Земля землетрясений

Это было красивое безумное лицо, полутигриное, полукошачье — странное получеловеческое выражение лица, как у животных со средневековых гобеленов. Но зверь не был ни кошкой, ни собакой. Бойс раньше никогда такого не видел. Подобные морды могли быть у зверей Цирцеи.

Он развернулся и побежал.

Тропинка была узкой. Туман окутывал его, пока Бойс несся вниз не будучи уверенным, что следующий шаг не перенесет его над какой-нибудь невидимой бездной. Сзади доносился бешеный смех Охотника, рассекающий туман, скалы отражали его, и казалось, вся долина смеется вместе с ним. Звери низко, гулко рычали, но больше ничего не было слышно. Возможно, они остались далеко позади, а может, уже наступали Бойсу на пятки. Он не смел обернуться.

Крутая тропинка извивалась вокруг скалы и медленно опускалась в долину. Спотыкаясь, задыхаясь и не веря в происходящее, Бойс продолжал бежать.

Когда спуск закончился и сквозь летящий туман стало видно подножие скал, Бойс на секунду остановился, чтобы сориентироваться. Сзади не доносилось ни звука. Стих даже смех Охотника, а туман больше не сотрясало рычание.

Бойс остановился на песчаной равнине среди скопления низкорослых кустов. Далекое и слабое разноцветное свечение подсказывало, в какой стороне находился город, но Бойс совсем не был уверен, что осмелится добраться до него. Ему нужно было время подумать и порыться в таинственно закрывшейся памяти, чтобы найти сведения, в которых он так нуждался.

Куда Бойс попал... в какую невероятную страну? Что ему тут было нужно? Зачем он прошел через хрустальное окно, следуя непреодолимому желанию... чего-то. Желанию пойти... за ней... чтобы быть с ней? Эта безымянная, безликая женщина, носящая железную корону, память о которой была словно цепь, тянувшая Бойса за ней, куда бы она ни отправилась.

Откуда Бойс знал ее? Кем она приходилась ему? Почему его всякий раз бросало в дрожь, когда он позволял воспоминаниям о ней всплыть у него в голове? У него не было ответов как на эти вопросы, так и на все остальные. Он только знал, что потерялся в тумане на неведомой земле, и не смел даже думать о том, чтобы добраться до города, являющегося единственным знакомым ориентиром.

Город Колдунов. Название само пришло в голову Бойса. Это был злой город, полный странного колдовства и еще более странных мужчин и женщин. Он ощутил внезапное желание взглянуть на него и бросился через туман на возвышение, видневшееся невдалеке.

С пригорка город было видно отчетливее, бесшумные серо-голубые облака то открывали его, то закрывали. Огромные стены загадочно возвышались, окружая скопления освещенных башен с хрустальными крышами и матерчатыми навесами, светившимися от горящих внутри ламп, как фонари.

Из тумана донесся тихий звук. Бойс повернулся. Вдалеке, по тропинке, извивающейся по затянутой облаками равнине, к городу тянулась какая-то процессия. Длинную дрожащую колонну окутывала странная темнота. Через нее пробивался свет тусклых фонарей, а звон колокольчиков периодически стихал, пока процессия пробивалась через туман. Бойс оказался достаточно близко, чтобы немного разглядеть тех, кто шел в колонне...

Он не помнил, что случилось потом. Только понял, что сидит на песке, закрыв руками лицо, пока медленно стихают волны тошноты. Бойс дрожал всем телом.

Потом он вспомнил, что уже видел этих... существ... раньше. Где-то в ее компании. Но что касается того, как они выглядели и кем являлись... тут его память оказалась бессильна. Бойс подумал, что никогда этого не узнает. Эти существа были слишком чужды всему, что считалось человеческим. Он только знал, что они ходили на двух ногах, как люди, но тем не менее они не являлись людьми, и Бойса охватывало такое отвращение при одной мысли о них, что его разум отключался...

Когда он услышал в тумане смех Охотника, то почти обрадовался. Он неуверенно поднялся на ноги. Темная процессия, вместе с огоньками и колокольчиками, исчезла в городе, и туман снова опустел. Охотник засмеялся вновь, уже ближе, и при последних звуках его смеха раздался первый крик, услышанный Бойсом от своры Охотника — пронзительный вопль, от которого волосы на затылке у Бойса встали дыбом.

Он побежал.

На этот раз охота была настоящей. Он дважды слышал, как свора сопит прямо у него за спиной, а их тонкий, пронзительный вой не стихал надолго. Бойс несся сломя голову, казалось, бесконечно долго, а под ногами мелькал самый обычный песок. Бойс лишь знал, что ему нельзя приближаться к городу и к тем, кто в него вошел.

Постепенно до Бойса начало доходить, что Охотник просто гонит его, поскольку свора давала ему время перевести дух. Периодически в тумане раздавался крик Охотника, вой зверей стихал, и Бойс падал на влажный песок, а затем поднимался и, хромая от усталости, брел дальше.

Если они бы хотели настичь его, то смогли бы сделать это уже раз десять за то время, что длилась охота. Его гнали в каком-то определенном направлении по какой-то непостижимой причине, известной одному Охотнику.

Теперь земля под ногами начала подниматься к подножиям скал, и Бойс понял, что скоро снова попадет в горы. Свора нагоняла. Задыхаясь, он забирался по крутому склону, слыша голос Охотника и ужасный вой зверей, гулко расходящийся эхом в тумане.

Затем Бойс внезапно оказался у крутого обрыва. Он остановился и отчаянно посмотрел по сторонам. Если Охотник специально загнал его сюда, то, возможно, лишь для того, чтобы легче было убить. Поскольку Бойс не мог ни бежать дальше, ни вернуться назад.

В тумане появился новый звук. Глухой, ритмичный стук, странным образом знакомый. Бойс всмотрелся в ту сторону, откуда шел этот звук, и попытался успокоить свое шумное дыхание. Но туман скрывал источник стука и искажал его.

Пронзительный вой, от которого стыла кровь в жилах, раздался так близко, что Бойс невольно развернулся. Из серой массы тумана появилась приземистая гибкая фигура и подняла оскалившуюся морду, пристально глядя на Бойса. Кошмарные существа бесшумно выходили вперед один за другим.

Стук стал громче. Внезапно Охотник громко закричал. Красивые рычащие создания замешкались. Охотник крикнул еще раз, и свора разом исчезла. Туман сомкнулся вокруг них, и они пропали, как кошмарный сон после пробуждения.

Снова раздался смех Охотника, вызывающий, с оттенком нечеловеческого рыканья. Затем стих и он.

Остался лишь ритмичный, полуметаллический стук. Бойс повернулся.

Из тумана, откатившегося назад, точно занавес, выступил огромный черный конь. На нем сидел человек — глаза Бойса округлились — человек, выехавший прямо из древних времен. На его огромном теле складками висела кольчуга, поблескивающая от влаги. Суровое лицо прикрывал конический шлем с металлической решеткой, а бледно-голубые глаза, не моргая, пристально смотрели на Бойса. Рыцарь выхватил с пояса меч.

Еще один враг, подумал Бойс. Он оглянулся назад, но там не осталось и следа от Охотника и его своры.

ГЛАВА III

Землетрясение

Всадник что-то сказал. Бойс с изумлением осознал, что понимает язык. С трудом понимает — это был старофранцузский, язык, на котором французы разговаривали шестьсот лет назад. Слова и интонации были архаичными, искаженными... но понятными.

— Я друг, — медленно, осторожно сказал Бойс. — Я пришел с миром.

Но его напряженные мышцы не расслабились. Если рыцарь бросится на него, то, возможно, Бойс сможет увернуться и каким-то образом выбить его из седла.

— Если ты бежишь от Охотника, значит, ты не друг городским псам, — ответил рыцарь, а его суровые губы чуть-чуть расслабились. — Можешь, по крайней мере, пойти со мной. Где твой дом?

Бойс заколебался. О чем скажут названия современных мест этому древнему человеку?

— Я из другой страны, — наугад ответил он. — Думаю, далеко отсюда.

— За горами? — Голубые глаза округлились. — Или... не из страны ли голубого неба и яркого солнца? Не с земли под названием... Нормандия?

Бойс все еще колебался. Рыцарь подался вперед в седле.

— Судя по твоей одежде, ты не из этого проклятого мира. Но ты говоришь на нашем языке. Во имя Креста, отвечай, незнакомец! Ты знаешь Париж и Рим? А Византию? Отвечай! Из какого мира ты пришел?

— Да, я знаю Париж с Римом, — продолжая удивляться, сказал Бойс. — Но я не понимаю...

Рыцарь хлопнул рукой в металлической перчатке по ноге.

— О, именем всех богов! Даже если бы ты был илотом Охотника или слугой Сатаны, я бы взял тебя с собой в Керак! Забирайся на лошадь — быстрее! Свора может вернуться, или случится что-нибудь еще. Мы патрулируем эти топи. Забирайся, говорю тебе!

Бойса схватила защищенная броней рука. Рыцарь затащил американца на лошадь и посадил позади себя. Огромный конь был прекрасно обучен и стоял неподвижно, пока человек в кольчуге не приказал ему идти. Животное поскакало легким галопом, привычно пробиваясь через туман.

— Я Годфри Морель. Еще меня зовут Длинноногий Годфри, — раздался грубый твердый голос. — На моей памяти из-за перевала не приходил ни один человек. Мы были последними. Великие небеса, как же моя душа болит и жаждет дыхания свежего нормандского ветра! Даже адски жаркий сирокко стал бы настоящим благословением вместо вони этого жилища Сатаны! Может, ты шпион или предатель — мы это узнаем позже. Но сначала расскажи мне, что творится в мире — удерживаем ли мы Антиохию и до сих пор ли Красный Лев ведет турков-сельджуков в бой против наших армий.

Уже собираясь ответить, Бойс открыл было рот, но тут рыцарь ткнул его локтем в бок.

— Пока помолчи, — тихо сказал Годфри Морель. — Керак в осаде. Он всегда в осаде, но в последнее время стало куда жарче. Мы должны соблюдать осторожность. И тишину.

Боевой конь продолжал рассекать сгущающийся туман. У Бойса пересохло в горле. Византия? Антиохия? На Земле прошло более шестисот лет с тех пор, как знамена крестоносцев развевались над крепостями Антиохии!

Бойс глубоко вздохнул. Это было не более странно или фантастично, чем вопрос, бурливший у него в голове. Этот мир не был Землей — теперь он знал это наверняка. Хрустальные ворота, которые он разбил, привели его... куда? Да в ее мир!

Но зачем и что здесь происходит? Бойс знал, что это неважно. Достаточно того, что она была тут — девушка, которую он не мог ни забыть, ни вспомнить, чей образ стал шрамом на его памяти. Но что касается остального, то вопросы должны были оставаться без ответов еще какое-то время.

Броня Годфри Мореля скрипела и звенела. Величественный галоп огромного боевого коня под ними качал в едином ритме их, Бойса и человека, спрашивающего про Антиохию и судьбу сражений, проигранных или выигранных шесть веков назад. Пока он не должен думать о загадке Длинноногого Годфри. Его голова и так кружилась от безответных вопросов.

Туман перед ними рассеялся, и Бойс увидел высоко на скале башни и бастионы огромного серого замка, который он заметил еще с другой стороны долины. На главной башне развевалось алое знамя. Бойс недолго подивился тому, что все-таки оказался рядом с замком. Неужели таково было намерение Охотника? И если да, то зачем ему это?

Бойс увидел, как перед ним выпрямилась могучая спина Годфри. Он услышал, как крестоносец затаил дыхание. Затем гортанный рев заставил окружающий туман задрожать.

— Взгляни... взгляни, преисподняя открывается снова! — закричал Годфри.

Конь под ними пошатнулся. Нет — не сам конь, а сама земля. Бойс увидел, как длинный участок песчаной почвы быстро поднялся, будто вся равнина вздохнула. Между ними и горами с замком на вершине земля на секунду освободилась от тумана, и стало видно, что все пространство страшно колыхалось. Это было нечто большее, чем землетрясение — нечто, имеющее какую-то недобрую цель.

А затем земля раскололась. К основаниям скал, служащих основанием замка, точно гигантские змеи поползли длинные, неровные трещины.

— Керак! — заревел Годфри Морель и огромной рукой махнул в сторону замка, будто его крик мог спасти гарнизон от страшной угрозы.

Затем он пригнулся в седле и пришпорил верховое животное. Боевой конь собрался с силами на качающейся земле, пошатнулся, затем прыгнул вперед длинным скачком.

Бойс ухватился за пояс крестоносца и закашлялся от пыли, поднятой копытами. Казалось, теперь затрясся весь мир, их бросало из стороны в сторону, как корабль в сильную бурю.

Трещины расползались по всей равнине, сходясь на горах, подобно змеям, направляющимся в одну точку, будто земля собиралась поглотить Керак целиком. Открылись и начали быстро удлиняться огромные расщелины. Равнина у подножия скал, на которых возвышался Керак, стала походить на тающую весной ледовую корку.

— Колдуны! — взвыл Годфри.

Он поднялся на стременах и завопил древний боевой клич, слепо мчась на коне по содрогающейся равнине. Бойс отчаянно вцепился в крестоносца, не смея ослабить хватку.

Он увидел, как равнина перед ними внезапно разверзлась. Взглянул в темную пропасть, куда сыпалась земля, и почувствовал, как жеребец задрожал вместе с равниной. Мощные мышцы под ними напряглись, затем их сила высвободилась, и конь с двойной ношей перемахнул через расширяющуюся трещину.

— Dieu lo vult! — внезапно вырвалось у Годфри, когда они снова оказались на трясущейся земле.

Это был боевой клич крестоносцев, как знал Бойс, но что-то в голосе рыцаря подсказало ему, что в этот раз клич значит нечто больше — облегчение, молитвенную благодарность — «Да будет Божья воля!»

Бойс поднял голову. Дрожащий свет на вершинах Керака расширялся, как гало вокруг самой высокой башни. Он продолжал мерцать и увеличиваться, точно кольца на воде, расходящиеся от падающих камней. Кольцо за кольцом расширялось и медленно опускалось, пока весь замок не стал объят падающими кругами огня...

Они не остановились у основания замка. Они падали дальше, окольцовывая скалы. Круги опускались все ниже и ниже, медленно, беззвучно и постепенно расширяясь, пока самая высокая башня продолжала их порождать.

Где первые из них коснулись равнины, земля там перестала содрогаться... и как раз вовремя. Поскольку к тому моменту уже сам Керак начал понемногу раскачиваться, как громадный галеон, попавший в бурю. От страдающих скал донесся вибрирующий стон трущихся друг о друга камней. Еще чуть-чуть, и Керак бы растрескался, как и равнина.

Но прикосновение огненных колец было подобно попаданию масла на бушующую воду. Земля успокоилась, стон скал стих. Керак продолжал крепко стоять на огромных серых скалах. И пока ниспадающие кольца огня медленно опускались, расширяясь, приближаясь к наблюдателям, трещины на равнине начали закрываться.

Всюду, где движущиеся кольца касались расщелин, земля исцелялась. Огромные разрывы срастались, точно закрывающиеся пасти. Бойс подумал о ртах гигантов, молчащих, но не умиротворенных этой беззвучной магией. При взгляде на оседающую равнину возникало какое-то ощущение угрюмости. Кольца равномерно расходились вокруг скал, заживляя и успокаивая равнину, но земля не была довольна.

Она безмолвно поддалась, но не покорилась. Бойс каким-то образом почувствовал это по наступившей тишине. Огромные земляные пасти закрылись, но только под угрозой. Они решили подождать лучшего момента.

Годфри остановил запыхавшегося коня. Он подождал, пока первая волна огня не накрыла их мягким свечением и не поползла дальше. Затем крестоносец тряхнул разукрашенными поводьями, и конь размеренно зашагал вперед, проходя через одну волну бесшумного огня за другой.

Годфри довольно засмеялся глубоким, грудным смехом.

— Старый маг еще не растерял свою мудрость. Керак в безопасности в руках Танкреда. Но когда-нибудь настанет день... — Он оглянулся через плечо. — Может быть, ты шпион Охотника... или еще хуже, — прибавил он. — А может, ты честный человек. Я гадать не буду. Есть только пара мест, откуда может прийти человек... не считая Города. Если ты шпион, то по возвращении скажи колдунам, что Танкред по-прежнему не слабее их.

— Я не шпион, — неуверенно сказал Бойс, неловко подбирая слова странного, но тем не менее знакомого языка. — Ты видел, как Охотник преследовал меня...

— Никто не знает, что движет Охотником, — заметил Годфри. — Ну, вот и башни Керака. Подними голову, незнакомец. Услади глаза, если ты пришел шпионить. Перед тобой Керак — крепость крестоносцев!

Могучие бастионы огромными гранитными блоками возвышались на недосягаемую высоту. При взгляде на сходящиеся вершины кружилась голова. И знамя словно пыталось сорваться с древка, борясь за свою свободу, когда ветер заставлял алую ткань трепыхаться. Она развевалась над огромными зубцами башни, как знамя огня, воем отвечая ветру на своем языке.

— Теперь ты должен встретиться с Оракулом, — сказал Годфри. — Она решит, жить тебе или умереть. Но даже если она вынесет смертный приговор, незнакомец, ты расскажешь мне, что случилось с моим старым домом, прежде чем умрешь от Копья. Это я пообещал себе.

Железные ворота Керака заскрипели на железных петлях, и конь Годфри прошел через кольца падающего огня. Итак, Бойс впервые попал в Керак, где жили последние крестоносцы.

Глава IV

Оракул

В открытых дворах Керака висела дымка.

Слуги в старинной одежде подбежали к всадникам, чтобы помочь им слезть с коня. Бойс и Годфри прошли по невидимой в тумане дорожке, мощеной каменными плитами, с трудом разглядели дверь, открыли ее и попали в какое-то здание. Холодный запах камня и аромат каминов окружал их, пока они шли по коридору в большой зал, такой высокий, что под далеким потолком виднелись миниатюрные облачка.

Это помещение было из другого века. Бойс много раз видел изображения подобных залов, но уж точно никогда не предполагал, что окажется в одном из них и будет смотреть в его дальний конец, где стояло возвышение с ярким огнем, ревущим в камине, и люди в одежде шестисотлетней давности отдыхали перед ним.

Бойс проследовал за Годфри по покрытому тростником полу к возвышению. Там были женщины в бархате и с украшениями на поясе. Внезапно у него перехватило дыхание. Кроме очертаний ее тела на фоне хрустального окна и мимолетного взгляда на ее лицо, когда она оглянулась через плечо, Бойс ничего о ней не знал. Но если она сидит на возвышении, он узнает ее. И, возможно, она тут и сидит. Возможно...

— Ну вот и Годфри! — внезапно прогремел чей-то голос. — Кого ты привел нам из болот на этот раз?

Бойс вздрогнул и остановился посреди тростника, уставившись на того, кто это сказал. Он узнал голос. Он был знаком ему не хуже своего. Он где-то совсем недавно слышал этот голос — без самодовольства, с которым он говорил сейчас, но с теми же интонациями, тем же тембром и темпом речи, — тот же самый голос.

Годфри взял Бойса за руку, они поднялись на возвышение и остановились перед тем, кто обратился к Годфри. Бойс глянул вперед.

— Думаю, незнакомца из нашей страны, сир Гиллеам, — ответил Годфри. — Незнакомца, заблудившегося тут... или шпиона. Я нашел его на болотах, он убегал от своры Охотника.

Человек сидел, развалившись на почетном кресле с высокой спинкой у камина, и свирепо взглянул на Бойса из-под густых бровей. Это был крупный человек с огромной силой, чувствовавшейся в каждом движении тела, скрытого под длинной бархатной мантией. Его загорелое лицо покрывали шрамы от старых ударов мечом, но голубые глаза были очень яркими, а рот под свисающими желтыми усами изогнулся с высокомерием, рожденным командованием в течение всей жизни.

И это лицо Бойс где-то уже видел — совсем недавно. Пугающе знакомое лицо. Оно никак не было связано с забытыми воспоминаниями. Он знал это лицо.

— Как тебя зовут, незнакомец? — повелительно спросил сир Гиллеам.

Бойс осознал, что внезапно покраснел. Ему не понравился этот человек. И это была не просто поверхностная неприязнь, а самая настоящая вражда. Он увидел это на лице крестоносца и ощутил сам.

— Меня зовут Уильям Бойс, — коротко ответил он.

Чернобровая женщина в зеленой одежде, сидевшая рядом с сиром Гиллеамом, подалась вперед. Она смотрела то на лицо рыцаря, то на лицо Бойса.

— Секунду, сир Гиллеам, — тихо сказала она. — Не могу понять — мне только кажется, мессиры, или между ними действительно есть какое-то сходство?

Остальные зашевелились в своих креслах и тоже начали переводить взгляд с одного лица на другое. Но Бойс все понял, еще пока женщина говорила. Он понял, — и это стало вспышкой, чуть не лишившей его чувств, — почему голос и лицо сира Гиллеама были такими знакомыми. Это было невозможно... и могло случиться только в кошмарном сне, в котором и находился Бойс.

Сир Гиллеам был им самим, только чуть старше и гораздо высокомернее. Но голос и лицо были его собственными!

Гиллеам продолжал пристально смотреть на Бойса. Потом он встал и свирепо взглянул ему в глаза. Оказалось, что и рост у них одинаковый. Голубые глаза, нахмурившись, глядели в голубые глаза. Одинаковые губы сердито сжались.

— Даже ваши имена, сир Гиллеам! — воскликнула женщина в зеленом. — Его зовут так же, как и вас, только по-английски, Уильям дю Бойс...

— Точно, я Гиллеам дю Бойс, — проворчал рыцарь, все еще пристально смотря в глаза незнакомца. — Но если тут есть сходство, то я его не признаю!