Помоги проекту - поделись книгой:
Александр Конобеев
Профессор
Глава 1. Завтрак на 4000
Мы с бывшим кандидатом в губернаторы сидели в одной из этих тесных, но уютных кафешек на Радищева. Когда разговор сделал резкий вираж и понёсся в политику, я достал свой блокнот, пропитанный потом от моих ладоней, и начал записывать цитаты для будущего материала. С дальнего столика на нас всё время косился один из парней, одетых во всё чёрное и сидящих за соседним столиком, но нам было плевать на этого быкообразного. За окном стояла солнечная погода, создавая ширму, прикрывающую мир, полый хаоса, пандемии и поправок. По настоящему богатые люди явили миру своё лицо, ни сколько не обеднев, а малый бизнес, который раньше манил любого человека с амбициями, загибался пачками. Первобытная ненависть подчинённого к своему начальнику стала подпитываться всем этим дерьмом.
– Так что ты скажешь об этой заварухе с конституцией? – Я ударил в лоб. Ходить вокруг да около этого человека можно было часами, но столько времени у меня не было. Мой перерыв на основной работе составлял пятнадцать минут, а мы уже сидели в этом месте пол часа.
– Всё это бред и мне жаль нынешних людей. Они не знают даже истории этого документа. Написанный в начале девяностых, он был нужен Ельцину, чтобы раздавить ЦК, но у него не получилось. Путин виновен лишь в том, что не ввёл поправки раньше.
– То есть поправки не имеют веса?
– Почему же? Нужны. Но в тех, которые хотят ввести много лишних. Я бы сократил их на треть.
– Понятно. А как на счёт обнуления сроков?
– Ну, это, конечно, никому не нравиться, но только не президенту и его приближённым. Хотя… Видишь того несчастного? – бывший кандидат в губернаторы указал мне на парня в форме то ли официанта, то ли шеф повара.-Мне достаточно сделать два коротких звонка и его босса тут же уволят. Но придёт другой босс, которого этот несчастный возненавидит пуще прежнего. Новый босс означает новые порядки, а это народу претит. С другой стороны я могу сделать ещё два звонка и боссом станет он. Но тогда уже через неделю он пойдёт во все тяжкие и высосет из этого заведения всё что можно, разорив его. А помимо него тут работают ещё люди. И из-за этого идиота они окажутся без работы. Старый начальник знает всю систему вдоль и поперёк, потому что он, по сути, её создал. Он умеет обворовывать подчинённых так, что им что-то да достаётся. Это мастерство, которое обретается путём долгого пути. Не нужно менять босса, если не хочешь потерять заведение. Я бы предложил другой вариант, но такого не существует.
– То есть власть ради власти?
– Можно и так сказать. А Терешкову сделали козлом отпущения. Такой везде нужен, а в политике особенно.
– На её судьбу мне наплевать. Об этом я и сам догадался.
Когда нам принесли еду, разговор сделал очередной вираж, и скатился до банальностей. Я не был против, к тому же есть хотелось жутко. Умяв несколько огромных отбивных с салатами, бывший кандидат в губернаторы оставил свой автограф на салфетке и вложил её в чек вместе с купюрой. Он делал так всегда и хрен знает зачем. У каждого свой фетиш. Я же, убрав блокнот в карман, перекусил хот-дог и, запив его дешёвым кофе, закурил сигару. Это не понравилось окружающим и нас поспешили выпроводить, но мы проигнорировали попытки персонала выгнать нас и закончили разговор как полагается, без спешки. Пожав мою руку на прощание, бывший кандидат в губернаторы пригласил меня на званый ужин у себя дома, на что я сразу подписался. Хороший повод не утомлять мою микроволновку сегодня вечером. Если хочешь стать журналистом, то попрощайся со своим кишечником. Есть приходится везде и всё. Начиная хижиной вождя племени и заканчивая огромными лобстерами в ресторане на слёте больших шишек. Я усвоил то почти сразу и поэтому до сих пор жив.
Я взял выходной на основной работе. Просто позвонил боссу и сказал, что мне не здоровится. Сейчас не было спроса на нашу продукцию, поэтому он без вопросов отпустил меня. Лишний повод не оплатить мне полный рабочий день. Добравшись до дома на такси, я принял ванну с бокалом дешёвого виски и уже хотел расслабиться, утонув в тёплой постели, но что-то заставило меня включить автоответчик на домашнем телефоне. Как и следовало ожидать было одно сообщение от моего брата, в котором он грозился разбить мне лицо, из-за того, что я оплатил свой завтрак его картой.
– Ты совсем охренел, ублюдок?! – кричал он на меня через автоответчик – Четыре тысячи за завтрак! Да что можно сожрать за такие деньги!?
Он обронил свою кредитку пару месяцев назад у меня дома. Я только вчера обнаружил её под столом и решил научить его тому, что свои сбережения нужно крепко держать в руках, а не в заднем кармане брюк. И откуда такая сумма? Я не мог столько потратить. Бред какой-то. Работа в том офисе сведёт его с ума. Удалив сообщение, я завалился в постель, допив свой виски.
Глава 2. Клуб, полный фриков.
Должно быть виски был слишком насыщен дешёвым спиртным, потому что я был словно в тумане и доподлинно не помнил, как оделся и вызвал такси. Сознание моё прояснилось только в тот момент, когда я уже ехал в нём. Да и куда я, собственно, ехал?
– Куда мы едем? – спросил я у водителя.
– В больницу.
– Что?
– В больницу. Вы сами дали адрес.
Что за хрень? Я не собирался болеть ещё лет тридцать. Проверив время, я понял, что почти опаздываю на ужин у бывшего кандидата в губернаторы.
– Мы не едем в больницу. Сейчас назову другой адрес.
– Как скажете.
В одежде, которую я напялил сегодня, я был похож на человека, к которому дозволено обращаться исключительно на вы. Эти элегантные брюки, начищенные туфли и рубашка с пиджаком превратили меня в среднестатистического обитателя офисных пространств. Обычно я не заморачиваюсь в выборе одежды и надеваю первое попавшееся в шкафу трепьё, или менее мятое. Главное чтобы в карманах присутствовали нужные мне вещи : мой телефон, баночка с таблетками ( я заработал гипергидроз во время собирание материала для статьи, сделавшей меня легендой), швейцарский нож, купленный мной на одном из рынков Монако, когда я был там в качестве обозревателя очередной президентской гонки ( в нём я ценил открывашку, способную откупорить любой сосуд). Ещё я обнаружил колпачок от шприца в нагрудном кармане пиджака. Как он там оказался мне не известно, поэтому я и не стал уделять этому внимание. Какого, собственно, чёрта? Если хочешь стать журналистом, то будь готов к тому, что в своих карманах ты будешь находить вещи куда хуже простого колпачка. Однажды мой коллега сообщил мне о том, что нашёл во внутреннем кармане своей куртки чеку от гранаты, после того, как его статья об оружейном заводе вышла в печать. Там разгорелся сильный пожар. После того, как пламя было потушено нужно было осветить ситуацию и он вызвался. Собрав материал и углубившись в исследования, он нашёл поджигателя. Им оказался директор завода. Вернувшись из завода, мой коллега обнаружил страшную находку в своей куртке. Вот только загвоздка в том, что на заводе не было никаких гранат, а колец от них и подавно. Мой коллега заявлял, что проработает ещё месяц и уволиться, но уже через неделю после выхода статьи его труп был выловлен в реке рыбаками. Что ж, за слишком длинный язык порой расплачиваются слишком короткой жизнью. И он, и я об этом знали, но пока что в этом убедился только этот неудачник.
Я позвонил бывшему кандидату в губернаторы. Мне ответили не сразу. Только после пятой попытки я услышал его голос на том конце провода. И без долгого ожидания на звонок мне было ясно, что он уже в хлам. И сейчас этот высокопоставленный алкаш подтверждал эту теорию, бормоча что-то нечленораздельное. Из его слюнявой болтовни, я уловил, что званый ужин перешёл в загул и продолжится в местном крутом клубе, куда он и посоветовал мне ехать
– Охрана на входе пропустит тебя. – хрипел он. – Просто скажи, что ты от меня.
– Непременно. Но я рассчитывал на ужин.
–Забудь про эту чепуху! Я предоставляю тебе безлимитный доступ к бару. Там полно закусок и прочих вещей.
Получив желанный доступ к дорогому алкоголю, я пообещал прибыть как можно скорее.
