Помоги проекту - поделись книгой:
– Чем я могу помочь вам, сэр? – мальчишка спрятал руки за спину и встал по стойке смирно, твердо упершись ногами в пол.
– Не думаю, что ты в состоянии помочь кому-то, – мужчина посмотрел на старую продранную рубаху на мальчонке, – Где старший? Ты можешь его позвать?
– Он сейчас занят и не может отвлекаться на посетителей. Извините, – юноша опустил глаза в пол.
– Ну что ж… Тогда сделай так, чтобы он смог отвлечься. Зачем ты тогда ещё нужен?
Уязвленный кассир что-то хрипло буркнул в ответ и убежал обратно в непроницаемый мрак каморки. Через несколько секунд оттуда послышались шаги. Быстрые и уверенные, они приближались, становясь всё более и более гулкими. Мужчина ждал, поглядывая через помутневшее окно на сверкающий асфальт. Морщины затянули его влажный от пота лоб. Всё это занятие ему явно было не по душе.
– Здравствуй. Снова к нам? Иногда мне кажется, что кроме тебя сюда вообще никто не ходит.
– Потому что так оно и есть, – немного грубо отозвался мужчина в пальто, – и мне нужен Шопенгауэр, Чоран и Кьеркьегор. Побыстрее, если, конечно, можно.
Секунду поразмыслив, хозяин магазина бросил быстрый взгляд на стоявший за окном электромобиль, взял пластиковый стул и подошел к самой дальней полке от входа. Он поставил стул, со стоном взгромоздился на него и достал ту самую книгу, которую у него так невежливо попросили. Спускаясь вниз со злополучного стула, мужчина неудачно повернул ногу и, обхватив драгоценные книги обеими руками, упал на спину, прямо на то место, по которому еще недавно колотила его жена. Говорила же она, что нужно продавать эту лавку к чертям и ехать в центр, как все. Жаль, что он не послушался. А теперь-то и слушаться было некого.
Кто вообще придумал делать стулья из пластмассы? Они такие неудобные, скользкие и непрочные, что иногда кажется, словно производители специально хотят сократить число покупателей и при этом значительно потерять в социальном рейтинге.
– Простите за задержку… Вот ваши книги, – он протянул книгу дрожащей рукой, – с вас 0,1489 unicoin пожалуйста.
Мужчина повел рукой вперед, переведя простым щелчком пальцев деньги на счет магазина.
– Скажите, почему до сих пор бумажные? Разве все вокруг еще не пересели на цифровые издания?
Мужчина неуверенно пожал плечами. На самом деле он и не представлял, что должен ответить на такой вопрос. В конце концов, разве это действительно важно? За его спиной стоял большой, покрытый пылью плакат. Мужчина обернулся, провел пальцем блестящую тропинку посреди серого лоснящегося покрова и поднес запачканный кончик пальца к носу. Да, некоторые вещи действительно вне всякого времени. После этого многозначительно сказал.
– Просто мне так нравится. Привык ощущать страницы пальцами. Можно даже сказать, что это своего рода фетиш.
– Забавно, я думаю, что мы последний «физический» книжный магазин в стране. Вот закроемся, и больше некому будет удовлетворять ваши "извращенные наклонности", – хозяин лавки тяжело вздохнул и медленно уселся на стул, дав понять собеседнику, что больше не намерен с ним болтать.
Дверь со скрипом отворилась, оставив колокольчик звенеть в никуда. Мужчина вышел наружу с книгой в руках. Осмотрелся, аккуратно перешагнул через распластавшуюся под ногами лужу и продолжил движение в сторону дороги. То, что было отдано минуту назад за книжку, он с легкостью добудет за час, хотя ему всё же придется некоторое время поднапрячь извилины и «поработать». Очередной рабочий день был в самом разгаре, что можно было сказать и об утрамбованном уличном воздухе, раскаленном до девичьего смущения прямыми солнечными лучами. Глаза не выдерживали окружающего блеска, так как все дома в городе были отделаны специальным стеклом, отражающим каждый блик. Приходилось постоянно моргать и отводить глаза. Всё это дико раздражало.
Мужчина прищурился и заслонил лицо рукой, чтобы увидеть хоть что-то, кроме бесконечного потока фотонов и, наконец, найти свою машину, спрятавшуюся жуком в стеклянных джунглях. Он провел пальцами по плоской ручке и дверь открылась. Электромобиль завелся. Теперь предстояло проехать несколько километров, прежде чем появится возможность выбраться на автотрассу и только через пару часов доехать до того загородного домика, в котором и жил загадочный книжный покупатель.
Ошалевшие от бесконечных криков люди суматошно разбегались по улицам, поглядывая по привычке на невидимые наручные часы и размышляя, в каком месте им будет лучше поужинать этим вечером. Жизнь в городе скорее напоминала безумный цирк, надежно сокрытый под куполом неба, в котором даже зритель должен бежать, прыгать и исполнять сумасшедшие кульбиты. Все в нем безостановочно спешат, боятся опоздать жить, то и дело, поглядывая на оголенные предплечья.
Технология по вживлению биологических часов в младенцев была придумана всего несколько лет назад одним австралийским ученым, чью фамилию уже никто не помнил. Во время первых месяцев беременности, каждому эмбриону вживляют особый ген, который проявляется годам эдак к пяти, когда у ребенка возникают первые признаки осознанного мышления. Смысл такого усовершенствования заключается в том, что любой человек всегда может узнать, сколько сейчас времени, лишь на мгновение подумав об этом. Однако у такого весьма полезного в безумном городе свойства есть и свои недостатки, а если выражаться точнее, то есть побочный эффект: постоянно, словно по привычке, вы будите смотреть на правую руку, как бы сверяясь со временем, которое вы и так никогда не забудете.
Думаю, не стоит говорить об индустрии изготовления часов, которая лишилась всего прежнего величия так же просто, как и современный перевод денег. Щелчком пальцев.
Деньги. Не слукавлю, если скажу, что такое слово в принципе исчезло из обихода уже давно, ещё до последней миротворческой войны. Теперь все говорят «уни», ну или на крайний случай просто «токен». Людям так проще. Они больше не чувствуют связи с прошлым, им не обязательно говорить «деньги», они просто двигаются вперед семимильными шагами и стараются как можно чаще не оглядываться назад. Люди. Деньги. Колесо. Всё смешалось в один неудержимый огненный ком, Солженицина.
Стеклянные здания хаотично сменяли друг друга, сливаясь в одну бесконечную зеркальную стену. В электромобилях класса "С" уже много лет не устанавливали радио. Это совсем не удивительно, так как число рабочих радиостанций было незначительным, и слушали их в основном старики, не способные адаптироваться к новым технологиям или ездить на современных автомобилях. В кабине на переднем пассажирском сиденье было одно такое черное устаревшее устройство, настроенное на волну, по которой пускали в основном записи интернет эфиров. Из тихих динамиков вещал диктор.
– Доброго всем времени суток, дамы и господа. Сегодня у нас в гостях герой Войны, кавалер ордена "Фронт" и просто хороший парень Гарри Брайт.
– Этот человек двадцать лет назад спас от, фактически, погребения под огненным грибом целый город, договорившись с командованием об отмене баллистического удара по Сан-Фатто.
– Сейчас Гарри занимается благотворительностью и помогает людям в сложных жизненных ситуациях, создает объединения позволяющие добывать unicoin людям… простите, детям из неблагополучных семей. Создавая для них крипто-заводы и фабрики по образованию.
– Привет Гарри, расскажи нам, пожалуйста, про те события, которые запомнились тебе на войне. Расскажи не о тех ужасах, что пережил ты и многие твои друзья, а о чем-нибудь хорошем, товарищеском, что будет интересно нашим слушателям.
