Помоги проекту - поделись книгой:
Баранкин, будь человеком!
Как хорошо, что мы люди!
Вы, конечно, согласны со мной? А вот школьник Юра Баранкин, про которого рассказывается в этой книжке, не сразу понял, как это важно и хорошо — быть человеком.
Мне очень нравится эта книжка, которую я читал ещё тогда, когда она была не книгой, а только лишь рукописью, настуканной на машинке. Я не был знаком с автором, фамилия и имя Валерия Медведева мне ничего ещё не говорили. Я не знал, молод он или стар, давно уже пишет или лишь вступает в литературу. Но чтение рукописи доставило мне огромное удовольствие. Я сразу почувствовал, что написал повесть литератор, наделённый надёжным дарованием, обладающий живым знанием ребят, верным вкусом и художественным тактом. Правда, я сначала был несколько озадачен. Как это так?.. Действуют в повести ребята, очень похожие на тех, которых я постоянно встречаю, всё случилось в наше время, когда мало кто верит в волшебные превращения… а герой вдруг, как говорится, за здорово живёшь, превращается в воробья. А потом в бабочку. А после…
Нет! Я не буду вам заранее пересказывать содержание весёлой, чудесной повести Валерия Медведева. Скажу только, что чем дальше вчитывался я, страница за страницей, в рукопись, тем больше она мне нравилась и тем убедительней для меня становилось всё, что в ней происходило. Автор заставил меня без всяких натяжек поверить в те чудеса, которые совершаются с его героями.
— Так позвольте, значит, это сказка?! — скажут читатели.
А я сам не знаю… Может быть, и сказка. А вернее — очень правдивая сказочная повесть из жизни самых настоящих, не придуманных и не в тридевятом царстве, а рядом с нами живущих мальчишек. А если в этой повести и действует волшебник, то им является сам автор, молодой писатель Валерий Медведев. Это он искусно повернул к читателю некоторые обыкновенные, всем знакомые вещи, дела и случаи такой стороной, что всё засверкало по-новому, по-сказочному. А в волшебном свете сказки раскрылись вдруг многие немаловажные истины, которые не мешает постичь ребятам с самых малых лет. Например: как важно, как хорошо быть человеком! Привычное наставление старших, иной раз уже начинающее поднадоедать ребятам, неожиданно как бы раскрывает настежь двери, за которыми оживает подлинный смысл, заключённый в требовании: «Будь человеком!»
И герои повести Медведева, после всех превращений вернувшись к обычной и нормальной для них человеческой форме существования, словно бы заново постигли, какое это счастье жить среди людей и самому быть человеком! Как хорошо иметь не крылья, не хвост, не четыре лапы, а две человеческие руки и десять пальцев, умеющих брать и давать, мастерить и драться, стискивать руку товарища и держать перо. Юра Баранкин вместе со своим приятелем по-новому возрадовались человеческим возможностям. Они, наверное, теперь поняли, почему в одном из своих произведений Алексей Максимович Горький, всей душой веривший в людей писатель, сказал: «Человек — это звучит гордо!»
Вот об этом, может быть, для ребят впервые так осознанном, гордом счастье быть человеком и свидетельствуют полные озорной выдумки и смешных историй похождения Юры Баранкина и его друга. И получилась у Медведева книга весёлая, жизнерадостная и человеколюбивая. Не побоюсь прибавить к этому, что за уморительно смешными злоключениями двух мальчишек читатель, если он не верхогляд, ощутит настоящую мудрость, почувствует серьёзную идею, я бы даже сказал — философию книги. А много ли весёлых и увлекающих ребят книг имеют свою философию, то есть глубокие мысли о жизни и месте человека в ней?
