. Очень тихо. А потом, когда вернёшься в Харьков, не отсвечивай. Поняла?

Не дожидаясь ответа, Витя растворился в темноте.

Пережитый стресс и дергающая боль в ноге, долго не давали уснуть. Оксана ёрзала на неудобном дерматиновом сиденье. В машине было прохладно, резко пахло бензином и резиной. В багажнике она нашла брезентовую плащ палатку и завернулась в нее с головой. Усталость взяла верх и девочка уснула.

А потом в окошко постучали

Оксана вскинулась. За запотевшим окном в сероватом предрассветном сумраке угадывался тёмный силуэт в капюшоне. Воспоминания предыдущего дня с рёвом хлынули в Оксанино сознание, она едва сдержала крик. Человек нагнулся, прижался к стеклу, вглядываясь в глубину тёмного салона.

– Оле-жик – тихо протянул Андрей – ну ты чего? Не бойся. Я тебе ничего плохого не сделаю. – голос из-за стекла звучал глухо, но отчётливо. – Глупо получилось. – он натянуто хохотнул – Показалось, что ты меня зовёшь, хочешь чего-то. Не звала, да? Приснится же такое.

Он постучал в окно:

– Вылезай, замёрзнешь там в машине. Пойдём спать в палатку. Ну не бойся, я тебя не трону. Я всё понял, ты не хочешь. Мы друзья.

Оксана не шевелилась и не дышала. Оцепенела, как зверёк, застигнутый хищником. В голове звенящая пустота и предчувствие беды. Силуэт исчез. Андрей опустился на траву, прислонился к дверце.

– Слышь, Олеж. Ну прости пьяного дурака, ну правда. У меня дочка такая же, как ты. Я б не причинил тебе вреда. Водка всё, чтоб её!

Оксана разозлилась:

"Дочка? Ага! Что ж вы такие одинаковые?"

В машине она чувствовала себя в относительной безопасности.

"Не будет Андрей стекла бить." – думала Оксана – "Хотя, если Витя ему сильно должен… А может он специально её сюда привёз? Зашёл в палатку, сказал Андрею где я, типа, попробуй выманить, чтобы машину не портить. Тогда как бы она ни кричала, спасения не будет. Заткнёт Витя уши и будет ждать, пока все не закончится."

– Ладно, – в окне опять нарисовалась фигура Андрея – не хочешь, как хочешь. Я тебе одеяло принёс. Положу тут, у двери, чтобы не замёрзла. Только забери его поскорее, пока от росы не промокло. Я пошёл.

Тень за окном исчезла. Оксана напрягла слух, но ничего не услышала, кроме шума в ушах и бешеного стука сердца. Кажется, ушёл. Стараясь не шуметь, Оксана перелезла вперёд, потянулась к грибочку фиксатора. В этот момент она представила, как Андрей сидит под бортом и ждёт, пока она откроет дверь. Она приподнялась, выглянула в окно. Ничего не видно. Протёрла запотевшее стекло, прижалась к нему, пытаясь разглядеть, что там внизу, снаружи. И сразу увидела капюшон дождевика.

В стекло, прямо у её лица врезался кулак

Оксана кувырком отлетела на пассажирское сидение, вжалась в дверцу.

– Вот ты тварь! – зло бросил Андрей, возникая в окне – Какая недоверчивая! Слышь, я сейчас стекло разобью и тебе конец. Открой по-хорошему, тогда цела останешься.

– Что тебе от меня надо? – Закричала в истерике Оксана. Андрей усмехнулся про себя. Ответила – уже хорошо, появился контакт.

– А ты не знаешь? Зацепила ты меня. Чем не знаю только. Короче вот тебе альтернатива: открываешь, получаешь удовольствие, и все счастливы. Даже может помогу тебе, спонсором буду. Это дорогого стоит, не пожалеешь. Не откроешь – разобью окно, всё равно своё получу, потом прикопаю тебя, никто не найдёт.

– Витя…

– А Витя яму копать будет. – Андрей потряс кулаком: – Я его вот где держу.

Андрей говорил очень уверенно, убийственно уверенно. Выхода нет. Оксана зашарила по полу, пальцы коснулись холодного металла.

Андрей

Такая мелкая, а какой удар! Будто лошадь лягнула. Не рассчитал, не успел. Только ухватился за пояс, и как кувалдой в живот. Этот придурок сразу подскочил, пришлось опять изображать мертвецки пьяного. Как у него так получается? Уложил на спальный мешок одним плавным движением. Как балет танцует. Сильный, ловкий и глупый. А заснуть не получится.

