Сон Милоники

— Оружие? — удивилась пустота.

— А ты не оружие? Ты можешь уничтожать реальности… я не хочу терять свой мир! И я не хочу быть той, кто уничтожит его! Не забирай меня, я точно не знаю, что сейчас делает маг, но я могу исчезнуть в любой момент. А ты из-за меня станешь просто орудием его мести. Я не хочу умирать так… — в этом месте нельзя было плакать, но по всем ощущениям меня била истерика. Я не просто говорила, чего хочу или нет, я умоляла.

— Тише дитя, умоли свой страх! — ласково попросила пустота. — Я не причиню тебе вреда. И все же забрать сотворенное из вашего мира я не могу. Этот маг хорошо постарался, чтобы получить то, что ему не принадлежит, но я не могу вмешаться, по крайней мере, не сейчас.

— Но что же делать?

Пауза.

Я задумалась, по большому счету такой удачи, как разумности магии я не ждала. Готовилась к последнему бою, но сейчас все могло сложиться в мою пользу.

— Тогда. Прошу, отпусти меня. Я убью мага, который посягнул на тебя, а потом уничтожу то, что он создал! Только верни меня.

Что такое время, когда ничего не происходит, когда нет раздражителей вокруг, которые могли бы показать его бег? Сейчас я понимаю, что времени вообще не существует, без вещей. Если ничего нет, то нет и времени. Молчала пустота долго, очень долго и страх снова стал заполнять меня. Я уже почти отчаялась, когда она ответила.

— Он действительно достоин смерти, убей его. Силу Печати невозможно уничтожить, она создавалась, чтобы никто не смог разрушить ее влияние, и этот артефакт, пусть лишь бледная тень настоящей мощи, но и его не уничтожить. Его можно лишь поглотить. Ты должна вернуть мне силу. Дай слово, что вернешь силу.

— А что будет с миром? Что будет с оружием?

— Этого оружия больше не будет в твоем мире, я верну его силу домой. Мир останется, кто умрет, а кто выживет решать тебе. Маг не позволит просто забрать твой трофей, если ты приведешь еще кого-то к нему, то все они умрут.

— А я?

— Я дам тебе маленький подарок, чтобы ты смогла стать проводником для Печати. Но твоя душа слишком молода, она не выдержит такой силы. Если ты дашь мне слово и позволишь направлять, то я заберу Печать, но ты перестанешь существовать. Магия, даже в такой мелочи, что заполучил этот маг такова, что она просто выжжет твой Атман изнутри, но другого пути просто нет. Если медлить магия просто вырвется и станет окончательно бесконтрольной. Она сотрет все, и даже я ничем не смогу помочь.

Слушая ее, я далеко не все понимала, но мне и не нужно было все понимать, мне нужна кара, возможность ею стать!

— Ты позволишь убить мага мне или хочешь наказать своей рукой?

— Я же сказала: убей его. Мне он не нужен, просто еще одна ошибка.

— Я согласна! Верни меня!

— Я помогу твоему телу и духу, но глазам не смогу. — печально сказала пустота. Я чувствовала ее сочувствие, сострадание.

— И не нужно! — подумала я. — У меня есть внутренний взор…надолго его не хватит, но я ведь и не проживу долго.

— Ты даешь мне слово, что станешь проводником для Печати? Даешь слово, что позволишь моей силе помочь на пути к твоей цели?

— Да!

— Дай мне слово… — настаивала пустота.

Я не понимала, чего она от меня хочет, ведь я уже согласилась, но потом меня, как озарило и я, собравшись с силами, максимально ответственно произнесла, стараясь осознать весь груз подобной мысли:

— Я обещаю!

Пустота или то, что было за ней, не ответила. А мой бескрайний мир взорвался ощущениями.

Я ощутила намокший, от моей крови, камень алтаря под спиной; едкий запах свечей; сырость залы, в которой проходил обряд; присутствие мага; жар вокруг, словно меня жгли на костре и боль, невероятную, чудовищную боль. Рот открылся сам, и я закричала, крик рвал горло, надрывал грудь, но я все кричала и кричала в надежде, что боль отступит. И только когда воздух окончательно закончился, я поняла, что действие вина и проклятья больше нет. Вот почему мне так больно, видимо раньше меня спасало вино, не давало осознать всего, снижала осознание разумом всех травм, а сейчас все это прошло. Лицо, руки, ноги, грудь и все внутри стенали в агонии. Агония в теле, огонь вокруг и этому нет конца!

— Вправо! — скомандовал мне в ухо властный женский голос.

Я среагировала мгновенно, все-таки годы тренировок, вбили в меня привычку повиноваться такому голосу, а уже потом думать, зачем это нужно. Я сделала кувырок вправо и еще раз закричала от вспышки боли в груди и животе. Расслабленной колодой рухнула с алтаря и провалилась во вспыхнувшую воронку перехода.

Как не удивительно, но сначала я увидела лазоревые всполохи. Они танцевали в темноте, словно языки пламени костра. Они переливались, звали, манили к себе. Я узнала бы этот оттенок небесной синевы среди сотни похожих. Он был где-то совсем рядом со мной. Его магия звала к себе, она умиротворяла, она исцеляла, она грела. Я рвалась к ней сквозь тишину и темноту. Он нужен мне, увидеть Его, услышать Его голос. К Нему, к этой лазури…

Потом пришла боль а вместе с ней и реальность. Я все-таки, похоже, потеряла сознание, а вернувшись из забытья снова оказалась на костре из ран. Тело послушно выгнулось, пальцами я искала за чтобы зацепиться, почему-то мне казалось, что из этого котла страданий есть выход и сейчас я его найду. Уши разорвал крик, перешедший в хрип, и только потом я поняла, что это кричу я.

Сколько это длилось, сколько я кричала, хрипела и билась в тисках собственной плоти, бессвязно умоляя лишенных жалости Богов о смерти? Не знаю, кажется, не так долго, но для меня все смешалось, я слишком часто теряла себя и реальность вокруг, чтоб быть хоть в чем-то уверенной. Но в какой-то момент все стало стихать. И я ощутила внутри себя, а потом и в собственном теле странную тяжелую, чуждую магию и вспышкой пришло понимание: пустота мне не лгала, она действительно помогает, исцеляет меня, чтобы я сдержала свое слово! А вслед за медленным успокоением в мой разгоряченный разум ворвался Его голос:

— Умоляю, только не умирай! Не оставляй меня! Боги милостивые, да что же случилось?! — Он шептал, потом срывался на крик и снова шептал. Он говорил много… но большая часть слов от меня почему-то ускользала. — Молю, пожалуйста, только не оставляй меня!

Я поняла, что просто устала, теперь, когда боль отступила, мне просто хотелось спать. Все чего я так жаждала, я получила: Он рядом, я свободна и пока жива, а значит можно просто немного отдохнуть.

Меня подбросило и швырнуло о землю, потом еще и еще раз… А затем все вокруг взорвалось ужасающим воплем:

— Нет! Пожалуйста! Нет! Только не это!

Его крик был настолько пугающим, что я забыла обо всем. Взор взрезал темноту моего слепого положения так резко, что я застонала от неприятных ощущений и рези. Я и подумать не могла, что взор может так влиять на сознание разумного. Он держал меня в объятьях, прижимал к груди, так что я оказалась в центре лазоревой пляски сотен всполохов родной энергии.

Как только я застонала, Он отпрянул от меня. Ладонь прижалась к моему лицу.

— Ты?! Ты жива?

— Относительно… — прохрипела я. Голос словно бы и не был моим, а совершенно чужим.

— Но я тебя не вижу! — выкрикнул Он.

Я подняла руку и всмотрелась в нее. Действительно, сияния своей энергии я не увидела, словно бы моей руки не было вовсе. Любое существо излучает энергию, даже мертвое, та же нежить и погань излучают ее даже став пылью. Есть только одно существо в нашем мире и только в одном случаи, которое не излучает вообще ничего. Мои сородичи, возвращаясь к Богам не оставляют в этом мире никакого магического или энергитического следа, а только лишь материальное тело, но его взором не разглядеть, только нормальным зрением.

Я хмыкнула, значит и здесь пустота оказалась права, я действительно не переживу ее вмешательства и переход Печати.

— Тише! — попросила я. — Я жива, разве не видишь?

Повисла пауза.

— Я не могу исцелить твои раны, я их даже толком не вижу! — признался Он.

— Этого не нужно. — я попыталась улыбнутся. — Все хорошо…

— Тут недалеко ручей, побудешь одна? Я быстро? — Его голос был совсем и не Его, а каким-то истеричным, вздрагивающим.

Я кивнула, потому что это было проще, чем говорить. Он аккуратно и бережно уложил меня на что-то мягкое и зашагал куда-то в сторону. Вернулись лазоревые переливы в мой разноцветный мир достаточно быстро.

Он сначала помог приподнять голову, а потом протянул мне флягу. Я хорошо знала переливы меди, чтобы не понять, что у Него в руках. Я выпила все, что в ней было. Вода была лучшей, что я пила в жизни. Сладкой, холодной и просто нужной.

— Помоги сесть. — попросила я.

Пауза. Он медлил.

— Я боюсь тебя трогать. Твоя аура… И ты вся в крови… вдруг там слишком серьезные раны, а моя магия не может тебя исцелить, все отскакивает как-будто ты не…

— А так вот чего меня так подбрасывало! — догадалась я, вспомнив странность перед его воплем, который окончательно лишил меня шанса на сон. Вся эта ситуация была так нелепа, что я не выдержала и засмеялась. Острая колющая боль заставила взвыть и закашляться. Кровь, снова кровь. Я сплюнула. — Все равно помоги.

Он молча поддержал за плечи и прислонил к широкому стволу старого дерева.

Он намочил кусок ткани в воде и принялся аккуратно протирать мне руки.

— Давно я тут?

— Несколько минут, не слишком долго, если ты об этом… — Он ответил не своим голосом, а каким-то наигранно-уверенным. — За тобой погоня? — по-деловому уточнил Он.

Я улыбнулась, но смех сдержала.

— Уверена, что будет, но сейчас это не важно! — чем быстрее пропадала боль, тем больше душу захлестывал азарт. Месть, я скоро отомщу…

— Тебе нужен лекарь или целитель, а еще лучше кто-то из наших Старейшин! Мне нужно немного отдохнуть, и я смогу открыть переход в ближайший храм, а там послушники помогут и вызовут тебе целую орду врачевателей, ты только не молчи… говори со мной…

— Нет! — уверенно заявила, обдумывая все варианты.

— Что, нет!? — возмутилась лазурь прямо передо мной Его голосом.

— А, кстати, что сейчас?

— В смысле?

— День, ночь?

— Закат был около часа назад… а ты что сама не… — он вдруг осекся, замер, а потом я увидела, как Он быстро трет мне лицо влажной тряпкой. Не смотря на резкую боль в глазах, я была ему очень благодарна.

Он вскрикнул, тряпка выпала из руки, а его фигура резко отскочила от меня и поднялась на ноги.

— Что это?! — кричал он. — Кто мог такое сотворить? Что вообще происходит?

Его силуэт потускнел, ему было больно и страшно за меня.

— Не надо, прошу не надо! — попросила я, протягивая к Нему руку. — Просто, не надо!

Он опустился на колени передо мной, но я не видела Его лица. Он просто стал расплываться, пропадать. Я испугалась за Него, но потом поняла, что дела не в Нем, а во мне.

— Что… что мне делать? Как помочь?

— Ничего не нужно, — успокаивала я, пытаясь дотянуться до Его лица.

— Прости меня! Это я виноват!

— Глупости!

— Мы справимся, просто потерпи немного. Я найду лекарство! И все будет, как раньше!

Я рассмеялась, снова закашлялась, только теперь кровь изо рта попала ему на колени. Он опустил голову, потом резко прижал меня к себе, так что я окунулась в тепло лазури, в Его ласку и нежность. Ничего уже не имеет особого значения, если Он рядом со мной.

Мы помолчали. Я больше не пыталась говорить, боясь довести Его до истерики или срыва. Я не хочу, чтобы Он страдал, пусть эти страдания и ничто по сравнению с тем, что Он мог бы испытать, если бы наша связь была, такой же, как много лет до сего дня. Он ласково гладил по голове, явно опасаясь сделать мне больно, но при этом, не отстраняясь, мне даже показалось, что Он боится отойти от меня… боится, что я умру в любую минуту. Это ощущалось в Его сиянии, и Он сам старался себя подготовить к этому…

— Так сейчас ночь? — спросила я.

— Почти, небо заволокло такими тучами, что темень полная. А взором я тебя вообще не вижу.

— А взглядом?

— У меня сейчас очень хромает взгляд, я почти как человек… это моя кара!

— Перестань! — попросила я. — Подожди, ты говоришь: ночь? А сколько… когда мы виделись в последний раз?

От моего вопроса Он сначала окаменел, а потом задрожал. Я обняла Его, прилагая все силы, чтобы забрать Его боль себе. Не хочу, чтобы Он винил себя, ведь здесь виновата только я сама, а Его чувство вины сейчас нам не поможет. Оно вообще лишнее, потому что Он предал и этого не изменить, а меня скоро здесь не будет, так какой смысл страдать из-за ошибки и портить себе весь дальнейший путь?

— Шестой день. Сейчас шестой день, — через силу прошептал Он, уткнувшись мне в плечо.

Я дернулась, как от удара.

— Шесть дней? А как я вообще здесь оказалась?

— На одной из застав мне сообщил послушник Совета, что ты пропала. Я не поверил, но потом и сам не смог тебя найти. Пришлось идти к прорицателю. Он сказал, что нужен лес на севере — и открывать порталы на каждом привале, звать тебя. Я так и делал. Чувствовал, что ты жива, но пробиться к тебе не мог, как не старался. Вот и сейчас открыл портал, только отвернулся, а ты лежишь на траве. Я уже подумал, что… но ты дышала, а потом совсем затихла…

— Хороший прорицатель! Если бы не твой портал…

— Что с тобой случилось? Расскажи, прошу… Я должен знать…

— Не должен! — уверенно ответила я. — И потом, на это нет времени. Мне нужно, чтобы ты вернулся в Тимирай и передал мое послание.

— Ты сама его и передашь!

Я покачала головой, говорить было трудно и не хотелось тратить время на пустой треп. Он хотел возмутиться начать что-то выяснять, но я буквально кожей чувствовала, как уходит отведенное мне время. Я схватила Его за руки и прежде, чем он успел сообразить, что к чему вогнала Его пальцы на пару фаланг в небольшую, но глубокую рану на боку. Пусть Печать и не дает мне умереть, но проклятье Белых оставило свои следы на теле.

— Что ты…!? — Он попытался высвободить руку из моего захвата, но я все-таки Его узы, сделать что-то подобное, если я того не желаю, весьма сложно.

— Впитывай! — приказала я.

— Что?

— Пей! — в моем собственном голосе мне же послышались не мои нотки. Кто-то куда более властный и сильный приказал. И Он послушно стал впитывать мою кровь в свое тело. Мне оставалось только порадоваться, что я не могу увидеть реальное положение дел, а только разноцветные потоки силы, иначе, наверное, стошнило бы. Он впитывал, пока у меня не закружилась голова. И тогда тот же голос моими губами велел:

— Хватит! А теперь слушай внимательно! Чтобы не случилось, чтобы ты не думал, чего бы не желал ты сохранишь эту кровь в себе, а потом передашь ее Старейшинам, они должны знать, что здесь случилось! Ты понял?

Он молча и заворожено кивнул. А затем странное оцепенение прошло. Он вздрогнул и тряхнул головой.

— Чего ты хочешь? — покорно, без издевки спросил Он.