Бог-Император, к доске! Том 1

Тогда почему я не могу использовать духовную энергию? Проблема не в окружающей магии, а во мне? Сомневаюсь, что толстяк обладает обширными познаниями в колдовских дисциплинах. Значит, загвоздка в чём-то другом…

Улочка передо мной петляла, иногда заманивая меня новыми узкими проходами. Я внимательно смотрел на дорогу перед собой, чтобы не налететь на мусорные бачки и иные преграды. Выбегу на освещённую улицу — возможно, наткнусь на патруль стражи… полиции. Именно так, согласно воспоминаниям носителя, называются здешние стражи порядка.

Вполне разумная предосторожность едва не стоила мне жизни. Глядя на дорогу, я забыл посматривать на своих преследователей. Мимо меня что-то пронеслось, яркое, светящееся, обдав правую сторону моей головы жаром. Оно угодило в светящуюся вывеску пивного магазинчика, и та, выпустив сноп искр, с оглушительным грохотом взорвалась. В воздухе сильно запахло озоном.

Боевая магия! Меня собирались убить или сильно покалечить, выпустив по мне мощный разряд. Стреляли в спину или голову, точно не в ноги.

Снова обернувшись, я посмотрел на толстяка. Тот пыхтел ещё яростнее и держал правую руку вытянутой в мою сторону. Между его пальцами потрескивали искры, струился слабый дымок. Ясно… совсем потерял голову от ярости.

Его дружки чуть-чуть отстали. Свечения вокруг их тел я не наблюдал — видимо, не умели пользоваться магией, либо не знали нужных заклинаний… Если конечно, в этом мире вообще есть заклинания. Память носителя скромно помалкивает. Она вообще выдает мне информацию очень дозировано.

Пока что я точно знаю, что есть некий Дар… и духовная сила. Упоминались пока что только два эти компонента.

Тупик. Дорогу мне перегородила каменная стена. Я так напряженно думал, что совершил ошибку и свернул прямо в каменный капкан. Я повертел головой, но взгляд натыкался только на каменную кладку. За моей спиной топот преследователей постепенно становился всё ближе.

Вряд ли я выстою против них в прямом столкновении. Я прислушался к себе, пытаясь понять, в чём же дело. Внутренним взором пробежался по своему астральному телу, по всему окружающему пространству. Потянулся к своей силе. Почему ты молчишь? Почему работаешь неправильно? В чем причина? Почему эти детишки могут нормально использовать магию, а я нет? Что я упускаю?

Преследователи приближались. Они уже не торопились, видели, что жертва уже никуда не денется. Двое достали ножи, во тьме сверкнули острые изогнутые лезвия.

— Вот ты где, мразь, — процедил толстяк. Его рот уже принял обычный вид, как и у остальных преследователей. Эффект Скукоживания прошёл.

Золотистое сияние на его правой руке заострилось и вытянулось, приняв форму лезвия. Полагаю, этой штукой можно вполне эффективно резать материальные объекты.

— Погоди, Клык, — толстяка неожиданно остановил парень с пауком на черепе. — Давай я немного обработаю этого задохлика. Может быть я не могу пользоваться духовной энергией, как ты… но Дар у меня уже пробудился…

— Заткнись, — огрызнулся толстяк, продолжая буравить меня злобными глазёнками.

— Не-не, погодь! — загалдели остальные члены стаи. — Пусть Паук использует свой Дар! А то вдруг этот ублюдок опять свою хрень применит!

Никто из них не хотел снова оказаться со скукуженным ртом. Толстяк непроизвольно коснулся щеки. Кажется, воспоминания о Скукоживании были не самыми приятными.

— Хрен с вами… Валяйте, — он с неохотой шагнул в сторону, уступая дорогу Пауку. Тот с усмешкой шагнул в мою сторону, поднимая вверх руку с широко расставленными в стороны пальцами. На его ладони заплясали язычки огня, проклёвываясь один за другим…

Полагаю, Дар этого парня — огонь? Старая добрая стихийная огненная магия. Сам в прошлом любил ей пользоваться. Она легко подавляется водной стихией. Которая мне недоступна…

Взмахнув рукой, Паук швырнул в меня волну огня.

Защититься у меня возможности не было. Стена пламени оказалась очень широкой, заняла почти весь каменный переулок от стены к стене, увернуться было попросту невозможно. Беснующийся огонь приближался с огромной скоростью. Вот-вот поглотит меня, оставив лишь обугленную тушку.

Я не знал, что можно сделать в этой ситуации. Поэтому предпринял единственное, что мне осталось — использовал магию. Надеюсь, Скукоживание, чтоб его, сработает и на огонь…

И оно, как ни странно, сработало! Пламя остановилось в двух метрах от меня, обдав мне лицо жаром, и начало уменьшаться, стягиваясь по спирали в одну точку. Очень быстро огонь достиг размеров маленького шара размером с кулак. Но и после этого он продолжал уменьшаться, хотя и чуть медленнее! Кажется, я от неожиданности использовал все свои силы, вложив в Скукоживание очень много энергии…

На глазах огненная точка сжималась всё сильнее, становилась горячее и горячее. Воздух вокруг неё заискрился, послышался треск, словно от сварки. Вскоре точка превратилась в яркую искру. Вокруг неё начало раскаляться уже само пространство… Мои преследователи в шоке смотрели на искру, словно загипнотизированные. Их лица окрасились во все оттёнки оранжевого и красного. Волна жара накрыла меня и подростком с головами…

Что произойдет с огнём, если его очень сильно скукожить… в смысле сжать? Правильно, он превратится в плазму. Очень неустойчивое и смертоносное состояние вещества, способное взорваться при малейшем колебании воздуха.

Что, собственно и произошло. Я едва успел рухнуть на мостовую.

Взрыв сотряс переулок, оплавив каменные стены. Адский жар и боль пронзила всё моё тело насквозь. Особенно досталось правой руке, которой я постарался закрыться. Мне даже на мгновение показалось, что пальцы, ладонь и плечо просто напросто разорвались внутри.

Из-за боли я практически не слышал пяти жутких криков. Их сразу заглушил треск горящей плоти…

Что же сделать? Куда нажать, что переключить, чтобы сила Бога-Императора, наконец, пробудилась? Проклятье…

Когда я пришёл в себя, всё уже было кончено. На мостовой передо мной лежали пятеро мертвецов, запечённых до хрустящей корочки. Одного взгляда на них хватало, чтобы понять — бедолаг не вернуть к жизни никакой магией. Скорей всего их души сейчас летают где-то рядом, стонут, тщетно пытаются вернуться назад в тела…

Не знаю, каким образом я выжил. Видимо, повезло. Вся разрушительная мощь взрыва пришлась на ту сторону, где стояли парни. Наверное, в том направлении шёл отток воздуха. А мне повезло в том плане, что я успел рухнуть на мостовую, и прикрыться…

— Как Бог-Император я обещаю побеспокоиться о вашем посмертии, заблудшие души, — хрипло произнёс я, баюкая обожжёную руку. — Я поговорю с хозяином Преисподни Шерро, чтобы он… А, твою ж, я ж теперь ничего кроме Скукоживания не умею… С Преисподней мне не связаться. Да и Шерро не факт, что жив…

Сколько моих ближайших соратников дожили до сих времём? И как их найти? И самое главное — дожили ли враги?

Скокоживание оказалось не таким простым, как мне показалось вначале. С его помощью можно не только лица в жопы перестраивать, но превращать материю в плазму. Правда, можно и самому умереть.

Тяжело дыша, я оперся на дымящуюся стену. До сих пор не понимаю толком, что я сделал. В любом случае взрыв имел крайне плачевные последствия для меня. И смертельные для моих преследователей.

Убийство ни в коем случае не входило в мои планы. Зачем мне лишнее внимание? Умные люди сразу же зададутся вопросом — а каким образом школьник недоучка сумел одолеть пятерых мощных лбов, которые уже освоили управление духовной энергией и имеют Дар? Нет ли тут чего-то… странного? Может нужно этого школьника пристально изучить под лупой? Для его же блага. И блага общества.

Мне сейчас пристальное внимание ни к чему. Я должен сперва понять, сохранились ли в этом мире у меня союзники? По настоящему верные, кому можно доверять. Для кого имя Бога-Императора — не пустой звук.

К слову… а точно ли это мой мир? Парни говорили на знакомом мне арсамонском наречии, но это ничего не значило.

Едва переставляя ноги, я побрёл прочь из переулка. Под ногами хрустел мусор из опрокинутых бачков. В тёмных углах крысы сверкали красными огоньками глаз. Сверху начал накрапывать мелкий противный дождь. Воистину, царское окружение.

— Был Бог-Император… стал Бомж-Император, — я вздохнул.

Надо что-то сделать с рукой… Она висит плетью и выглядит так, словно её изрядно прожарили. Рукав куртки полностью сгорел, часть материи вплавилась в мою плоть. Мерзкий горелый запах бьёт в нос. Голова кружится.

Остальное тело тоже пострадало, но не так сильно. От волос до сих пор дым валит, глаза слезятся, кожу немилосердно щиплет. Будь у меня мои прежние силы, я бы легко восстановился. Но глупо мечтать о том, что сейчас недоступно. Остаётся надеяться лишь на медицину этого мира. Что она достаточно развитая.

Я, распространяя вокруг себя дым и гарь, вышел на освещенную улицу. Горели фонари на высоких металлических столбах, по каменной дороге несся поток стальных механизмов на четырёх колёсах. Сверкающие огни слились перед моими глазами в непрерывный поток…

Я пошатнулся и прижался спиной к стене дома. Всего меня охватила внезапная слабость. Вновь сильно заболело плечо, словно запекшиеся раны приготовились снова открыться.

— Молодой человек… — услышал я чей-то голос, донёсшийся до меня словно через пелену тумана. — Вам плохо? Помощь нужна?

Незримую плотину в моей голове словно прорвало. Чужие воспоминания обрушились на меня непрерывным хаотическим потоком. В основном они носили крайне чёрный, негативный оттенок. Ложные обвинения… казнь отца… плачущая женщина… Чёрные усмехающиеся тени, глядящие с презрением…

Как же много всего… даже мой разум не в состоянии враз всё это переварить. Погодите… не все разом!

— Всё в порядке, — поморщившись, произнёс я. Приступ прошёл, оставив неприятное послевкусие в виде лёгкой дрожи в раненной руке. — Поскользнулся, упал. Очнулся — гипс.

Странная фраза. Родилась сама по себе в моей голове. Опять память носителя шутит?

— Боже Император милостивый, что с твоей рукой… — в шоке произнёс прохожий.

Развернувшись, я быстрым шагом пошёл прочь. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание. Как бы меня обгоревшего не связали с теми пятью закопчёными трупами.

Вернувшись обратно в переулок, я бросил безнадёжно испорченную куртку в мусорный бак. Остался в одной рубашке. От неё чадило, но не так сильно как от куртки. Пойдет. Хотя вечером будет холодновато ходить.

Поскрёб черные куски куртки, вплавившиеся в мою руку. Какая же дикая боль… Но я привык. В прошлой жизни мне доводилось переносить и куда более сильные страдания.

Мне понравилось, что прохожий помянул добрый словом Бога-Императора. Значит, в меня всё ещё продолжают верить? И вокруг именно мой родной мир, пусть и сильно изменившийся, а не чужой?

В кармане у меня что-то завибрировало. Я застыл, пытаясь понять, что происходит. Снова какая-то магия? А что она забыла у меня в кармане?

Я достал из кармана вибрирующую прямоугольную пластину. На ней светилась надпись «Входящие: Мария».

А вот оно что… это некое техническое устройство, называемое смартфон. Ими пользовались в соседних технически развитых мирах. Аналог наших связь-кристаллов, магических устройств, предназначенных для связи на дальние расстояние.

Спасибо памяти носителя, услужливо информирует обо всех необычных для меня явлениях. Без нее мне пришлось бы намного тяжелее, а адаптация продлилась бы на порядок дольше.

Не люблю всю эту так называемую технику. Магия привычнее.

Кроме того вместе с телефоном в кармане оказалась упаковка с десятком таблеток. «Майндоцин. Лекарственный препарат» — гласила надпись на упаковке. И больше никаких пояснений. Ни производителя, ни срока годности. Одна капсула в упаковке была вскрыта и пустовала. Остальные таблетки остались в неприкосновенности.

Память носителя в этот раз молчала.

— Да? — спросил я, приложив трубку к уху. Проделал это я легко и привычно, словно сто раз уже так делал. Кажется, для носителя это был весьма обыденный жест.

— Вадим, родной, ты где? Куда пропал? — раздался в трубке обеспокоенный женский голос. Был он высок и приятен, от него веяло теплом и уютом… полагаю, это тоже восприятие носителя? Женщина, которая звонит, близка Вадиму Сабурову? Может быть его жена? Или родня?

— Ты за лекарством пошёл?

Я постарался немного успокоиться, выровнял дыхание. Бросил взгляд на упаковку с майндоцином. И только после этого ответил:

— Да. Иду домой с лекарством. Задержался немного.

— Зачем, я бы сама чуть попозже купила… — укоризненно произнесла Мария. — Сынок, ты же знаешь, как опасно в этом районе… а тебе завтра с утра рано в школу… Тебя и без того за слабые результаты на арене угрожали отчислить…

Сынок… так это мать носителя? А почему обозначена как «Мария»? Она не родная? Или у них что-то с взаимоотношениями? И о какой арене идёт речь?

И тут неожиданно себя вновь проявили инстинкты носителя. Кажется, тема с лекарством была для него очень важна.

— Попозже могло не получиться. Майндоцин могли не привезти вовремя. А сестре нужно лекарство прямо сейчас, — произнесло моё тело. — Ты же сама знаешь, что может случиться, если его не принять вовремя…

Мария тяжко вздохнула и на несколько секунд замолчала. Кажется, у сестры Сабурова и впрямь серьезные проблемы со здоровьем.

— Ох Вадим… — произнесла она. В голосе чувствовалась грусть пополам с радостью. — Сколько купил?

— Хм, — я вновь бросил взгляд на упаковку. — Одну упаковку, десять таблеток. Точнее, девя…

— О-о-о, какая удача! — воскликнула Мария, не дослушав меня. В ее голосе прозвучала неподдельная радость. — Вадик, родной, ты большой молодец! — но голос ее тут же стал строже. — Но все равно, так рисковать не стоило!

— Что сделанно, то сделанно, — я по инерции пожал плечами. — Скоро вернусь. Ждите.

Адрес дома мне услужливо подсказала память носителя. Забив адрес в приложение, я построил маршрут до дома.

Память носителя продолжала работать выборочно. О каких-то подробностях жизни Вадима она мне сообщала, а о каких-то умалчивала. В некоторых случаях мне приходилось самому проявлять смекалку, как в случае с положением с картой города. К счастью, интерфейс телефона оказался интуитивно понятным. Многие принципы его работы напоминали мне привычный связь-кристалл. Так что я разобрался в технической диковинке достаточно быстро.

— Где ты сейчас? — продолжала настаивать по телефону Мария.

Я не отвечал, задумавшись. Рука вновь заныла, напомнив о себе острой болью. Мне, по хорошему, надо бы сначала к врачу. С этим жутким ожогом надо что-то сделать. Но Марие говорить ничего не хочу.

Боль продолжает терзать руку. Конечность уже снова работает, повреждения оказались менее серьезными, чем показалось на первый взгляд. Но всё равно надо к врачу.

Немного подумав и пошуровав в памяти носителя, я принял решение.

— Скоро буду. Ждите, — сказал я в динамик и отрубил связь.

Вадим Сабуров был довольно смышлёным пареньком. Он самостоятельно поступил в престижную старшую школу «Притяжение звёзд». Она славилась тем, что в неё брали независимо от происхождения — поступали только те, кто набирал нужные баллы на экзаменах. Даже простолюдины. Знатность рода никаких преимуществ не давало.

Принимали даже опальных аристократов, вроде Вадима Сабурова, чей род лишили почти всех привилегий. Вадим ухитрился сдать тесты на знания практически идеально. Но в тоже время он практически завалил боевые тесты. Тем не менее Вадим наскреб средний бал для прохождения и был зачислен.

В саму школу я заходить не стал. Рядом с ней находилось отдельное здание — школьная поликлиника. Охрана без лишних слов пропустила меня — после того как взяли отпечатки пальцев и отсканировали сетчатку глаза. Мои биометрические данные находились в памяти компьютера, и меня сразу опознали как Вадима Сабурова, ученика школы. Меня проводили в кабинет, в котором меня уже кое-кто дожидался…

И это знакомство оказалось поистине приятным.

Анастасия Андреевна, главврач поликлиники, элегантным движением поправила белую шапочку с красным крестом на голове и принялась осматривать меня. Женщина возрастом чуть за тридцать и просто невероятной красоты, с роскошной фигурой, рвущейся наружу из белого халатика. Отдельного упоминания заслуживали её волосы, длинный иссиня-чёрный водопад до поясницы. Ей бы на подиуме выступать. Даже удивительно, как она оказалась на должности школьного врача… Хотя о чём я, «Притяжение звёзд» считалось очень престижным заведением, даже элитарным. В него не гнушались отдавать своих детей даже самые знатные аристократы. Вот и в персонал набрали… всесторонне одарённых сотрудников.

Анастасия Андреевна… странное имя. Не Арсамонское. Она чужестранка?

— Ах, какой чудесный ожог, молодой человек, — ворковала врач, ощупывая мою руку. Я морщился, но терпел. — Стоит мне представить, как кожа и мышцы снова срастаются, моё сердечко начинает трепетать… Повезло мне… то есть вам, что я сегодня на дежурстве.

Я сидел на кушетке, раздетый по пояс, а врач хлопотала вокруг меня. В кабинете было светло, белоснежные чистые стены отражали блики от люстры под потолком. Пахло лекарствами, медицинским спиртом и чем-то химическим.

Являясь престижным учебным заведением, школа «Притяжение звёзд» могла позволить себе многое — в том числе и высококвалифицированных специалистов и дорогое оборудование. Студенты, обладающие сверхчеловеческими возможностями, частенько калечили друг друга. Услуги врачей требовались практически каждый день — вправлять вывихнутые кости, накладывать гипс и даже выращивать новые конечности в исключительных случаях. До смертоубийства доходило редко — в этом учебном году всего два случая. В рамках допустимой погрешности.

Драки между учениками официально осуждались руководством школы, однако на практике не делалось ничего, чтобы уменьшить число конфликтов. Напротив, ссоры между учениками частенько провоцировали намеренно…

— Тебе на самом деле повезло, что я задержалась допоздна, — сказала Анастасия Андреевна, достав из шкафа баночку с целебной мазью. — Меня должна была заменить сменщица. Но у нее заболел ребёнок, и она попросила меня задержаться…

Анастасия Андреевна пользовалась большой популярностью в нашем учреждении. Особенно у мужской её части. Ходили даже слухи, что некоторые старшеклассники специально наносили себе незначительные увечья, лишь бы попасть к врачу на приём. Но подтвердить это или опровергнуть, понятное дело, никто не мог.

Такая популярность основывалась на нескольких причинах. Во-первых добродушный характер врача. Она всегда, даже в самые пасмурные дни, оставалась добра и приветлива, для каждого находила слова поддержки. Во-вторых, она была совершенно неконфликтна и никогда ни с кем не ссорилась.

В-третьих… пожалуй, это была основная причина… природа наделила Анастасию Андреевну невероятной красотой. Причём той самой красотой, которая очень плавно переходит в сексуальность. Главврач являлась гордой обладательницей своей груди пятого размера, узкой талией и широкими бёдрами. Последние были круты настолько, что в этом аспекте с ними могли поспорить лишь легенды Рокнролла…

Хм… Рокнролл… в моём мире такой музыки не было. Но благодаря памяти носителя я теперь знаю, о чём речь. Послушать что ли?

Анастасия Андреевна напоминала мне мою наложницу Сомилити. Та имела похожую фигуру. И была точно такой же веселушкой-хохотушкой. Эх, ностальгия… Сомилити давно нет в живых, но я порой вспоминаю о ней. Вот как сейчас, когда встретил похожую на неё женщину.

Белый халатик Анастасии Андреевны казался мне несколько более коротким, чем должен был быть у врача в учебном заведении. Нет, серьезно, он был СЛИШКОМ короткий. Я практически видел верхние полоски ее черных чулков и подвязки.

Немного странная форма для врача учебного заведения. У нас в этом плане все было построже. Может быть нравы сильно поменялись за прошедшие тысячелетия?

Вообще да, женщины на улице в этом мире одевались заметно откровеннее, чем в мое время. Я подметил это, когда шёл по вечернему городу. Ходили с распущенными волосами, носили мужскую одежду. Удивительно, хотя и не особо. В мое время уже существовали народы с подобными обычаями. Раз у нынешнего человечества так принято, не вижу смысла его осуждать.