– Уаэаа… Оина е еиыт о ооиие ееты…
– Забыл предупредить вас, дамы и господа: у нашего сегодняшнего гостя нет нижней челюсти. Не вдаваясь в ужасающие подробности, можно сказать что потерял он ее во время войны. Тогдашняя медицина, к сожалению, ни чем не смогла помочь…
– Скажите, это правда, что часть тех токенов, которые вырабатывают дети на ваших предприятиях, вы оставляете себе?
– Уа уаааую. Я оээу а ооосы…
– Да, да Гари, конечно. Мы с моим соведущим понимаем ваше состояние, но вынуждены прервать эфир, поскольку…
– Поскольку сегодня в 13:00, как и всегда в нашем специальном репортаже вы можете ознакомиться с самыми свежими новостями.
– Ооуцыыкаа. Уа уууау аоласа!
Мужчина выключил радио. Электромобиль послушно двигался через город вдоль стеклянных домов и неоновых вывесок, занимавших большую часть видимого пространства. Позади водителя смиренно сидел молодой зеленый кактус, бережно прикрепленный ремнями безопасности к сидушкам. На нем был бежевый рельефный горшок, полный свежей блестящей от влаги земли и крошечные, размером с половину зубочистки, иголки. Растение свыклось с цивилизацией и уже около месяца, как являлось главным и, по правде говоря, единственным живым спутником водителя.
Мужчина нежно начал проворачивать штурвал для обгона огромной фуры, что ехала перед ним и заметно замедляла его продвижение к цели. Колеса свернули в бок и стали вращаться гораздо быстрее. Всё шло гладко, без помощи водительского ИИ. После очередного поворота, установленные сзади фуры солнечные батареи решили сменить угол к солнцу на максимально прямой и по чешуйке стали оборачиваться навстречу лучам. Вдруг, один пучок света отскочил в сторону, прямо в лицо водителя.
Штурвал беспорядочно мотался то по часовой, то против, не давая мужчине возможности хоть как-то исправить ситуацию и уйти от столкновения. На панели замигала красная лампочка, предупреждающая, что весьма неудивительно, об опасности столкновения. Прошла секунда, лампочка погасла, и, успокоившись, электромобиль снова взял себя в руки. Он спокойно и уверенно обогнал фуру, встроился перед ней и, как ни в чем не бывало, продолжил движение по гладкой переливающейся дороге.
На дороге произошла авария. Люди метались туда-сюда. Какой-то мужчина кинулся на другого, что бывает достаточно часто. Однако в этот раз в драке сошлись не просто две кожаные боксерские груши, а целые слои населения. Бедняк дрался с богачом, богач дрался с бедняком. Ничего больше Аллен углядеть не успел.
–
– Черт… Я так устал. Проложи курс до бара Мэг. Надо промочить глотку, прежде чем садиться за книги.
–
И когда этот мир успел сойти с ума? Гости интервью, которые не могут говорить, блестящие машины, дома, дороги, блестящее всё. Единственное средство, которое поможет справиться с этим солнечным жарким днем – алкоголь. Ну, еще возможно сигары. Ну и хорошая компания, отличная от колючего растения. Мужчина развернулся назад, бросил быстрый взгляд на кактус и, успокоив свое нутро, повернулся лицом к дороге. Растение было по-прежнему невредимо и все так же неразговорчиво.
Через двадцать с лишним минут Аллен без происшествий добрался до бара его старой знакомой, в котором он бывал, как говорится, редко, но метко. В последний раз его вытащили оттуда силой, потому что он предложил зажарить кота хозяйки и попробовать уже, наконец, тот деликатес, который всем пришелся по душе на востоке. Говоря откровенно, это было абсолютно дурацкой идеей сразу по нескольким причинам. Во-первых, это был самый любимый питомец мужа Мэг. Муж не отличался разговорчивостью или сообразительностью, но был добр к окружающим и очень любил всяческих животных. Ну и во-вторых, эта животина на 10% состояла из шерсти, на 85% из кремниевых имплантатов и на 5% из чистой ненависти ко всему человеческому роду и их изобретениям, а потому была банально непригодна к употреблению.
Створки электромобиля разошлись с характерным свистящим металлическим звуком, и на свет божий вылез всё еще запачканный в черноземе башмак водителя. Бар располагался на двадцатом этаже. Изнутри здание состояло преимущественно из стекла и железа, а по своей структуре больше напоминало многоуровневый пчелиный улей из множества и множества ячеек.
Звонок. Щелчок.
Лифт раскрыл свои стальные объятия, и чумазые башмаки выбрались наружу. В баре было полно народу: парни с философского, те новенькие с филфака, какие-то незнакомые танцовщицы, нанятые для развлечения толпы, и собственно толпа. Хаотичная. Кричащая. Жаждущая алкоголя и электронной музыки. Все были заняты каким-то делом.
За стойкой стояла Мэг. Она методично потирала стаканы, проводя тряпочкой по всему их объёму изнутри и снаружи. За ней метрах в двух, словно окаменевший, стоял ее муж, превосходивший её в длину и ширину в два или три раза. Мэг было 16. Никто понятия и не имел, как у неё в столь юном возрасте появился супруг и своё питейное заведение, но у глупых людей редко такое получается. Аллен подошел к стойке, в три ряда уставленной бокалами и разноцветными бутылками.
– О, сколько долгих дней я не видел эти розовые нежные щечки. Ты сегодня так прелестно выглядишь.
Он наклонился вперед и изобразил что-то на подобии улыбки.
– Чего ты сюда приперся? Забыл, что было в прошлый раз?
– И тебе добрый день, Мэган, – он положил руки на стойку. – Плесни мне чего-нибудь выпить.
– Ты издеваешься? После твоей прошлой выходки я все выходные потратила в никуда, убирая отовсюду стеклянные осколки.
– Да ладно тебе. У меня завтра очень ответственный день и моя голова взорвется, если ты не опустошишь её содержимое алкоголем и… своей красотой, разумеется.
– Какой же ты все-таки мерзкий, – она тяжело вздохнула и отвела взгляд. – Черт с тобой. Держи…
Она достала из-под стойки бутылку и поставила перед собой.
К бару плывущей походкой подобрался человек. Хотя, откровенно говоря, человеком его тоже можно было назвать лишь с натяжкой, а напоминал он скорее рыбу, безрезультатно пытающуюся плавать в масле. Мэг обратила свое внимание на него.
– Вам чем-то помочь, сэр? Поднесите руку к монитору, и я вас посчитаю.
– Просто дай бутылку самого дорогого пойла, что ты найдешь в своем загашнике.
– Сэр, мы не можем продавать вам крепкий алкоголь. Вы ведь и сами это знаете. У вас низкий социальный рейтинг.
– Дай мне эту проклятую бутылку, дрянь. Ты… ты и твой хахаль-бугай нарветесь на проблемы.
– Давайте, обойдемся без угроз. Вы можете купить что-то не такое крепкое, или, например, попросить молодого человека совершить покупку за вас.
Она кивнула в сторону мужчины в больших грязных башмаках. Она постепенно теряла терпение.
– Я не собираюсь ни у кого ничего просить! Живо дай мне бутылку!
– Сэр, я вынуждена попросить вас покинуть помещение.
Пьяный сэр сунул руку в карман и достал оттуда что-то среднее между звуковой колонкой и фаллоимитатором. Он нажал на кнопку, и устройство издало сильный, абсолютно не переносимый импульс, по действию, очень напоминавший глушилку для старых телефонов. Все в баре схватились за головы. Ну, вернее, почти все.
Миниатюрные материнские платы, вшитые в голову и позволявшие, собственно, «майнить» через нервную систему были самым распространенным источником дохода среди населения всего мира. Грубо говоря, на их вычислительной мощности и строился весь тот сложный механизм общественно-экономического взаимодействия. Каждый человек – микроскопическая опора хаотичной системы, не позволяющая всему разрушится в определенный момент. Разве это не прекрасно?
Люди кричали и падали на пол. Они роняли стеклянные столы вместе со стеклянными бутылками, разбивали их об пол и разбивались сами. Кто-то катался взад-вперед колбаской, сдавливая голову, как грецкий орех. Кто-то суматошно бегал из угла в угол, пытаясь спрятаться, слинять от этого невыносимого звука куда угодно. Однако панике поддались не все. Из-за стойки спокойно и невозмутимо вышел муж Мэган, схватил незадачливого Сэра за руку и со всей силы стукнул об его голову его же рукой. Хладнокровно расправившись со злодеем, он вытащил из его дрожащей руки устройство и буквально зубами привел его в негодность.
Как же иногда приятно и полезно иметь под рукой человека, необремененного интеллектом. Мужа Мэг звала героически смешно – Dmitry. Достаточно редкое и интересное имя, действительно внушающее доверие. Вы слышите такое имя и почему-то сразу думаете: «Хм, этому человеку наверняка можно доверять» или «Хм, наверняка он верный и надежный муж». Не стоит, конечно, углубляться, но полезно знать, что этому человеку не вживили материнскую плату для обработки блоков, так как он в свое время слишком сильно увлекался футболом, и стал, как говорится, «особенным». Ну а что, футбол – контактная игра. Особенно если толпа каждый раз жаждет всё большего контакта между игроками. Так было всегда, еще даже до той забавной реформы, когда вратарей, поймавших мяч, разрешили запинывать до смерти.
– С ума сойти, – Мэган обернулась к разбитому окну. – Ну и кто нам возместит убытки? Этот овощ?
Она пнула ногой замершее в ужасной гримасе тело.
– Ну, а теперь ты нальешь мне выпить?
Мэган тяжело вздохнула. Хаос, растворенный в воздухе, словно естественный наркотик, проникал в голову вместе с кислородом.
– Разве тебе завтра не на экзамен? Может не стоит пить сегодня, в конце концов?
– Может, я сам с этим разберусь? У тебя и так проблем хватает. Вот, например, – мужчина ткнул пальцем в лежавшего мужчину, – И вот.
Он указал рукой за спину Мэг, чтобы та развернулась и смогла определить сама весь масштаб трагедии.
Стеклянная стена, выводившая на городскую улицу, была разбита вдребезги. Они молча, аккуратно подошли к разверзшейся бездне. Шум кипящего котлована города захлестнул их брызгами и воплями. Внизу суетились и бегали люди, звучали сирены, толпа была возбуждена гораздо сильнее обычного.
Две женщины во время суеты пробили собой стекло и выпали наружу.
– Наверное, это и был один из той группировки самоубийц, о которых все говорят?
– А может, просто надо было налить ему выпить?
– Да. Думаю, выпить бы не помешало. И нам тоже…
Она обратила свой гневный взор на мужа, ткнула ему пальцем, приказывая отойти в сторонку.
– Знаешь, сколько я выбивала для нас лицензию на продажу алкоголя? Ты его просто убил! Почему ты такой идиот? Скажи мне…
Кажется, они ругались ещё долго и так ни к чему не пришли. Она кричала, плакала, а он стоял, не способный выдавить и слово. Посетители быстро начали расходиться и немногословный муж ушел за ними.
Прошло несколько часов.
Электромобиль медленно скользил по дороге, постепенно поглощая под себя бегущий асфальт. Приехали. Мужчина выбрался из машины, крепко сжал драгоценную книгу и направился к себе домой. Уже темнело. Он достал карточку из брюк, провел ей по магнитному замку. Внутри никого не было. Мужчина снял пальто, небрежно кинул книгу на кровать и с выражением глубокой задумчивости на лице молча уставился в стену. Старую, ободранную и обветшалую стену. Через минуту он лег на кровать и лишь на мгновение закрыл глаза. Всё в комнате было усеяно заметками, выдержками из книг, газет и журналов; стены в том числе. На кухонной плите лежала, вероятно, самое важное скопище вырванных страниц. Дневник.
Ветер стучался в окно. С собой он нес пронзительную прохладу, темные клочковатые тучи и маленькие капли вечерней росы, лишь напоминавшие о солнечном дне. Хотелось открыть окно, протянуть руку и оторвать немного почерневшей ваты от вздувшихся туч. Электромобили летели по дороге. Издалека доносился шум обезумевшего города: бесконечная кричащая реклама, жужжание неоновых вывесок и успокаивающий голос диктора, ставший родным после стольких лет пребывания в эфире.
– Из последних новостей: участились случаи самоубийства из-за "слишком комфортных условий жизни и материального достатка". Специалисты считают, что это происходит в первую очередь из-за отсутствия необходимости в физическом труде.
– А разве может хорошая жизнь быть причиной самоубийства? Мы живем в такое время, когда каждый человек что-то значит, каждый может быть кем-то: критиковать, покупать, думать, обсуждать. Раньше такого не было. А что думаешь ты, Кэрелл?
– В чем-то ты прав, но я думаю, что некоторые проблемы возникают из-за новой системы образования…
– Что ты имеешь в виду? Говори что думаешь, не бойся, тебя ограничивают лишь только нормы приличия.
– Я имею в виду то, что людей подготавливают к поиску эфемерных ответов на абсолютно абстрактные вопросы. Никто не готовит их трудиться, не учит жить и собственно хоть что-то создавать. Они, как завод, выпускают в мир консервные банки с камнями, а банки с камнями, очевидно, никому не нужны.
– Люди, способные к труду и творчеству не востребованы. И зря ты так говоришь про "консервные банки". Мы живем в умнейшем обществе из всех когда-либо существовавших. Но давай, все же оставим эту тему нашим философам.
– Но я просто хотела сказать…
Эфир неожиданно прервался на очередной выпуск новостей. Наверное, какие-то перебои из-за погоды. В последнее время такое стало часто происходить.
Ночь была на удивление красивой и светлой, несмотря на гнетущие темные скопления облаков над городом, которые, гонимые ветром, были еще так непреодолимо далеко. Затухающее небо чистым, как перед ливнем, куполом было наряжено многочисленными звездами и одинокой, ярко белой красавицей-луной, что сияла вместо незатухающей люстры на этом всемирном цирковом шатре из красочных танцев и манящих иллюзий. Город кипел, не переставая, вне зависимости от времени суток.
Утром пошел дождь. Пошел прямо-таки по настоящему, собрав себе в дорогу здоровый кожаный чемодан и много, много питьевой воды. Мужчина открыл глаза, неосознанно сморщив лоб в кожаную гармошку. Капли глухо стучали по крыше, по блестящим окнам и деревянной веранде, наверное, последней на целом свете. Мужчина лениво открыл глаза, протянул руку в сторону обратно в свой сон, но, уже проснувшийся и разочарованный, был вынужден признать, что сон пропал, и пора подыматься с кровати.
Он скинул сначала одну ногу на пол, затем вторую. Вот он уже уверенно сидел, опершись спиной о край кровати, и неотрывно пялился на стену. Он по привычке поднес руку к глазам, чтобы узнать, сколько сейчас времени.
– Вот черт! – он выругался и суматошно стал искать вчерашнюю куртку.
Через час должен был начаться экзамен. Дорога до места проведения занимала ровно час. Что-то в этой формуле явно было не так, настораживало и заставляло тело двигаться с необычайной, скорее даже не свойственной ему скоростью. Он одним прыжком заскочил в электромобиль и помчался вперед, навстречу своей судьбе.
На заднем сиденье сидел кактус.
– Ну, и как прошел вчерашний вечер? Я, как знал, что не стоит тебя туда пускать.
Поделиться книгой: