Бесполетная зона для Змея Горыныча

В остальном, без ложной скромности замечу: управление тарелкой далось мне легко. Сенсорный экран, графический интерфейс — все в рубке, словно нарочно было устроено так, чтобы максимально упростит жизнь юзера. Что обучение, что пользование.

Да, поначалу глаз резали незнакомые символы чужой письменности — с которыми даже ЛНМ ничего не мог сделать. Он ведь только устную речь воспринимал.

Но я быстро привык. В этом и прелесть графического интерфейса. В универсальности, языковому барьеру не подвластной. Бьюсь об заклад, если в нашем времени подсунуть какому-нибудь, даже не слишком продвинутому, юзеру Винду, не просто не русифицированную, но версию на китайском языке или, скажем, суахили — он худо-бедно справится. По крайней мере, поймет, что это Винда, а не что-то другое. И хотя бы найдет, как отключиться, не трогая кнопку на системном блоке.

Понял и я — как заставить «тарелку» мотаться туда-сюда над землей, набирать высоту или снижаться. Как открывать пресловутое отверстие в полу круглого отсека и пользоваться гравитационным подъемником. С помощью этой функции мы с Валей еще катапультировали отключившегося «Кена» в какую-то горную реку с порогами и водопадами. Так, чтобы шансов уцелеть и всплыть снова работоспособным, у него было не больше, чем у свиной отбивной — снова ожить и захрюкать.

Но блин… ох, и тяжелый он оказался, гад!

А вот чтобы люк с трапом найти — тут пришлось уже не руки, но мозги поднапрячь. Прибегнуть к методу «научного тыка», серьезными учеными не очень-то уважаемом, несмотря на название. И надеяться, что очередной клик по очередной кнопочке на экране не вызовет функцию самоликвидации «тарелки». Или, скажем, принудительное катапультирование незадачливого пилота.

А что делать? Документация-то вся, руководство пользователя, если даже имелась, то сплошь на этом чужом, давно мертвом языке.

Но сладил я и с этой трудностью. Дорогу осилит идущий. Разобрался — и вот мы с Валей выходим вслед за освобожденными девушками через вожделенный люк. Из «тарелки», которую я посадил поблизости от деревни старосты Мило. Найти последнюю труда не составило: пульт управления был помимо прочего оборудован хорошим навигатором, а в памяти бортового компьютера содержались удобные карты — подробные, трехмерные. Благо, речка с деревянным мостом и лес по соседству послужили неплохими ориентирами.

Приземлились мы вечером, в сумерках. Жители деревни как раз возвращались с поля да скот гнали с пастбища. И заметив севшую неподалеку «тарелку» (она же «летающая повозка» или «шатер») нехорошего господина, дружно двинулись в ее сторону. Прихватив с собой, кто вилы, кто кол. Поквитаться захотели, не иначе. Надеясь, что уж всей гурьбой с ним одним точно сладят.

Каково же было их удивление (я уж не говорю про лица!) когда вместо похожего на Кена «господина» им навстречу вышли — чья-то дочь, чья-то сестра, чья-то племянница, подруга или просто соседское чадо. Кинулись к односельчанам со слезами радости, объятья раскрывая.

А следом мы с Валей. Такие скромные, почти незаметны. Вроде как даже и ни при чем.

Впрочем, и нас нашлось, кому встретить да поприветствовать. Сам староста Мило, отделившись от толпы односельчан, засеменил нам навстречу.

— Воин! Ты спас их! — воскликнул он, обнимая меня, чуть ли не повисая на мне, что, честно говоря, пришлось не очень мне по душе. Вот был бы он девушкой посимпатичнее — тогда другое дело.

А тут еще Валя, рядом стоявшая, как бы невзначай насвистывала мотивчик «Просто Щелкунчика», шлягера Бори Моисеева, на нас глядя.

— Спас! Победил негодяя…

Сказать по правде, победил означенного негодяя отнюдь не я. Да и называть этим словом искусственное создание, не по своей воле действующее, у меня не поворачивался язык. Как по мне, негодяями были те, кто этого «Кена» послал охотиться на бедных аборигенок.

Но ни спорить, ни отнекиваться, утверждая обратное, я, конечно, не стал.

— Теплых ночей тебе, воин, — наконец, покончив с обнимашками и отстранившись, проговорил Мило, не догадываясь, до чего двусмысленно это прозвучало, — пусть Мать-Земля будет добра к тебе, пусть Отец-Небо не застит солнце, а Морглокх сжалится…

— А как насчет земли пухом? — хмыкнув, подала голос Валя. Видать, соскучилась по КВНовскому прошлому. И поупражнявшись в остроумии в беседе с киборгом (роковой для него), никак не могла остановиться.

К счастью, Мило был настолько восхищен, настолько эйфория его захлестнула, что реплику Валину даже как будто и не услышал. Ну а если бы и услышал — едва ли понял.

В конце концов, для каждой эпохи свои пожелания. И у каждого народа.

Сделал вид, что пропустил мимо ушей сказанное подругой и я.

Дальше по законам квеста (кто на компе играл, соврать не дадут) меня, как вроде бы виновника торжества, должны были щедро наградить. Вот только чем живущие в убогих землянках крестьяне могли вознаградить меня? Человека из далекого для них будущего — рядом с ними просто-таки сказочно богатого. Чью комнату в общаге даже сравнивать невозможно с местными жилищами.

Вот и Мило, понимая это хотя бы интуитивно, даже не пытался предлагать мне никаких даров, ценность представлявших (что греха таить), разве что для него и односельчан. А может, предложить было попросту нечего. Не факт ведь, что крестьяне эти даже досыта наесться могли каждый день.

Староста просто отступил от меня на пару шагов, покончив с нехитрыми славословьями. Да и замер, не торопясь уходить к толпе односельчан. Стоял, смотрел. Будто налюбоваться не мог на своих спасителей.

Ну и ладно. Все равно, ни на какие плюшки, ввязавшись в историю с «господином на летающей повозке» я не рассчитывал. Хватит мне и одного приза, получить который я надеялся отнюдь не от Мило. Возможности вернуться в свое время — открывшейся теперь, когда киборг был обезврежен, а похищенные им девушки спасены.

Рассчитали мы тут с Валей верно. Глянув последний раз (перед посадкой) на пультик, я с удовлетворением увидел, что синхронизация уже близка аж к девяноста процентам. Должно хватить.

Внезапно всеобщую идиллию нарушил грохот.

Испуганно вздрогнул староста Мило. Немедленно стихли всхлипы и возгласы радости в толпе его односельчан. Крестьяне вмиг замолчали, посерьезнев, и даже подобрались. Чем напомнили солдат при приближении чрезмерно строгого и сурового командира.

Оглянулся и я — громыхнуло как раз за моей спиной.

Откуда-то из-за леса поднимались клубы дыма. Затем грохот повторился — одновременно со вспышкой пламени, особенно заметной на фоне темнеющего неба.

— Никак Отец-Небо гневается, — осторожно проговорил староста. Но в собственных словах, чувствовалось, не был уверен и сам.

Тогда как я, в отличие от него, сразу понял, что происходит. Успев понаблюдать аналогичные шумовые и пиротехнические эффекты хотя бы в фильмах о войне. Особенно документальных. Да и живьем иногда тоже — во время командировок. Хотя вообще в институте нашем на поля сражений стараются не соваться без очень-очень веской причины. К каковым подсчет подбитых танков на Курской дуге, например, не относится. Все-таки мы ученые, а не бухгалтеры.

Конечно, и для меня этот рукотворный грохот оказался сюрпризом. Но не полнейшей неожиданностью. Ведь если в этой, на первый взгляд примитивной, эпохе нашлось место высоким технологиям в виде киборгов, «летающих тарелок» и графического интерфейса, то почему бы не быть артиллерии? Или даже ударной авиации?

Что служило мишенью для ударов этой авиации (а может, артиллерии), и что еще могло послужить, я не знал и гадать не пытался. В одном был уверен: когда поблизости грохочет канонада, рвутся снаряды, ты в опасности, даже если те, кто эти снаряды пускает, не считают лично тебя врагом.

Не считают-то они, может, и не считают. Но вот снаряду или осколку это не объяснишь. Снаряд (не говоря про осколок) может прилететь не туда, куда планировалось. В том числе и в безвинного тебя.

А потому я сказал единственное, что должен был и мог в такой ситуации. Не вдаваясь в сложные… точнее, учитывая аудиторию, даже безнадежные объяснения.

— Уводи людей, — обратился я к старосте Мило, — всех, кого сможешь. И подальше… но, разумеется, не в ту сторону, откуда дым. Вещи, скот… все бросайте. Уходите налегке… так быстрее.

— А ты?..

— А я попробую их задержать, — отвечал я. И за руку потащил Валю к «тарелке».

Валя, впрочем, не упиралась. Тоже поняла, что происходит.

— Зря, что ли мы их спасали? — уже внутри летающей посудины я решил объясниться. — Чтобы какие-то гады бедняжек разбомбили заодно со всей деревней? А что, если хотя бы одна из этих девушек приходится далеким-предалеким предком Моцарту? Или Менделееву?

— Или Бузовой, — попыталась было подколоть меня Валя. Не слишком, впрочем, усердствуя. Ибо правоту мою в целом признавала.

— А хоть бы даже и так. У нее ведь тоже свои поклонники есть, — ничуть не смутился я, — и им будет ее не хватать.

После чего добавил:

— В общем, думаю, если мы и здесь справимся, синхронизация ста процентов достигнет. И можно будет со спокойной совестью и чувством выполненного долга — сваливать. Домой, в родное время.

3

На экране радара красовалось трехмерное, несколько упрощенное — как на чертеже, зато вполне детальное изображение рукотворного монстра. Творения безумного конструктора. Летательного аппарата с корпусом обтекаемой формы, из чьей передней части во множестве выступали небольшие пусковые установки. Как на системах залпового огня. Только данный аппарат мог выпускать свои снаряды не залпами, а поодиночке. Как раз на моих глазах, один из таких снарядов (на радаре — светящаяся точка) отделился от одной из пусковых установок и устремился по баллистической траектории вниз.

«Похоже, снаряд неуправляемый», — догадался по траектории ваш покорный слуга.

Контуры рукотворного монстра были выведены на экране зеленым цветом. Типа, дружественный объект — догадаться труда не составило. Точнее, дружественным он являлся для «летающей тарелки», нами захваченной. Поскольку, не иначе, создала и послала его та же цивилизация. Островок высоких технологий посреди древнего мира.

Что до меня, то я… да и Валя, надеюсь, с агрессорами не дружим. Так что зеленый цвет меня не убедил.

Еще, глядя на химерный летательный аппарат, поневоле вспомнилось, что в создании подобных химер некоторые весьма оригинально мыслящие конструкторы изощрялись накануне Второй мировой войны. Чего только не придумали — и танки с несколькими орудиями, и сухопутные крейсера, и гигантские бронированные дирижабли-бомбардировщики, и электрические пушки. И многое, многое другое.

А когда дело дошло-таки до войны, оказалось, что иметь на вооружении подобных монстров — все равно, что выгуливать на поводке слона. Круто, но абсолютно непрактично. Когда живая сила гибнет миллионами, а счет технике, превратившейся в обгоревший металлолом, идет на тысячи, количество становится важнее качества. И обеспечить нужды фронта возможно при одном условии — если оружие и техника относительно просты в производстве. Тогда как вышеперечисленные шедевры военно-инженерной мысли простоты были лишены по определению. И в таком случае, что в них толку? Если, чтоб подбить танк, бывает достаточно одной гранаты. И не важно, сколько у него орудий.

Но это — в двадцатом веке, оказавшемся донельзя щедрым на мясорубки. Тогда как эпоха, в которую занесло нас с Валей, больших войн и массовых армий, похоже, не знала. Реликтовой высокотехнологической цивилизации, создавшей и «летающую тарелку», нами захваченную, и это летающее чудо-юдо, воевать, похоже, по-настоящему не приходилось. Всерьез воевать — так, чтоб стоял вопрос о выживании всей нации. Не с кем. А потому она могла порождать таких вот непрактичных чудовищ.

— Ну и что дальше? — спросила Валя, вдоволь наглядевшись на монструозного летуна. — Что мы можем сделать? На нашей-то «тарелке» оружия нет… я так понимаю. Или ты что-то обнаружил?

— Оружия нет, — подтвердил я, — судно, похоже, сугубо мирное, транспортное. Ну, если не считать, что использовали его в далеко не мирных целях. То бишь, для похищения людей. Однако…

Я сделал драматическую паузу, этим «однако» попытавшись подругу заинтриговать. После чего продолжил:

— Раз уж мы затронули вопрос использования мирной техники, то напомню тебе об одной порочной наклонности хомо сапиенсов. Превращать в оружие даже предметы заведомо мирного назначения. Ну, когда стоит вопрос о выживании. Особенно в этом заключенные преуспели. Даже из хлеба научились лепить колющие предметы, хоть и одноразового использования.

А затем добавил, вспомнив и хлопнув себя по лбу:

— Да что я тебе рассказываю! Ты ж и сама… умудрилась превратить дурацкие шуточки-загадки в оружие против киборга. Разве нет?

— Э-э-э… ты это к чему? — не поняла Валя.

— Да к тому, что я, кажется, знаю, что делать. Главное — не тянуть время.

Я провел пальцами по сенсорному экрану, уменьшая масштаб и превращая монструозный летательный аппарат просто в зеленую точку. Затем наложил на изображение, передаваемое радаром, трехмерную карту местности. И, наконец, перейдя к панели управления, двинул «летающую тарелку» в сторону нового посланца «острова на полуденном пути».

Смертоносный аппарат ждал нас по другую сторону леса. Где — как я увидел, включив передачу в рубку изображения с наружных камер — расправлялся в тот момент то ли с деревушкой, то ли с горсткой стоящих по соседству хуторов.

Большинство построек успели превратиться в груду головешек. Живых людей поблизости видно не было. Успели, видать, не будучи дураками, убраться подальше. Но выкидыш древнего ВПК не унимался. И к моменту нашего подлета успел выпустить очередной снаряд. На наших глазах разнесший в щепки пару рядом стоящих домиков.

Только после этого человек, управлявший боевой химерой, решил, что с данным поселением все. Миссия выполнена, цель поражена, пора переходить к следующей.

Предупредительно обогнув «тарелку», летательный аппарат полетел над лесом… прямо в сторону деревни старосты Мило, гад этакий! Так что, получалось, не зря я советовал ему и односельчанам убраться подальше и побыстрее. Оставалось надеяться, что крестьяне последовали моему совету. А еще — что я успею настичь агрессивного летуна. И задумка моя сработает.

В момент сближения я еще заметил, что аппарат этот совсем невелик. Гораздо меньше «летающей тарелки». И даже, кажется, легковушке он размерами уступал. А значит, скорее всего, был беспилотным и управляемым дистанционно.

Это значило, что, во-первых, я не отягощу свою совесть лишней смертью, а во-вторых, если то, что я задумал, не выгорит, у меня останется в запасе план «Б». Использовать преимущество в размерах и на полном ходу сшибить летучего монстра с небес. Как тараном. Хотя конечно, не хотелось бы так поступать, и чтобы это вообще потребовалось. Грубо слишком. Да и не исключено, что в «тарелке» предусмотрен некий страховочный механизм, предупреждающий столкновения.

В общем, насколько можно, я собирался придерживаться исходного замысла.

Под зачарованным и заинтригованным взглядом Вали я колдовал над пультом управления, направив «тарелку» вслед за боевым летуном. До поры, разумеется, держа дистанцию.

Так я следовал за рукотворным чудищем, пролетая над лесом, затем над лугом и дальше, вплоть до того, как на экране, принимавшем изображение с наружных камер, не показались примитивные постройки деревни старосты Мило.

С удовлетворением я заметил, что ни одной живой души среди этих землянок не видать. После чего прибавил скорости — пошел на обгон.

Некто, со своего диковинного острова управлявший химерным аппаратом, на последний маневр мой, похоже, не обратил внимания. Да и неприятностей вообще не ждал. Ведь «летающая тарелка» у него наверняка тоже мирно зеленеет на экране, воспринимаясь как объект дружественный, свой.

Наконец, не придававший значения нашему соседству и ничего не подозревавший вояка с «острова на полуденном пути», зависнув над деревней, выпустил в ее сторону один из снарядов. И в этот момент управляемая мной «тарелка» вылетела навстречу снаряду. Но так, разумеется, чтобы не оказаться на его пути, а находиться несколько повыше.

Затем я активировал гравитационный подъемник — задав мощность побольше. Но люк в круглом отсеке оставил закрытым.

Снаряд прочертил дымный след в воздухе, постепенно снижаясь. Поравнялся с «летающей тарелкой». И… оказавшись в зоне действия гравитационного подъемника, резко отклонился от курса и устремился к днищу «тарелки».

Мне, ясен пень, не хотелось, чтобы снаряд врезался в тарелку и, взорвавшись, подбил ее. Так что я спешно подрегулировал настройки источника искусственной гравитации, задействовав оба режима — и притяжение, и отталкивание. Так, чтобы одна сила уравновешивала другую.

Получилось. Снаряд беспомощно замер в воздухе. Точно муха, влипшая в невидимую паутину.

— Бинго! — торжествующе воскликнул я, вскинув обе руки. Сработала-таки моя задумка.

— Круть! — отозвалась и Валя, теперь понявшая, что я затеял, и охотно разделившая мою радость от успеха.

Хотя… то, чего я достиг, пока было, скорее, лишь половинкой успеха. План мой немудрящий я выполнил только частично. Пришла пора довести его до конца.

И в этот момент в рубку ворвался возмущенный чужой голос. Говорил он на незнакомом (для нас с Валей) языке, но лингвистический нейросетевой модуль был начеку и немедленно перевел:

— «Жнец», это «Гор». Вы препятствуете проведению боевой операции, санкционированной Советом архонтов. Прошу вас немедленно покинуть зону боевых действий.

Я в ответ только хмыкнул. Ишь, как назвался-то: «Гор». Не то тезка одного из древнеегипетских богов, не то однофамилец незадачливого вице-президента США, в далеком двухтысячном году продувшего выборы и ставшего одним из отрицательных персонажей сериала «Саус парк».

Впрочем, в тот момент это имя вызвало у меня другую ассоциацию. Гор, значит? Тогда как звать-величать твоего монструозного смертоносного и беспилотного миньона, которому мы препятствуем. Горынычем? А что, похож! Летает, пышет огнем. Да и пусковые установки при толике воображения сойдут за множество голов на длинных шеях.

Да и, тупо сея смерть и разрушение среди беззащитных дикарей, назвать это «боевой операцией» было слишком сильно. С тем же успехом я, прихлопнув парочку тараканов, в изобилии населяющих нашу общагу, мог назвать себя участником боевых действий. И пойти потребовать подобающих данному статусу наград и льгот.

В любом случае, ни отступать, склоняясь перед начальственным голосом этого «Гора», ни лясы точить я не собирался. Все, чего хотел — выполнить свой план до конца. Для чего, удерживая искусственной гравитацией снаряд, поднял тарелку аккурат над вражеским беспилотником, а затем отключил притяжение гравитационного подъемника, оставив только отталкивание.

Обретший свободу и подстегнутый силой тяжести, усиленной толчком искусственной гравитации, снаряд рухнул сверху на давеча выпустивший его аппарат. Словно птица помет уронила — ни дать ни взять.

Результат превзошел даже мои, довольно оптимистичные, ожидания. Достигнув цели, снаряд взорвался, а с ним развалился на разлетающиеся куски и высокотехнологичный Горыныч. Обвешанный оружием, он оказался лишен брони и, похоже, вообще элементарной защиты.

Оно и понятно. От кого защищаться-то? От дикарей с дубинками, в лучшем случае — с мечами? Ясен пень, в этот технически неразвитый край беспилотник «острова на полуденном пути» отправили не для боя, а просто для истребления и запугивания тех, кто не в силах ответить.

Ну и получили. Так опытный охотник с крутым ружьем, научившийся почти без промаха стрелять по птицам, может огрести люлей от обычного гопника. Не отягощенного стрелковой подготовкой и куда хуже вооруженного. Зато готового (в отличие от охотника) к драке.

И снова чужой голос вышел на связь:

— «Жнец»! «Жнец»! Это «Гор»! — даже сквозь бесстрастный машинный говорок ЛНМа я не без злорадства различал взволнованные нотки. — Что у вас происходит?

— Что происходит, вас интересует, милейший? — переспросил я с издевкой.

Да сам же и ответил:

— А то, уважаемый, что этот ваш «Жнец» оставил дома косу и балахон, принял облик как у фотомодели для глянцевого журнала, но ему это не помогло. И теперь «Жнец» этот спит с рыбами. В прямом смысле.

На несколько секунд повисло напряженное молчание. Не иначе, мои слова шокировали этого так называемого «Гора». А затем поверх экрана пульта управления, заслоняя интерфейс, замигала большая надпись. По-прежнему незнакомыми символами… но смысл понять ее не составило труда. Когда, при попытке обратиться к любой из функций управления, все они вдруг оказались мне недоступны.