Где-то внизу живота осьминог уже раскинул щупальца. Присосался и ворочается, тянет внутренности на себя, сматывает в клубок. Дёргает больно, никак не угомонится. Старый знакомый. Есть только один способ с ним справиться. И этот способ сбежал. А Витя тут, над ним сидит. В темноте не видно, но взгляд чувствуется. Осуждающий такой, обеспокоенный, да плевать. Чего сидишь? Вали девку ищи! Босая далеко не смоется. Не, не уйдёт. Боится. Не бойся, я пьяный, сплю беспробудно. Храплю даже. Веришь? Смотри. Хрррппффф. Поверил, тупенький. Поднялся с корточек. Мнётся. Да иди уже! Девочка, бедненькая, маленькая, ножки сбила. В тёмном лесу страшно. Спасай, герой! Вези её ко мне обратно.

Витя со вздохом вылез наружу. Хлопнула дверца, затарахтел мотор. Взрёвывая, старая "Нива" выбралась на дорогу и затихла вдали.

Приходится быть осторожным. Да, Витя ему жизнью обязан, но Андрей точно знал: есть границы, которые тот перейти не сможет, дурак. Вот у него, Андрея, нет границ. Он свободен, поэтому у него и денег немеряно, и влияния. Не наоборот. Сначала освобождаешься от всего, что мешает, потом идёшь к успеху. А Витя был лохом, лохом на всю жизнь и останется. Лошок с принципами. Да и ладно бы, но сейчас мешает. Просто нереально мешает.

Опять скрутило. Андрей вжал подушку в живот, сжался в комок. Задушить бы эту тварь, но никак. Ну потерпи, скоро кину тебе кость. Просто надо немного подождать. Витя ее найдёт. Ночь длинная, времени много. Что ж ты так дёргаешь, а?

Андрей ждал долго, бесконечно долго. Змеёй обвивался вокруг подушки и стонал. Упирался лбом в пол и руками пытался нащупать сквозь кожу склизкую тварь, скручивающую его нутро.

По дороге протарахтела машина. Витин драндулет. Проехал мимо. Взвыл, взбираясь на гору и затих. Андрей сразу понял, где Витя его поставил и почему. Вот тупой. Так даже лучше. Воздух перед рассветом начал сереть, на Старый Салтов опустился густой туман. Оттуда, издалека, из-за горки ничего не будет слышно. Звуки утонут в тумане, как в вате.

Он с трудом распрямился, откинул подушку. Осьминог заворочался, напоминая о том, что ничего не кончилось. Андрей втянул со свистом воздух и уткнулся носом в брезентовую стенку палатки. Снаружи послышались осторожные шаги.

Витя

Витя остановился перед входом, вслушиваясь. Из палатки раздавался храп слетевшего с катушек друга. Что на него нашло сегодня? А не сегодня? Андрей сильно изменился. Люди меняются: статус, деньги, привычка командовать. Витя не забыл. Андрей вписался за него, когда, казалось, уже всё, конец, надежды нет. В последний момент впрягся и всё разрулил. Жёстко, где-то жестоко, с большими затратами. Ничего не пожалел, вытащил его из ада. Но Вите стало страшно

Для него любой человек – всегда человек. А для Андрея, если надо – абстрактное понятие, средство, препятствие, пустое место. Теперь Витя ему не только должен, но и обязан, а это пострашнее. Это так, сначала: "Витёк, не парься. Мы ж друзья. Не мог же я бросить друга в беде!".

Потом:

"Вить, сделай доброе дело, закинь посылочку в Киев, а?"

"Вить, тут человечка нужно в охотничий домик привезти. Привезёшь и уезжай. Не маячь там"

"Вить, метнись к танкистам, забери сумку спортивную и привези мне. Что в сумке? Меньше знаешь лучше спишь. Конфеты детям. Как сынишка, кстати, школу окончил?"

Вить… Вить… Вить…

Чем дальше, тем больше. Витя догадывался, что ничем хорошим это не кончится, но отказать не мог. Сначала из благодарности за спасение. Потом Андрей всё чаще начал интересоваться здоровьем жены, успехами сына. И от такой дружеской заботы почему-то холодел затылок и ныло сердце. Когда благодарность превратилась в страх, Витя не помнил, но то, что метаморфоза завершилась – знал точно.

Он отодвинул полог. Андрей лежал лицом к стене и тихо похрапывал. Значит всё хорошо. Успокоился, заснул. Витя с облегчением полез на своё место. От усталости подташнивало, кружилась голова. Как только щека коснулась подушки, он отключился. Всхрапнул.

Андрей

И сразу перестал храпеть Андрей. Открыл глаза, прислушиваясь. Хотел выждать минут 10-15, но тварь в животе зашевелилась, потянула за нервы, терпеть больше не было сил. Закусив губу, Андрей бесшумно выскользнул из палатки. Натянул спортивные штаны, свитер, дождевик и пошагал к дороге. Через несколько метров оглянулся: палатка скрылась в тумане, стояла абсолютная тишина. С довольной улыбкой Андрей ускорил шаг.

Он лисом кружит вокруг "Нивы", как вокруг курятника. Но курица наружу вылезать не хочет. Испуганно вжимается в дверцы, размахивая баллонным ключом. Глупая, она в салоне даже размахнуться им не сможет. Толку?

Игра ему нравилась. Спрятался, перебрался тихонько к противоположному борту. За тонким стеклом край макушки, торчат короткие светлые волосы этой ошибки природы. Потянул за ручку двери. Лязгнул металл заблокированного замка. С истошным визгом девчонка кидается к другой дверце, машет своей железкой.

Стало чуть светлее. Андрей вглядывается в полумрак салона. Он уже видит черты лица, выпученные от ужаса глаза. Теперь намного интереснее. И головоногое в животе щупальцами не дёргает, пульсирует довольно. Но это так, апперитивчик. Скоро перейдём к основному блюду.

Постукивая пальцами по машине, Андрей, согнувшись, не сводя с неё глаз, медленно сделал полный круг. Девчонка завертелась, тоже пытаясь не выпускать его из вида.

– Слышь, а как тебя зовут? Не могу же я обращаться к тебе "Олег". Я не из этих. Ну, ты поняла.

Оксана молчала

– Наверное, Алёна. Да, точно. Олег-Алёна. Что первое в голову пришло. Ну так вот, Алёна. Наши отношения развиваются, заметила? Я уже знаю твоё настоящее имя. Чувствуешь, как мы становимся ближе друг к другу? Настала пора перейти на новый уровень. Согласна? По глазам вижу что согласна.

Андрей не хотел бить стекло. Шум и крики могут долететь до палатки. Проснётся Витя – будет крайне трудно довести дело до конца. Но недоразумение в машине сдаваться не собиралось, а часики тикают. Скоро утро разгонит туман и поднимать шум будет рискованно. Андрей стукнул в стекло кулаком:

– Ладно, вижу, любви у нас не выйдет. Придётся мне взять инициативу в свои руки. Слышь, последний шанс у тебя остаться целой, подумай. Не? Ну ладно. Отодвинься подальше, чтоб осколками не посекло.

Андрей стянул плотный прорезиненный дождевик и накинул на водительскую дверцу машины.

"Как покрывало на клетке с попугаем" – сравнение развеселило, Андрей хохотнул – "Накрыл клетку – попугай уснул. Спи моя детка, усни. Хорошо было бы, но не сработает"

Огляделся по сторонам в поисках орудия. Метрах в пяти лежал приличных размеров камень. Плотный материал дождевика поглотит часть звуков. С такими шансами на успех можно играть. Андрей расплылся в широкой улыбке, в три размашистых шага подошёл к машине. Ударил без паузы, сразу, но состорожничал. Звук негромкий, но и эффекта ноль. Камень отскочил от стекла. Размахнулся второй раз и врезал им в окно, уже не сдерживая силу.

Оксана

Оксана только сейчас осознала в насколько безвыходном положении она оказалась. Андрей не был пьян, ни раньше, ни сейчас. Он просто садист, наслаждается её страхом и рано или поздно до неё доберётся. Вите тоже верить нельзя. Он вполне мог сдать её Андрею за часть долга, а машину поставил подальше, чтобы не теребить остатки совести.

Как только Оксана это поняла, паника ушла, мозг заработал. Уже ясно, что балонный ключ вряд ли ей чем-то поможет. Выпрыгнуть и побежать? Босая и хромая девочка не убежит от здорового обутого мужчины. Единственный выход – попытаться сравнять шансы. План созрел, но для успеха требовалось действовать молниеносно быстро, тем более, что темнота её больше не скрывала.