Прибыв на место, я расплатился с водителем одной из купюр, найденных мной в пиджаке. Откуда так много? Два амбала стопорили на входе в клуб местных
В огромном помещении клуба, заполненного людьми и дымом, найти определённого человека было невозможно, поэтому я прошёл сквозь это море плоти к огонькам бара. Растянувшись во всю стену, он обслуживался всего одним шустрым парнем, у которого, по сути, не было работы сегодня –все приехали сюда уже пьяными. И всё, что им было нужно сейчас – не понижать градус, в чём им помогал шустрый парень, подливая им в бокалы водку, бренди и ром. Пристроившись максимально дальше от остальных людей за стойкой бара, я подозвал к себе бармена.
– Чего изволите?
Я назвал фамилию бывшего кандидата в губернаторы.
– Ах, да. Меня предупреждали о вас. Можете выбирать себе всё что угодно. Я бы посоветовал вам…
– Намешай мне «Крёстного Отца» для начала.
Пока я ожидал свой коктейль, ко мне подсело нечто огромное и поздоровалось со мной.
– Кто ты, чудовище? – удивился я.
Нет ничего страшного в оскорблении ближнего своего в таком месте. Мало ко решиться на драку в клубе, где полно охранников.
– Неужели ты забыл своего одногруппника? – спросило чудовище.
– Да.
Я узнал его на самом деле. Мы учились вместе всего год, но потом этот атлант решил, что спорт для него важнее и покинул институт. Я даже следил за его спортивной карьерой, когда было затишье между репортажами и отсутствием основной работы. Он добился определённых успехов в боях без правил, но потом всё утекло сквозь пальцы в дно. Немного девочек, немного наркотиков и вот ты уже тот человек, которым меньше всего будет интересоваться высшая лига. И остаётся только вернуться в свои родные места и глушить дешёвое пойло в местном баре, и в редких случаях докапываться до своих бывших одногруппников, чем он сейчас и занимался.
– Меня подставили, я тебе отвечаю! Да я в жизни не употреблял наркоты, а в шприце было лекарство. Но разве это кого-то волнует, когда у прессы есть такие снимки?
Я видел снимки, о которых он говорил в одном журнале среднего качества. И его расширенные зрачки, устремлённые в объектив, во время того как он вводил «Лекарство» в свою перетянутую жгутом руку, в одном из публичных домов, сделали этот снимок самым роковым в жизни этого больного.
– Я тебе верю. – решил я его успокоить. Он практически плакал, сжимая своей рукой моё плечо, не давая поднести бокал ко рту. – Ты просто попал под горячий объектив попараци. Я уверен, что всё твоё окружение ширялось в то время. Чёрт, да я иногда думаю, что Бог сам употребляет. Иначе как ещё иногда можно объяснить происходящее.
– Да друг, ты прав.
Он вытер слёзы, оторвав от моего плеча свою лапу, дав мне возможность отсесть от него подальше и залить за воротник, но он снова подсел ко мне.
– А зачем ты посетил это место сегодня?
– Собираю материал для статьи.
– Вау! И о чём она будет?
– Об обманутых надеждах. – ответил я, отпив немного своего « Крёстного Отца».
Коктейль был омерзительным. Я попробовал отпить ещё, но выплюнул всё обратно в стакан и маякнул бармену. Вежливо объяснив ему, что он намешал мне дерьмо, я потребовал, притащить мне ингредиенты, чтобы я всё сделал сам.
– Извините, но я не могу этого сделать. Давайте я приготовлю вам новый коктейль?
Это не понравилось как мне, так и моему бывшему одногруппнику. Он схватил бармена за шею и подтянул его через стойку бара к себе.
– Быстро сделай то, что велел мой друг, или я сломаю твою шею!
Бармен молча кивнул и через минуту вернулся к нам с нужными ингредиентами. Я начал мешать коктейль, а мой ручной амбал подсел ко мне ещё ближе.
– А я думал, ты будешь делать репортаж про сегодняшний концерт.
– Какой ещё концерт?
– Одна из новых звёзд будет выступать сегодня. Горячая штучка и голосок ангельский. Видел её последний клип? Она там ещё в образе ковбоя и все дела.
– Нет, не видел. Я редко включаю телевизор.
– Эх, жаль. Ну, сегодня ты её увидишь. Я видел объявление на входе. Она будет петь вживую.
