Помоги проекту - поделись книгой:
Роберт ван Гулик
УБИЙСТВО В КАНТОНЕ
Действующие лица
ГЛАВНЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Ди Жэньцзе — наместник столицы и председатель Столичного суда, в этом романе посещает Кантон летом 680 года
Цзяо Тай — полковник Императорской стражи, помощник наместника
Дао Гань — главный секретарь Столичного суда, помощник наместника
ЛИЦА, СВЯЗАННЫЕ С ДЕЛОМ ИМПЕРАТОРСКОГО ЦЕНЗОРА
Вэн Кьень — губернатор Кантона и южных провинций
Пао Куань — градоначальник Кантона
Лью Таомин — императорский цензор
Доктор Су — его советник
ЛИЦА, СВЯЗАННЫЕ С ИЗУМРУДНОЙ ТАНЦОВЩИЦЕЙ
Зумурруд — арабская танцовщица
Мансур — глава арабского землячества в Кантоне
Лян Фу — видный коммерсант
Яу Тайкай — богатый купец
ЛИЦА, СВЯЗАННЫЕ С ДЕЛОМ ТАЙНЫХ ЛЮБОВНИКОВ
Ланьли — слепая девушка
Ни — морской капитан
Дуньязада и Дананир — его рабыни
Глава 1
Два человека, стоявшие на углу здания таможни, молча созерцали длинную тоскливую набережную. Старший, тощий и угловатый, был одет в невзрачный старый кафтан. Второй, крепкий привлекательный мужчина лет пятидесяти, носил латаное коричневое платье и куртку. Пока они здесь стояли, жаркий липкий туман сменился теплой изморосью, увлажнившей бархат их черных шапок. Неподвижный воздух казался невыносимо душным, поскольку, хотя солнце стремилось к закату, пока не было ни малейшего признака прохладного вечернего ветерка.
Чуть поодаль, напротив арки ворот таможни, десяток обнаженных по пояс кули разгружали какое-то иноземное судно. Сгибаясь под тяжестью тюков, они спускались по трапу под монотонно-ритмичные звуки песни. Четверо стражников сдвинули шлемы с запотевших лбов. Всем весом опершись на свои алебарды, они лениво посматривали на рабочих.
— Гляди! Вон корабль, на котором мы сегодня утром спустились по реке! — воскликнул старший.
Он показал на темную громаду, выплывающую из тумана за мачтами корабля, пришвартованного рядом с иноземным судном. Черная боевая джонка стремительно шла на веслах к устью Жемчужной реки под звон медных гонгов, разгоняющих мелкие суденышки речных торговцев.
— При благоприятной погоде они скоро будут в Аннаме. Уж там они повоюют на славу! А нас с тобой оставили в этой захолустной дыре разбираться со всем, что здесь творится! — горестно проговорил его широкоплечий спутник. — Проклятье, опять мне за шиворот капнуло. Будто мало того, что я мокрый насквозь от этой проклятой жары!
Он поплотнее запахнул ворот куртки на могучей шее кулачного бойца, стараясь в то же время не выставлять напоказ кольчугу с золотым знаком полковника Императорской стражи — круглым диском с двумя сплетенными драконами, и раздраженно поинтересовался:
— Ты хоть понимаешь, что все это значит, братец Дао?
Его сухопарый собеседник лишь досадливо помотал седой головой. Пощипывая три длинных волоска, что росли из бородавки у него на щеке, он степенно ответил:
— Наш хозяин не сказал мне ни слова, братец Цзяо. Но, видимо, что-то важное. Иначе чего бы ему столь внезапно срываться из столицы и нестись сюда сначала верхом, а потом на боевой джонке? Видать, что-то недоброе затевается в этом Кантоне. Как только мы поутру сошли на берег, я сразу…
Его тираду прервал громкий всплеск. Два кули уронили тюк в грязную полоску воды между судном и причалом. С палубы тут же спрыгнул человек в белом тюрбане и принялся бить несчастных кули, осыпая их проклятиями на чужестранном языке. Завидев это, скучающие стражники оживились. Один из них подошел и, коротко взмахнув алебардой, плашмя ударил араба по плечу.
— Не смей трогать наших людей, сукин ты сын! — крикнул стражник. — Или забыл, что ты в Китае?!
Араб схватился за рукоять кинжала, заткнутого за красный кушак. Несколько матросов в белых рубахах попрыгали с судна и обнажили длинные кривые сабли. Кули побросали тюки и кинулись наутек, а стражники выставили алебарды в сторону исходящих руганью матросов. Тут на булыжной мостовой зазвенели подкованные железом сапоги. От ворот таможни спешили на помощь своим два десятка стражников. Они привычно окружили разъяренных арабов и копьями стали оттеснять их к краю причала. Высокий худой араб с крючковатым носом перегнулся через борт и пронзительным голосом принялся урезонивать матросов. Те спрятали сабли и поднялись на борт. Кули как ни в чем не бывало вернулись и продолжили разгрузку.
— Сколько же всего в городе этих наглых ублюдков? — спросил полковник.
— Мы с тобой насчитали в порту четыре судна, верно? И еще два в устье, за пограничным кордоном. Прибавь тех арабов, что обосновались на берегу, и, я бы сказал, пара тысяч выйдет. А твой убогий постоялый двор стоит чуть ли не в центре мусульманского квартала! Самое подходящее место схлопотать себе среди ночи нож в спину! Моим пристанищем тоже не похвалишься, но все же оно прямо за южными воротами, так что в случае чего хотя бы стражники услышат.
— И где ты там поселился?
— В угловой комнате на втором этаже, откуда, как приказано, видно всю набережную и причалы. Ладно, тебе не кажется, что мы здесь уже слегка примелькались? Моросит все сильнее. Пойдем-ка попробуем, что там предлагают.
И он показал в конец набережной, где темная фигурка зажигала красный фонарь на питейной лавке.
— Отчего бы не выпить по маленькой? — согласился Цзяо Тай. — Впервые вижу столь гнусную дыру! Да и говорить на их языке я не умею.
Торопясь к желанной цели по скользким булыжникам, они не обратили внимания на бедно одетого бородатого мужчину, выскользнувшего из-за стоящих дальше по набережной складов и последовавшего за ними.
Дойдя до конца причала, Цзяо Тай увидел, что мост через ров у городских ворот Куэйтэ запружен людьми. Все как один в соломенных накидках, они спешили по своим делам.
— Похоже, они вообще никогда не отдыхают, — проворчал он.
— Именно поэтому они и превратили Кантон в самый богатый город на южном побережье, — пояснил Дао Гань. — Вот мы и пришли!
Он откинул залатанную занавеску, и оба вошли в темную, словно пещера, распивочную. Их встретил аромат подгнившего чеснока и соленой рыбы. Свисавшие со стропил чадящие масляные лампы отбрасывали призрачный свет на несколько десятков гостей, расположившихся по четыре-пять человек за маленькими столиками. Все были погружены в негромкие разговоры. На двух вошедших никто не обратил ни малейшего внимания.
Когда они заняли пустой столик у окна, преследовавший их бородач тоже вошел в заведение. Он прямиком направился к противоположной стене, где за ветхой деревянной стойкой трактирщик грел оловянные кувшины с вином в тазу с кипящей водой.
Дао Гань на хорошем кантонском наречии распорядился принести им два больших кувшина. В ожидании выпивки Цзяо Тай облокотился на засаленный стол и угрюмо оглядел присутствующих.
— Ну и сброд! — наконец пробормотал он. — Ты только посмотри на того кошмарного карлика! Удивительно, как я сразу не углядел такую уродливую рожу!
Дао Гань взглянул на приземистого человечка, в одиночестве сидящего за столиком у самой двери. У него было смуглое плоское лицо с низким лбом, глубоко вспаханным морщинами, и широким носом. Из-под кустистых бровей в стол уставились маленькие, глубоко посаженные глазки. Большие волосатые руки сжимали пустую чашу.
— Да уж, здесь мало-мальски пристойный вид только у нашего соседа, — шепнул Дао Гань. — Смахивает на профессионального кулачного бойца.
Он показал подбородком на широкоплечего мужчину, в одиночестве сидящего за соседним столиком. Черный кушак туго стягивал на тонкой талии чистое темно-синее платье. Тяжелые веки придавали его привлекательному, сильно загорелому лицу несколько сонное выражение. Он уставился в одну точку, не замечая никого из окружающих.
Неопрятный с виду прислужник поставил перед ними два больших кувшина и удалился за стойку, демонстративно не замечая карлика, размахивающего пустой чашей.
Цзяо Тай с некоторой опаской попробовал вино.
— Совсем неплохо! — тут же воскликнул он, приятно удивленный, опустошил свою чашу и добавил: — Нет, действительно, весьма приличное пойло! — После чего залпом осушил вторую чашу.
Дао Гань с радостью последовал его примеру.
Поделиться книгой: