Отряд Неудачников 4: Сила крови

— Понятия не имею, но, возможно, это ключ к разгадке.

Учитывая, что перезаряжается мое умение слишком долго, а работает всего несколько секунд, я предусмотрительно сделал «скриншот», сохранив увиденное при помощи софта микрочипа. И теперь, сверяя полученную картинку с тем, что видел на самом деле, мог без труда указать на те клинки, что оказались «бесцветными».

— Как проверять будем. По старинке? — Корвин помахал полотенцем.

— Неа, у меня есть предложение получше.

И я разложил свою дубинку в шест. Взял его покрепче и ткнул концом в нож, который определился как самый обычный.

Ничего.

Затем проделал то же самое с «бесцветным» клинком — и получил ровно такой же эффект.

— Странно. Не реагирует. Сломались?

— Наверное, это потому что ты прямо в него тычешь, — догадался мой спутник, — Попробуй аккуратно помахать на некотором расстоянии.

Так я и сделал.

Клинки тут же среагировали на движение, и оба ножа зазвенели по полу, наткнувшись на сверхпрочную рукоять супергеройской швабры, которую от удара чуть не вырвало у меня из рук. Пришлось включить режим фиксации, и тонкий прочный ремешок обвил мою руку. На швабре, кстати, не осталось ни царапинки.

— Интересный у тебя агрегат, — уважительно прокомментировал Корвин увиденное.

Но куда интереснее оказалось то, что лезвие, выглядевшее нормальным в обоих режимах зрения, в стене снова не появилось, хотя Лабиринт прибрал его в себя точно так же, как и второй нож. Точнее, эти клинки выглядели как кинжал без рукояти.

— Есть! Кажется, таки нашелся способ организовать себе безопасный проход! — обрадовался полуангел.

Но я не разделял его оптимизма.

Изучение сохраненной картинки показало, что таких ножей хоть и примерно половина, но рассредоточены они очень грамотно, не образуя никакой схемы или «мертвых» зон. Все равно еще оставалось несколько сотен «суперлезвий», способных возвращаться на место.

Скорее всего, именно процесс это «возвращения» и отобразился как «свечение», отмечающее след от активации суперспособностей.

Настроение начало стремительно ухудшаться.

И не только потому, что мое открытие не давало нам ровным счетом ничего, но и сам Лабиринт давил на психику, пусть визуально это никак не выражалось.

Я достал нож и резанул ладонь. Немного подумал, и взмахнул рукой, стараясь, чтобы капли крови попали на торчащие из стены лезвия. Корвин за моими экспериментами наблюдал с любопытством, опустившись на пол и опираясь спиной на стену. Похоже, ему было совсем хреново.

Ничего. Я получил просто испачканную кровью стену пещеры — даже «рты» не появились, чтобы подхватить драгоценные капли.

— Игнорирует, — ухмыльнулся полуангел.

— Тогда пусть попробует проигнорировать это!

Я переключил швабру в режим максимальной жесткости, упер ее рабочей частью в стену в начале пещеры, и побежал, словно пытался помыть стены пещеры. Лезвия торчали вертикально, так что можно было попробовать их переломить, ударив достаточно сильно.

Увы, ничего не вышло — я словно на бетонную стену налетел. Мой МФУ завибрировал в руках так, что его удерживал только ремешок, а несколько пальцев громко хрустнуло.

— С-сука! Больно!

— Я тоже пробовал их сломать, — отозвался Корвин, — И ломом долбил, и даже расстреливал.

— А раньше нельзя было сказать? Я чуть руки себе не переломал!

— Было интересно посмотреть, что у тебя получится.

Тем не менее, я решил не включать ни выброс эндорфинов, чтобы притупить боль, ни усиленную регенерацию, чтобы срастить сломанные пальцы — такие козыри лучше поберечь. В самом крайнем случае я могу ускориться и пробежать коридор, «ловя» на себя лезвия и прикрывая голову руками.

Это, конечно, если за поворотом не окажется такой же, или еще чего похуже.

Но даже если мне и удастся проскочить — то как быть с Корвином?

Я изложил ему свой план, и тот снова меня обломал: в конце коридора не будет рубильника, а ловушка не деактивируется, пока в ней кто-то есть.

— Может, какой-нибудь тайный ход?

Я изучил каждый пиксель своей картинки в поисках странностей, но нет. Все стены пещеры оказались противно-цветными. А помахав минут десять двухметровой шваброй, я убедился, что «мертвых зон» нет ни у стен, ни у пола, если только ты не умеешь превращаться в тонкий блин.

— Корвин, у твоих крыльев какая грузоподъемность? — поинтересовался я.

— Помнишь тот бассейн? Это мой предел. И то, тогда я был в лучшей форме… да и лет на десять помоложе, кхе-кхе…

В тусклом свете Лабиринта он сейчас и вовсе напоминал старика, бледное лицо которого было испещрено тенями-морщинами.

— Метра четыре-пять, получается. А только вперед или вверх тоже?

— Не важно. Но моих сил хватает буквально на несколько секунд, и это если без груза.

— Ты говорил, у тебя есть веревки в рюкзаке?

— Есть. А вот крючьев, молотков и карабинов нет. И ручного паука-гиганта с седлом на жопе — тоже. А ты чего лыбишься-то?

Да потому, что я, кажется, придумал способ, как нам перебраться через этот гребанный Лабиринт Смерти!

Глава 7. Рожденный ползать — летать не будет

— Может, для начала расскажешь, в чем заключается твой план?

Я не отвечал, потому что был занят — раздевался. А если точнее, то разувался. Мои «униформенные» кроссовки Уборщика ярко-оранжевого цвета были высокими, с плотной шнуровкой по всей высоте и фиксирующими ремешками в придачу. Зато в них можно было ходить по лужам и по углям (проверено!), не опасаясь ни за состояние своих ног, ни за саму обувь.

А еще у них имелся режим «Прилипалы», обеспечивающий максимальное сцепление с любой поверхностью, даже с самой жирной и скользкой.

И с горизонтальной тоже. Бегать по стенам в них, конечно, нереально, но будь я килограмм на двадцать-тридцать полегче и поспокойнее…

— Эй, я к кому обращаюсь?! — повысил голос Корвин.

Вместо ответа я с силой припечатал кроссовок к стене на высоте примерно сантиметров тридцати от пола и убрал руку.

Ярко-оранжевая спецобувь так и осталась на том месте, куда я ее прикрепил, словно приклеенная.

— Сколько ты весишь?

Когда я вытаскивал этого человека-птицу из воды, то обратил внимание, что он необычно легкий. Гораздо легче человека его роста и комплекции. Если бы не намокшие от воды крылья и одежда, его бы и ребенок поднял. Правда, очень сильный. Очень-очень сильный и тренированный ребенок…

— Мне почем знать? Да как и все, наверное, килограмм шестьдесят. Ну, может чуть меньше — сам видишь, я немного не в форме.

— А должен не меньше семидесяти, а то и больше. Похоже, что тебе от птицы не только крылья и мозги достались, но и еще какие-то особенности строения тела.

— Эй-эй! Я бы попросил без оскорблений!

— Дурак ты.

Я прилепил второй кроссовок рядом и жестом пригласил супера:

— Давай, попробуй на них встать.

Тот недоумевающе пожал плечами, но просьбу мою исполнил молча.

Разумеется, «прицепившиеся» к стене МФО веса человека-ангела не выдержали. Но продержались при этом заметно дольше, чем когда я сам ставил подобный эксперимент.

— Рюкзак долой. И вообще раздевайся.

— Может, мне еще и в кусты сбегать?

— Отличная идея! Чем меньше будет вес, тем лучше!

Голый Корвин смог провисеть на прилепленных к стене кроссовках почти минуту, после чего благополучно закосплеил Люцифера, низвергнувшись на грешную землю.

— Ну что, проверим, сможешь ли ты зацепиться за потолок?

Мы синхронно подняли головы вверх.

До каменного свода было метра четыре. Высоковато, но не настолько, чтобы он стал для нас недосягаем. Тем более, что полуангел действительно оказался невероятно легким. Так что мне удалось подсадить его. Взмах крыльев, второй — и вот он уже висит на потолке, словно…

А нет, уже не висит, а катается по полу, схватившись за ушибленную коленку.

Точнее, пытается ухватиться, но ему мешают надетые на руки и плотно зашнурованные кроссовки. Итого ему удалось провисеть там около сорока секунд.

— Следующий этап! — радостно объявил я.

— Убийство Уборщика? Порадуй старика, скажи, что я прав, — шипит от боли Корвин.

— Нет. Теперь ты должен попробовать по нему карабкаться, а не просто висеть!

— Убейте меня кто-нибудь!

— Так вон — Лабиринт уже второй час на тебя облизывается. Вперед, на лезвия… Или как я сказал — вверх, над ними.

Еще полчаса мы помучались, прежде чем поняли, что нет, не получается. В принципе, он довольно быстро наловчился включать-отключать режим «липучки» и перебирать руками по потолку, но на каждый такой «шаг» уходило всего на пару секунд меньше времени, чем мог выдержать один кроссовок.

Любая заминка, любое лишнее движение, любая ошибка — и Корвин тут же падал вниз.

— С-сука! — выругался Корвин, снова проверяя каменный пол на мягкость своим копчиком.

На этот раз я не сумел его поймать, получив пяткой по носу. Замешкался, и вместо моих нежных объятий «скалолаз» рухнул на пол, который обниматься и нежничать ну никак не хотел.

— Раньше ты позаковырестее выражался. Головой стукнулся и матерные слова забыл?

— Силы берегу, — процедил тот сквозь зубы, — Мне нужно как-то проползти на руках две сотни метров.

«Как-то»… Да никак! Его рекорд на данный момент составлял десять шагов. Десять!

— Сука-сука-сука!!!

Корвин доковылял до своего рюкзака и запустил в него руки чуть ли не по локоть. А когда вытащил, то в правой оказался зажат армейский нож, из тех, который и пила, и штопор и плоскогубцы, а в левой — шприц.

— Это чего? Это тебе зачем? — поинтересовался я.

— Вот, держи.

Он протянул мне нож, а сам взял шприц и, с ловкостью заядлого героинщика, вонзил его себе в сгиб локтя, ну или как это место правильно называется?

— Эй-эй, ты чего творишь!

— Морфин. Берег на крайний случай, но…

— Да ладно тебе. Вон, колено даже не опухло. Максимум вывих или крохотная трещинка.

Корвин криво ухмыльнулся, вдохнул, выдохнул и укусил себя за тыльную сторону ладони.

— С-сука!

— Невкусно? — поинтересовался я.

— А ты молча можешь хоть пару минут посидеть? И без твоих подъебов тошно.

Я заткнулся. Корвин вообще довольно редко матерится и исключительно по вескому поводу, в отличии от плохо воспитанного Физика. А значит, дело действительно дрянь. Еще пару раз он проводил «зубной тест», а после третьего подошел ко мне, развернулся и скомандовал:

— Режь!

— В смысле?

— Отрезай нахуй эти ебанные крылья! И побыстрее!

— Ты спятил?!