Я посмотрел в противоположную часть клуба. Там расположилась вполне хорошая сцена, на которой пара ребят уже совершали манипуляции с колонками и прочей техникой.
– Что ж, посмотрим, что будет. – Сказал я, довершив свой коктейль до совершенства и отпив пару глотков. – Возможно, я возьму у неё интервью, кто знает? Нужно быть в курсе всего, чтобы знать, куда двигаться дальше.
Следующие 35-37 минут я провёл наедине с « Крёстным Отцом». Мой нарисовавшийся внезапно друг иногда встревал между нами, задавая неинтересные мне вопросы. Я отвечал ему однотипными фразами и вскоре он наконец заткнулся.
Когда эта полуголая восходящая звезда появилась на сцене, я уже неплохо надрался. В какой-то момент мне показалось, что миндальный ликёр не придаёт коктейлю нужного вкуса, поэтому я постепенно заменил его на вермут. Здоровяк рядом со мной стал расплывчатым, как и всё вокруг.
– Проведи меня поближе к сцене – сказал я с трудом. Язык уже отказывался мне подчиняться. – я должен видеть её, а не только слышать.
– Я как раз сам туда собирался. Пошли, я помогу тебе. Чёрт, да ты уже готовый.
– Вздор! – крикнул я, наполняя бокал до краёв. – Если хочешь стать журналистом, то будь готов к тому, что тебе будут травить по разному. Начиная от традиционного распития желе из жаб с вождём местного племени, где-то в Амазонке, до газовых гранат полиции, во время освещения мирного митинга.
Пока я говорил этот бред, не выговаривая половины слов , это чудовище подтащило меня к самой сцене. Свой бокал я прихватил с собой, вылив почти половину на окружающих. Разглядев как следует почти детское лицо певицы. Мне показалось, что её рот открывался не в такт со словами, идущими из колонок. Вглядевшись как следует, минуя все эти световые эффекты, обжигающие сетчатку, я понял, что она поёт под фонограмму. Я ненавижу такое исполнение и никогда не понимал этих людей, впадающих в экстаз от того, что их кумир просто открывает рот на сцене и отдают за это бешенные деньги. Одумайтесь, люди! Ваши кумиры плюют вам в глаза, подсчитывая деньги, которые они вытаскивают из ваших карманов. Петь под фонограмму для артиста всё равно, что повернуться спиной к залу – смертный грех. Но времена меняются, меняются и грехи. Например, сейчас самое большое оскорбление, которое артист может нанести публике – сказать то, что он о них думает. Когда они перехватили такой настрой и главное у кого? Пятьдесят лет назад певцы выступали перед публикой в строгом костюме, в красивых платьях. Сейчас эти циркачи могут выйти на сцену в домашних тапках и пижаме. Да, возможно того требует современная мода. Возможно, мода даже заставляет петь под фонограмму. Но знаете что? Лично я этот бред терпеть не намерен. По крайней мере сегодня.
Выждав момент, когда эти самодельные пушки запустят очередную порцию канфети в зал, я пробрался на сцену и начал выдёргивать все провода, которые мог найти.
–Что ты творишь?! – крикнул мне какой-то парень, хватая меня за руку.
– Отправляйся в ад! Я журналист!
Заметив в своей левой руке бокал с коктейлем, который всё это время был там, я швырнул его этому парню в лицо. Он сразу отвалил. Жалея о том, что я лишился последних капель моего напитка, я уже хотел было приняться дальше портить аппаратуру, но возникшая из небытия тень заломала мне руки и потащила со сцены под яростные крики людей.
Выведя меня через чёрный выход в узкий переулок тень, оказавшаяся охранником, отпустила мои руки.
– Проваливай отсюда, пьянь. – сказал он и толкнул меня в спину, заставив упасть на сырой асфальт.
Я шлёпнулся словно мешок с картошкой прямо на свою правую руку, а из внутреннего кармана моего пиджака выпал пузырёк с таблетками.
– Всё понятно. Ты – просто убогий наркоша. И как вообще такое ничтожество могли к нам пустить.
Видимо, вся злость, накопившаяся в этом человеке, во время того пока он молча выслушивал пьяные бредни на своей работе, только начала выплёскиваться на меня. Заметив моего нового старого знакомого, идущего в нашу сторону, разминая свои огромные кулаки, я решил закончить монолог этого идиота. Вытащив из кармана свой швейцарский нож, я встал, хоть и не с разу, на ноги.
– Закрой свою пасть, Голем, или я помогу!
Размахнувшись, я решил врезать ему по яйцам, но он перехватил мою руку и швырнул меня в рядом стоящий мусорный бак. Сползая на холодный асфальт, я услышал позади меня начало схватки двух Кинг Конгов, и отрубился.
Глава 3. Воспоминания об Австралии.
Очнулся я у себя дома, в совершенно другой одежде и грубо перевязанной рукой. Вчерашний путь домой я помнил невнятными отрывками, среди которых менее смутным было одно : меня тащат в темноте, словно мешок картошки и в пол голоса спрашивают, как я себя чувствую. Пошарив в карманах джинсовых бридж, которые были на меня натянуты неизвестно кем, я обнаружил парочку моих таблеток, испачканных грязью, мой телефон и несколько салфеток, заляпанных чем-то красным. Кто притащил меня домой? Моего вчерашнего телохранителя я исключил сразу – он не смог бы узнать мой адрес у меня в таком состоянии. На ум пришёл бывший кандидат в губернаторы. Только он знает, где я живу и находился вчера в клубе. Но я его там не встретил… Я решил позвонить ему, но только после того, как приму ванну. К отсутствию хоть какого-то материала для какой-нибудь хиленькой статьи, прибавилось похмелье, жуткая боль в руке и не менее жуткая боль во всём остальном теле.
Проходя мимо домашнего телефона я, чисто автоматически, проверил автоответчик и сразу же пожалел об этом. Два сообщение. Одно из них, которое было от моего брата, было полно негатива.
– Долбанный маньяк! – кричал он. – Почему ты не доехал вчера до больницы?! Как отойдёшь – сразу направляйся туда. Начни уже беречь себя, когда выходишь в мир.
Когда началось второе сообщение, я уже лежал в ванне, но всё слышал – я не стал закрывать дверь в ванную комнату.
– Чёрт, парень! А я тебя совсем не знаю! – это был бывший кандидат в губернаторы. Голос уже не такой пьяный, но не менее тихий, чем на предыдущем сообщении. – Я не имею малейшего представления о том, как тебе удалось отделать того вышибалу, но он еле выжил! Вся его одежда была изрезана в клочья, а во рту не осталось больше двух зубов. Ты уже сейчас должен был быть за решёткой, но тебе повезло иметь такого друга, как я. Он не даст показаний против тебя. Можешь не благодарить. Увидимся, скорее всего в конце следующей неделе. У меня намечается несколько встреч, которые невозможно отложить. Удачи тебе и больше не забивай никого до полусмерти, хорошо? Хотя бы до конца следующей недели.
– Как будто я собирался тебя благодарить, идиот. – подумал я, вылезая из ванны.
Как вообще можно было подумать, что я могу отделать кого-то крупнее ящерицы?
Я отправился на кухню, чтобы поправить здоровье чем-нибудь, что могло бы спрятаться в холодильнике. На столе я обнаружил банку пива, стоящую прямо на моём раскрытом блокноте. Убрав банку, я начал читать наспех сделанные записи. Бред чистой воды, выданный затуманенным разумом. «Памятники нужны живым, чтобы знать, что мёртвым не выбраться из-под этих плит. Когда мне было четыре года, президентом был хрен в пиджаке. Сейчас мне почти тридцать и ситуация не изменилась.» Криво нарисованный череп с костями и поверх всей этой чепухи жирная надпись, написанная явно не моей рукой. «Езжай в больницу, идиот», гласила она. Что ж, может быть. Но с начала допью пиво.
Прикончив банку и пару её друзей, обнаруженных мной в холодильнике, я начал собираться. Мне нужно в больницу и не потому что меня направил туда брат – рука начала сильно болеть. Скорее всего, я сломал несколько пальцев.
Простая снаружи и тесная, из-за народа, внутри больница встретила меня запахом вымытого хлоркой кафеля. Поменяв грязное тряпьё на чистый бинт, медицинские работники направили меня на рентген, очередь к которому покоилась на стульях рядом с кабинетом. Гадая о том, есть ли у сестры, которая осматривала мою руку, кто-нибудь и каковы мои шансы уложить её в постель, я увидел в коридоре худого человека в деловом костюме. Зачёсывая свои жидкие волосы, он просачивался между людьми. Как ни стараясь уйти от контакта с представителями периода «дожития», он всё-таки соприкасался с ними, выражая плохо скрытое отвращение на лице. Наметив местечко рядом со мной, где сосредоточение стариков было минимальным, парень буквально бросился туда и элегантно присел на освободившееся справа от меня место, предварительно подстелив под свою тощую задницу платок. Я смог узнать этого человека только благодаря такой дикой брезгливости, настолько сильно он изменился. Когда мы виделись последний раз, он весил на 50 килограмм больше. Он работал адвокатом и был неудачником. Вещи крайне не совместительные для этой профессии делали его диковинкой. Судьба свела меня с ним лет семь назад при самых странных обстоятельствах.
На окраине одной из деревень, которые находились на самом юге Австралии, были обнаружены восемьдесят обезглавленных тел. Дело, в принципе, обычное для тех мест, но главная странность заключалась в том, что посредством экспертизы было установлены личности всех восьмидесяти кадавров. Все они считались погибшими уже около года. Спортсмены. Чёртова элита канадского хоккея, американского футбола и русской тяжёлой атлетики. Все они официально погибли в нескольких авиакатастрофах, случившихся в один день над тихим океаном. Обломки самолётов нашли, но ни одного тела, даже кусочка. Всё списали на течение и акул, и дело закрыли. И вот, спустя год с небольшим все эти пропавшие объявились на другом конце планеты, практически целые, с недельным признаком разложения. Их обнаружила семейная пара, которая решила отправиться в кругосветное путешествие, но первая их остановка отбила всякое желание его продолжить. Бедные влюблённые. На смену желаемых пейзажей Австралийской пустыни перед ними предстали восемьдесят безголовых тел, валяющихся на земле в разных позах. Пресса взорвалась тогда так сильно, что даже сами её основатели услышали хлопок из своих заброшенных могил. Начались командировки. Каждая редакция желала заполучить такой сладкий материал, но им не суждено было это сделать. Следователи разводили руками, а по настоящему ценные свидетели – жители деревни, отказались давать показания. Даже к чёрту не послали, что было даже обидно. И истина утонула в болоте теорий, что случается с ней в последнее время довольно часто.
Я был одним из последних, кому выделили средства и транспорт, чтобы выжить из этого дела хоть что-то. Все знали, что это бесполезно. Надеется на следователей и частных сыщиков, которых наняли родственники жертв, было глупостью. Они ничего не узнали, или так говорили, но чисто для проформы я взял у некоторых из них короткие интервью. Моей основной целью, как и всех тех, кто был до меня, были жители деревни. За день до того, как я направился к ним, мне позвонил мой работодатель. Он не верил, что мне удастся что-то узнать, а на другой стороне континента произошла перестрелка между жителями маленького городка, а потом и с полицией. Я был единственным представителем международной прессы, кто находился так близко к этому месту и шеф велел мне направляться туда.
– Дай мне один день и я соберу материал у этих деревенщин и сделаю репортаж с места перестрелки. – сказал я тогда. – Чёрт, да мне хватит трёх часов, чтобы разобраться с деревней. Ближе к вечеру я уже буду в больнице, куда будут доставлять раненых и спрашивать, что произошло.
На это шеф ответил отказом. История слишком мутная, неизвестно, удастся ли мне что-то узнать, а материал о перестрелке сам плывёт ко мне в руки.
– Знаешь что, пошёл к чёрту! Мне не нужно разрешение такого как ты, чтобы сделать две классных статьи. Уже через два дня они будут лежать у тебя на столе.
– Тогда учти, что если их не будет, то можешь искать себе другую работу, наглый ублюдок! – отчеканил шеф.
–Считай дни, если ещё не разучился этого делать. – сказал я и завершил разговор.
Если хочешь быть журналистом, то будь готов быть самым наглым человеком на свете. Если ты не наглый – ты бедный. И редакции плевать на то, что тебе не хватило силёнок «просунуть ногу в дверь». Им нужна статья, а для того, чтобы собрать для неё материал, нужно быть ещё тем ублюдком. Правда посылать своего шефа – удел высшей лиги. И я бы не пошёл на это, будь я не в Австралии. Эта жара и сухой климат сводили меня с ума. И мысль о том, что я проделал путь до этой деревни напрасно, могла меня убить.
Поделиться книгой: