Падшая

– Брось…

– Зачем ты пришел ко мне? Только не говори, что повидаться захотелось.

– У меня есть к тебе просьба, – серьезно произнес Сафир.

– Нет.

– Так сразу? Я даже еще не сказал…

– Сразу нет. Я зареклась когда-либо еще иметь с тобой дело.

– Мудрое решение, но боюсь, оно меня не устроит.

Я уставилась на него. От этого старика можно было ожидать чего угодно. И это «что угодно» пугало меня куда больше Доргов.

– Что за печати? – я решила увести разговор пока в самое безопасное русло, как мне казалось.

– Печати Орегна, ― старик задумался. – Слышала о племени Тукай?

– Они жили здесь раньше, пытались первыми сдержать Доргов. Ты имеешь в виду барьеры, что они оставили после себя? Это печати?

– Барьеры ― это один из оплотов, призванный защищать печати.

– Объясни.

– Ладно, ― он тяжело вздохнул. ― Ты ведь знаешь, что Дорги тоже делятся на сильных и слабых?

– Три уровня: низшие, средние и высшие.

– Верно. Почему, ты думаешь, по Дальногорью гуляют только два первых? Почему в наш мир не пришли высшие?

Я замерла и затаила дыхание.

– Существует девять печатей, – продолжил Сафир, – Они соединены магическими рунами и образуют девятиконечную звезду, каждый конец которой служит клеткой, сдерживающей высшего Дорга. Некогда двенадцать истинно рожденных отдали за эти печати свои жизни.

– Почему двенадцать?

– По одному на каждую клетку и трое в середине, на главной, связующей печати.

– Если печати уже стоят, зачем нужен мальчик? – я боялась услышать ответ на этот вопрос, но не задать его не могла.

Сафир с грустью посмотрел на Хока, страх пронзил мое сердце. Такие чистые голубые глаза, редкость для рожденных. Это невинное лицо, маленькое тело. Неужели он должен будет стать очередной жертвой?

– Не для того, о чем ты подумала. Но и не затем, чего бы, возможно, он желал.

– Говори яснее!

Он неодобрительно покосился на меня, словно без слов пытался призвать к спокойствию. Я поморщилась. Может, я и была опасна, но Сафир тоже не был святым.

– Мальчик должен будет стать стражем. Он будет защищать печати.

– От кого?

– От Доргов, что захотят их сломать.

– Им это по силам? – удивилась я.

– Любая магия имеет свои слабые места. Если покачнуть равновесие заклинания, то останется дело за малым.

– Это все, что он должен будет делать? Сидеть возле главной печати и отгонять Доргов?

– Не совсем, ― Сафир замялся.

Прикусил сначала один уголок губ, затем другой. Это означало, что я попала в цель, а точнее ― затронула ту самую тему, которую старику хотелось бы замолчать.

– Я должен буду умереть, ― невозмутимо произнес ребенок, ― чтобы восстановить печати, если их кто-нибудь сломает. Но я стану сильным и до этого не дойдет, ― он взмахнул палкой с недоеденным куском мяса, словно пронзая ею невидимого врага. – Я всех одолею! Дорги мне будут не страшны!

– Сначала доживи до двадцати одного, а потом заявляй нечто подобное, ― укорила его я.

Хок поник и обиженно впился зубами в свой обед. Сафир рассмеялся.

– Не слушай ее, станешь.

– Кем? Очередной жертвой?

– А ты хочешь, чтобы высшие пришли в наш мир, Силена? – он с вызовом посмотрел на меня. – Представь, что тогда будет? Сколько горя принесут те, кто в сотни раз сильнее своих собратьев? Их голод. Он будет еще более ужасающим. Они уничтожат Дальногорье.

– Но при чем здесь ребенок?

– Он пока еще ребенок. Не будет же он оставаться им вечно?

«Ему еще надо до этого дожить!» – подумала я.

Истинно рожденные слабы до пробуждения. У них нет никаких способностей, а магия, которой они обладают до двадцати одного года, просто смешна! Но в девять лет они переходят первую ступень, встают на грань между собою прошлыми и собою будущими. Это не приносит им никаких даров, кроме одного, что вряд ли сойдет за приятный подарок. Их начинают чуять Дорги. Истинные – самые любимые блюда этих тварей. Они делают Доргов сильнее, быстрее, даже дарят им возможность перемещаться в пространстве, пусть и на короткие расстояния, но в бою это уже дорогого стоит.

Зачастую родители и не подозревают, что у них в доме растет новый истинный до тех пор, пока Дорги не слетаются на его запах. Смерть еще не пробудившегося рожденного с магией энергии не принесет им никаких «блаженств», поэтому все не заканчивается просто.

Сначала они убивают всех, кто пытается защитить ребенка. Потом проклинают его. Ранят и вливают в жертву свою кровь, чтобы сломать тонкую грань и начать пробуждение раньше времени. Неокрепшее тело не справляется с потоками магии энергии, и их сила начинает разрывать хозяина на куски. Когда боль доходит до своего пика, за минуту до смерти, Дорги начинают пожирать свою жертву. Это все более чем ужасно. Поэтому таких детей обычно отсылают в храм Сола или во дворец Морига, два самых безопасных места, что стоят на святых землях, куда Доргам хода нет. Но Сафир решил иначе! Он притащил парня к горе Нуар, прямо в утробу матери этих чудовищ!

– Ну так что? – спросил старик. – Поможешь?

– Как?

– Помоги ему дожить до двадцати одного.

– Почему я?

– Потому что ты Ворон, а я – старик. Умирающий старик, если говорить точнее.

Сафир расстегнул мантию и оголил живот. Кожа почернела, местами потрескалась так, что больше напоминала кору старого дерева. Темное проклятье, никаких сомнений.

― Ты не скажешь, откуда это? – указала на его живот.

Сафир приложил палец к губам, а затем опустил взгляд на Хока, который мирно сопел на его коленях.

– И? – спросила чуть тише.

– Что и? – поднял на меня удивленный взгляд старик.

– Кто сделал это с тобой?

– Это нелепая случайность, – неохотно ответил Сафир.

– Случайность, которая стала для тебя роковой?

– А разве бывают другие?

Я закусила губу. Верно. Каждая случайность обязательно несет за собой какие-то последствия. Иногда хорошие, но зачастую не очень радостные, по крайне мере, в моей жизни.

– Этот мальчик… Силена, посмотри на него.

Обычный ребенок. Просто обычный. Не поймите меня превратно, но он, правда, не отличался какой-то особой красотой. Он не вызывал бешенного умиления, просто ребенок. Хороший, веселый, но не более.

– Почему я, Сафир? – я повысила тон, и старик поспешил вновь поднести палец к губам. – Ты его и защищай, раз взялся. Печати же рядом, почему сам его туда не отведешь, времени у тебя хватит.

– Все не так просто.

– Там засада? – еще громче спросила я, и Сафир зажмурился, выражая свое недовольство.

– Скажем так, ― он демонстративно снизил тон голоса до едва слышного шепота, ― предыдущий страж оказался на грани смерти не просто так. У этих печатей есть один нюанс.

Старик задумался, явно подбирая слова, те, что могли в более мягкой форме изложить правду. Никогда не могла понять, то ли он сам всегда ее слишком боялся, то ли считал, что никто не мог вынести жестокой истины без прикрас.

– Какой нюанс?

– Десять лет, ― выдохнув, произнес он.

Он посмотрел на мальчика с жалостью, с той самой, с которой смотрят на заранее приговоренного к смерти. В сердце екнуло, я переживала за этого ребенка, сама не зная почему. Видела же его впервые… Может, я так реагировала из-за его беспомощности, а, может, старое чувство вины давало о себе знать.

– Раз в десять лет печати нуждаются… Нужно их переустановить.

– Каждые десять лет нужно приносить тринадцать жертв?!

– Нет, просто подпитать. Для этого никому не нужно умирать, достаточно провести трехдневный обряд.

– Тогда в чем проблема?

– Просто, если в этот обряд вмешаться… Можно сломать один из замков от клеток высших Доргов.

– Один из них вырвался?

– Нет, нет! – он поспешил успокоить меня. – Все обошлось. Но… Мы лишились стража раньше времени, ― он замялся. – Скажу честно, Силена. Ребенок не готов. А я… Сама видела.

– Так зачем нужна я?

Он посмотрел на меня таким взглядом, будто я задала самый глупый вопрос во вселенной.

– Жертва, ― сорвалось с моих губ.

– Ты спасешь всех и… Мальчика… Если это, конечно, понадобится.

На следующее утро мы выдвинулись в путь. Пройти предстояло немного, но дорога не предвещала ничего хорошего: самые излюбленные места Доргов, поблизости ни единой защищенной тропы, ни одного убежища вплоть до главной печати.

– Почему эти места не охраняют? – спросила я, наблюдая, как Хок рубит палкой заросли, расчищая себе дорогу.

– А кому охранять? – Сафир тяжело вздохнул. – Мало кто знает о печатях, Силена.

– Но почему?

– Просто, всегда найдутся те, кто решит воспользоваться ими… не так, как стоило бы.

– Думаешь, кто-то захочет выпустить высших?

– Со средними же находятся дураки договариваться.

– До сих пор?

Сафир устремил взгляд в небо, чистое и светлое.

– В нашем мире даже смерть порой ничему не способна научить людей. Алчность, жажда славы, силы, власти всегда будут слепить даже те сердца, что, казалось, им не подвластны.

– Не все.

– Надеюсь на это, ― он улыбнулся и посмотрел на мальчонку.

Хок убежал вперед. Сердце сжалось. Перед глазами тут же предстали далеко не радостные картины.

– Эй! Не убегай далеко!

– Все в порядке, Силена! Я тоже сильный! Я же истинный, ― на этой фразе он немного застеснялся, чем вызвал у меня улыбку. – Я тоже могу… как ты, ― лицо ребенка зарделось сильнее, но он сжал свое орудие покрепче и, собрав всю недюжинную смелость, воинственно выставил его вперед, словно пронзая невидимого врага. Стоит отметить, что выпад ему удался довольно хорошо, я бы даже сказала, почти идеально. – Вот. Я тоже могу!

Хок продемонстрировал нам еще несколько своих коронных ударов. Сафир зааплодировал.

– Ты его научил?

– Да, ― кивнул старик, ― решил, что может пригодиться.