Тёмная сторона Планеты Икс

Премьер через своего племянника и преемника передал секретарю приказ: освоить Э. В. М. В настоящее время секретарь с упорством отдавал время упражнениям. Но и великий государственный деятель размышлял о насущном — в то время как грядущие времена встали перед ним незыблемой громадой.

В текущие дни глава Империи размышлял над вопросом: войдёт ли он в число людей грядущего двадцатого столетия? В свете последних исторических событий, что вошли в подлунный мир благодаря двадцать первому веку, правление старого милорда излишне смелым простолюдинам казалось анахронизмом. И в то же время лишь немногие узнали бы, как относились к этому вопросу ровесник Премьера консерватор Франц Иосиф и ровесник Её Величества германский канцлер.

Милорд прибыл в резиденцию, откуда уже ушла уверенная поступь племянника. Не забываем и о деятельности Министра колоний. Каждый делал своё дело. Преемник отдавал время государству. Его свергнутый брат вспоминал недавно минувшие времена, когда он правил Ирландией, не опасаясь бунта. В свою очередь, Министр колоний занимался важным делом в Будущем: ему готовили удобное кресло напротив телеэлектроведущего, готового к беседе. В тот же день он встретился с Сергеем Лавровым и в знак благожелательных намерений подарил монокль.

В привычном и обыденном мире события шли своим чередом. Сам Премьер завершил мысль на обыденной ноте, повелев секретарю ввести в память машины любопытное содержимое — «Речи Наполеона» под редакцией американского журналиста Иды Тарбелл. Было бы, кстати говоря, любопытнее, если бы кто-нибудь опубликовал речи господина Путина. С нетерпением ждём новую работу.

Содержание текста пришлось довольно кстати. Секретарь припомнил жаргонную речь, в коей господину Путину придумали прозвища «Напутеон» и «Бонапут». Но не отвлекайтесь, молодой человек. Печатайте.[4]

Парень, сколько ни думал, не понимал злободневную вещь: почему Империя, над которой не заходит солнце, до такой степени сдружилась с русским медведем? До такой степени, что за упоминание Крымской войны (то, что две страны в ней были друг против друга) и Большой игры отныне можно серьёзно схлопотать. Более того, две державы признали друг друга товарищами по несчастью по критерию «Кругом толпы врагов и все против нас ополчились». Критики отозвались на парадокс карикатурой, изобразив Милорда и царя Владимира в виде машинистов. Получилась забавная картинка: на железной дороге столкнулись два встречных паровоза, а машинисты только радуются, смеются и пиво друг с другом квасят.

Что касается встречи Министра колоний и Лаврова, в их задачи входило совместное владение Индией. Согласно последним известиям, владимирская Россия во имя духовных скреп овладела Индией — родиной братского арийского народа.

Не отвлекайтесь, печатайте.

Э. В. М. обладала несколькими экранами и пультами управления, за которыми могли разместиться от пяти до десяти пользователей. Не менее двадцати тумблеров виднелись на пультах в ожидании своей очереди.

Каждое нажатие на клавишу ундервуда записывало букву на слой прозрачного целлулоида между электрической лампой и экраном, одновременно занося букву во временную память на перфоленте. Особые манипуляции со строками на целлулоиде и с отверстиями перфоленты позволяли редактировать текст задолго до того, как он окажется в памяти машины — на намагниченной проволоке. Не здесь ли главное отличие от обычной пишущей машинки? Но если бы мы сравнили экраны наших Э. В. М. с экранами Будущего, мы бы обнаружили в основном лишь текстовый энтерфас при всех технических трудностях графического энтерфаса. Изобретение большей частью предназначалось для текстов и чисел.

Намагниченная проволока, вероятно, составляла полмили. Её температуру поддерживали сосуд Дьюара и холодильная машина. Её ненужные сотрясения предотвращались умеренным вращением катушек. Вероятность её разрыва, однако, была немногим ниже, чем у проволоки обычного телеграфона (устройство для магнитной звукозаписи). Неудивительно, что на заморозку и на прочие технические нужды тратились большие деньги (и отнюдь не казённые). Не говоря уже об инфляции.

Зато для Э. В. М. актуальнее оказалась иная сложность: каким способом отыскали бы необходимую запись, если новые данные добавляют строго подряд, от начала к концу? К радости пользователя, инженеры догадались до нового решения: один документ входит в подшивку (если выбрать именно это значение слова file), а те, в свою очередь, сгруппированы в папки. На проволоку все они записывались подряд, а порядок и группировка в папках были аккуратно занесены в журнал. В том же журнале указывался адрес записей и на сколько оборотов следовало повернуть катушки с проволокой, чтобы получить на экране требуемую подшивку.

Совсем недавно возникла новая идея: не подсоединить ли к машине механизм часов, чтобы их показания по проводам переносились на табло с цифрами. Помимо того, рядом со временем были обозначены число, месяц и год (год для экономии писали двумя последними цифрами). Эта деталь кому-нибудь покажется излишней, но разве Будущее не влияло на разнообразные аспекты? Техническим журналам было бы интересно.

Если бы читатель получил право воспользоваться описываемой нами машиной, он нашёл бы в памяти не только выдержки из книг и журналов, но также сведения о политике, секретные документы и некоторые личные и семейные фотографии политических деятелей Империи. Строго говоря, последние хранились не на магнитной проволоке, а на фотоплёнке (вспомним текстовый энтерфас), но семейные подробности не пригодны для нашего повествования.

Покуда секретарь нажимал на клавиши, дворецкий выполнял обязанности процессора. Поле его деятельности — огромный шкаф — занимало значительную часть комнаты. Процессор поворачивал рукоятки и вставлял провода в гнёзда, позволяя машине выполнить нужное действие.

Припомним одну из важных деталей. Строки, из которых складывался текст, размещались на целлулоидных полосах. Строки эти все вместе составляли длинную целлулоидную ленту. Если бы мы воочию увидели работу машины, рядом с пользователем обнаружилась бы рукоятка для прокрутки экрана. Два-три оборота — и экран девственно чист.

В свою очередь, для арифметических вычислений сохранилось наследие Бэббиджа.

Бывали случаи, когда звук зубчатых колёс и других механических частей сравнивали со стрельбой из винчестера. Эта острота каждый раз напоминала о себе. И в текущий момент лишь двое обслуживали шумную и внушительную машину. Перед картиной одновременной деятельности дворецкого и секретаря рука мудрого деятеля (что уже сидел в долгожданном кресле) сжала набалдашник трости. Настало время, чтобы отдохнуть от долгой ходьбы.

Отнюдь не всё оказалось столь же гладко. Этот секретарь вошёл в число тех нынешних молодых людей, что надевают наушники и слушают непривычную музыку из будущего, записанную на самодельные пластинки из целлулоида. Проявив нежданную смелость, секретарь подговорил дворецкого и пронёс на место работы неблагонадёжную вещь (благо что премьер-министр был слишком стар, чтобы увидеть своими глазами). Граммофон без раструба виднелся в углу, провода тянулись к наушникам, мирно лежавшим на коленях молодого человека. Секретарь хотел было прикрыть лишний предмет, но старческие глаза премьер-министра проигнорировали крамолу.

— Вы по-прежнему верны, Лидделл, — устало подтвердил глава Империи. Его руки лежали на подлокотниках кресла, пока разум возвышался над многими жителями колоний. — Помню, с вас требовалось записать на эти пластинки «Имперский марш» Элгара. В '97 году мы отмечали Юбилей Её Величества. Мы были готовы к торжеству. Мы отобразили его на телеэлектроэкранах.[5]

Промолчав с полминуты, Премьер продолжал:

— Вижу, вы хотите кое-что сообщить.

Его мудрую голову интересовало не только то, что вечные враги Империи покушаются на наши знатные месторождения угля и на газ из фонарей. Секретарь коснулся очков, когда требование ответа достигло ушей.

— Ваша светлость, в-ваш племянник… ваш преемник велели мне передать вашей светлости сведения. От наших потомков.

Высокопоставленная личность слегка кашлянула, но невозмутимость вскоре восстановилась.

— Начинайте.

— Наши потомки с-согласны на передачу технологий для Э. В. М. Вашей светлости должно быть известно.

— Полностью согласен.

— В обмен на эти технологии мы должны б-были раскрыть всему миру, что Барак Обама принадлежит к ч-чёрной расе. Он своей физиономией вредил бремени белого человека.

— Позор будущего я помню. Продолжайте.

— Новые технологии. Наши п-потомки рекламируют ещё одно своё изобретение, compteur'ные игры. Виноват, ваша светлость, оговорился. Не compteur, а Э. В. М. Более патриотичный термин.

— Машинные игры? Неужели у нас нет других дел, более важных?

— Ваша светлость правы, в качестве примера они упоминают одного п-политика, премьер-министра Великобритании и Америки… п-примите извинения, ваша с-светлость, я забыл его имя.

— Мистер Мэй.

— Примите извинения, я имел в виду п-предыдущего.

— Дэвид Кэмерон.

— Так точно, в-ваша светлость. Мистер Кэмерон, как сообщили наши потомки, на Э. В. М. играет в «Ärgerliche birds».

Милорд хрипло выдохнул.

— Ничего не знаю. Что представляет собой игра?

— Как я понимаю, ваша с-светлость, в этой игре с-свиньи украли у птиц яйца, а птицы мстят свиньям яростнее, чем Монте-Кристо. Игрок стреляет в свиней птицами.

— Стреляет? Птицами? Боже милостивый, как должна быть устроена пушка, чтобы птицы остались живы?

— Эту подробность я не знаю. Но я слышал, эти птицы и свиньи не выглядят как н-настоящие животные, а похожи на… на…

— Кого?

— …похожи на смешариков.

— Что за смешарики?

— Не могу знать. Я слышал, эти свиньи — русские, а птицы — киевские прихвостни. По другим сведениям, грузинские, немецкие, еврейские, японские или польские. Насколько это правда, я не з-знаю. Ходят слухи, будто Байден тайком продаёт свиней Сирии. Мусульманам с-свинина запрещена, но в том коварный смысл. Позвольте сообщить, милорд. Начинается передача Электро-Новости.

Лидделл отошёл к телеэлектроскопу, который, несмотря на большие габариты, честно разделял комнату с вычислительной машиной. Поблизости лежали плоскогубцы для переключения каналов. Хорошо, что канала всего три.

Звук от вращения диска Нипкова заглушался громким шумом, но мы обратимся к показаниям глаз, не ушей. Рядом с обширным деревянным ящиком на столике лежала телеэлектропрограмма. Распорядок передач на описываемый нами день имел нижеуказанный вид:

«12 ч 00 м — 12 ч 05 м — реклама „Битвы за империю“ Р. У. Коула, „Троих на прогулке“ Дж. К. Джерома и „Мадам Баттерфляй“ Дж. Беласко

12 ч 30 м — 12 ч 31 м — „Политый поливальщик“, фильма

12 ч 35 м — 12 ч 38 м — анонс „Тоски“ Дж. Пуччини и „Трёх сестёр“ А. П. Чехова

13 ч 00 м — 13 ч 10 м — реклама моноклей для настоящих дворян

14 ч 50 м — 15 ч 00 м — реклама двухместных велосипедов

15 ч 30 м — 15 ч 45 м — новостной блок»

— Скажите мне, Лидделл, что стало с тем гадким пролетарием, Джоном Кенни? С тем, кто замучился на конвейере, и кого обработал господин Хамфри. Из-за чего Кенни на всех нас обиделся. Я пока не ознакомился с последними новостями. Должно быть, он давно в тюрьме?

Рука секретаря замерла около тумблера, но лицо сохраняло почтительность.

— Джон Кенни покинул эт… нашу империю и назвал себя «жертвой режима». А своими оппонентами он называет нас и политиков из б-будущего. После опытов г-господина Хамфри с реанимацией Кенни уверовал и старается жить по-христиански. Он кушает б-бутерброды, вроде, его любимое кушанье, других угощает, из милосердия. Он сдружился с видным американским клириком Томасом Девитт Олдриджем, тот поддерживает и благословляет его активную деятельность. Господин Хамфри сидит не знаю где и одобряет п-политику будущего, играет на саксофоне, на других инструментах тоже. Его главный ученик, доктор Уиллард, спокойно живёт и ж-женат, а ещё один, не помню фамилие, в полевом госпитале в Ирландии. Революционер Владимир Ульянов щас, кажись, на каторге. Наши потомки его застукали в Питере. Н-не знаю. Эдисон, как Кенни, тоже изменился, он сейчас устроил на родине антитабачную кампанию. Это всё, что мы знаем. Остальное, н-навроде, на дисках.

Совершенно точные слова: на полке выстроились стопки шеллаковых пластинок-дисков, словно в ожидании момента, когда игла опустится на бороздки.

— Касательно деятельности Эдисона мы слышали, — с апатичными интонациями подтвердил Премьер. — Боюсь, Марку Твену не поздоровится. Он живёт где-то в Европе и вряд ли вернётся на родину, после всей этой антитабачной истерии. Марк Твен сам признавался, что он бросал курить много раз. Если будет время, загляните на диски. На них записаны сведения о франко-германских санкциях против Российской Федерации. Здесь важна одна тонкость. Лишь бы нам — Империи, над которой не заходит солнце — не объявили санкции. Мы ни к чему не причастны. Абсолютно. Мы всего лишь морально презираем подлых грязнейших ирландских бунтовщиков, в наших газетах известных под именем ирлакезы. Бунтовщики восстали против нашей святой власти и воюют с Ольстером. Мы с Ирландией не воюем. Ни в коем разе.

Секретарь с грустью потупил взор. Глава правительства, не меняясь в лице, продолжал поучения:

— Ныне покойный Председатель Совета министров Черномырдин говорил, что за бунт нужно винить бунтовщиков. Или не он говорил, точно не помню. Спасибо Эдисону за конвейер. Спасибо лорду Кельвину за жидко-топливные ракеты. Благодаря конвейеру наша промышленность производит значительное количество ракет и прочего оружия. Мы сугубо морально поддерживаем Ольстер против Коварного Эйре. Поддерживаем людей Ольстера по их собственной инициативе. Всяческие либугралы не согласны. Знаете, кто они? Они своим поведением напоминают бугров. Сейчас нам требуется голубой экран. Включайте новости.

Секретарь не вполне чётко представлял себе цели этой кампании, но перечить он не посмел бы, даже несмотря на молодёжные штучки. Музыка в наушниках сиротливо лежала вдалеке, в ожидании своего часа. Пока же правительству требовался квадратный экран телеэлектроящика. Лидделл повернул тумблер и многократно покрутил рукоятку заводного механизма, пока диск Нипкова со множеством отверстий не достиг установленной скорости вращения. Хрюканье обеспечено (механизма, а не сирийской свинины).

Некоторое время спустя на экране возникла студия. Телеэлектроведущий сидел в кресле на фоне белого экрана — тот готов был принять изображение из проектора. Зрители видели каждое движение далёкого господина, но не могли услышать от него ни единого слова. Единственным выходом из положения стали чёрные листы с титрами.

Ведущий подал знак ассистенту, после чего тот расторопно поместил титры перед камерой. Перед людскими взорами предстал нижеуказанный текст:

«НАШИ ПОТОМКИ РАССКАЗАЛИ, ЧТО РАНЬШЕ ОНИ ЖДАЛИ ПЛАНЕТУ НИБИРУ. В ПРОШЛЫЙ РАЗ ОНА НЕ ПРИЛЕТЕЛА. НО НИБИРУ ПРИЛЕТИТ В 1907 ГОДУ»

«ОНИ ПОНЯЛИ, ЧТО 21 ДЕКАБРЯ 1907 ГОДА НАСТУПИТ КОНЕЦ СВЕТА ИЗ КАЛЕНДАРЯ ДРЕВНИХ МАЙЯ И ПРОЧИХ ВЕЛИЧАЙШИХ ГЕНИЕВ…»

«…И НИБИРУ ВРЕЖЕТСЯ НЕЗНАМО ВО ЧТО. ПО ДРУГОЙ ВЕРСИИ, ИЗВЕСТНО ВО ЧТО»

«ПОМНИТЕ, ДАМЫ И ГОСПОДА, ЧТО ЕСЛИ ВЫ ИЗБРАННЫЕ, РАССКАЖИТЕ НОВОСТЬ ПРОСТОМУ ЛЮДУ. С ВАМИ НИЧЕГО НЕ БУДЕТ. ЖИВИТЕ СПОКОЙНО! ВЫ ИЗБРАННЫЕ!»

Ведущий повернулся к экрану, его ассистент тем временем готовил проектор.

В эти минуты милорд с полузакрытыми глазами словно обращался к союзникам:

— Боже милостивый! Небесные уже упоминали языческие прогнозы конца света и мифическую планету. И сами сознались, что то была грандиозная ошибка. Но что сейчас? Ошибка ничему не научила? Почему те махинации вернулись обратно? Я всё понял. Они учатся на своих ошибках. Они действуют в соответствии с опытом прошлого. Но если мы избранные, подобные прогнозы нам не страшны. Остаётся рассказать о прогнозах простому люду.

Прогнозы, чья суть понятна лишь немногим из людей, напомнили секретарю недавний кунштюк из будущего. Деятели двадцать первого века поведали викторианскому человечеству ошеломляющую новость: мы все живём в матрице. Этот термин означал воображаемый мир, по проводам введённый в человеческий мозг, и в ближайшее время все поверили нежданному откровению. Верили до тех пор, пока матрица не оказалась розыгрышем.

Ассистент ведущего тем временем закончил приготовления; белый экран на заднем плане предъявил содержимое зрителям новостей. У нижнего края возникла табличка «XXI век, Малороссия, Киев, Александровская улица / ulica Michała Hruszewskiego». Большую часть экрана занял корреспондент, что вещал из Будущего. За его плечами возвышалась Rada Wierzchowna — сквозь дефекты изображения здание сияло белой колоннадой и стеклянным куполом при остром шпиле.

Корреспондент поправил наушники и микрофон, его указательный палец показывал в сторону здания.

«ВИКТОР ЯНУКОВИЧ В ЮЗОВКЕ СИДИТ И НА ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ ГЛЯДИТ».

— Причём здесь отставной генерал-губернатор Янукович? — озадачился Премьер. — Признаюсь, новость подсказала мне идею. Потому, Лидделл, садитесь за клавиатуру и пишите статью «Ирландские дикари-недоросли отрицают исторические открытия. Они отрицают Нибиру». Выключайте.

Лидделл повернул тумблер, ответом был простой щелчок.

Внезапно слух мудрого деятеля пронзил резкий телефонный звонок. Сигнал указывал на важность другого новейшего достижения техники. Э. В. М. была подключена к сети и соединена проводами с серверами, с хранилищами информации. Информацию на этой Э. В. М. можно было получить с других, удалённых, хранилищ. Но и очевидные недостатки заявляли о себе: пока работала эта связь, телефон становился недоступен.

Звонок сообщил пользователю машины о прибытии электрического письма, хотя традиционным обозначением было бы слово телеграмма.

Премьер медленно потянулся к трости.

— Что случилось, Лидделл?

— К нам пришло мыло, в-ваша светлость. Наши п-потомки назвали так электрическое письмо. Жаргон.

— Зачем вы выражаетесь жаргонными словами, молодой человек? Не очень хорошо.

Секретарь вздохнул. Два оборота рукоятки для прокрутки экрана, и вскоре чистый экран пригоден для показа телеграмм.

Дворецкий-процессор вставил соответствующий штекер в гнездо с подписью «электрическая почта». Снова громкие отрывистые звуки и движение каретки вдоль строк. Машина чинно выполняла кропотливую работу.

Всякий ревнитель прогресса осознал тот факт, что беспроволочная связь между эпохами построена была на искусственных спутниках планеты. Замечание ничуть не излишне, поскольку нынешняя телеграмма сопровождалась пометкой «XXI век».

Звук механизма завершился старческим голосом:

— Снова наши потомки обустраивают нашу жизнь.

Прочитав телеграмму, секретарь поморщился. Его вид выражал чувство смущения, чью причину определить с первого взгляда было затруднительно.

— Д-Дела обстоят хуже, чем изволит думать в-в-ваша светлость.

— Мой преемник отказался от положенной ему работы?

— Хуже.

— Нам угрожают марсиане?

— Хуже.

— Ирландцы оккупировали Ольстер?

— Хуже.

— Министр спорта с Небесной Земли лично наглотался допинга?

— Хуже. Нас реально что-то ждёт. Так пишут в м-мыле, ваша светлость.

На сей раз милорд был не в том состоянии, чтобы критиковать секретаря. Он всмотрелся в экран усталыми глазами, перед взором политика предстало письмо:

из XXI века

приветствую, достопочтенный премьер

наши исследователи нашли экзопланету, власти этим озабочены и много болтают. планета научный факт и никоим образом не связана с дуростью. сообщения о конце света из древних источников нужно проверить. примите к сведению

представитель генерал-секретаря ООН

Где истина? Глава Империи уже не думал о пренебрежении заглавными буквами в тексте и точками в аббревиатуре.

— Вы, добрый молодец, признали прогноз конца света истиной по одной простой причине: вы не относитесь к числу избранных. — После этих слов голова Премьера понуро опустилась. — Но Боже милостивый, я определённо буду вынужден отказаться от власти не только ввиду скорого наступления двадцатого века. С горечью осознаю, что мы отстаём от Небесной Земли на 118 лет.

Ответом явился второй звонок. Правительству пришло очередное электрическое письмо, на сей раз из девятнадцатого столетия.

— «Г-н Шепард доставит вашей светлости изобретение для колонизаторов». В недавнем прошлом мы готовили славных господ, Гленна и Шепарда, к колонизации Небесной Земли. Попытка не удалась. Где господин Гленский? Где их коллеги Болдуинский и Андрей Литтлвуд?

Лидделл понимал некоторые детали космической технологии — если судить по недавнему присутствию на месте его работы образца воздуходержащего костюма.

— Господин Болдуин понял, что мы никогда не с-ступим на Луну… с её нечеловеческим климатом. Заместо этого он думает насчёт летательных аппаратов тяжелее воздуха. Господин Литтлвуд посетил двадцать первый век под видом туриста. Господин Гленн тоже туда отправился, он хочет летать в космос.

— О да, этот джентльмен интересуется будущими скафандрами, что оказались совершеннее наших. В частности, воздух не регенерируется, а подаётся из баллонов.

— Господин Гленн стал телеэлектроведущим. Он рассказывает народу, что германцы никогда не доберутся до космоса и делать им там нечего.