Не скрою, мне было приятно убедиться впоследствии, когда рукопись Валерия Медведева уже превратилась в тысячи и тысячи экземпляров напечатанной книжки, что я не ошибся в ней. Баранкина быстро полюбили в школах, библиотеках, пионерских отрядах. И теперь все эти читатели ждут от талантливого, полюбившегося им писателя новых книг, таких лее весёлых и умных, таких же увлекательных, и своеобразных, как «Баранкин, будь человеком!».
Верю, что Валерий Медведев не обманет эти ожидания.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СОБЫТИЕ ПЕРВОЕ
Если бы я и Костя Малинин не умудрились получить двойки по геометрии в самом начале учебного года, то, может быть, ничего такого невероятного и фантастического в нашей жизни не приключилось бы, но двойки мы схлопотали, и поэтому на следующий день с нами случилось что-то невероятное, фантастическое и, можно сказать, сверхъестественное!..
На перемене, сразу же после этого злополучного события, Зинка Фокина, староста нашего класса, подошла к нам и сказала: «Ой, Баранкин и Малинин! Ой, какой позор! На всю школу позор!» Потом она собрала вокруг себя девчонок и стала с ними, судя по всему, составлять против нас с Костей какой-то заговор. Совещание продолжалось всю перемену, пока не прозвенел звонок к следующему уроку.
За это же время Алик Новиков, специальный фотокорреспондент нашей стенгазеты, сфотографировал нас с Костей и со словами: «Двойка скачет! Двойка мчится!» — прилепил наши физиономии на газету, в раздел «Юмор и сатира».
После этого Эра Кузякина, главный редактор стенгазеты, посмотрела на нас уничтожающим взглядом и прошипела: «Эх, вы! Такую красивую газету испортили!»
Газета, которую, по словам Кузякиной, испортили мы с Костей, выглядела действительно очень красиво. Она была вся раскрашена разноцветными красками, на самом видном месте от края до края был выведен яркими буквами лозунг: «Учиться только на «хорошо» и «отлично»!»
Честно говоря, наши мрачные физиономии типичных двоечников действительно как-то не вязались с её нарядным и праздничным видом. Я даже не выдержал и послал Эрке записку:
«Кузякина! Предлагаю снять наши карточки, чтобы газета была опять красивой! Или, в крайнем случае, зачеркнуть лозунг!»
Слово «красивой» я подчеркнул двумя жирными линиями, а «зачеркнуть лозунг» — тремя, но Эрка только передёрнула плечами и даже не посмотрела в мою сторону… Подумаешь!..
СОБЫТИЕ ВТОРОЕ
Как только прозвенел звонок с последнего урока, ребята гурьбой ринулись к дверям. Я уже собирался толкнуть дверь плечом, но Эрка Кузякина успела каким-то образом встать на моём пути.
— Не расходиться! Не расходиться! Будет общее собрание! — закричала она и добавила ехидным тоном: — Посвящённое Баранкину и Малинину!
— И никакое не собрание, — крикнула Зинка Фокина, — а разговор! Очень серьёзный разговор!.. Садитесь на места!..
Что здесь началось! Все ребята стали возмущаться, хлопать партами, ругать нас с Костей и кричать, что они ни за что не останутся. Мы с Костей вопили, конечно, больше всех. Это ещё что за порядки? Не успели, можно сказать, получить двойки, и на тебе — сразу же общее собрание, ну, не собрание, так «серьёзный разговор»... Ещё неизвестно, что хуже. В прошлом учебном году этого не было. То есть двойки у нас с Костей и в прошлом году тоже были, но никто не устраивал из этого никакого пожара. Прорабатывали, конечно, но не так, не сразу… Давали, как говорится, опомниться… Пока такие мысли мелькали у меня в голове, староста нашего класса Фокина и главный редактор стенгазеты Кузякина успели «подавить бунт» и заставили всех ребят сесть на свои места. Когда шум постепенно затих и в классе наступила относительная тишина, Зинка Фокина сразу же начала собрание, то есть «серьёзный разговор», посвящённый мне и моему лучшему другу.
Мне, конечно, очень неприятно вспоминать, что говорили о нас с Костей Зинка Фокина и остальные наши товарищи на том собрании, и, несмотря на это, я расскажу всё так, как было на самом деле, не искажая ни одного слова и ничего не прибавляя от себя…
СОБЫТИЕ ТРЕТЬЕ
Когда все расселись и в классе наступило временное затишье, Зинка Фокина закричала:
— Ой, ребята! Это просто какое-то несчастье! Новый учебный год ещё не успел начаться, а Баранкин и Малинин уже успели получить две двойки!..
В классе снова поднялся ужасный шум, но отдельные выкрики, конечно, можно было разобрать.
— В таких условиях я отказываюсь быть главным редактором стенгазеты! (Это сказала Эрка Кузякина.)
— А ещё слово давали, что исправятся! (Мишка Яковлев.)
— Трутни несчастные! В прошлом году с ними нянчились, и опять всё сначала! (Алик Новиков.)
— Вызвать родителей! (Нина Семёнова.)
— Только класс наш позорят! (Ирка Пухова.)
— Решили все заниматься на «хорошо» и «отлично», и вот вам, пожалуйста! (Элла Синицына.)
— Позор Баранкину и Малинину!! (Нинка и Ирка вместе.)
— Да выгнать их из нашей школы, и всё!!! (Эрка Кузякина.)
«Ладно, Эрка, я тебе припомню эту фразу».
После этих слов все заорали в один голос, да так громко, что нам с Костей уже совершенно было невозможно разобрать, кто и что о нас думает, хотя из отдельных слов можно было уловить, что мы с Костей Малининым — оболтусы, тунеядцы, трутни! Ещё раз трутни, оболтусы, лоботрясы, эгоисты! И так далее! И тому подобное!..
Меня и Костю больше всего разозлило, что громче всех орал Венька Смирнов. Уж чья бы корова, как говорится, мычала, а его бы молчала. У этого Веньки успеваемость в прошлом году была ещё хуже, чем у нас с Костей. Поэтому я не выдержал и тоже закричал.
— Рыжий, — закричал я на Веньку Смирнова, — а ты-то чего орёшь громче всех? Если бы первым вызвали тебя к доске, ты бы не двойку, а единицу схлопотал! Так что молчи в тряпочку.
— Эх ты, Баранкин, — заорал на меня Венька Смирнов, — я же не против тебя, я за тебя ору! Я что хочу сказать, ребята!.. Я говорю: нельзя после каникул так сразу вызывать к доске. Надо, чтобы мы сначала пришли в себя после каникул…
— Смирнов! — крикнула на Веньку Зинка Фокина.
— И вообще, — продолжал кричать на весь класс Венька, — предлагаю, чтобы в течение первого месяца никому не задавали никаких вопросов и вообще не вызывали к доске!..
— Так ты эти слова ори отдельно, — крикнул я Веньке, — а не со всеми вместе!..
Здесь опять все ребята закричали в один голос, и так громко, что уже нельзя было разобрать ни одного слова и вообще было невозможно понять, кто с Венькиным предложением согласен, а кто против.
— Ой, тише, ребята, — сказала Фокина, — замолчите! Пусть говорит Баранкин!
— А что говорить? — сказал я. — Мы с Костей не виноваты, что Михаил Михалыч в этом учебном году вызвал нас к доске первыми. Спросил бы сначала кого-нибудь из отличников, например Мишку Яковлева, и всё началось бы с пятёрки…
Все стали шуметь и смеяться, а Фокина сказала:
— Ты бы, Баранкин, лучше не острил, а брал пример с Миши Яковлева.
— Подумаешь, какой пример-министр! — сказал я не очень громко, но так, чтобы все слышали.
Ребята опять засмеялись. Зинка Фокина заойкала, а Эрка покачала головой, как большая, и сказала:
— Баранкин! Ты лучше скажи, когда вы с Малининым исправите свои двойки?
— Малинин! — сказал я Косте. — Разъясни…
— Вот пристали! — сказал Малинин. — Да исправим мы ваши двойки… то есть наши двойки…
— Когда?
— Юра, когда мы исправим двойки? — спросил меня Костя.
— А ты, Малинин, своей головы на плечах не имеешь? — закричала Кузякина.
— В четверти исправим, — сказал я твёрдым голосом, чтобы внести окончательную ясность в этот вопрос.
— Ребята! Это что же получается? Значит, наш класс должен всю четверть переживать эти несчастные двойки! — всполошилась Кузякина.
— Баранкин! — сказала Зинка Фокина. — Класс постановил, чтобы вы исправили двойки завтра!
— Извините, пожалуйста! — возмутился я. — Завтра воскресенье!
— Ничего, позанимаетесь! (Миша Яковлев).
— Так им и надо! (Алик Новиков.)
— Привязать их верёвками к партам! (Эрка Кузякина).
— А если мы не понимаем с Костей решение задачи? (Это сказал уже я).
— А я вам объясню! (Миша Яковлев).
Мы с Костей переглянулись и ничего не сказали.
— Молчание — знак согласия! — сказала Зинка Фокина. — Значит, договорились на воскресенье! Утром позанимаетесь с Яковлевым, а потом придёте в школьный сад — будем сажать деревья!
— Что?! — заорали мы с Костей в один голос. — Ещё и деревья сажать?.. Да мы же… мы же устанем после занятий!
— Физический труд, — сказала главный редактор нашей стенгазеты, — лучший отдых после умственной работы.
— Это что же получается, — сказал я, — значит, как в опере получается… «Ни сна, ни отдыха измученной душе!..»
— Алик! — сказала староста нашего класса. — Смотри, чтобы они не сбежали!..
— Не сбегут! — сказал Алик. — Сделайте весёлое лицо! У меня разговор короткий! В случае чего… — Алик навёл фотоаппарат на нас с Костей. — И подпись…
СОБЫТИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Ребята, переговариваясь, выходили из класса, а мы с Костей всё
Я думал, что мы с Костей остались в классе совсем одни, и хотел уже поделиться с ним своими мрачными мыслями, но в это время сбоку ко мне подошла вдруг Зинка Фокина.
— Юра! — сказала Зинка Фокина. (Вот странно! Раньше она всегда называла меня только по фамилии.) — Юра… Ну будь человеком!.. Ну исправь завтра двойку! Ну исправишь?
Она говорила со мной так, словно мы были в классе совсем одни. Словно рядом со мной не сидел мой лучший друг Костя Малинин.
— Фокина! — сказал я официальным голосом. — Если бы я был некультурный, я бы тебе сказал: «Не при-ста-вай!..»
Фокина
Я
Фокина
Я
Фокина
— А я что, я не человек, что ли?
— Нет, Юра! — сказала Фокина серьёзно. — Я хочу, чтобы ты cтал человеком в полном смысле этого слова!
— А если я устал… Устал быть человеком! Тогда что?
— Как это устал? — спросила Фокина изумлённым голосом.
— А вот так! Вот так! — возмущённо закричал я на Фокину. — Устал, и всё! Устал быть человеком!.. Устал! В полном смысле этого слова!
Зинка Фокина так растерялась, что просто не знала, что мне сказать. Она стояла молча и только часто-часто моргала глазами. Я боялся, вдруг она разнюнится. Но Зинка не разнюнилась, а как-то вся переменилась и сказала:
— Ну, Баранкин! Знаешь, Баранкин!.. Всё, Баранкин!.. — и вышла из класса.
А я снова остался сидеть за партой, молча сидеть и думать о том, как действительно я устал быть человеком… Уже устал… А впереди ещё целая человеческая жизнь и такой тяжёлый учебный год… А завтра ещё такое тяжёлое воскресенье!..
СОБЫТИЕ ПЯТОЕ
Поделиться книгой: